Не по сценарию

Я быстро поднялась на ноги, стараясь больше не потерять равновесие. Вода капала с моих волос прямо на плечи, а оттуда – за шиворот, с платья по ногам лился настоящий водопад, растекаясь вокруг безобразной лужей. Я посмотрела на Чаглара. Не обращая на меня никакого внимания, он досадливо смахивал брызги со своих шорт. Я перевела взгляд на остальных. Демет растерянно моргала, глядя куда-то в область моей талии. Вид у неё был странный. Затем она вовсе потупила взгляд и обернулась, как бы ища поддержки. Эмре в открытую пялился на меня без всякого стеснения, но больше всего меня поразило выражение лица Джана. В его глазах я отчётливо заметила нехороший похотливый огонёк. Своим взглядом он скользил по моим ногам, бёдрам, все выше… Я тоже посмотрела туда вслед за ним. Моё намокшее платье настолько облепило меня, что всё тело было, как на ладони. Я резко подняла глаза. Если бы меня можно было «раздеть» ещё больше, то я бы сказала, что своим взглядом Джан раздевал меня. Но больше было просто некуда. Мои щёки покрылись румянцем. От растерянности я не соображала, как поступить. Вдруг на глаза мне попалась пляжная сумка, которую я бросила возле бассейна перед падением. Она была довольно увесистая, и, не придумав ничего лучше, я схватила и прижала её к своей груди, пытаясь как-то защититься от этого взгляда. От стыда я готова была расплакаться. Меня душила обида не от глупого падения в бассейн, не от того, что в который раз меня спас именно Чаглар, и не от того, что сейчас я стояла на виду у всех в таком состоянии, а от этого обнажающего, распутного взгляда совершенно незнакомого мне человека. Джан слегка облизнул пересохшие губы. Он даже не думал отводить глаза, казалось, он нарочно демонстрировал мне, что я смогла произвести впечатление на него своим мокрым платьем. Этот маслянистый взгляд считался своего рода одолжением, ценным призом и величайшим счастьем в одном флаконе. Где мне укрыться от этих глаз? Не могу же я позорно убежать, когда он так смотрит. Я заметила движение слева и почувствовала на своих плечах что-то большое и тёплое. Не выпуская сумку из рук и продолжая прижимать её к себе, я резко повернула голову. Рядом стоял Чаглар, мрачнее самой чёрной тучи. Он накинул мне на плечи огромное пляжное полотенце, разогретое полуденным солнцем, и подтолкнул к входу в корпус. — Пойдём. Нетвёрдыми шагами я отправилась за ним. Чаглар старался не смотреть на меня и не прикасаться. Мы дошли до лифта и остановились. Это был тот самый лифт, в котором наши пути впервые пересеклись здесь. Мой спаситель нервно вдавил кнопку вызова, потом ещё и ещё. Я опустила взгляд и только тихо подрагивала, то ли от прохлады, то ли от напряжённости ситуации. — Проклятье.. – прошипел Чаглар, вымещая всю свою злость на кнопке, колотя по ней ладонью. Видимо, ему не терпелось от меня избавиться. — Могу сама дойти, – негромко проговорила я. Он обернулся и посмотрел куда-то в район моих ног, потом вздёрнул брови и шумно выдохнул, не удостоив даже ответом. Наконец, кабина плавно остановилась на нашем этаже. Чаглар сделал резкий жест рукой, показывая, что пропускает меня в лифт, но по прежнему не глядя в глаза. Он зашёл следом и нажал на цифру «7». В полной тишине мы поднялись на наш этаж и прошли к номеру 704. Наконец, он посмотрел на меня. — Мне самому рыться в твоей сумке? Моя голова очень плохо соображала, и я не сразу поняла, что он имеет в виду. — Карта. Чтобы попасть в номер нужна карта, – холодно проговорил он. Никто не обещал, что будет легко, Дениз. Ты сама этого хотела. Ты сама сказала ему «уходи». Чего же ты хочешь сейчас? Я судорожно одной рукой стала перебирать содержимое сумки в поисках карты-ключа, но никак не могла найти её. Другой рукой я придерживала полотенце, чтобы оно с меня не слетело. Мои попытки найти неуловимую карту никак не хотели увенчаться успехом, я нервничала, видя хмурое лицо Чаглара перед собой, руки дрожали. Мне не терпелось остаться одной в номере и всласть нареветься. Как итог, сумка выпала у меня из рук, а следом за ней на полу оказалось и полотенце, которое мне всё же не удалось удержать. Я замерла на месте. Чаглар медленно окинул меня взглядом, от которого бросало в жар. Сейчас его глаза были тёмно-синие, рассерженные, искрящиеся. Его взгляд нельзя было назвать беспристрастным, но он ничем не был похож на взгляд Джана. Неторопливо, снизу вверх, он скользил глазами по моим частям тела, и когда мы встретились взглядами, меня охватил озноб. — Милое платье, – его лицо говорило о том, что это «милое» платье нужно немедленно сжечь. Я приняла комплимент с таким же каменным лицом. Внезапно он опустился передо мной на одно колено и начал сгребать рассыпанные по всему полу вещи обратно в сумку. Мне на глаза попалась карта, Чаглар тоже заметил и подхватил её, быстро открыл номер, оставаясь на пороге. Я шагнула внутрь и обернулась. Чаглар застыл в дверях, держа в руках злополучную сумку. Потянувшись за ней, я случайно дотронулась до его руки. Он вздрогнул. — Я уже много раз нарушал данное тебе обещание, – услышала я хриплый голос. – То по собственной… Повисла недолгая пауза. — …по собственной слабости. То