***
Неправильный.Дефектный.
Урод.
Шервин остервенело трёт щёки, стирая слёзы. Вокруг слишком много людей. Они истекают ядом, отравляют своими едкими словами. Старшеклассница Кейт небрежно кинутым: «Такие, как ты, позорят нашу школу». Дружелюбный Гарольд из параллели шёпотом: «Может, скинемся и наймём ему психиатра?». Просто красивая девушка Саманта, вчерашняя подруга, презрительным взглядом и словно ножом по сердцу: «Ненормальный. Ты просто ненормальный! Не смей подходить ко мне!». Алекс из младших классов; Роджер-хулиган; Лилия, главная сплетница школы… Господи, где взять силы, чтобы стерпеть всё это? Шервин идёт по коридору, опустив взгляд в пол и борясь с отчаянным желанием зажать уши руками. Вокруг слишком много людей. И все шепчутся, шепчутся, шепчутся. Подножка. Падает. Смех и гогот вокруг, одобрительные крики, что-то вроде «Курт, не издевайся над убогими!». А потом чей-то такой же громкий фырк, заставивший всех замолчать; протянутая рука и добрый взгляд любимых голубых глаз. Шервин краснеет (хотя его растёртому докрасна лицу уже некуда краснеть), неловко хватается за протянутую ладонь и неуклюже встаёт. — Кто тут действительно убогий, так это ты, Амелия, — Джонатан предельно серьёзен. А ещё он напряжён, словно ожидает нападения. Шервин оглядывается. Вокруг них не люди. Гиены, охочие на падаль. Они презрительно кривят губы, демонстративно отворачиваются, смеются. Едва ли Джонатану есть до этого дело. Он обеспокоенно оглядывает самого Шервина на предмет повреждений, ласково заправляет рыжую прядь за ухо, заставляя сгорать от смущения. Сердце опять стучит слишком громко. Шёпот превращается в гул, громкий и презрительный. — Ты сильно ушибся? — Н-нет, Джон, — Шервин опять заикается. Опускает взгляд в пол, слыша отдельные фразы, сочащиеся презрением. Ему противно. От себя. От всех этих людей вокруг. От того, что беспомощен. Неправильный.Дефектный.
Урод.
Джонатан хватает его за руку, нежно и требовательно; тянет за собой, уводя с глаз публики, охочей до «хлеба и зрелищ». Уводит к тому самому дереву. И уже там обнимает. Крепко, до хруста в костях. Краем глаза Шервин видит подростков, учителей в окнах, но у него уже нет сил смущаться. Пора смириться, что он своеобразный клоун для широкой публики. — Шервин, — рыжий вздрагивает, всё-таки краснеет. Джонатан особенный. И даже его, Шервина, имя он произносит по-особенному. — Ты замечательный, — Джонатан отпускает его из объятий, кладёт руки на покрытые веснушками щёки и заставляет смотреть прямо в глаза. Шервин в них тонет. Всегда тонул. — Ты самый лучший. Не слушай их. Слушай меня. Я тебя люблю. И это самое правильное чувство из тех, что я когда-либо испытывал. — Джон, — получается слишком жалобно. И щёки горят. Всё как в дурацких мелодрамах для девочек. Джонатан улыбается, мягко и понимающе, наклоняется чуть вперёд и целует, не отпуская ладоней с горящих щёк. Шервин расслабляется, хотя почти слышит, как кто-то (наверное, Амелия) орёт: «Меня тошнит, фу!»; почти видит, как одновременно кривятся учителя, отворачиваясь и не желая смотреть на «постыдное» проявление чувств. Сейчас ему на это плевать. Да, когда начнутся уроки, Шервину снова будет стыдно, неприятно, плохо от всего этого. Но сейчас… Сейчас рядом Джонатан. Со своими невероятными сильными руками; тёплыми губами; искорками и нежностью в глубине глаз. С уверенностью в каждом жесте; с готовностью подхватить, если он, Шервин, оступится, и защищать. Шервин не знает, что Джон нашёл в нём. Честно не знает. У него рыжие спутанные волосы; карие «оленьи» глаза; низкий рост и даже телосложение как у непонятно кого. Его лучшие друзья — неуклюжесть и неловкость, а реальных друзей, что говорится, кот наплакал. А теперь их вообще нет — Саманта отвернулась от него, как и Ричард с Люси. И всё же… что Джонатан нашёл в нём таком? Джонатан отстраняется от припухших от поцелуя губ Шервина, тихо смеётся, опуская ладони с его щёк. Прислоняется лбом к его лбу, прикрывая глаза и улыбаясь. Рыжий улыбается в ответ, аккуратно берёт в свою руку ладонь Джона и переплетает пальцы. Там, за окнами школы, презрительно шепчутся. Там, за окнами школы, с отвращением смотрят. Там, за окнами школы, осуждают и сплетничают. Там, за окнами школы, их считают ненормальными, дефектными, уродами. Здесь, под деревом, им обоим плевать.Дефектные.
Уроды.
СЧАСТЛИВЫЕ.