robbie's last words / последние слова робби

Багряное солнце только начинает обнажать поле, медленно уничтожая туман, покоившийся на траве всю ночь. Мне не спится, и я в который раз перечитываю письма, дошедшие до меня через линию фронта. Я выучил их до единой запятой, но, когда я представляю, как ты украдкой ото всех выводила эти родные буквы, осознание этого спасает от реальности, с которой пришлось столкнуться вдали от дома. Фотокарточка с белым домиком близ моря испачкана в моей крови. Я ранен - нарвался на пулю. Мне кажется, что я слышу звучание губной гармони, даже если это всего лишь плод моего воображения, то на данный момент это лучшая компания для того, чтобы прикончить самоскрученную в спешке сигарету. Предчувствую, что сегодня - это последний день, когда я могу лицезреть облака, разлитые по небу, и рана в центре груди тому верный свидетель. Мы бродили в отуманенном лесу, опасаясь наткнуться на неприятеля. Но, к несчастью, заросшая тропа, по которой мы передвигались, каждый блуждая мыслями по Англии, вывела к поляне, на которой вечным сном покоилось полсотни девушек в черных сарафанах, похожих на галчат, с багряными ранами от пуль во лбах. Единственное, о чем я думал в тот момент, когда слезы застилали все перед глазами: Почему дети? Почему мирные люди? Почему рядовые? Почему все мы должны претерпевать невыносимые муки только потому, что мужчины в идеально отглаженных костюмах устроили спор, так и не сумев прийти к компромиссу. В глазах погибших я не находил ответа, не значит ли это, что смерть не является решением проблемы? "Это запах моря!" - едва разобрав тонкий аромат свежести прибоя, шепчу я, и окрыленные приближением мы мчимся вперед, забыв об искалеченных ступнях. Нас встречает побережье, заполненное такими же невольными рядовыми, как и я, ожидающими причаливания корабля, который еще не виднеется на горизонте, к берегу. Меня окружают отчаявшиеся солдаты, рыдающие женщины с ослабевшими детьми и мертвецы, лежащие на голой земле. Нас тут триста тысяч, и всем остается лишь одно - ждать своего золотого часа. Но я знаю, что это мой последний вечер, поэтому желание запечатлеть садящееся солнце и бьющиеся о берег волны в несколько десятков раз сильнее. Дорогая, Сесиллия, все может начаться заново. Жизнь, которую я воображаю себе во время той вечерней прогулки. Я снова могу стать человеком, который на закате в лучшем своем костюме шел тогда через парк, предвкушая то, что сулило мне будущее. Человеком, который с искренней страстью занимался с тобой любовью в библиотеке. Эта жизнь может начаться заново. Я непременно вернусь, чтобы найти тебя. Любить, жениться и жить, не зная позора. Я просто начну все заново.