- Ты знаешь, почему наша вселенная не рухнула при первой же ошибке? Только не говори, что их не было, даже реальность ошибается, чего уж говорить о простых существах, пусть и наделенных могуществом? – скелет в свободной робе потянул вверх скрещенные в фалангах кисти, с хрустом разминая тело. Долгое сидение на неудобном камне в затопленной местности – не самая лучшая его идея, но когда приходилось выбирать? - Молчишь? Ну-ну. Лично мое мнение, эта чертова реальность – та еще трусливая сучка. На любое воздействие должно быть свое противодействие, свой запасной план, который поможет, если основной полетел в тартарары. Этим планом и стали мы с братом, да, можешь не сверкать умными глазами. Только мы отказываемся жить так, как она мне хочет навязать. Наш выбор, мои правила, общая жизнь. В руках мягко светилась магия. Подумать только, теперь ее так много. А ведь раньше едва хватало на пару искр, чтобы затормозить и успеть удрать. Хмыкнув собственным не самым приятным воспоминаниям, скелет потянул искру на себя. Воздух сотряс звук рассекающего воздух хлыста.
Искра первая. Маленький вор. Чем интересен молодой мультиверс? Это еще совсем небольшое скопление переплетающихся миров, порой напоминающих безразмерные цепи из-за ответвлений, а иногда одинокие жемчужины, сверкающие определенным светом. Среди них нет еще искажений, наполненных синими нитями, нет и пятен краски то тут, то там, оставленные в укромных, но удобных для наблюдения местах. Нет фиолетовых, пополам с красным, искр, наблюдающих за каждым ходом, или пары пустых глаз молчаливого ребенка. Пока рано. Но кое-что уже имеется. Три столпа, Жизнь, Магия и Эмоции, абсолютные и незаменимые, уже питают молодую реальность, словно кровь, наполненная питательными веществами. Молодые сгустки душ, вихрящиеся в потоке судеб и занимающие свое место в той или иной истории вне зависимости от важности их роли. Ласковые и одновременно жестокие потоки пока еще белой магии, громадным потоком окутывающие мир за миром, наполняя его чудесами и силой, столь важной для существования. И эмоции, почти радужные, но одновременно монохромные искры, ловко снующие между громадинами двух других столпов и задающие им направление. Прекрасная картина и… захламленная. Как бы не был прекрасен этот вид существования, свет не может существовать без тени. Появились силы, противоборствующие столпам, сохраняя баланс. Смерть укрыла своим плащом уставшие от вечной муки души, несмотря на первичный протест жизни. Их первая встреча как будущих неизменных партнеров, разве не романтично? Их любовь, воплощенная однажды в одном из миров, разве не трагично? Пустота поглотила магию, разрывающую существа, перерабатывая их в сырье для новых миров. Словно обратная призма, окрашивающая радугу магии в абсолютную белизну, не имеющую ни конца, ни края. Партнер магии, что однажды породит радугу и сбой. Но кто бы стал партнером эмоций? Последнее Древо оставалось одно. Самодостаточный цикл отрицательной и положительной энергии, циркулирующей от дерева к мирам и обратно работал без сбоев, замыкая себя в непрерывное кольцо. Разве здесь нужен партнер? Остальные столпы отступили, признавая выбор направляющей силы и направляемой сущности, вновь вплетаясь на этот раз четырьмя потоками. Однако проблема осталась, ведь на любое действие должно быть противодействие, и в даже в самой совершенной системе найдется ошибка. Древо Эмоций было слабо физически и слишком сладко для смертных. Яблоки искушали многих, в отличии от неподдающихся контролю Жизни и Магии, а Хранитель не могла обеспечить тот уровень защиты, который полагался Столпу. Было совершено нападение, и уже тогда Смерть с Пустотой вмешались дабы избежать коллапса из-за сбоя системы. Они создали существо, недоступное косе Смерти, ибо партнер столпа должен быть таким же вечным, как сами Эмоции. Они дали ему вечную пустоту внутри, дабы оно никогда не останавливалось и вечно следовало обязанностям. Последний безымянный столп, созданный двумя другими. Мог бы он существовать таким, каким его задумали именно эти двое? Вмешались Жизнь и Магия, зная противоречивость и самодостаточность Эмоций. И это вызвало раскол юного столпа. Теперь уже два тела получили смертные