***
— Поторопитесь! — разнёсся мелодичный голос, перекрывая всё сильнее завывающий средь ветвей ветер. Налин зло глянул на эльфа, одновременно закрываясь краем мехового капюшона от полетевшей в лицо охапки снега с ветки, потревоженной шерстяным боком пробиравшегося рядом и обогнавшего гнома оленя. Барлог побрал бы их всех! И остроухих, и этот лес! И Торина, отправившего их сюда! Когда путь только начинался, погода стояла — чудо! Слегка морозный воздух, чистое небо и неяркое солнце. Легко и удобно было ехать в упряжке. Но вот они вступили в чащу. Тут и начались настоящие мучения! Ни один путник в здравом уме не сунется в лес в эту пору! Бушевавшие недавно метели напрочь замели все подступы к дворцу Лесного Короля. А тут ещё погода снова начала портиться. Повалил густой снег, задул крепчающий с каждой минутой, злой ветер. Усилился мороз. Пришлось бросить сломавшиеся, — вот тебе и помощь от людей! — тяжелогружёные сани с частью оборудования. Кое-что из поклажи взяли эльфийские всадники. Всё, что смогли, гномы взвалили на свои плечи и теперь тащились, то и дело, проваливаясь и увязая, стоило хоть на шаг отклониться от колеи проложенной эльфом на олене. Даже лесные рогатые гиганты утопали в снегу по самое брюхо. Настоящим издевательством смотрелись другие эльфийские провожатые, преодолевавшие бездорожье по деревьям, скакавшие по ним не хуже пышнохвостых нахальных белок, что порождало в груди яростный рык. Понятно, им и дороги то не нужны… Вдруг послышался короткий вскрик и отборный кхуздул. Шедшие впереди встали. Какого барлога Лони понесло в сторону?! «Быстро помогите ему!» — раздался приказ эльфийского принца. Самим гномам было бы очень затруднительно оказывать помощь товарищу. Стремительные тени в мгновения ока оказались около провалившегося. В несколько сильных ловких рук беднягу откопали и вытянули из ямы. Налин с раздражением, вызванной толикой зависти, в которой он ни за что не признается даже сам себе, сплюнул: эти лесные демоны даже следов на снегу почти не оставляют! «Во имя Дурина, когда же кончится этот проклятый лес!» — думал, сначала промокший от снега и пота, и теперь промёрзший до костей, измотанный гном. Каждый шаг давался с неимоверным трудом. Его товарищи выглядели не лучше. Только, казалось, эльфам всё нипочём. Вот ведь племя! Меж тем метель набирала силу, замедляя и без того нелёгкое продвижение. Налин и остальные гномы уже не сдерживались и ругались в открытую. Даже эльфов проняло! То и дело, закрываясь полами плащей от летевшего в лицо ветра и снега, они оглядывали унылую вереницу гномов. В конце, как и в начале колонны, ехал всадник на олене. Не-ет! Даже двухдневную битву выдержать легче, чем… Снег слепит глаза и рот, затрудняя дыхание, набивается под капюшон, за шиворот. Шаг. Ещё… Ноги словно свинцом налиты. Груз гнёт к земле. Плечи и спина нестерпимо ноют… Врёшь! Не возьмёшь! Наконец, сквозь ледяную крупу и белую мельтешащую пелену впереди показались огни! Раздались короткие, радостные, приветственные возгласы эльфов. Никак помощь подоспела. Ещё олени! Много. — Что-о-о-о! Мне на него?!.. Да я лучше сдохну здесь, чем верхом на это страшилище! Да ещё с бабой! — внутри всё клокочет от возмущения и унижения. Медноволосая зеленоглазая всадница смотрит… Уф! Показалось. Нет, не с презрением. Но с лёгкой насмешкой. — Налин! — суровый окрик Нарда. — Заткнись и делай, что говорят! Приходится попридержать рвущуюся ярость и подчиниться. Олень стоит как вкопанный, пока сильные цепкие руки помогают забраться на мягкую спину. — Обхватите меня и держитесь крепче, — слышится голос медноволосой. — Вот ещё! — рычит в ответ Налин. Но первое же движение животного заставляет лихорадочно уцепиться за эльфийку. Как говорится, час унижения, и они возле дворца Лесного Короля, будь он неладен. Гном спешивался с тем же громким возмущённым сопением, что Тауриэль слушала всю дорогу. Дева усмехнулась. Налин в ответ наградил её угрюмым взглядом. Ну, он ещё припомнит эльфам эту поездку! Им дали время более-менее привести себя в порядок и повели в Тронный Зал. Эльфийская цитадель. Царство дерева и камня. Дорожки — гигантские извилистые корни исполинских древних деревьев. Не считая сына Глоина, давно не ступал здесь гномий сапог. Но, вряд ли что-то изменилось с событий восьмидесятилетней давности. Разве что атмосфера… Их не конвоируют, а ведут с почётом. В отличие от тех тринадцати, они не пленники, они — гости! Что-то неведомое витало в залах. Будоражащее. Волнующее до мурашек на коже… Или это всё от переполняющих голову мыслей? Налин передёрнул плечами. Краем глаза глянул на остальных: как и он, внимательны, насторожены, охвачены ожиданием, предчувствием, любопытством. Не удержался и спросил тихим шепотом: — Думаешь, мы увидим её? — Скоро узнаем. Соберись! — даже Нард напряжён. — Надеюсь, все наши мучения в пути стоили того, иначе, клянусь бородой Дурина… — Налин осекся, поймав пристальный взгляд медноволосой эльфийки. Пение серебряного рога протяжным и переливчатым повторяющимся эхом разнеслось по залам. Среди сопровождения Леди заметила Тауриэль. На одно короткое мгновение их взгляды встретились. Доставив гостей, стражники отступили назад, и, командовавшая посланными на помощь основному эскорту рыжеволосая эльфийка — тоже. Приведший гномов Леголас приложил руку к груди, коротко поклонился отцу и встал рядом с Лаихенэлен. — «Атмосферу в Зале не назовёшь ни тёплой, ни искренне дружеской и чистосердечной», — отметила она, обращаясь к племяннику на осанвэ. — «Последний наваг*, стоявший тут, не считая Гимли, был Торин, сын Траина», — пришло от принца. — «Торин Дубощит?» История с Драконом. Тогда понятно, откуда это, пусть небольшое и едва заметное, витающее в воздухе напряжение. Многовековую неприязнь трудно изжить, даже если вместе