Притяжение жертвы

Первый раз ты написала мне невинное "привет" как раз тогда, когда я переживала кризис. Я закрывала глаза и видела твое лицо. Круглые сутки оно маячило у меня в голове стыдливым напоминанием о моем желании. А потом ты написала. У меня дрожали руки, и я трусливо не ответила. Прошло два дня, прежде чем солнце вновь предприняло попытку постучаться в мой сумрачный мир. Я не понимаю зачем ты это сделала, моя невинная магнолия. Я так хотела тебе написать: "У нас не получиться дружить. И даже просто общаться, прости" И я уверена ты спросила бы, с невозможно печальным смайликом в конце: "Почему?" И после бы долго ждала ответ, а я набиралась храбрости. И до смеха банально и слащаво голосом Эдварда в твоей голове прозвучал бы мой короткий, пугающий ответ: "Я тебя хочу" (Ибо когда я вижу тебя меня пробирает ненормальный коктейль чувств: нежность, трепет, похоть... Тебе лучше исчезнуть из моей жизни, малышка. Твой силуэт прочно засел в моей голове под заголовком: "овечка" Рядом с тобой я чувстую себя хищницей. Волчицей с острыми зубами и вечно голодным взглядом. Исчезни, пока я тебя не съела. Или себя, за невозожмостью к тебе подобраться. Это замкнутый круг, тебе нужна я, мне нужна ты. Но смысл всей игры слов глубок и тягостен для нас обоих. Тебе зачем-то нужна моя дружба и ты смотришь и улыбаешься мне в глаза проходя мимо в школе. У нас разница всего в год, а кажется, что в лет пять. Ибо не может быть таких искрящихся детской невинностью глаз у подростка. Нельзя быть такой открытой. Такой беззащитно распахнутой. Позиция жертва привлекает таких вот хищников, как я. И когда волк изошел слюной по овечке, она сама мчиться в его объятия с намерением поделиться травкой. Мне не нужна травка, я питаюсь белковой пищей. Я бы хотела взять твою руку и увести тебя подальше ото всех и вся. Чтобы ты принадлежала только мне. И поэтому, не в силах справиться с эгоизмом я все же отвечаю на твою вторую попытку написать мне. Твое "Привет, как дела?" до невозможности умиляет. "Привет) я просто очень редко и не долго сижу" Я сразу начала оправдываться. Ведь я еще не заполучила тебя, а уже боюсь потерять или обидеть. И все же не сдерживаюсь и добавляю ехидно, в моем характере: "Спрашиваешь про мои дела, а ведь мы даже не знакомы" У меня уже мысленно идет протест и я хочу отшить тебя в грубой форме чтобы не мучиться, и тебя не мучить. Но соблазн слишком велик. Мы еще общаемся о пустяках, спрашиваем друг у друга безсмысленные вещи, и я убеждаюсь с каждым твоим словом, что ты именно такая, как мне мерещилось во снах. Я ложилась спать с неимоверно летящей душой и тяжелым сердцем. Я уступила своей слабости и я при этом была счастлива, как никогда в моей короткой жизни. **** На следующий день я видела тебя в школе дважды. Один раз твоя улыбка пробилась сквозь безликий поток на перемене, а мне казалось, что стук моего сердца слышат все. Меня пронзали уколы острого желания вытащить тебя из толпы, прижать к себе, закрыть. Такая маленькая рядом с этими лбами. Нежная... Я бы увела тебя и целовала твои губы. Мягкие, без следов помады и блеска. Ты красишь только глаза, сочно зеленые, магические. А может ты знаешь, о моих терзаниях? Ведь не можешь не знать, с такими то глазами. Необыкновенная. Второй раз ты прошла мимо нашего кабинета. Одиннадцатый класс в своем стиле шумел не по-детски, и обсуждал выпускной, но я, будто что-то почувствовав, подняла глаза от тетради. Током прошибло, а ты уже не улыбалась, только пристально посмотрела. Я прослушала все, что мне на ухо пыталась донести соседка по парте, я разгадывала твой красноречивый густой взгляд. Может, мне показалось? Открываю переписку и натыкаюсь на твою новую аватарку. На фото два лица. Я и раньше видела его с тобой в череде твоих фотографий. Я помню их все. Ты точно гетеро, и фото еще раз это подтверждает. Не думала, что может быть так больно. Я вовсе перестала выходить в сеть. Просто не могла. В школе сидела до третьего урока и уходила. Не хотела тебя видеть, все ждала, что полегчает. Прошло около двух недель. Я все ждала. **** В один из дней меня отправили за ватманом. Плакат на 25 мая. Кому же его