POV Хината
Проснулся я рано утром, еще до восхода солнца. Дышать было нечем. Резко скинув с себя одеяло, я сел на кровати и начал сильно кашлять. Уже как неделю меня мучила, скорее всего, простуда. На жуткий кашель прибежала сестренка. — Шое, вот, выпей, — она протянула мне стакан воды и таблетки. Я пил их каждый день штук по пять, но эффекта почему-то это не давало. От воды стало еще противнее, меня начало тошнить и я побежал в ванну. Дикий приступ боли словно пронзил мои легкие. Я не хотел пугать свою сестренку еще больше, а тем более будить родителей, но сдержать кашель было невозможно. Я начал задыхаться, будто ком в горле не давал мне дышать. Я склонился над раковиной, а когда поднялся, увидел, что на её дне лежал цветок. Удивленно посмотрев на ромашку, я все никак не мог понять, откуда она взялась. Ком наконец пропал. Дышать стало легче. — Шое? Все хорошо? Сестренка приоткрыла дверь, поэтому я инстинктивно схватил цветок и спрятал его в карман пижамных брюк. — Не переживай, все хорошо… Я улыбнулся как можно непринужденнее и приобнял ее за плечи. Солнце освещало ее рыжие, такие же как и у меня, волосы. В сердце болезненно закололо. Пора было собираться. Я сел на велосипед и поехал в школу. Постоянный кашель немного мне мешал, но я уже привык. Солнце светило в глаза и грело, будто, саму душу. Боль постепенно проходила. Вдруг вдалеке мелькнул жутко знакомый силуэт. Электрический разряд пронзил тело. — Кагеяма! Эй, подожди! Я быстро скатился с горы. Тень, которая сперва казалась далекой и размытой, с каждым метром становилась все более различимой. Стало так тепло внутри и, казалось, словно от простого присутствия Кагеямы сердце переставало болеть и кашель проходил. — Хината, долго мне еще тебя ждать? Лицо связующего было раздраженным, но я знал его не первый день и по голосу понял, что он рад меня видеть. Между нами было еще довольно большое расстояние, поэтому я ускорился, пока ветер не засвистел в ушах, и когда нас отделяло несколько метров, я резко затормозил и завернул руль. Оставив на асфальте черную полосу, я оказался прямо напротив него. — Вот. Совсем немного ждать пришлось, да? Я не мог не улыбаться, глядя на него. Его угрюмое лицо, заспанные, но сосредоточенные глаза — все как обычно, но все же не так… Я смотрел на него, и видел почему-то бесконечную усталость. — Идем быстрее. Я не хочу опаздывать из-за тебя. Кагеяма отвернулся и пошел вперед, не дожидаясь, пока я слезу с велосипеда и догоню его. Легкие словно сковало. Я зашелся в приступе кашля. Следующий урок. Боль не проходит. — Хината, если тебе плохо, сходи в медпункт. Ты отвлекаешь своим кашлем остальных. — Я действительно мешаю? Тогда хорошо. Я встал из-за парты, собрал вещи и отправился к медсестре. Та направила меня в больницу. Не теряя времени, я сразу пошел туда. — Молодой человек, я не хочу вас пугать, но есть подозрение, что у вас ханахаки. — Что, простите? — я удивленно посмотрел на врача. — Знаете, это такая болезнь, когда… Ну… В общем, это редкая болезнь, которая развивается у влюбленных, страдающих неразделенными чувствами, — от удивления я не мог ничего сказать, а доктор продолжал: — Но не только в твоем сердце начинают распускаться цветы, но и в легких. Ханахаки сопровождается откашливанием цветов и иногда ощущением присутствия объекта любви, когда его нет рядом. Ты не откашливал цветы? От волнения доктор перешел на ты. Я сжал ромашку в кармане, и неуверенно кивнул. Взгляд доктора помрачнел. — Человек может умереть от удушья, ведь лепестки забивают дыхательные пути через какое-то время, но если чувства окажутся взаимными, то летальный исход можно избежать. Также можно попытаться излечить ханахаки при помощи хирургического вмешательства, но ты можешь утратить все чувства. Ты должен выбрать. Я тяжело сглотнул. Неразделенная любовь? Утрата чувств? Выбрать? — Сколько у меня времени? — Поскольку ты уже начал откашливать цветы, думаю, неделя, может, чуть больше. — Что?! — вскочил я. — Неделя. Неужели всего-лишь неделя? То есть, я не успею на соревнования? И на горячие источники