тела, отраженные у новых Хранителей Эмоций, ибо то, что гуляет по мирам не может быть вечным. От магии они получили зачаток, замкнувшийся с внутренней пустотой в вечный двигатель, запускаемый чужой магией. Оставался лишь ход самих Эмоций. И Столп дал своему партнеру волю и чувства, ибо чувствовал, что засыпает, а его дело переходит к созданиям Хранителя. Два существа отпустили в мир снов. Наверное, это было первое и последнее творение первичных сил, тем более они никогда вместе с тех пор не пересекались, углубляясь лишь в баланс и взаимодействие со своими партнерами. А молодой Столп начал собственную жизнь в абсолютно чуждой ему обстановке. Dreamtale. Поселение монстров у Древа. До падения Найтмера осталось шесть лет. - Еще раз. Ты отвлекаешь людей. Упадешь посреди площади и начнешь визжать как те животные на последнем участке фермеров, окей? А я те временем достану немного денег и по возможности сладости у кондитера, если тот тюфяк, наполненный жиром, все же поднимет свою задницу из любопытства, - аккуратно перевязывая широкие рукава на локтях дабы получились импровизированные мешки, скелет перевязал запястье полоской широкой кожи прямо поверх кончика рубашки. Деньги он уберет в другое место, более надежное, но и для возможной добычи в виде еды стоило приготовить место, - Запомнил? - Ага! Ай! Юркий луч весело выхватил мерцающие в пустых глазницах зеленоватый свет зрачка, на секунду ослепляя одного из мальчишек, что обсуждали план. Затем сместился на неестественно белые кости, кромку простой рубашки, сделанной из грубой мешковины за три медяка. Вообще, оба молодых монстра мало походили на жителей довольно процветающего городка, наполненного смехом и весельем почти круглые сутки. Потертые, в нескольких местах порванные до дыр штаны, босые стопы, на костях которых местами можно было обнаружить мелкие сколы, усталый взгляд. Нестандартный вид для совсем юных мальчишек, даже можно сказать детей. В них вообще многое казалось нестандартным. - Не айкай. Хотя… - задумавшись на секунду о том, будет ли это своеобразной тренировкой к нужному в его плане свинячьему визгу, кажущийся старшим мальчишка пропустил тычок в ребра от условно младшего, - Эй! - «Эй» зовут свиней, братец. Может это тебе стоит заняться исполнением соло на публике, а? – высунув язык, отливающий на солнце зеленоватым, малыш весело прищурился, в то время как второй надулся, поворачиваясь к младшему спиной, - брат? Ты ведь не… - - Ты обещал, - зло пробурчала спина, чуть подрагивая, - ты обещал, что не будешь опять хвастаться им. И тут же их выглядящая очевидной разница в возрасте смазалась. Теперь уже зеленоглазый мальчик ласково гладил по спине брата, яростно трущего абсолютно сухие глазницы, приговаривая о том, что он не подумал, прежде чем сделал. Тонкие фаланги медленно скользили от макушки, отмеченной синей звездой, до мешковины, натянутой между острыми углами лопаток, пока на собственный затылок, заклейменный бледно-серым полумесяцем, не опустилась идентичная по форме, но едва-едва меньшая по размерам кисть, прижимая голову скелета к плечу брата. Прощение, пусть и безмолвно получено, можно жить дальше. - Светлый, я правда виноват, ты не обязан на этот раз идти со мной, - уже отстранившись, скелет снова заглянул в лицо брата. Тот, чуть поморщившись от обращения, устало посмотрел на него, крепче сжал челюсть. Этот жест не так заметен для тех, кто имеет тело более пластичное чем кости, но для живущих бок о бок всю жизнь он даже слишком заметен. Скелет нервничал и сомневался. Воровство – промысел опасный и непредсказуемый в последствиях, ведь то, что могло сработать вчера, завтра могло обеспечить тюрьму или смерть от несчастного случая. К этому относилась и работа в паре. Сегодня сотрудничество спасает в передряге, а завтра перед братьями может встать опасный выбор, который ни один из братьев не хотел увидеть в этой жизни. Оставить одного ради спасения другого. Как часто этот вопрос будоражил их сны, заставляя нервно ворочаться в сене или на жесткой ветке, в зависимости от везения? - Нет. Они в последнее время начинают толпиться только в одном месте, у того дерева, так что на рынке толкучек становится все меньше, а нам все меньше прикрытия. Пойдем вдвоем, и точка. На том и порешили.***