бились против общего Врага. Лаихенэлен благословила, что подобного не существовало между Чёрными Гномами и её сородичами. К счастью, заминка была столь незначительной. Трандуил, полный величия, в короне и посохом, сидя в своей излюбленной позе, нога на ногу, с непроницаемым лицом взирал с трона. Вперёд шагнули трое старшин. И самый старший, совсем седой, но ещё крепкий гном, после короткого поклона заговорил: — Владыка Трандуил, Великий Король Леса, моё имя Нард, сын Харта. Нас, — обвёл жестом товарищей, — прислал к тебе Король-под-Горой, Торин Твердошлем сын Даина, с заверениями в добрососедстве и помощи, какую будет оказать в наших силах. Трандуил выслушал учтивую речь и ответил благосклонным кивком головы. — Добро пожаловать в Лесное Королевство, сыновья и потомки Дурина Бессмертного. Я от всего сердца благодарю Короля-под-Горой и вас за оказанную честь, за то, что откликнулись на мой призыв. Пока король обменивался приветствиями и любезностями с эреборцами, Лаихенэлен с интересом изучала западных nornalie или как их чаще всего называли на синдарине, наугрим. Тяжёлые, отороченные мехом шубы и полушубки. Отделанные художественной ковкой тяжёлые сапоги. Замысловато заплетённые и украшенные бороды. От их собратьев, Черных Гномов, они отличались гораздо меньшим ростом и уступали шириной плеч. И, как показалось Леди, были проще и легче нравом, чем суровые неприступные обитатели далёкого Чёрного Замка. Но одно оставалось неизменным: усталые, весьма измотанные тяжёлой дорогой и несколько унизительной, с их точки зрения, вынужденной поездкой верхом на оленях, гномы, стоя на площадке перед троном, держались с истинно гномьим достоинством. Леди чувствовала, как проникается к ним искренней симпатией. Трандуил, сойдя по ступенькам, подал ей руку и горделиво представил как свою будущую супругу. И, когда устремлённые на неё тёмные глаза засветились практически неприкрытым любопытством, не смогла сдержать лёгкой улыбки. Ей почтительно поклонились, и она поклонилась в ответ. Портило впечатление и удручало только одно: любопытство сменилось настороженностью и даже некоторым страхом. Что ж, ей не привыкать к такой реакции. Король с каким-то самодовольством и снисходительной иронией наблюдал за этой сценой. Потом снова обратился к гномам. — Вы проделали нелёгкий путь по морозу и стуже. В вашем распоряжении бани и купальни с горячей целебной водой и ароматным паром. Прошу вас отдохнуть, несколько позже мы встретимся вновь за трапезой. С поклоном гости удалились. Дальше ими занялись Морвен, Гелион и прислуга. Трандуил обернулся к Леди: — Они пришлись тебе по душе, не так ли? Лаихенэлен улыбнулась: — Да. Но они не очень-то похожи на своих восточных сородичей. Особенно нравом. В какой-то момент они даже напомнили мне больших детей, непосредственных и прямодушных. О Чёрных Гномах подобного не скажешь при всём желании. — В какой-то мере так и есть, — с плохо прикрытым энтузиазмом подхватил Леголас, видать, обрадованный возможностью обрести в лице Лаихенэлен поддержку и союзника в дружеском расположении к подгорным обитателям. — При этом они вернейшие друзья, храбрейшие и искусные воины. — Сомневаться в этом — было бы непростительно! — согласилась Леди. — И всё же, не очень-то очаровывайся на их счёт. — Король искоса бросил в сторону сына мимолетный недовольный взгляд. С нажимом произнёс: — Многие беды произошли от присущей всем гномам, в той или иной степени, алчности — она у них в крови! Не говоря уже об упрямстве и хитрости. Лаихенэлен отметила, как Леголас несколько помрачнел после слов отца. Понятно, на что намекал Транлуил — былое никуда не делось. Не забылось. — Давайте не будем сейчас обсуждать наших гостей. Как бы то ни было, гномы откликнулись на твою просьбу и прибыли с добрыми намерениями, — примирительно сказала Леди, с Леголаса переводя взгляд на короля, давая понять, насколько сейчас неуместны их распри по этому вопросу. Тот встряхнулся и заставил себя натянуто улыбнуться: — Конечно, не будем! Нам предстоит разделить общую трапезу, а делать это следует с лёгким и открытым сердцем. Каким бы ни являлось истинное отношение Трандуила к гномам, встреча и приветствие не были фарсом — король честно соблюдал незыблемые законы гостеприимства. После доброй парилки и сытного ужина гномы совсем разомлели. Хозяева не жалели ни душистого эля, ни вкусного гранатового вина, весьма крепкого. Но, даже захмелев, ни словом, ни намёком наугрим не упомянули о тех обидах, что когда-либо имели место. И эльфы в свою очередь тоже. Наоборот, на слуху были совместные сражения и победы, выгодные сделки. Осталась позади беседа, когда старшины гномов осторожно расспрашивали Трандуила и Леди о произошедшем в конце лета и начале осени. Заверив, что пока всё спокойно, и, если какая-либо опасность возникнет, то Эребор будет немедленно извещён, аварэ ненадолго оставила возлюбленного, поведшего речь с гномами о предстоящих работах по постройке покоев, присоединилась к Леголасу. Тут разговор велся гораздо интереснее. Леди жадно слушала о Войне Кольца, трёхдневном сражении при Эреборе, в котором гномы бились плечом к плечу с людьми Дейла и Эсгорота, и где нашли свою героическую гибель правители Даин Железностоп, отец нынешнего Короля-под-Горой и король Бранд, славный потомок знаменитого Барда Лучника, сразившего дракона Смауга. О Походе и участии в нём наследника Зеленолесья и гнома Гимли. Возникали разные споры; спорщики то и дело обращались к Леголасу с тем или иным вопросом, чтобы он опроверг или, наоборот, подтвердил тот или иной факт. Слабая улыбка редко трогала губы, чаще тень от воспоминаний омрачала прекрасное благородное лицо принца, он был сдержан и скромен, и отвечал всегда самую суть. Лаихенэлен вздрогнула внутри и впилась взглядом в племянника, когда