на следующих выходных мы не поедем? Больше ничего не будет?! Я сел обратно на стул. Мне дико хотелось зарыдать. Доктор положил руку мне на плечо. — Эй, у тебя еще есть шанс. Постарайся сделать все, чтобы чувства стали взаимными, а если не будешь успевать, всегда можно сделать операцию. Все-таки жизнь дороже чувств. — Я так не думаю. Я хлюпнул носом. Все было решено. Я должен был признать свои чувства и сделать все, чтобы они стали взаимными. У меня была всего неделя. Я снова закашлял, прикрыв рот ладонью, а когда убрал, на ней лежал маленький колокольчик. Я не стал показывать его врачу, и быстро спрятал в карман, как и ромашку. Сразу после приема я поехал домой. Мне нужно было все обдумать. Кагеяма… словно он прямо сейчас рядом и обнимает меня за плечи, но вдруг резко отталкивает. — Стой! Кагеяма! Велосипед качнуло, и я врезался в дерево. Лоб саднило. Я провел по нему ладонью и увидел кровь. «Вот черт! Еще и лоб поцарапал». Я посмотрел на велосипед, руль был помят. Но меня беспокоила не кровь, не вмятины, а то чувство. На секунду мне показалось, что Кагеяма едет позади меня на багажнике. Это то, о чем говорил врач? «Ханахаки иногда сопровождается ощущением присутствия объекта любви, когда его нет рядом». Похоже, болезнь прогрессирует. Нужно поторопиться. Только я сел на велосипед и собрался ехать, как из-за поворота показался Сугавара. — Хината? Не ожидал тебя здесь увидеть. — Здравствуйте, Сугавара-семпай. Я из больницы. — Надеюсь, ничего серьезного. Скоро же соревнования, — он ободряюще улыбнулся. Я сглотнул. Я не могу сказать о своей болезни родителям, но и держать в себе было выше моих сил. Я тяжело вздохнул, как перед нырком. — Знаете, на самом деле… ну, это не простая болезнь. Вы слышали что-нибудь про ханахаки? — Ханахаки? Я что-то читал про эту болезнь. Цветы в легких? Да? — Да. Осталась неделя. Или я умру от удушья. Ком в горле снова мешал говорить. Я закашлял. На этот раз маленький лютик. Сугавара удивленно смотрел на цветок. Словно он только сейчас понял серьезность вопроса. — Кто? Взгляд связующего был мягок, но настойчив. Я молчал, потому что не знал, как это сказать. Не мог произнести простое и столь знакомое имя. Имя, которое я повторял сотни раз. Но… молчать было еще сложнее. Я не мог ни сказать, ни молчать. Я глубоко вдохнул, словно хотел закричать, и тихо прошептал: — Кагеяма… Как ни странно, Коуши услышал меня сразу. Он спросил так же тихо: — И давно? Я уныло кивнул. Я долго не хотел этого признавать, но все же… с того матча, когда команда Кагеямы нас разбила, я не переставал думать о нем, я ненавидел его, а когда мы стали играть в Карасуно… я понял правдивость фразы «от ненависти до любви один шаг». И вот, мы уже почти во втором классе. Но все по-прежнему. То есть, никак. — Ты не говорил ему? — Нет. Я втянул голову в плечи. От одной мысли, что я мог получить отказ, становилось холодно и как-то жутко неуютно. — Знаешь, этот совет стар, как мир, но пока ты ему не скажешь, он не узнает. — Думаешь, мне стоит рассказать ему?.. — Знаешь, у тебя не так много времени. Вдруг повезет? Сугавара улыбнулся. Всегда, когда он так делал, казалось, будто светило само солнце. Лучи его доброты словно хотели согреть меня своим теплом. Но вот ком в горле не исчезал, и легкие словно раздирало от боли. «Сказать пару слов. И все. Все решится само собой.» — Сугавара-семпай, я понял. Мне нужно бежать. Я скажу все прямо сейчас! — я поднял велосипед и вскочил на него. — Спасибо! — прокричал я, уже крутя педали. Я знаю, где живет Кагеяма, и то, какой дорогой он идет. Встретить его по пути казалось несложной задачей. Но, видимо, мы разминулись, или он шел сегодня другой дорогой, или его задержали в школе. В тот день мы так и не встретились. Осталось шесть дней…***
— Эй! Э-э-эй! Кагеяма! Подожди! Я увидел его в конце школьного коридора, возле спортзала, и тут же побежал за ним. Он игнорировал меня уже два дня. А времени оставалось немного. Он продолжал идти, не обращая никакого внимания на мой крик. Вдруг мои легкие сковало. Стало нечем дышать. «Еще слишком рано, я не должен задыхаться, я…» Тобио обернулся, побежал мне навстречу, начал что-то громко говорить, бить меня по щекам, но я уже ничего не чувствовал. Меня поглотила темнота.***