рисовать, как не мне. Дерьмо. Шел второй урок, школа звенела тишиной, и я наслаждалась ей, поигрывая рулоном и шагая вперед. Посещала мысль закурить прямо в коридоре. Терять то нечего, и я вытащила из пачки сигарету и заткнула ее за ухо. В этот момент кто-то невьебенно аккуратный врезался в меня. Покатился ватман, упала пачка, я отшатнулась, от неожиданности. Потерла ушибленный чьим-то черепом нос. Твое "Извини"прокатилось эхом по коридору и отдало болью в сердце и желудок сразу. Ты присела и принялась поднимать мою поклажу. Я растерянно посмотрела под ноги. Все произошло за пару секунд, а ты уже встаешь и еще раз извиняешься. Глаза в глаза. Тупой ватман, идиотский плакат, именно сейчас. В школе столько людей а столкнулись именно мы. Когда я осознаю, что надо бы что-то сказать, ты как-то странно ухмыляешься, опускаешь глаза под ноги и бормочешь "А ты и правда редко заходишь ...и мало сидишь" Я проглатываю тяжелый комок своих несуразных версий приветствий. Ничего не отвечаю, беру из твоих рук бумагу и сигареты, стараюсь не касаться. Не обращать внимания на то, какие у тебя холодные пальцы. Все в тишине, а потом ты снова заговариваешь: "Я хотела бы пообщаться с тобой. Зайдешь вечером?" До меня не сразу доходит куда мне идти вечером, а потом ты поправляешь сигарету за ухом и заправляешь мою челку. Из последних сил я смотрю в твое лицо и как могу ухмыляюсь. "Если будет время" Я уже точно знаю, что прожду тебя в онлайне весь вечер. А может и ночь. **** Я пишу акрилом абстракцию в стиле космос и слушаю нечто тяжелое, когда приходит сообщение. Сквозь музыку я слышу его и знаю, что оно от тебя. Это удивительно. Ты делишься со мной частичкой своей жизни, говоришь о братишке, и мороженом. Об очередном сериале от которого нас обеих тошнит. Об ощущении цельности во время весны. Я улыбаюсь так искренне, лишь когда я с тобой. Ты любишь смайлики, я троеточие и краткие фразы. Но тебе их достаточно. Ты понимаешь. Меня понимаешь. А я тебя, как никого до этого. Я теряю ощущение времени, пространства и боли в спине. А потом все рушится. "Я думаю, у него кто-то есть" Пишешь мне ты, "мягко" сворачивая с темы о людях в целом и твоих друзьях. Я не отвечаю слишком, непозволительно долго, для нашей непрерывной переписки. Снова. Какая боль. Спрашиваю о чем ты, и в ответ приходит большое сообщение влюбленной и преданной девушки. Ты хочешь его проверить, и уже заведомо прощаешь. Я чувствую это. И твою боль тоже. В этот момент я готова убить его. Я тебя поддерживаю, как могу. Ты понимаешь, и благодаришь. Я обещаю подумать, что можно сделать. С утра я опаздываю в школу на пол часа, и медленной походкой бреду вперед. У ворот стоит не кто иной как наш принц. Я инстиктивно обыскиваю карман на присутствие каких-либо колюще режущих. Есть только сигареты. - Хэй привет, во сколько урок кончается, а? Ты смотришь на меня с интересом и хитринкой в блядском взгляде и лукавой улыбкой. Стрижка в стиле сладких мальчиков. И какого ты не педик? Я намеренно улыбаюсь и подхожу ближе. - Как всегда, в 45 минут. Неужели так давно в школе не был? - Давненько... - Ублюдок. Ты два года назад лишь как закончил. Я даже знаю уже в каком ты колледже учишься и что куришь те же сигареты, что и я. Намеренно вытаскиваю пачку и спрашиваю о зажигалке. Мы курим вместе. Через десять минут я ухожу с твоим номером телефона. Такое трепло недостойно моей овечки. Волки не любят шавок, а гиен тем более. **** Я все устраиваю как нужно. Через две недели он выдает себя уже не один раз. Ты плачешь на взрыд, уткнувшись в мою футболку. Я вдыхаю глубоко в себя твой запах. Я знаю, что ты бросишь его. Я показала, что он тебя недостоин. Мне не легко. Но я возбуждена до предела лишь присутствием тебя в моей жизни. А когда ты в моих руках. Твои волосы непередаваемо гладкие, не мягкие, но однородные и густые. Я шепчу слова утешения, и касаюсь губами макушки. Перебираю пальцами пряди. Глажу тебя по спине. Тебя трясет. Да, я жестокая. Хищники не могут быть другими. Но даже у них есть слабости. **** Я присутствую, когда вы разговариваете. Стою неподалеку, но я готова броситься вперед и перегрызть ему глотку. Шучу. Через минуту