Вброд по Рубикону

— Тыщ! Всем привет, с вами Топа… Тыщ. Глупое, детское приветствие. В глазах наивный блеск и энтузиазма хоть отбавляй. Подписчиков — кот наплакал, но он с завидным упорством клепает контент, веря — однажды ему свезет. Ему не везет. Три тысячи людей — конечная. «Ну почему? Почему у челленджа про сто слоёв на разные части тела и посредственного «Что в моей сумочке?» миллионы просмотров?» Топа сотню раз ставит ролики из трендов на повтор и не может понять, чем он хуже. Руки опускаются, обязанности давят, немногочисленные, но верные подписчики ждут, девушка вроде как поддерживает, но в итоге все закольцовывается, закольцовывается метафорической петлей на шее, и если бы не помощь самого НИколая Соболева, неизвестно где бы в конце концов Женя оказался. Новые знакомства, новые находки, одним из которых становится знакомство с таким же малоизвестным блоггером Артуром Шарифовым. Каналы стали чаще ссылаться друг на друга, разделяя общую аудиторию. Коллаборация выходит на редкость удачной, и парни разъезжаются уже хорошими друзьями. Женя не знает точно когда это началось. Просто однажды вечером ты вдруг понимаешь, что появилась сильная отдышка. Списываешь все на возраст, взлетаешь по лестнице на свой этаж и тяжело переводишь дух, посмеиваясь над собой. Руки, сжимающие ключ от двери непривычно дрожат. Подсветка фона меняется, темы и теории заговоров стремительно тают. Топа читает комментарии и чувствует себя даже более, чем счастливым. Просто утро начинается с сильного кашля, и ты конечно же думаешь «А где бы я мог простудиться?», пьёшь бесполезное лекарство и пишешь новый сценарий к видео. Окно остается открытым, и гуляющий по комнате ветер легким взмахом выбрасывает тюль на улицу. Со стороны выглядит как парус пиратского корабля. Теории заговоров, конспирология, мифы и заблуждения. Новые мечты, новые обязанности и новые знакомства, которые служат скорее глотком свежего воздуха, за который после Топа с радостью отдал бы четверть его и без того короткой жизни. Дни тянутся нескончаемой вереницей новых событий, свободная площадка становится домом и восторг от прироста подписчиков ложится тенью под глазами от бессонных ночей за поисками информации. Только однажды кашель становится сильнее, зрители на стримах сетуют на затянувшийся бронхит, а Жене отчего-то становится не по себе. Наверное от того, что в следующий раз он с ужасом осматривает окропленную кровью ладонь, после особо затяжного приступа кашля. Артур в окошке скайпа, подперев голову рукой, жмурится, отчаянно зевает и заспанными глазами смотрит на друга. В комнате тусклый свет, он едва выбрался из-под одеяла. За окном редкие прохожие, и старые ржавые от времени фонари изредка мигают, озаряя подоконник неприятным желтоватым светом. Будучи дернутым посреди ночи Артуру бы нахмуриться и поворчать для приличия, но он обеспокоенно смотрит на осунувшееся лицо и круги под глазами парня, вмиг становясь серьезным. — Жень, что-то случилось? — Мне нужна твоя консультация, как друга… — Ты там в порядке? Выглядишь неважно… — А, долго по ночам собираю материал к видео. Слушай, ты говорил, что хочешь выпустить ролик о ханахаки, как о надуманной болезни. Ты еще не передумал? — Да нет, я даже у специалистов консультировался и… — Отлично, мне нужно знать как можно больше. После часа монотонного рассказа, прерываемого то зевками Артура, то кашлем Жени, у Топы теперь был большой конспект на интересовавшую его тему. После разговора с парнем становится еще хуже, но Жене уже плевать, он в истеричном припадке шарится по интернету, отметая самые глупые и неправдоподобные способы исцеления. «Ну да, взаимность — лучшее лекарство. Жаль, что самое нереальное.» Просто однажды все несбывшиеся надежды осыпаются горстью белесых цветочков на ладони. Пальцы чуть дрожат