один из гномов спросил, правда ли, что Арагорн, король Элессар, в битве за Пелонорские гавани призвал на помощь войско проклятых неупокоенных душ. — «Ты расскажешь мне об этом!» — «Конечно». Их короткий мысленный диалог со стороны выглядел, как обмен взглядами, мало кто обратил на него внимание, но у тех, кто обратил, по спине пробежал холодок и подпрыгнуло сердце — слишком страшно, хоть и коротко, полыхнули глаза эльфийки. Меж тем, шумные разговоры и обсуждения не стихали. Другой наваг пристал к Леголасу с вопросом о соревновании между ним и Гимли, кто больше перебьёт врагов и случае с andamunda**. — Да ладно скромничать! Наслышаны мы, как принц в одиночку целого мумака завалил. Махину эдакую. Настоящий подвиг! — сказал гном, больше обращаясь к окружающим. — Гимли посчитал это за оного, — сдержанно улыбнулся Леголас. Однако и гномы, и эльфы одинаково пребывали в полном восхищении смелым поступком Трандуилиона. Сидевший недалеко от Лаихенэлен гном с рыжевато-каштановой шевелюрой и заплетённой в три шикарные косы бородой, поразил её своим добродушием и лукавым взглядом. Довольно и сыто отрыгнув, он отвалился назад. — Вот это я понимаю — стол! А в Ривенделе, помнится, отряд Торина Дубощита одной травой кормили… Ха-ха! А здесь… Эй, а можно мне ещё во-он той замечательной подливки к мясу? — получив желаемое, он продолжал: — Друг Гимли тоже порассказывал, как знатно его тут угощали… Ей-ей! Дружба принца и Гимли при жизни становится легендой! Мастер Глоин, да продлит Махал его годы, страшно горд этим! — А Гимли не рассказывал, что он вытворял после энной кружки Дорвинионского? — спросил один из эльфов под дружный смех товарищей, припомнивших выходки рыжего гнома. — Конечно, рассказывал! — расплылся, чуть ли не до ушей Лони — так звали весельчака. — Но, — притворно покраснев, тут же хитро покосился на Лаихенэлен, — вряд ли стоит упоминать о том при дамах… — Гм, да, действительно, — эльфы тоже были смущены. Лаихенэлен не стала говорить им, что её ушам приходилось слышать не только изысканную речь, но и много того, отчего сгорел бы со стыда самый распоследний пьянчуга гном. Да и сама Леди могла при случае ввернуть крепкое словцо. — Ещё бы! — подхватил Гелион. — Ведь Дорвинионское он пил именно кружками, как эль. Нет, начал как положено — с бокала, а потом, заявив, что «размерчик» не для него, затребовал кружку… Ну и понеслось! О бутылках я уже не говорю… им был просто потерян счёт… опрокидывал одним махом, прямо с горлышка… — Да-да! Началось всё с того, что Гимли реванш у принца потребовал за проигрыш в Рохане! *** Дружный хохот, теперь уже эльфов вместе с гномами, наполнил залу. — А Дорвинионское и Лесное — это вам не роханская водичка… — О! Я бы не назвал роханский эль водой! — Может быть, но кислятина ещё та. — В прошлый раз, у рохиррим, принц у него выиграл! А во второй, уже тут, Гимли взял-таки своё… — О чём ты говоришь? Принц уступил ему из вежливости. Эльфы более стойки в этом отношении, потому принц и выиграл, — свысока заявил Гелион. Он сделал изящный глоток из своего кубка и откинулся на спинку кресла. — Уж я то, во всяком случае, точно. Как видно, дворецкий до того увлёкся спором, что несколько потерял бдительность и его последние слова были явно опрометчивы. — Тюуу! — насмешливо уставился на него Лони. — Похоже, это байка сродни про эльфийскую память. По рассказу дядьки Бофура, другое выходит: когда достопамятный полурослик организовывал знаменитый побег из ваших темниц, он прямо из-под вашего носа ключи стащил, и вы с напарником не проснулись, даже когда бочки вместе с гномами из люка выпадывали! Вкупе с подгорными гостями, пришедшие из Лориена галадрим с весьма нескромным любопытством устремили взоры, что конечно объяснялось уже изрядным количеством выпитого, на поздно осознавшего свою промашку и теперь ощетинившегося, словно застигнутый хищником еж, управителя. — Я, как главный дегустатор, — возмутился дворецкий, — честно исполнял свои прямые обязанности!.. — То-то вы с Элросом тогда так славно надегустировались, — произнёс один из эльфов, явно бывший не в ладах с управителем, и решивший не упустить случая поддеть его, под всеобщих смех товарищей. — Так это Бильбо, — горячо оправдывался Гелион, — нам в вино подсыпал или подлил чего сонного, которое стащил у Форласа, и… — Славный друг эльфов под ваш дружный храп спёр у вас ключи! — Которыми благополучно отпер темницы и выпустил гномов. Новый дружный взрыв хохота сотряс воздух. — Кто ж знал, что он вообще по дворцу шастает, да ещё в придачу с этим проклятым кольцом! — насупился дворецкий, уставившись в свой наполовину заполненный кубок, а потом залпом допил оставшееся. В своё время он, как ему тогда казалось, весьма умело слил Владыке в уши свою версию произошедших событий, сумев тем самым несколько усыпить проницательность короля, и отделаться более мягким наказанием, чем тот же Элрос, который теперь сидел мрачнее тучи, не поднимая глаз. То происшествие вызвало беспредельный гнев Владыки и немало уронило их репутацию среди собратьев. А Трандуил, проявляя своеобразное чувство юмора, в наказание разжаловал Элроса в простые стражники и определил местом его службы Речные ворота, через которые в бочках и сбежали гномы. И до сих пор он там. Только теперь он этим постом командует — это всё чего несчастный смог добиться. Гелион же, будучи хитрее, изворотливее, а, может, и просто удачливее, умудрился не только остаться на занимаемой должности, но почти избежать справедливо положенного ему наказания. Оправдывался он тем, что Бильбо им в вино подсыпал или подлил чего-то сонного, позаимствованное у Форласа. И он, как главный дегустатор поступающих во дворец напитков, как раз проверял новую партию молодого вина. По доброте душевной, угостил заглянувшего к нему на