он повышает голос и его лицо становиться агрессивным. Ты спокойно договариваешь и почти поворачиваешься, чтобы уйти. Я не прощаю подобного. Когда он замахивается, чтобы дотянутся до тебя, мне хватает двух секунд, чтобы потушить сигарету о его ладонь. Он шипит и оседает. Знаю, неприятно. Носком ботинка я пинаю его в щиколотку и выдыхаю последний дым в лицо. Помимо тебя он мутил еще с тремя. И со мной пытался. Думаю, и пинаю туда же еще раз. Ты мягко опускаешь ладонь на мое плечо. Мы уходим, и ты уже не плачешь. Я позволяю себе обнять тебя, и сказать наивную фразу о том, что все будет хорошо. Эпилог Читать под тихую fluer "Божья коровка" Я рисую, а ты сидишь рядом. Ты плетешь венок из одуванчиков, морщишь нос и щуришься на солнце. На твоей голове соломенная шляпка. Я отпиваю апельсиновый сок и удовлетворенно вздыхаю. Разве может быть так хорошо? Ты мурлычешь тихо песню, и ее слышу только я. "Ты лети к родному небу, выше облаков, Никогда ещё мне не было так легко..." Ты снимаешь шляпу и одеваешь законченный золотой венок, и в этот момент я не помню, что у меня аллергия на эти цветы. А потом откидываешься на плед и раскидываешь руки. Твое платье немного поднимаеться. Выше, чем нужно. Выше, чем я могу пропустить, чем я могу вытерпеть. "Исполни мое, заветное желание Божья коровка, Божья коровка..." Я люблю тебя так сильно, так, как кажется, нельзя любить. Особенно в нашей ситуации. Я опускаю карандаш и смотрю на тебя. Ты глядишь в небо и продолжаешь петь. Я украткой перевожу взгляд на твои ноги, и выше под кромку невероятного ситцевого платья. Я пропускаю момент, когда ты замолкаешь и приподнимаешься на локтях, смотря на меня. Поздновато решаю сделать вид, что смахиваю с тебя какую-то невидимую пылинку. От мимолетного прикосновения к твоей разнеженной солнцем молочной коже пробивает дрожь. А ты... слегка разводишь колени и садишься. Касаешься своим локтем моего, слишком понимающе и нежно смотришь в глаза. Солнце милостиво оживило каждую веснушку на твоем лице. Я млею, рассматривая его. Ты улыбаешься и шепчешь, будя меня от оцепенения. "Неужели я зря жду от тебя чего-то горячее взглядов?" Ты целуешь меня собственнически, вплетая пальцы в мои волосы и прикусывая дрожащие губы. Карандаш катиться и скрывается в высокой траве. Мой живот сводит судорогой. Я обхватываю руками твой подбородок и за талию притягиваю ближе. Совсем близко, совсем не по дружески. Мы стонем одновременно. И от этих звуков срываемся вместе в пучину чувств и нежности. Я очнусь, когда буду лежать на тебе, дыша близко-близко в губы. И мы, деля на двоих дыхание, продолжим крепко обниматься. Ты не захочешь меня отпускать, когда я начну вставать, и моя рука окажется на твоем колене, бедре... Твой голос в такие моменты слаще всех сладостей на земле. И я уже не захочу сделать вид, будто все случайно. - Я никогда никому не предлагала подобного, поэтому не смейся, если что... - Торопливо выдыхаешь все это мне в губы. - Будь со мной... всегда. Давай... будем вместе. Ты же хочешь... И столько страха в распахнутых глазах, и столько красок на любимых конопатых щеках. Зимой они не были такими живописными. Я не обладаю даром описывать всю гамму чувств, что я ощутила после твоих слов. Когда я, стесняясь своего пунцевого окраса, что похуже твоего, решила все же слегка приподняться, меня прижали сильно-сильно, выбивая весь воздух из легких. И руками, и ногами. Мои руки разьехались бессильно и вернулись на твои колени. Ты шептала горячо мне в ухо. Что не может больше терпеть, что устала ждать, что надоело скрываться, что ревнуешь ко всем моим друзьям, и не только к парням. Что очень хочешь и сгораешь от желания дни и ночи, что любишь... Я тогда пораженно моргала в плед, стараясь сдержать нервный смех, потому что ты призналась первой. Мое храброе солнышко, моя невинная магнолия. В тот момент я заставила тебя молчать, и была точно уверена, что все у нас будет хорошо. Да, не всегда жертвой оказывается тот, на кого думали с самого начала. И роли могут поменяться местами, перетасоваться, как карты в колоде. А может, и не будет никаких трагедий, кровопролитий и жертв. И кто из нас сейчас овечка?