Дурачок

      Если бы Сакумо мог поседеть, он бы поседел и причем уже давно. Ему всегда казалось, что он готов ко всему, но какой родитель сможет подготовиться к потере собственного ребенка? Он любил сына. Очень любил. Пусть Какаши нельзя было назвать обычным, но он его сын, его единственный ребенок… Сакумо закрыл лицо руками. Господи, кого он обманывает… Какаши был его единственным выжившим ребенком. Он не хотел. Видит бог он не хотел платить за сына такую цену… Но заплатил. Только полный идиот бы не понял, чем все может обернуться, но он, узнав о шансах рождения живого ребенка, просто закрыл на это глаза.       И пусть Цунадэ называет его сына ходячим мертвецом чуть ли не самого рождения, но он живой. Он ходит, ест, спит, смотрит на Сакумо своими серыми, как и у всех членов клана Хатакэ, глазами и… и медленно умирает. Да, Цунадэ великий врач, но он не бог, вечно это продолжаться не будет. Все его предыдущие дети либо уже рождались мертвыми, либо умирали в течении нескольких месяцев после рождения. Какаши же был до сих пор жив. Сакумо долго не верил, что ему не придется копать еще одну маленькую могилу. Он даже имя ему боялся дать. Ему постоянно казалось, что как только он поверит в эту удачу окончательно, даст сыну имя и позволит себе искренне порадоваться этому, все сразу же исчезнет. Лишь по прошествии года, когда ребенок уже начал считать своим именем обращение «Хатакэ-кун», как его называл воспитатель, решился. Над именем думал очень долго.       Какаши Хатакэ.       Цунадэ, кажется, чуть ли не хрюкать начал от смеха, когда впервые услышал, но Сакумо это не волновало. Огородное пугало - это то, что защищает угодья. И если угодьями, с точки зрения расшифровки фамилии, был клан, Сакумо очень надеялся, что Какаши сможет стать тем, кто защитит его от угрозы вырождения. Угрозы, которая кружила над кланом словно стая черных птиц. Это, правда, было больше похоже на несбыточные мечты и самообман, но, с другой стороны, Сакумо ведь видел его, своего сына. Видел, что тот и сам отчаянно хочет жить и цепляется за любую возможность всеми силами. Видел его хватку, агрессивность и бесстрашие. С полным удовлетворением называл его про себя истинным альфой клана, но сколько тот еще протянет? Это было и известно, и неизвестно одновременно. Поэтому, когда он получил звонок из дома во время важной деловой встречи, он уже знал, что ничего хорошего это значить не может. Услышав голос сына, первом делом решил, что наступил новый приступ и поэтому, быстро, уже заученными жестами, передав секретарю знак, чтобы охрана дома срочно проверила щенков, услышал глухой звук на конце провода и тихое «нет» сына. Вышел из кабинета и ринулся к лестнице. Секретарь уже должен был вызвать водителя. К тому времени, как он спустится, водитель будет готов отвезти его, куда потребуется. Вдруг в трубке раздался знакомый голос:       — Хатакэ-сама? Это Нэндо. Дом чист, однако дети без сознания. Их уже перенесли в автомобиль и везут в больницу.       Вбежав на парковку, быстро сел в уже заведенную машину и назвав нужный адрес, зло швырнул телефон в салон.