Еще страннее

      - Ну, как тебе?       По взглянула в зеркало и едва не вскрикнула от увиденного. Она дернулась и вылупилась на свое отражение выпученными от удивления глазами. На нее смотрела девчонка с толстым слоем туши на ресницах и с легким персиковым блеском на губах. Уж чего-чего, а этого она совсем не ожидала.       - Что за?.. Я похожа на Грету Боуи! - воскликнула она, схватившись за напудренные щеки.       - Для полного образа только жвачки не хватает! - усмехнулась Беверли - создательница этой "красоты".       Дома никого не было - Билл уехал куда-то с самого утра, не оставив даже записки. А Марш не собиралась так просто уходить домой. Теперь она может спокойно обращаться к Браун и разговаривать с ней о чем бы то ни было. Хотя, говорила больше рыжая - вторая охламонка слушала ее щебетание о мальчиках и переходном возрасте весьма не охотно, будто делая одолжение. Бев не замечала этого и болтала почти без умолку. Чаще всего в своем "монологе" она упоминала Билла. И для По эта деталь была очень и очень понятна. Хотя эта "тормознутая" парочка все еще не сделала шаг навстречу друг другу. Она ведь давала им такой шанс - оставила наедине в пустом доме. Казалось бы - ну наберитесь смелости и скажите, что вот, мол, у меня чувства... Так нет же, блин, мы будем тупить и молчать до последнего! Ну, ладно еще Беверли - она слишком уж девчонка и считает, что первый шаг должен делать парень, хотя, конечно, это бред сивой кобылы. Так считала Браун. Но почему Денбро так жестко глючит? Он же видит, как рыжая все время пытается оказаться поближе к нему или дотронуться до него... Вся эта их любовная трагедия невероятно раздражала По, но она обещала брату, что будет терпимее относиться к Марш и держала свое слово.       Однако, она опустила тот момент, что не так давно была похожа на "сообщницу". Чуть меньше полгода назад. Влюбилась в одного очкастого придурка и все тянула, тянула, ожидая, что все само пройдет и подростковая симпатия увянет, как комнатный цветок без воды и подкормки. Но нет же - чувство усиливалось, усиливалось, и вскоре девчонка была готова сдохнуть, нежели так просто во всем признаться. Если бы не он сам, то Браун бы осталась не целованной еще на несколько долгих лет... Однако, не будь этого продолжительного полугодового союза, По не расстраивалась бы так из-за предательства именно этого человека. Он разочаровал ее больше всех остальных и даже когда Билл ударил его по лицу она не обратила на это должного внимания. Девчонка даже в собственных мыслях боялась употреблять имя этого парня, словно боясь, что оно полоснет острым лезвием по памяти и снова вскроет ту боль, что она испытала после его предательства.       Но сейчас По отогнала абсолютно все мысли из своей головы, как назойливых мух и снова уставилась на себя в зеркало, на секунду зажмурившись. Наивная - будто за этот короткий промежуток времени ее видок станет лучше! Ни капли - все то же напудренное лицо и глаза с толстым слоем туши. Больше Браун не посмеет брать косметику миссис Денбро и, уж тем более, давать ее в руки Беверли. Ну почему этой горе-художнице надо было разукрасить именно ее, а не саму себя?       - Черт, ты вырастешь и будешь гримировать актрис под вульгарных теток! - сказала По и хмыкнула, мотнув головой.       Марш издала смешок и стала складывать косметику обратно. В открытое окно задувал легкий летний ветерок, на удивление, слегка прохладный. В воздухе витал запах персикового блеска и свежей туши - уж не трудно догадаться, откуда он взялся. Но самым приятным сейчас казался аромат яблочных слоек. Вероятно, это благовоние оказалось в комнате проездом - плыло около открытой форточки и решило заглянуть. Ух, чертовы слойки - запах дразнил По, заставляя ее втягивать в себя воздух и блаженно прикрывать глаза. Он щекотал ее ноздри и заставлял тихо простонать от такого удовольствия. Девчонка не очень то любила сладкое, но местные яблочные слойки пленили ее с одного кусочка, насильно впихнутого в ее рот настойчивой рукой Бев. Чертово мучное изделие так понравилось Браун, что от одного только запаха она вдруг становилась податливой и забывала обо всем на свете. Прямо сейчас хотелось вонзить зубы в слоеное тесто и ощутить на языке кусочки яблок и капли сладкого джема. Замечтавшись, она даже не заметила, как вцепилась зубами в маленькое зеркальце.       - Дай сюда! Голодная что-ли? - усмехнулась Беверли и отобрала у девчонки зеркало.       - Не то чтобы... - опомнилась та. - Просто там так слойки пахнут, что это невозможно!.. Это все твоя вина - подсадила на них! - фыркнула По, а потом сказала: - В общем, я пойду за слойками, а ты посидишь дома!       - Может, сходим вместе? - с надеждой в голосе произнесла рыжая.       Не то чтобы Браун была против кампании Марш - хотя и не была от нее в полном восторге, просто было одно непредвиденное обстоятельство...       - Ключи от дома только у Билла, а я свои посеяла! Поэтому кто-то должен тут остаться! - объяснила Браун. Она нечаянно выронила связку в тот самый день, когда бегала к Эдди. Наверняка, валяются где-нибудь в куче гравия или в грязи. Или в еще не высохшей луже - откуда она знает? Обшарила, во всяком случае, все, что можно. Домой после поисков пришла грязная, как боров.       - Эх ты, растеряшка! - покачала головой Беверли.       - Ну и что, блин! - вскочила та и выбежала за дверь. Послышался шум воды - вероятно, девчонка снимает свой прекрасны грим. Она умывалась минут десять, а потом вернулась в комнату раскрасневшаяся и растрепанная. - Ты меня подсадила на эти слойки - вот теперь терпи!       - Это плата такая? - изумилась рыжая.       - Можно считать, что да! - По быстро расчесала спутанные волосы и бросилась к комоду с карманными деньгами. Вот, как раз на три штучки - надо бы и Биллу оставить. Хотя, он не заслужил - смылся утром, бросил ее одну с этой ненормальной рыжей ведьмой! Но ведь брат же, все таки. И брат любимый - о нем забывать нельзя. Да даже если бы и можно было - девчонка этого не сделала. Объяснялось все просто и без какой-либо аргументации - это Билл, а его не любить сложно. Браун убедилась в этом уже на втором примере - Беверли...       Распихав зеленые скомканные бумажки по карманам шорт, По махнула рукой и полетела вниз по лестнице. И, конечно, пропустила ступеньку и полетела вниз, когда оставалось совсем немного. Послышался грохот, будто упала не тринадцатилетняя девчонка, а шкаф или комод. Но ведь она не она, если спустится с лестницы без происшествий. Каждый раз, когда Браун спешит, она либо споткнется, либо и вовсе грохнется с последних ступенек.       - Ты жива? - выглянула из-за двери косматая голова Беверли.       - Да, я в норме! - она показала ей большой палец вверх, а потом встала, отряхнула ноги от несуществующей пыли и выбежала за порог, прикрыв дверь.       На улице было просто великолепно - в послеобеденное время люди обычно сидят дома и не высовывают носа в это пекло. Хотя, конечно, жарко не было - дул ветер. И этот ветер ведь тоже не устраивал население Дерри - слишком уж сильный... Сгореть при таком ветре и палящем солнце - раз плюнуть! А По даже не задумывалась об этом. Она подставляла лицо горячим ладоням светила и чувствовала, как ветер треплет ее распущенные волосы, иногда бросая их ей же в лицо. Эх, снова запутаются... Ну и черт с ними! Браун чувствовала, как по голым икрам проносится вихрь песчинок, подхваченных ветром. Было похоже на легкое покалывание крохотных иголочек и ощущение это было приятным.       