огонёк, умиравшего от жажды Элроса. А то, что тот должен был в эту ночь сторожить гномов и совершенно безответственно оставил вверенный пост, якобы не знал. И сам до глубины души был возмущён таким поступком Хранителя Ключей. И, если бы он был в курсе, ни за что бы ни допустил подобного! Но по мнению многих эльфов, дворецкий отделался довольно легко. Повинившись и глубоко раскаявшись, ловкий прохвост удостоился лишь очень строгих порицаний и на время лишился былого доверия государя, которое, впрочем, очень скоро ухитрился восстановить вновь. Надо сказать, что большинство придворных в сей факт верили мало. Владыка, с его проницательностью только делает вид, что доверяет Гелиону по-прежнему. Просто тот ему очень удобен на этом посту. А вот бедняга Элрос, нисколько не оправдываясь, молча принял королевский волю и покорно несёт свою службу, в назначенном Владыкой месте, и по сей день. Хотя и сделался за эти годы несносно угрюмым и ворчливым. И до сих пор они с Гелионом остаются объектами шуточек и подтрунивания остальных эльфов. А теперь и гномов! — Так что Гимли честно Трандуилиона перепил! — отсмеявшись, заключил Лони, вытирая слезившийся глаз кончиком бороды. — Да, так честно, что спутал Форласа с девой… Такие комплименты рассыпал… Снова грянул хохот. — И к Лаирсулу приставать пытался… — говоривший хотел что-то добавить, но замолк, бросив смущённый взгляд на Лаихенэлен. Кончики ушей молодого эльфа, чьё имя было названо, предательски вспыхнули. Его дружески хлопнули по плечу, и он рассмеялся вместе со всеми. Действительно, стройный и на диво гибкий, по эльфийским меркам ещё очень юный, он мог показаться изрядно захмелевшему гному девушкой. Но все знали, что Лаирсул уже сейчас один из самых лучших молодых воинов, и Ладор с Алором выделяют его, а Таургвет ходатайствует перед Владыкой о переводе из стражи в разведчики. — Я слышала, эльфийки не отвечают идеалам красоты подгорного народа, — коротко, чуть лукаво улыбнулась Леди и, дабы больше не стеснять своим присутствием весёлых балагуров, вернулась на место рядом с королём. Тот надменно, в своё удовольствие потягивал вино из кубка, и, казалось, происходящее его мало интересует, но Леди знала, что ни одна деталь не ускользнёт от бдительного внимания Владыки. — «Надеюсь, они не болтают лишнего. Гномы весьма не сдержанны на язык». — «Перестань, они просто веселятся». — Однако, констатируя странный блеск глаз любимого, аварэ спросила: — «Что ты имеешь в виду?» Король не спеша сделал глоток: — «Наши гости заметили, что ты отличаешься от других эльфиек…» — «И…» — «Считают, эльфийские девы слишком субтильны на их вкус… Но твои прелести нашли весьма округлыми и аппетитными». Леди смотрела на него. Когда Трандуил бывал таким, окружающим трудно было понять, то ли он в гневе, то ли опять иронизирует. То ли ещё не решил, как отнестись и отреагировать. — «Тебе сообщили об этом открытым текстом?!» — приподняла бровь Лаихенэлен. Ну да, посмели бы только! — «О, конечно же, нет! Просто сказали, что у меня отличный вкус. Восхитились твоей красотой. Но, похоже, наугрим порой забывают, что слух эльфа гораздо тоньше гномьего. Мне не составило труда услышать весь разговор». Аварэ продолжала выжидающе вглядываться в будущего супруга. Не составит труда представить, что могли говорить о ней между собой гномы, и в частности относительно её прелестей, но интересовало её совсем другое… Хотя она и так знает ответ. — Я расценил это как комплимент… Король улыбнулся краешком губ, да только Лаихенэлен не выдохнула облегчённо. Она посмотрела на трёх старейшин во главе с Нардом, не веселившихся так, как остальные их сородичи. Важные и серьёзные, они чинно восседали за столом, однако, не отказывая себе ни в угощении, ни в выпивке, время от времени украдкой бросая на неё взгляды, и тихо переговаривались на своём языке. — «Договаривай уже: они боятся меня», — на какой-то момент даже ощущая сожаление, закончила аварэ. Леди отметила, как перекатились желваки под безупречной кожей Владыки, выдавшие всё же загнанное вглубь раздражение с оттенком сдерживаемого гнева. При этом он развлекался! Всегда обманчив и непонятен. Для других. Но не для неё. Она почти всегда знала наверняка, чувствовала и просто ждала, какой, балансируя на грани настроений, из сторон своей непредсказуемой натуры, он даст ход. — «Боятся! И визит сей, больше похож на разведку: кто ты такая и существует ли опасность. Гномы не очень-то жаловали Галадриэль», — только идиот не уловил бы намёк. — «А тебя это забавляет». — «Отчасти, — он взял её руку и поднёс к своим губам, целуя, прикрыл глаза. — Но прошу тебя, не расстраивайся. Даже с моими эльфами поначалу было так, а сейчас тебя любят. Гномы ещё тебя узнают!» «Узнают», — подумала Леди, но это не достигло короля. Тем временем на отдалённом конце стола продолжались разговоры. Глава плотогонщиков лично подлил вина в кубок сурового на вид чернобородого мощного гнома с массивной митриловой серьгой в ухе, отличающимся особо высоким ростом среди сородичей и странной причёской: выбритые широкими полосами по бокам, волосы жёсткой щёткой топорщились на макушке и спускались назад постепенно удлиняющимися прядями, соединялись с боковыми в хвост. Видимо, этим двоим, приходилось довольно часто общаться между собой по роду деятельности. — …Да меня от одного её взгляда бросает в дрожь! Ещё одна эльфийская ведьма! Уж не под чарами ли ваш король? — сказал чернобородый, исподлобья наблюдая, как трепетно и с какой страстью Трандуил припал к руке своей невесты. Было понятно, что Владыке абсолютно наплевать, что скажут на сей откровенный жест. Эльф смотрел тоже. Он очень хорошо знал государя, тот мог специально столь открыто демонстрировать свои чувства, забавляясь озадаченной реакцией окружающих, приводя в замешательство, вызывая