по нелепой случайности. Но, пожалуйста, не делай того, из-за чего я могу нарушить его снова. Я обещал тебе, что пальцем тебя не трону, что больше не приближусь к тебе. Но если я должен держаться подальше, то и ты тогда держись подальше от меня. Не заставляй меня... На этих словах сумка оказалась у меня в руках, Чаглар не договорил и отвернулся, а дверь за ним захлопнулась. Не помню, как я оказалась в спальне. Я дошла до кровати и рухнула на неё ничком. В ушах моих стоял неясный гул, как будто я расположилась в центре мегаполиса прямо на проезжей части. Время для меня остановилось. Сердце шумно стучало в висках и немилосердно ныло. Не знаю, сколько я так пролежала, в мокром платье на белоснежных простынях номера 704. Входная дверь чуть слышно отворилась и в комнату вошла Демет. — Дениз, милая, как ты? Я перевернулась на спину и уставилась в потолок невидящим взором. — Почему ты до сих пор не переоделась? Я медленно сползла с кровати и отправилась в душ. Демет молча наблюдала за мной. — Пожалуйста, не спрашивай ни о чём. Я не могу сейчас разговаривать, – сказала я ей. Что-то во мне как будто умерло. Я ощущала только полное опустошение и усталость. Мне не хотелось ни шевелиться, ни даже моргать. Я только смотрела вперёд , то ли перед собой, то ли внутрь себя, немигающим пустым взглядом. После душа я переоделась в свободные штаны и чёрную футболку, а мокрые волосы подвязала цветным платком. Усевшись в кресло, я смотрела в стену минут 15, пока Дем не позвала обедать. — Я не голодна. Только без уговоров, ладно? Не хочу есть. Я осталась в номере в одиночестве. Спустя какое-то время Демет вернулась, что-то сказала мне, потом снова вышла. Я смотрела в стену. За окном стемнело. Тогда я легла на постель и стала рассматривать потолок. — Дениз? – послышался осторожный шёпот. Я закрыла глаза, стараясь ровно и глубоко дышать. Дверь в мою спальню тихонько прикрылась. Где-то рядом, со стороны террасы, доносился тихий разговор, прерываемый иногда заразительным женским смехом. Возможно, это Чаглар и его гостья. А возможно и нет. Мне было уже всё равно. Моя апатия разрасталась всё больше и больше, заглушив все остальные чувства и переживания. Я вспоминала свои былые отношения, где меня бросали, предавали, изменяли с другими или пытались изменить меня саму. Их не устраивала моя работа, внешность или характер. Их я не устраивала. Как я могла настолько застрять в своём прошлом, что оно никак для меня действительно не пройдёт? Никак не закончится. Всё ещё приходится для меня настоящим. Даже мой несостоявшийся рок-парень умудрился задеть мою гордость, хотя такого права ему никто не давал. А теперь этот малознакомый и малоприятный тип со своими похотливыми глазёнками. Этот-то по какому праву расстроил меня? Это всё тени прошлого, они притягивают ко мне всякую грязь, а настоящее, чистое и светлое – отталкивают. И пока я буду хранить в сердце обиды и страхи, это светлое ни за что не войдёт в мою жизнь. Только такие, как Барыш, Джан и им подобные, будут постоянно меня окружать. За окном стало светать, и сквозь промежутки в шторах можно было разглядеть светло-лиловое небо в оранжевых разводах. Я поднялась и вышла на террасу. Свежий воздух ударил мне в лицо, отрезвляя от внутренней спячки. Только щебет птиц и шум морских волн прерывали волшебную тишину этого раннего утра. Я как будто слышала всё это впервые. От красоты мира вокруг, от восхитительности самой жизни глаза мои наполнились влагой и по щекам полились редкие, но очищающие слёзы. Как прекрасно то, что ты видишь за этими слезами, Дениз, посмотри. Я смотрела. Но не верила своим глазам. Что это со мной происходит? Что за странные ощущения в груди, от которых так сильно сжимается сердце? Это предрассветное небо, фиолетовое море с барашками небольших волн, этот белоснежный песок, как я люблю всё это! Люблю! Именно! Вот какое слово наполнило меня до края. Я люблю этот мир, я люблю себя, я люблю свою семью, друзей, работу. Задыхаясь от нахлынувших чувств, я шептала: —Люблю… люблю... Я люблю своё прошлое, ведь без него не было бы меня настоящей. Я люблю свою боль, свои раны и слёзы, они сделали меня сильнее. Я люблю свои ошибки, я прожила их и отпустила. Я обернулась назад и счастливо рассмеялась. Там нет больше страданий. Былая боль покинула меня. То, что я принимала за любовь, оказалась пустышкой, надутым пузырём, лопнувшим мне прямо в лицо и оставив на губах мыльный привкус. Там нет больше недоверия. Ни один человек, предатель, изменник и трус не сможет перечеркнуть всю мою жизнь своим поступком. Я буду верить людям. Они неоднократно доказывали мне свою преданность, а я отталкивала их, закрываясь в своей скорлупе. Там нет больше страха. Я не боюсь. Я буду жить без боязни, отравляющей моё существование. — Я люблю, – произнесла я уже увереннее и новое чувство заполонило меня всю без остатка. Это было знакомое и, в то же время, совершенно новое и неизведанное ощущение для меня. — Я люблю, – громко сказала я морю, соснам, небу. Позволив волосам свободно упасть на плечи, я сорвала с головы цветной платок и, размахивая им, как победным флагом, я крикнула что есть мочи: — Я люблю!