Дорога до магазина проходила около единственной в городе синагоги. Именно здесь после уроков против своей воли часто пропадал Стенли. И почему вдруг По вспомнила об этом? Ей плевать, больше ее ничто и никто не связывает с этим местом и она может спокойно пройти мимо. Или не может?.. Девчонка чувствовала, как любопытство толкало ее заглянуть хоть в крохотную дверную щель. Что же там сейчас такое происходит? Немного поборовшись с внутренним желанием подойти, она потопталась на месте минуту, а потом неуверенно направилась к синагоге. Слойки никуда не убегут, тем более в это время дня!       Подойдя ближе, По уже слышала много людских голосов. Вероятно, это какое-то собрание - странно, обычно синагога пустует и находится там только Раввин, его сын и пара-тройка иудеев. И тут она вспомнила - Бар-мицва! Это тот самый день, когда Стенли должен, как он сам выражался, стать мужчиной. Эдди называл это "супер-еврейским экзаменом" и считал, что на нем отрезают гениталии. Когда ребята об этом говорили, Браун всегда морщилась и пыталась закрыть уши пальцами как можно лучше. Урис всегда так сдержанно объяснял, что происходит на Бар-мицве, но неудачникам это все-равно было до лампочки.       А с какого перепугу она вдруг вспомнила о них всех? Ладно, про Эдди, но какого хрена ее мысли занял Стенли? Ну, конечно, один из лучших друзей, к тому же, разделяющий ее интересы, даже влюблен в нее, свою подругу, но разве сейчас это важно? Он предатель и трус, как и остальные неудачники (да-да, за исключением астматика). И теперь Урис должен испариться из ее мыслей, подобно остальным. Хотя образы товарищей порой навещали По даже во сне, а лицо болтливого очкарика каждую ночь заставляло просыпаться в холодном поту. Вот же черт возьми...       Она слегка отворила дверь и увидела за кафедрой... Стенли. Перед ним лежала уже, наверняка, ненавистная ему Тора и его карие глаза бегали по строчкам, следя за скользившим по ним пальцем. Светлые кудри парня были гладко зачесаны назад и прикрыты неизменной его еврейской шапочкой. Урис читал на своем родном языке, от чего Браун не понимала ни единого слова. Хотя ей и нравилось звучание - слова были такими бархатными, а в исполнении бывшего друга звучали особенно приятно. Видно, что Стен волнуется, потому как при паузах его губы начинали трястись. Рядом с ним стоял Раввин и тихонько подбадривал своего сына. Он хвалил его, хотя все время до этого лишь упрекал Уриса-младшего в том, что он не умеет правильно читать и что ему никогда не стать настоящим евреем. Но тот и хотел то этого неискренне - только затем, чтобы от него, наконец, отстали родители. Стенли не хотел быть таким, как его отец и остальные иудеи. Просто он другой, и этим всегда привлекал внимание По. Но оказался грязным трусом - таким же, как вся его семейка. Нет, Браун не расистка - просто ей надо было подумать плохо об этом парне, дабы не начать его хвалить снова.       Солнце протягивало свои лучи через стекла громадных окон. На подоконниках стоят вазы с громадными букетами желтых цветов, чем-то напоминавших подсолнухи. Наконец, Стенли закончил читать и теперь, насколько еще помнила девчонка, он может произнести речь. "Может" его отец превратил в "обязан" и потому Урис очень долго и упорно готовился к ней. Однако сейчас, осмотрев зал и сидевших в нем людей, парень начал импровизировать и все его черновики оказались исписаны зря... Его речь должна быть чем-то на подобии рассказа о взрослении и анализа того, что он прочел из Торы. Однако, люди услышали совсем другое:       -Эм...размышляя на счет того, что я сейчас прочитал... - его голос, усиленный микрофоном, отражался от стен. - Мне нравится, что там говорится о равнодушии. Ну, когда ты ребенок, ты думаешь, что мир крутится вокруг тебя, и что ты всегда будешь защищен и заинтересован, и то, что у тебя будут те же самые друзья, что и в 12 лет. Но тогда, в один день, что-то плохое случается, и ты понимаешь, что это не правда. Ты просыпаешься, внезапно не заботясь о жизнях, кроме своей собственной. Все, что происходит за твоей дверью не имеет значения больше.       -Стенли..