удивление, смятение, смущение. В данном случае — гномов. А мог попросту игнорировать всех, отдаваясь во власть испытываемых чувств, но, ни на грамм не теряя контроля над окружением, примечая всё. Как бы то ни было, Владыка любит по-настоящему. — Не торопись с суждением, мастер Налин. Это только первое впечатление. Да, она обладает странной и грозной силой, но не забывай, именно ей мы обязаны восстановившимся спокойствием. А Владыка влюблён глубоко и искренне. — Хорошо, хорошо… Кхех! Но откуда ж она такая взялась? — Прибыла из Лориена вместе с лордом Халлорном. — Это вон с тем белобрысым и важным? Хорни что-то вещал о договоре с переселением лориенцев, — по указке собеседника гном глянул на галадрим, сидяших вместе. — Стало быть, не все За Море свалили… Помнится, Гимли восторгался чудесами Золотолесья. А от Владычицы Галадриэль у бедняги и вовсе крыша поехала!.. Теперь вот эта… Эльф, убедившись, что никто их не подслушивает, склонился к самому уху гнома: — Вообще, вся эта история — сплошная тайна. Но те же галадрим говорили, что Леди Лаихенэлен была на короткой ноге с Владычицей Лориена. Странный визит Лорда Глорфиндейла… Ну, здесь ты не поймёшь. — Что же, ваш король берёт в жёны неизвестно кого? — Кто осмелится обсуждать решения Владыки! — Эльф замолчал, а потом, как будто на что-то решившись, тихо зашептал: — Обрати внимание на принца… теперь на Леди. Какое-то время гном внимательно вглядывался в них. — Матерь Кементари! Узлом мне бороду! Да они похожи!.. Хоть глаза и разного цвета… Ну и ну! Эльф, снова быстро глянув по сторонам, зашипел сквозь зубы: — Тише, мастер Налин! Умоляю, тише! Многие замечают это. Делают самые разные предположения… Общая кровь у них вполне может быть, если только меня не сбивает с толку магия Леди… — Ты делаешь такие выводы чисто из-за внешнего сходства? — Не только! Мы, эльфы, умеем видеть определённые вещи, связи, не видные смертному глазу. — Кхех! — c обиженной иронией усмехнулся гном. — Да уж, куда нам смертным до вас. Но эльф пропустил его слова мимо ушей, казалось, он полностью поглощён какими-то своими мыслями и делиться ими с гномом не собирался. — Странно всё это. Очень странно!.. Боюсь, пока тайна так и останется тайной, — только произнёс он. Интересные вещи вырисовываются. Налин в который раз украдкой рассматривал невесту эльфийского короля. Там, в Тронном Зале, стоявшую в тени высокого престола, на неё и внимания то обратили не сразу, что и немудрено — по простоте одежд её можно было принять за стражницу высокого ранга, пока наследник Леса не встал рядом, и король, спустившись с трона, не подал ей руку. О, сколько гордости было в этом жесте! И тогда она посмотрела. Охваченные поначалу жгучим любопытством, они застыли не в силах пошевелиться. Налину стыдно было признаться самому себе, что в тот момент его продрал по коже мороз. Этот сокрушительной силы, пронзающий насквозь взгляд, выдержать было невозможно… Напрямую. Махал! Но на неё хочется смотреть! Сила, идущая от эльфы и притягивает, и пугает одновременно. Даже король эльфов, прославившийся своей неприступностью, в её власти. Вон, до сих пор руку не выпустил… «Интересно, я один такое чувствую или другие тоже попали под чары?». Его товарищи, уже изрядно хмельные, веселились вовсю. Лони роханским жеребцом ржёт! Чуть ли не в обнимку с остроухим, который его из сугроба вытаскивал. И даже старшины. Ишь, улыбаются. Даже Нард расслабился. Барлог побери! Зло нарастало внутри, зло на себя самого… За слабость и дрожь, что поневоле вызывала в нём эльфийка… А, может, это всё вино? Брр! Кто знает, чего эльфы могли намешать туда… Он решительно тряхнул головой. Кстати, бокал пуст! Демонстративно повертел его в руке. Что там Таэнранс бормочет… — Тайна? Ну и не заморачивайся! Давай лучше выпьем за эту вашу новую королеву… Уж не знаю пока, что она собой представляет… Но задница у неё, в отличие от большинства ваших красавиц, что надо! Рука эльфа, щедро наполнявшая кубки, замерла. Тонкие ноздри сердито расширились. — Следи за тем, что произносишь! Речь о будущей Владычице! — Ну ладно, ладно, извини! — примирительно выставил перед собой ладонь гном. — Давай, наливай уже, а то от говорильни вся глотка пересохла — чисто пустыня. — Эльф подал ему тяжёлый кубок. — За будущую Владычицу!.. Что вижу, то и говорю, — упрямо добавил гном уже себе в бороду и стал жадно пить большими глотками так, что влажные ручейки побежали по усам и бороде. Эльф только головой покачал: гном, он и есть гном. В общем, ужин проходил довольно непринуждённо. Витавшее вначале небольшое напряжение схлынуло по мере того, как убывало вино, и эльфы с гномами свободно и весело, что не могло не радовать или, по крайней мере, приносить удовлетворение, общались между собой. Но Леди начала замечать, что Трандуил заскучал, запас его терпения на сегодня исчерпан и грозит перейти в раздражение. «Ты права» — пришло от короля. Обведя взглядом пирующих, Трандуил привлёк к себе внимание, высоко подняв руку с бокалом. Разговоры и смех мгновенно смолкли, погрузив зал в полную тишину, в которой зазвучал глубокий, властный и чарующий голос Владыки Эрин Ласгален. — Я ещё раз приветствую мастеров Эребора, преодолевших сложный путь по зимнему лесу. Поднимаю эту чашу за непревзойдённое мастерство Подгорного народа, равного которому нет в Средиземье. За новое взаимовыгодное сотрудничество между нами. Удачное начало и течение работ. — Подобие короткой улыбки, появившееся на лице короля, и последовавшие за этим слова, вызвали одобрительную ответную реакцию: — А по окончании, сполна выпьем за их завершение. Пока он говорил, слуги проворно засновали вдоль столов, проверяя, чтобы у всех было налито. — Благодарю, король Трандуил! — поднял в ответ кубок седобородый Нард. — Приглашение работать в твоём дворце — честь для нас. Мы обещаем: вы не будете разочарованы и не пожалеете о сделанном шаге! — Прекрасно, — произнёс Трандуил. Когда все выпили, он сказал: — Завтра, поутру, мы соберёмся и обсудим всё необходимое. Ныне же, отдыхайте. Король встал, снова предложив Лаихенэлен руку, вместе с ней покинул Залу. Поднявшиеся на ноги эльфы и гномы, поклонившись, смотрели им в след. Как и было сказано, ночью разразилась сильнейшая буря, что не утихнет и на следующий день, практически погребая под снегом все подходы к эльфийской цитадели.***