Место, что живет в любом поселении, рыночная площадь. Стойки с различной снедью, сменяющей друг друга сезон за сезоном, будь то банки с заготовками или свежесобранная клубника, шатры разных умельцев и мастеров, вмещающие в себя дневной запас инструментов и материалов, дабы поработать на месте, а не в далекой и уединенной лавке, и конечно же люди вперемешку с монстрами. Две расы довольно неплохо уживались друг с другом, словно игнорируя пропитанную кровью и закрепленную навеки в любом месте вражду. То там, то тут можно было углядеть то короткую шерстку монстрёнка, который почти пускал слюнки на ярко расписанные леденцы кондитера, то вспыхивающие во время жарких споров человеческие души, едва балансирующие на применении магии Два скелета в мешковине не стали особо впечатляющим событием, пусть пара кроликов начала шептаться о чем-то, стараясь незаметно ткнуть лапками в мальчишек. Недовольно дернувшись и утянув сразу за собой и брата, Светлый влился в довольно редкий для полудня поток, пусть и более активный, по сравнению со вчерашним днем. Что-то изменилось? Им стоит переждать? Но выдержат ли они еще пару дней без еды под открытым небом? Не самые позитивные мысли, одна страшнее другой, замелькали в маленькой черепной коробке, яростно давя на стенки, почти грозясь разорвать голову нависшими проблемами. - Брат, - ободряюще сжав ладонь, Темный плавно отделился от общего потока и завел брата за шатер сапожника. Тот все равно появляется только после обеда, а значит их никто не заметит и не прогонит, - все хорошо. Все будет в порядке. Ободряюще сверкнули ярко зеленым зрачки, заглядывающие в паникующие серые. И паника с обреченностью действительно начала отступать, заменяясь холодным спокойствием и безразличием. Медленно выдохнув и вдохнув еще три раза для полного успокоения, скелет сжал руку в ответ. - Я в норме. Пора начинать, верно? – сжав в руках такую же жесткую, как его одежда, ткань, скелет обернулся на брата. Тот был словно переполнен энергией, весело сверкая при этом цветными зрачками. Наверное, Светлый бы разозлился на него за это, но злоба все никак не приходила, а Темный лишь ярче светился. Что за дурацкая черта характера, ржать, когда другие пытаются наорать на тебя? Только кивнув, скелет с месяцем глубоко вдохнул и обратно влился в поток людей, который все также тек по площади, причем, кажется даже увеличился и взбудоражился. Может им все же стоит переждать до лучшей возможности? С уходом брата только пропавшая паника вернулась снова, яростно грызя грудную клетку. В переносном смысле, разумеется. И к чему она пришла сейчас, когда ничего уже не изменить? Сжимая в фалангах ткань палатки до хруста, скелет с трудом пересилил приступ паники, медленно выходя в поток. Тут же в ребра прилетели тычки, а на пятки наступили, зло мыча о том, что стоило бы не ходить как столетняя кляча, а хотя бы уступить дорогу нуждающимся. Не стоило сбивать темп потока, только внимание привлекает. Прошептав некоторое подобие извинений, которые на поверку были наполненными скрытым ядом словами, выражающими в какой заднице он видел таких «нуждающихся», мальчик скользнул в сторону. Вот тогда его и настиг душераздирающий визг брата. Вау, а даже при полном отсутствии голосовых связок и легких Темный кричал от несуществующей души и во всю несуществующую глотку, да так, что любые барды бы позавидовали и удавились бы на собственных струнах. Четкий поток тут же заволновался, начиная терять четкие очертания. Кто-то просто стоял на месте, кто-то носился, крича о какой-то помощи, кто-то вообще шел дальше по своим делам. О, эта прекрасная черта рода разумного, ждать, пока кто-то другой поможет. Потирая кисти, скелет начал свое дело. Не торопясь, не выдавая своего волнения страха, монстр начал аккуратно подрезать у людей кошельки, работая скорее с подхватом, чем оттягивая на себя. Так получалось не так заметно, к тому же украденный у того путешественника нож был и до сих пор достаточно острым, чтобы легко перерезать не натянутую материю. О, а вот этот довольно тяжелый, стоит быть осторожнее. Медленно развязав и вынув половину монет, малыш всыпал в мешочек горсть песка, восполняя вес. Должно