— Хината, немедленно приди в себя, придурок! Звук словно проходил сквозь вату, прежде чем достигал моего мозга. Я судорожно вдохнул. Дышать было тяжело, но все же пока возможно. Глаза слиплись, словно на моих ресницах был клей, а сейчас он засох. Но через несколько секунд мне все же удалось раскрыть их. И первое, что я увидел, было обеспокоенное и в то же время раздраженное лицо Кагеямы. Я смотрел на него почти минуту, и все это время он напряженно о чем-то думал. — Кагеяма, — связующий словно проснулся при звуке моего голоса, — и давно ты здесь? — Он очнулся! Тобио вскочил, даже не взглянув на меня и выбежал за дверь. Я осмотрелся вокруг. Сквозь окно был виден закат. «Сколько я здесь пролежал?» Вокруг все было белым и стерильно чистым. «Я в больничной палате, а не в школьном медпункте!» Справа от меня тихо гудел какой-то аппарат. Больше ничего не было слышно. Тут в коридоре начался какой-то шум, и спустя минуту в палату ворвались раскрасневшийся Тобио, учитель и, самым последним, врач. Тот самый, к которому я ходил на прием. Сердце словно упало. Неужели он им всё рассказал? Я испуганно смотрел на него. Он словно понял меня и отрицательно помотал головой. Я облегченно вздохнул. «Еще не знает. Не знает… Может было бы проще, если бы он узнал от врача? Нет. Это я должен ему сказать. Я…» В глазах потемнело и грудь пронзила боль. Это был самый сильный приступ кашля за все это время. Я перегнулся через кровать, чтобы хоть как-то облегчить это. Когда я снова смог видеть, на полу лежала белая роза в крови. Я сел на кровати. Мне было страшно смотреть на Тобио. Врач взглядом указал учителю на дверь. В глазах последнего читалось непонимание, но он ему подчинился, напоследок улыбнувшись мне. — Осталось меньше 6 часов, — сказал врач и закрыл за собой дверь. Повисла тишина. Первым прервал ее я. Не особо добровольно, но приступы кашля никого не спрашивают. Две окровавленных розы оказались на моем одеяле. Связующий подошел ближе ко мне. — Почему ты так долго молчал о своей болезни? — Я боялся тебе сказать… Кагеяма сел на край кровати и наклонился ко мне. Его лицо было слишком близко. Я медлил всего секунду. И всё же решился поцеловать Кагеяму. Его глаза такие темно-синие, даже когда я был на море, оно не поражало своей глубиной так, как его удивленный взгляд. Я просто задыхался, но аромат его парфюма в смеси с легким запахом пота сводил с ума. А ведь он в спортивной форме. Бросил тренировку, забив на то, что скоро соревнования, и примчался, как только узнал, что я в больнице? Я чувствовал, как мое сердце плавилось от этих мыслей. Поцелуй длился не больше секунды. Я отстранился и боялся открыть глаза. Если бы это была простуда, я бы списал все на жар. Вот только Кагеяма уже наверняка знал о том, что у меня ханахаки. И, думаю, он все понял. Я так и лежал с закрытыми глазами. — Хах, а я если честно, как только узнал, что у тебя ханахаки, испугался. Думал, ты влюблен в Хитоку. — Я… я люблю тебя, Кагеяма. Я наконец открыл глаза и смотрел не на Тобио, а куда-то на потолок. Мне было жутко неловко и хотелось провалиться сквозь землю. Я уже ожидал нового приступа кашля, вот только мое горло перестало сковывать. Это было странно, ведь раньше стоило мне занервничать, как тут же я мог лицезреть новый цветок на своей ладони. Связующий наклонился к моему уху и тихо прошептал — Я тебя тоже люблю, и даже не придумывай мне тут помирать, придурок! — Хорошо… Мне не хотелось, чтобы он увидел, как сильно покраснело мое лицо, поэтому я уткнулся ему в плечо. Он аккуратно обнял меня, на что я в ответ обнял его так крепко, как только мог.Конец POV Хината
***
— Эй, Кагеяма! Подожди! — Давай быстрее, Хината! Я не намерен тут всю жизнь стоять! С горы катился знакомый велосипед, на котором сидел еще более знакомый и родной Хината. Кагеяма уже давно увидел его рыжую макушку и с нетерпением ждал встречи. Ждал своего Хинату.