- произносит Раввин. Он, как и все, в легком шоке от происходящего. Его ли сын это говорит? Он же сам читал его речь перед выступлением и там не было таких слов! Что же, черт подери его, происходит?       А Стенли продолжал говорить, не слыша того, как его упрекает отец.       -Ты изолируешь себя от всего, что может иметь значение для тебя. Соседи, семья, твои друзья. Но когда ты одинок, как ребенок, монстры видят тебя, как слабака. Они начинают приходить к тебе, а ты даже не знаешь, что они приближаются, пока не становится слишком поздно. И они атакуют тебя до того, как ты находишь правду о том, что происходит. Если бы кто-то из вас открыл бы глаза, если бы вам было до этого дело, вы бы увидели, через что мы проходим. И полагаю.. Безразличие - это часть взросления.       -Стенли! - Раввин снова прерывает сына.       -Становиться взрослым, это не о том, что можно голосовать, или о том, что можно пить или водить.       Раввин ближе подходит к Стенли, что бы забрать микрофон. Урис-младший увернулся от руки отца, вознесшейся над ним, и быстро закончил:       - Становиться взрослым, согласно Священному Закону Дерри... это научиться не вляпываться в это ДЕРЬМО! - последние слова он выкрикнул как можно громче, а потом выпустил микрофон из рук и пошел прочь от кафедры.       Раввин провожал его злым взглядом, а сидевшие люди возмущенно переговаривались. Женщины даже обмахивались платочками, словно Стенли их очень напугал. Один из сидящих на длинных деревянных лавках поднялся на ноги и стал хлопать. Хлопать без сарказма, а по-настоящему. По всмотрелась в лицо этому человеку и внутри нее все сжалось от испуга и накатившей боли - Ричи. Он стоял в светло-голубом костюме и черной шапочке, такой же, как у Стена. Мать Тозиера, возмущенно глянув на сына, с силой дернула его за руку так, что парень свалился обратно на лавку. Какого хрена он тут делает? Никогда ведь не одобрял религиозности Уриса и родителей. Наверняка, мать заставила его, так сказать, отдать дань уважения соседям.       Речь Стенли была правдивой и Браун внимала каждому его слову. Однако, вместе с этим ее коробило, сводило скулы, как от кислого лимонного сока. Урис только притворялся таким умным и смелым, будто в самом деле думал о других. На самом же деле, он и сам был таким, как эти взрослые - он боялся вляпаться в "дерьмо". Он, как предатель, сбежал от проблем и отказался искать Пеннивайза вместе с ней, Биллом и Беверли. Он такой же предатель, как и они все... Неужели причина в том, что Стенли повзрослел и теперь от большого ума тоже не хочет сталкиваться с этой проблемой? Хотя, конечно, это не так - он просто еще тринадцатилетний мальчишка, который боится потерять свою жизнь.       Стенли быстрым шагом приближался к двери. По облокотилась на вторую дверь, якобы спрятавшись от него, однако, ее это только еще больше выдало. Урис потянул дверь на себя и Браун с громким восклицанием упала на красную ковровую дорожку. От неожиданности парень отскочил от нее, но потом присел около нее на корточки:       - Ты что здесь делаешь, По?..       Взгляд девчонки рассеяно мазнул по лицу еврея, а потом задержался на фигуре в голубом костюме, выпрямившейся в полный рост. Ричи приоткрыл рот, глядя на неожиданную гостью и, переступив скамью, решительно направился к ней. Та на секунду застыла о того, что внезапная боль сперла ее дыхание, а потом опомнилась и, подорвавшись, бросилась бежать прочь от синагоги. Как можно дальше...       По бежала так быстро, как только могла. В ушах ветер свистел сильнее обычного и немного замедлял ее без, отпихивая назад. Сейчас просто надо было оказаться как можно дальше от этого чертового места и такого же чертового Тозиера. Браун не собиралась с ним говорить ни о чем. Он предатель и она его ненавидит. И презирает. Она неслась в сторону дома, как вдруг наперерез ей из какого-то переулка выскочил Ричи. Девчонка дернулась от неожиданности и отшатнулась, дабы развернуться в другую сторону, но парень схватил ее за плечи и с силой повернул к себе лицом.       - Пусти, немедленно! - крикнула она, пытаясь вырваться.       - Что ты там делала? - спросил балабол, уставившись в ее глаза.       - Мимо проходила! Отвали! - По снова дернулась, но парень, все же, был сильнее ее и потому лишь крепче сжал пальцами ее плечи:       - Ну да! Мимо проходила и ветром занесло! - его голос звучал саркастично, от чего Браун бесилась еще больше. Она впилась взглядом в лицо Тозиера и сжала губы в полоску так, что они побелели и стали не заметны на ее бледном лице. Секунду она сверлила глазами дыру во лбу Ричи, а потом ответила:       - Твое вообще какое дело? Я тебя не трогала - и ты меня не трогай! Какого хрена ты здесь оказался? Чистенький такой! Вали, пока не испачкался!       Балабол выдохнул и с минуту еще сжимал плечи девчонки. Ее глаза, аметистовые порталы, потемнели от злости и сейчас этим взглядом, полным ненависти, буквально раздирали его на куски. Парню было больно видеть ее ненависть, однако... Что-то в ее глазах было еще... Печаль... Это он видел очень ясно и отчетливо. Наконец, он набрал полные легкие воздуха и сказал:       - Нам надо поговорить!..       - Ты все сказал уже! - огрызнулась та и снова попыталась вырваться, однако от этого только сделала себе больнее. - Пусти, у меня все руки синие из-за тебя будут! Что я Биллу скажу?       Это звучало забавно, если не замечать ее враждебного тона. Такая серьезная По, которая столько противостояла древнейшему Деррийскому злу, Генри Бауэрсу и Грете Боуи, опасается объяснений с двоюродным братом. Но ведь это понятно - после распада неудачников Денбро остался единственным родным человеком для нее.       - Ты выслушаешь меня! - сказал Тозиер и ослабил хватку. Первой мыслью Браун было рвануть с места и бежать как можно дальше и быстрее. Однако, что-то внутри нее переклинило и она, неожиданно для самой себя скрестила руки на груди:       - Ну давай! Будет интересно!       Ричи облизнул языком пересохшие пухлые губы и, поправив очки (от чего по коже у девчонки пробежался табун мурашек), заговорил:       - Я говорил это, но скажу еще раз: вы ищете то, чего нет! Джорджи пропал и пора с этим смириться и жить дальше! Перестаньте шарить по канализациям и искать ебаного клоуна! Вы же, блять, можете сдохнуть там, оказаться в его желудке!       Его слова уже второй раз полоснули по сердцу, прямо как остро заточенные ножи. Балабол щедро сеял ими, даже не подозревая, какую боль доставляет По. Уж лучше бы она ушла сразу, не давая ему слова. Но сейчас она просто обязана что-то сказать ему в ответ. Она не может уйти и не высказать то, что думает о его поступке и словах:       - Скажи, а ты когда-нибудь терял близких? - в ответ ей последовало угнетенное молчание. - Конечно, нет. Тогда ты не знаешь, каково это, когда родной тебе человек пропал без вести и о нем нет никаких вестей. Он то ли жив, то ли мертв - никто не знает! И ты каждый день встаешь с мыслью и надеждой, что этот человек жив и что он скоро будет рядом! Я, Билл - мы не можем смириться с этой потерей, пока не будет прямых доказательств этому! Я не посмею думать о Джорджи как о мертвом, я просто не - мо - гу! - она переходила на истерический вопль. Благо, переулок, в который ее втащил парень, оказался безлюдным. - А ты... Ты просто искромсал все надежды в кровавые сопли! Ты сказал это вслух! Ну не веришь ты - ну ради всего гнилого, не верь дальше! Но зачем настаивать на этом? Зачем принуждать других к этому и делать при этом больно?       - По... - перебил было ее Ричи, но его даже не услышали:       - Мы верили тебе! Я, - она ударила себя кулаком в грудь и так и осталась стоять с прижатой к груди рукой. - Я верила тебе! А ты струсил и предал все надежды! Я ненавижу тебя, Рич!.. Ненавижу!       