Лахенэлен расчёсывала свои густые, искрящиеся звездным блеском волосы, сидя прямо на ковре перед пылающим камином, затопленном ещё до её прихода. Трандуил и Морвен вновь пытались навязать ей присутствие служанок, что одевали и раздевали бы её в соответствии со статусом, но Леди каждый раз отбрыкивалась от назойливой и раздражающей излишней опеки и отвоевала право самой заботится о себе, хотя бы до свадьбы. Обычно, к её возвращению в покои всё бывало готово: постель расстелена, в купальне клубился ароматный пар. Но неизменно кто-то задерживался, и Леди не сомневалась, что по наказу Морвен, — узнать, не желает ли чего госпожа. Поручения находились редко, чаще девушка просто выдворялась прочь. Леди Морвен, конечно же, выражала недовольство, а Трандуила это вполне устраивало, ибо отсутствие прислуги не мешало его ночным визитам к возлюбленной, чему никак не требовались лишние свидетели. И сегодня он придёт снова. Он словно смертельно изголодавшийся, наконец дорвавшийся до еды и который никак не может насытиться, и чем больше насыщается, тем сильнее разгорается аппетит. И снова Леди спрашивала себя: сожалела ли она, что уступила ему? Нет! Принесёт ли ему избавление от неведомых ей пока тягот прошлого её уступчивость… Только облегчение. Небольшое забвение… Уловленный мимолётный, как сегодня, взгляд, вздох, слово, настрой Трандуила… Мысли о неизведанной тайне появлялись достаточно часто, кружились вокруг, нельзя сказать, что прямо-таки лишали покоя, но рождали неприятное волнение. «Любимый мой, что же ты скрываешь от меня на задворках своего сознания? Что не даёт тебе покоя, от чего ищешь забвения в моей любви?..». Как жаль, что он пока не готов открыться до конца. И, потому, спрашивать напрямую нет смысла. И даже не во благо. Спешка недопустима. Пусть всё течёт само собой, ход событий сам приведёт, если не к разгадке, то к подсказкам, и… Леди прислушалась к себе: готова ли она услышать и принять… достанет ли ей… Мудрости? Да, именно мудрости и терпения… совладать с гневом… Эа! Ещё не ведая самой тайны, она уже предчувствует, какие та вызовет у неё эмоции и переживания… Разве такое возможно? Видать, возможно. Вопрос в том, узнает ли она сею тайну до свадьбы или это случиться позже. Трандуил просто одержим. Что ж… Пусть их дети родятся до того, как она отправится в поход, в законном браке, заключённом именно здесь, чтобы получить особую связь с Лесом, этой землёй. И укрепить эту связь. Мысли переместились на сегодняшний ужин. Итак, у гномов было достаточно причин откликнуться на предложение Трандуила, с большим риском отправиться в дорогу, мерзнуть в зимнем лесу с вполне вероятной перспективой попасть в буран и сгинуть без следа. Погружение в мысли не лишает её способности контролировать остальное. Ему почти никогда не удаётся появиться не замеченным. Она чувствует его на расстоянии, как бы легко он не ступал. Даже дверца тайного хода уже приоткрыта. Она ждёт. Леди прервала своё занятие, пока Трандуил отводил волну её волос в сторону и целовал в шею, вызывая уже привычное томление. — У тебя волшебные волосы, — шепчет он, зарываясь лицом в мерцающий шелк, вдыхая аромат, наслаждаясь, как пряди касаются кожи. — Звёздная ночь заплутала в них, отдала свой цвет и великолепие. Позволь, я помогу тебе. Костяной гребень перекочевал в руку короля, и снова плавно заскользил по всей длине. Расчёсывание доставляло ему какое-то особое удовольствие. Потрескивает огонь в камине. Скользит рука. Льется, льётся слегка волнистый тёмный шелк под его пальцами. Эти мгновения столь приятны и восхитительно бесконечны. Наконец, отложив гребень в сторону, он обеими руками от самого затылка подхватил тяжёлую копну и вдруг подкинул вверх. Взлетев веером, тёмный водопад, мерцая, обрушился ей на спину, рассыпался, превращаясь в плащ, змеясь по полу отдельными блестящими прядями. — Что это было? — засмеялась Лаихенэлен нежданной, практически мальчишеской выходке короля. — Внезапное желание, — улыбнулся Трандуил, обвивая руками и прижимаясь лбом к её голове. — Только с тобой я могу позволить себе безрассудные пустяковые поступки. Не надо было объяснять, что это значит: только с ней он может расслабиться, быть беспечным, самим собой, а не тем правителем, каким он является уже не одно тысячелетие, и каким надлежит быть истинному королю: мудрым, решительным и хладнокровным. Являть миру маску бесстрастности, глубоко пряча за ней сокровенные чувства. Но маленькая слабость длилась столь недолго. Король вздохнул. Поцеловал её в волосы и поднялся. Отошёл к столу. Раздался звук льющегося вина. Лаихенэлен повертела в руках гребень, чему-то улыбаясь: — Наши гости, наверное, уже отдыхают. Трандуил накидал подушек с тахты на ковёр, где сидела Леди. — Полагаю, тебе здесь удобнее, — объяснил он свои действия. — Хочешь поговорить о гномах? — поинтересовался король, протягивая ей один из бокалов, со вторым устраиваясь рядом на импровизированном ложе. Улегшись на бок, вытянул свои длинные ноги, оперся на локоть. Он знал, что это только прелюдия к более серьёзному разговору, и хотел оттянуть его. — Что же вызвало твою улыбку? Лаихенэлен, глядя в свой бокал, усмехнулась: — Сегодня было выпито немало хмельного… Мне вдруг представилось, как они