помочь… - ЭЙ! Упс. Едва не оставив в широкой ладони кусок рукава, скелет рванул сквозь людей, мгновенно теряясь в потоке и сбрасывая разъяренный хвост. «Хм, а у этого монстра реально внушительный хвост, по крайней мере на метра три растянется,» - с трудом подавив желание наступить на пятую конечность, монстр пересыпал добычу в потайной кармашек. - Пропустите, да пропустите меня! Я могу ему помочь! А вот это интересно. Даже Темный, выводящий почти ритмичную серенаду из диких визгов на секунду прервался. Чтобы в следующий момент захрипеть, словно давясь слюной, которой у скелетов сроду не было. «Что-то не так.» Мысль запульсировала, ведя сквозь толпу к брату, на звук животного ужаса, адской боли, но какого черта он издает эти звуки? Это уже не притворство, скелет знал тысячи полутонов голоса брата, но такого страха он не слышал никогда. Страха, который испытывает кролик перед удавом, человек перед косой Смерти, а монстр перед забвением. С трудом расталкивая перешептывающихся людей и монстров, мальчик рвался вперед на булькающие крики брата, за которыми слышалось что-то еще. Этот голос, что прежде говорил о помощи. Зарычав и в процесс укусив особенно нерасторопного мужичка, Светлый наконец вывалился на импровизированную сцену, в центре которой был его брат и ОН. Серые озлобленные зрачки столкнулись с золотыми паникующими, и скелет понял, что пропал. В груди снова заныло, но уже не из-за паники, а из-за невыносимой пустоты, что нашла источник, который мог бы ее заполнить. Не отрывая взгляда от застывшего напротив скелета в бирюзовой одежде, мальчик медленно шагнул вперед, вытягивая руку. - Хранитель… Это оно. ТО, чего не хватало все эти годы, то что гложило ночами, мешая спать. Если он сейчас поглотит этого монстра, то внутренняя пустота успокоится? Он станет нормальным, а не неполноценным? Он сможет наравне с Темным пользоваться магией, не будет серым, не будет беспомощным или паникующим? ОН вЕдЬ СМОжетсмОжеТсмООООООоооожееее…ттт??? - Бра....гх... Сбросив наваждение, окутывающее его словно паутина и все сильнее затаскивают не в сладкие дебри фантазий, скелет рванул к лежащему на земле брату. Тот выглядел плохо, на вечно бледных костях выступили капельки магии, но не привычной зеленоватой, а гнилостной синей, словно что-то подействовало на нее подобно яду. Но словно этого было мало, скелет горел, буквально обжигал. - Я лишь... - забормотал, наконец, тот самый скелет-наваждение, чуть отступая от братьев, неуверенно поднимая руку в которой что-то блестело. Злобно покосившись, Светлый с любопытством уставился на предмет, столь ярко сверкающий. Яблоко. Золотое яблоко. Любопытно, да ещё и так манит схватить, откусить, неотпускатьэтусилуУУУУУУ.... - Не смей к нам подходить! - рыкнув и подхватив брата, закинув при этом его руку на свои плечи, монстр яростно замотал головой. Наваждения пугал его, пытались навязать желания, о которых он прежде и не думал, - Уйди! УЙДИ, Я СКАЗАЛ! Ноги едва слушаются, но бег почти выходит, тем более толпа сама расступается перед парой странных сирот, что неровным бегом-шагом пытаются выбраться за границы города. Ноги заплетаются, постоянно норовят наткнуться на какой-нибудь подлый камешек и споткнуться, чтобы скелеты упали. В голове неприятно гудело у обоих, но если у звёздного это напоминало ломку, отмеченный месяцем слово выводил из организма яд. - Светлый... Светлый, стой. Прекрати.... - застыв как вкопанный, скелет неуверенно перевел взгляд на брата. Тот слабо улыбался, точнее пытался улыбнуться, показывая на лице лишь слабое подобие той эмоции, которую он хотел бы изобразить и успокоить брата. Он даже не смеётся и не успокаивает. О Боги, если вы существуете, помогите ему, - успокойся. Мы у заброшенной церкви, давай зайдём. Тем более там можно открыть старые тайники и сделать новый. Вяло кивнув, монстр снова поежился. В голове стоял собственный чужой голос. "Хранитель." Чтобы все это значило? Они же мирно прожили те несколько лет в этом мире, так почему стоило им тогда попасть в то поле, как все прошло наперекосяк? - Мне страшно, брат. Но тот уже вошёл в заколоченное здание, оставляя скелета разбираться со своими мыслями в одиночестве. Они ещё обсудят этот день. Ведь так?