Тозиер смотрел на Браун и не знал, что делать. Она кричала так пронзительно, что внутри него все разрывалось от боли. Черт, а ведь он и не думал, что сделал так больно ей и своему другу... Именно очкастый балабол сказал о том, что продолжать поиски не имеет смысла. Все это время он так же лазил по канализациям и искал хоть какие-то следы Джорджи, но в один момент он все разрушил - "Давайте взглянем правде в глаза - Джорджи больше нет!"... Да, ему неприятно было смотреть, как По и Билл изводят себя ложными надеждами, но видеть сейчас, как убивается его спутница, было еще более мучительным зрелищем.       Девчонка и сама не заметила, как из глаз градом стали катиться слезы. Она почувствовала их лишь тогда, когда соленая капля очутилась на ее искусанных губах. Браун поспешно отвернулась и закрыла лицо руками.       - Ненавижу! - прошептала она       Ричи снова подступился к ней и попытался прижать к себе, однако девичьи кулаки ударили его в грудь:       - Не трогай меня! Ненавижу! - воскликнула она, растирая слезы по щекам.       - Я знаю, что заслужил. - сказал парень. - Ты ненавидишь, за то что я предатель?       - Нет! - сказала По. - За то, что люблю тебя, такого предателя! Люблю и ненавижу! Смешно? Ни капли! Отвали ты от меня, блять!..       Тозиер судорожно выдохнул и обхватил ее руками, прижимая к себе и гладя по голове. Та вырывалась, все еще осыпая ударами грудь парня, а потом вдруг замерла и сама покрепче прижалась к нему всем телом. Она всхлипывала и вздрагивала всем телом. Ее пальцы скомкали ткань пиджака, который миссис Тозиер гладила все утро. Но разве сейчас это имеет значение?..       - Прости меня, пожалуйста! Если сможешь! - прошептал Ричи и прижался губами к макушке Браун. Он переместил руки на спину, осторожно проводя по ней ладонями. Сейчас он именно такой, каким его можно увидеть довольно редко и только ей одной. Тихий, серьезный и... нежный.       - Ненавижу! - твердила та, уже не понимая, кого в этом убеждает - парня или саму себя. Однако, это было правдой. Частично. Да, она ненавидела этого балабола, однако еще сильнее были чувства к нему. Подростковая любовь, настолько сильная, что не отпускает даже после такого предательства.       Как давно этого ждал каждый из них! Даже По, которая прогоняла Ричи из своих мыслей и разговоров. Однако, он ведь настырный - всегда просачивался в ее подсознание и являлся во сне. Пульсирующая боль в груди постепенно стала тупой, а потом и вовсе затихла, будто рана, к которой приложили подорожник. Тозиер - ее подорожник, единственный экземпляр своей разновидности... Черт бы его побрал.       Откуда-то издалека донесся женский голос:       - Ричард, ты где? Пора домой!       Парень понял, что мать утащит его отсюда живым или мертвым. Он не хотел отпускать то, чего ждал все эти дни. Дни, тянувшиеся как месяцы... Он нехотя отстранился от Браун, сказав при этом:       - Мне пора... Я приду завтра! Обещаю тебе!       И снова этот взгляд. Эти аметистовые глаза, вмиг посветлевшие, уже не излучали злость и ненависть. Только грусть и дикое сожаление. Глаза блестели так, будто девчонка снова расплачется сию же секунду, но она этого не сделала - слез больше нет и единственное, что могло выкатиться - ее глаза, которые пекло от соли. Ричи взял ее руку и, поднеся к лицу, на мгновение прижался к ней губами. Горячими и мягкими. К холодной, как лед, ладони. Он пообещал - а значит, завтра они обязательно увидятся. Балабол не мог второй раз предать ее, совершив одну и ту же ошибку повторно..       Он отпустил ее руку и умчался на голос матери, который обещал запереть его дома, если он не явится сию же секунду. Еще минуту По стояла, широко распахнув глаза, а потом поплелась домой. В магазин она не пойдет - какие уж теперь яблочные слойки... Теперь она не будет себя ни в чем убеждать. Нет толку говорить самой себе, что тупо ненавидишь человека, если на самом деле влюблена в него больше, чем в жизнь.