должно быть ужасно громко храпят. Король почти фыркнул: — Это последнее, что меня волнует. Мне нет до этого дела, лишь бы своим храпом не разнесли мой дворец. Сработав как надо, закончили всё в положенный срок. Леди, вновь усмехнувшись его словам, спросила: — Когда начнутся работы? — Завтра. Нечего тянуть. — Они помолчали, пригубляя вино. — Лаихенэлен, — Трандуил поймал её взгляд, — что тебя интересует? — Король-под-Горой слишком быстро и активно отозвался на твоё предложение — это не соответствует тому представлению, что я успела составить о гномах. В Трандуиле сменилась целая череда разных чувств: раздражение, неподдельный гнев, снова раздражение, сожаление — отзвуки, по эльфийским меркам, совсем недавно пережитого отразившись в глазах Владыки, пронеслись, словно облака, разметанные стремительным порывом ветра. — Ты права. Гномье самолюбие и упрямство должны были сделать своё дело, заставить наугрим выдержать внушительную паузу, прежде чем согласиться. Победа над общим Врагом одержана, но былое, хотим мы того или нет, не изжито до конца и всплывает. История с Ожерельем Алафель не может быть забыта так легко. Слишком серьёзным был конфликт. И велика обида. Взаимная… Сейчас мы сотрудничаем, торгуем, но заказ на работы во дворце — это другое. Совсем другое! Гораздо серьёзнее. — Он мрачно усмехнулся: — В том плане, можно сказать, я первым пошёл на поклон, попросив помощи, обратившись напрямую. В делах обычно люди выступают между нами посредниками. — Я знаю, что это означает для тебя. Но почему они так поступили, не из тёплых же, вдруг зародившихся, дружеских побуждений? Король приподнял бровь: — Не только любопытство? Трандуил уловил в её глазах тень, а настрой любимой заставил насторожиться, как только он перешагнул порог её покоев. — Ты сам говорил, что это разведка. Есть ли опасность. Они желали посмотреть на меня. Они посмотрели. Что теперь? — Теперь слухи о тебе разойдутся далеко по Рованиону. — Мне всё равно. Но, я хотела бы побывать в Эреборе, увидеть его красоты. Мне есть с чем сравнить… Король нахмурился, Леди говорила ни тем тоном, когда речь идёт о чисто развлекательной ознакомительной поездке к соседям и визите вежливости. Предчувствия его не обманули. — Лаихенэлен, посмотри на меня! — потребовал он, привстав на локте. Леди перевела взгляд на будущего супруга, и взгляд её по-прежнему был тёмен. Он хорошо помнил тот разговор в сокровищнице, когда сила Камней и Знака вступила в противоборство. — Что на самом деле влечёт тебя в Гору? Ожерелье Алафель… Природа Камней… Он был не в силах долго выдерживать её прямой взор, но понял, что прав. Чуть отвернул голову. Леди опустила глаза. — Прости, я не хотела напрягать тебя. Но приезд гномов несколько меня взбудоражил. — Хочешь сказать, что сейчас повод для беспокойства отсутствует. — Да. — Но король не удовлетвориться таким ответом, и она твёрдо и четко добавила: — Когда он настанет, ты об этом узнаешь. Он снова вздохнул. Только до полного расслабления далеко. Лаихенэлен вновь глядит на огонь. Или в огонь. Пляшущие языки пламени отражаются в её глазах, и от этого даже ему становится не по себе. Усмехнулся: хорошо, что те же гномы не стали свидетелями подобного зрелища. Ведьма — вот слово, которое родилось бы в их сознании. Когда она, вот так, смотрит в лишь ей ведомое, её глаза — провалы, ворота в иные миры и времена, ощущение: заглянуть в них — то же самое, что заглянуть в бездну. Невозможно. И в тоже время это завораживает, притягивает, как край той самой бездны… Если она пожелает, если откроется, то может показать… как тогда, в приезд беорнингов… Невыносимость взгляда — от силы живущей внутри неё. От огня её сердца. От её Дара. Её же голос сбросил вуаль нереальности, помог стряхнуть окутавшее наваждение: — Гномы тоже не забыли о Камнях… — не имеющий большого значения сейчас, но отмеченный на будущее факт. Они оба видели, как переглядывались между собой старшины наугрим во время разговора о произошедших событиях, не решаясь спросить напрямую о многом. — Гномы придут с этим к тебе… Если осмелятся. — Они придут, — заверила Леди. — Почуяв, какое расположение снискали с твоей стороны, — усмешка и сарказм — он не может без них. Позабытое вино нагрелось от тепла ладоней. Трандуил сделал хороший глоток. Гномы в его дворце, которых позвал, переступив через себя! Ради Лаихенэлен, ради своей будущей королевы! Ради сына. «Отец, нам не осилить затеянное в столь короткие сроки». Он и сам знал. А Леголас знал, какой привести довод… Противостояние общему Врагу должно сближать… Он честно старался побороть неприязнь, но пока получалось плохо… Вернее, не получалось совсем. Слишком многое хранит память. — Меня радует, как твои подданные и гномы сегодня общались между собой. Это хороший признак, дающий надежду на дружбу в будущем. — Ты следишь за моими мыслями? — Я уловила в тебе тень раздражения. — Хм. — Дружба Леголаса и Гимли… — Исключение, не доказательство! — Тауриэль… я слышала, она сдружилась с одним молодым гномом… — Леди знала, что рискует, спрашивая, но даже в свете насущного вопроса развития отношений между гномами и эльфами, произнесённое заставило Трандуила дёрнуться, глаза налились холодной яростью. — Глупая девчонка! — процедил он, сквозь зубы, резко садясь. — Она нарушила мой приказ и сбежала, руководствуясь необоснованными эмоциями, безрассудным порывом… — Необоснованными? — прищурилась аварэ. — Я… я не хочу говорить об этом! — он готов был вскочить. — Хорошо, — отступилась Лаихенэлен, отвернулась, чтобы он не решил, будто есть какое-то давление с её стороны. Но как же он напряжён! В этом порыве угадывалось нечто. Она уже кое-что слышала о своевольном побеге рыжеволосой эльфийки… Скорее всего, в том случае Транлуил не проявил должной мудрости, или допустил, с его точки