от напряжения, а кровь просачивается сквозь, разбиваясь каплями о пол. Женя вынужден собирать деньги на стримах, потому что есть единственный шанс спасения — дорогостоящая операция. Собирает он под «на гитару», «на новый ноутбук», «на апгрейд канала», и прочими безобидными предлогами. Видео состоят из сплошных склеек, чтобы буквально набрать воздух в грудь и на выдохе произнести фразу. Особо наблюдательные подписчики начинают догадываться. Топа удаляет особо популярные комментарии на эту тему, а на стриме шутит про клумбы. Внутри ему ничерта не смешно. «Ребят, вы же не думаете, что я могу серьезно заболеть, и не сказать вам?» Топа проникается к Артуру глубокой и испепеляющей ненавистью, будто он виноват в его болезни. Нет, он безусловно виноват, но только в том, что он существует. А еще он винит НИколая Соболева, и Ютуб, и вообще всех, включая себя. Казалось бы, признайся, получи взаимность или умри. Только на деле все выходило ну как-то совсем иначе, куда сложнее и запутанней, чем можно было предположить из полученной информации. Они с Артуром совсем разные, они не «одно целое» и долго и счастливо персонально для них не имеет место быть. Это Топа себе говорил, как ученый в определенной сфере. Хотя, если верить сложившейся традиции о представлении будущей пары, как некий разбитый напополам пазл, который потом воссоединяется… целого не было никогда. Просто… Просто. Даже слишком. И теперь у Жени ночи длиннее, дни короче, а проснувшись, он вновь собирает в охапку окровавленные цветы и неверным шагом бредет в ванную. Оказывается, во сне эта дрянь прорастает со страшной силой, и Топе проще не спать совсем, чем выхаркивать собственные легкие. Начинается все с кофе. Кофе в огромных количествах. Сердце стучит отвратительно-неровно, а в инсту Женя сливает фото годичной давности. Потому что жизнь, а что эта жизнь, кофейная гуща, опрокинутая на скатерть, очередная теория заговора, курам на смех. Руки дрожат слишком сильно, даже камеру установить не выходит. Материал для видео выходит из рук вон плохо. Блоггер выдыхает и запускает стрим. Оказывается, сигарету поджечь более, чем легко. От этого цветы увядали, и Женя с особым мазохистским удовольствием вдыхает дым так, что голова кружится и кашель становится нестерпимым и удушающим. Рукава свитера он больше не подворачивает — цветы начали проступать на коже. Свежие ростки щекочат где-то в горле, а Топа в кровать кладет гвозди, чтобы не засыпать. Все доходит до критической точки, до физического насилия над собственным телом. Топа сам себе ставит диагноз, сам себе выносит приговор. Около двух месяцев до полного и бесповоротного конца. С кофе уже как с кефира, гвозди уже не будят. Некоторые больные до него находили временное спасение в наркотиках и транквилизаторах, но Жене не нужны заменители этого мира. Он выключает свет и впервые за две недели спит нормально и добровольно, а не урывками. Утром вдох сделать тяжело, и он думает, что это конец, но боль понемногу отступает. Привычный маршрут в ванную кажется зеленой милей. Просто однажды что-то пошло не так, мягко говоря, из-за чего Женя сейчас уже второй день подряд бездейственно лежит на диване, глядя на бело-серый потолок съемной квартиры, видевший, возможно, и нечто гораздо интереснее потерянного взгляда почти тридцатилетнего мужчины. «Единственное, чего я желаю — чтобы ты, мразь, мучился так же как и я.» На другом конце города Артур склонился над раковиной, окровавленные руки трясутся, а белесые лепестки вода уносит стремительным потоком. Если жизнь не убьет, то сделает нас сильнее? Только гребаная реальность тихо ломает душу на части. Чувство такое гадкое в легких, будто его тысячу раз поделили на чертов ноль. Оба они пересекли точку невозврата. — … и сегодня мы рассмотрим любовь с научной точки зрения.