зрения, слабость, или же был не справедлив, или осознал, что оказался не прав, а он не привык быть не правым! Что бы там ни было, в любом случае, ситуация посмела выйти из-под его контроля, а он не мог себе этого простить, что порождало в нём сильнейшую непримиримую ярость! Ему посмели бросить вызов. Его власти, его авторитету, уверенности, что его выдержка, терпение, хладнокровие непоколебимы, практически бесконечны. Посеять сомнение в незыблемости, непогрешимости убеждений и дальновидности. Ему пришлось поступиться принципами! А Трандуил прикрыл глаза, борясь с собой. Опять сорвался. Непозволительно! Эру! Доколе это будет давлеть над ним?! Он не должен терять самообладания. Лаихенэлен итак чувствует… многое. Пока молчит. Пока… Он сделал вдох. Смягчившись, произнёс: — Пойми. Эта история принесла много боли и слишком дорого обошлась нам всем. Слишком!.. В первую очередь Леголасу. — Но ты простил её… — сказала аварэ тихо. — Простил… Раз она здесь. Леди замолчала. Она уже корила себя за неосторожность, ведь обещала себе быть терпеливой! Рано или поздно тайна раскроется. Сама. Трандуил же продолжил разговор, уходя от щекотливой и опасной для него темы, направляя его в прежнее русло: — Да, мы может торговать между собой. Объединиться в момент нужды против общего врага. Но неприязнь между нашими народами — врождённая! И настоящей дружбы быть не может. — Только не врождённая! Это внушалось вам. Предрассудки. Издержки былой вражды и синдарского воспитания. Чёрные Гномы всегда были нам, авари, верными союзниками, надёжной поддержкой и опорой. Испокон веков мы нерушимо объединены общей великой целью. И в истории Запада есть примеры: нолдор… — Не говори мне о нолдор! — прервал её король. Поняв, что снова был слишком резок, коротко вздохнул и продолжал уже спокойнее: — Я понимаю корни твоей симпатии: у вас по-другому сложилась история, это загадочное колено подгорного племени никогда не было вам врагами, между вами не возникало серьёзных кровавых расприй. — Он усмехнулся: — Кстати, я так и не услышал слова «друзья». — Вернулся к прежнему тону, мягко, но с непоколебимой, свойственной ему уверенностью продолжил: — И не думай, что я не осознаю веяния и требований нового времени. Ради блага Леса и его народа я буду, как ты сама сказала, добрым союзником и соседом. Но никогда не требуй от меня тёплых дружеских чувств по отношению к ним! Лаихенэлен не перебивала его, продолжая смотреть в огонь. Только по-настоящему задетый, Трандуил мог выдать столь длинную тираду. Не стала спорить. У него свои, неоспоримые доводы. Однако время, течение которого эльфы почти не замечают, способно изменить многое. Даже позиции её чересчур гордого, упрямого и своенравного, бесконечно любимого ею, эльфа. — Пусть так. И, тем не менее, ты принял дружбу сына и гнома. — Я смирился, — раздражение ещё бродило в нём. — Узрел выгоду. — А что в этом плохого? В данном случае, неважно моё личное отношение, важно, что это принесло немалую пользу. Лаихенэлен не удержалась от улыбки: — Если б я не знала, какой ты прекрасный король для народа, как ты любишь Лес и сына!.. Я бы сказала, что гномам далеко до твоей расчётливости. Ты никогда и ничего не делаешь просто так. Она понимала, не будь он таким, Королевство не выжило бы, не устояло в многовековой борьбе. Ведь у него не было в наличии Кольца… Только его мудрость, талант правителя, в купе с мужеством и отвагой лесных эльфов! Леди, с тех пор как узнала о хранящемся в Эрин Гален Знаке, не могла отделаться от мысли: Лист Айони, оставаясь забытым и невостребованным, незримо защищал эти земли, и уже не сомневалась — это чувствовали и Саурон, и Тень! Неведомое веяние Силы притягивало. Горхауэр… знал ли он о Знаке? А Тень? Слишком настойчивы и отчаянны были их попытки прорваться в Королевство Трандуила… И не просто, чтобы уничтожить ещё один эльфийский анклав… Знал ли майа — теперь уже не столь важно. Важно, что сейчас это знает Тварь! «Даже если раньше её интриговал лишь интерес Господина, то во время схватки со мной, она почуяла и поняла сама… Не могла не понять, если владеет Тэ-ссе…». — Всё-таки, откуда наугрим так осведомлены о событиях в Лесу? — голос короля, в котором отчетливо звучали нехорошие нотки, отвлёк Лаихенэлен от раздумий. — Ведь они не настолько чувствительны к магии… Сдаётся, некоторые из моих подданных болтали лишнее. Леди пожала плечами: — Тут нет ничего удивительного, вопреки твоим утверждениям, общение сейчас более оживлённое, эльфы намного чаще бывают в Дейле и Эсгароте, чем раньше. Возьми хоть сплав леса. Плотогонщики контактируют с гномами и людьми напрямую… А вот насчёт магии ты прав. Наша стычка с Тенью… возможно, что-то произошло в самой Горе. И гномы насторожились. И твоё приглашение пришлось как раз кстати. Конечно, излишняя словоохотливость отдельных эльфов была королю, мягко сказать, не по нраву. — Лаихенэлен! — Трандуил даже подался вперёд, требуя высказать то, чего не договаривала Леди. Аварэ впилась в него насмешливо-лукавым взглядом, улыбнулась самым краешком губ, специально выдерживая паузу, играя на грани его терпения. — Вороны. Даже мне известно, что жители Эребора дружны с crebain. — Эру! — Королевская натура, конечно же, не могла смириться с очередным, таким ощутимым ударом по самолюбию. Трандуилу было невыносимо стыдно. Непростительное для него упущение! Как он мог забыть о вездесущих крылатых вестниках наугрим, которых эльфы недолюбливали за их чрезмерное нахальство?! Как уже отмечалось, король не терпел ситуаций, где не он хозяин, и выкрутился из неприемлемого для него положения, просто подводя черту. — Значит, будем ждать к тебе визитёра. — Он отставил свой бокал в сторону. — Не желаю больше о них! — категорично заявил Владыка и требовательно привлек Леди к себе: — Иди ко мне…