Шансы

      — Долго Вы еще собираетесь возиться с этой ерундой, м-м? — подрывник скептически, но крайне осторожно тыкает пальцем в ближайшую деталь марионетки. Кто его знает, может, Данна не только оружие ядом обмазал, а вообще всю чертову деревяшку, каждый дюйм. И придется из-за собственной неосторожности помирать в страшных муках… так как, разумеется, напарник ему не поможет. Скорее, обрадуется возможности убедиться в предполагаемом сроке действия новой отравы.       — Сколько потребуется.       Тихий, безэмоциональный голос, как и всегда. Дейдара разочарованно вздыхает, но не уходит. Уйдешь — так он ведь до утра из мастерской не вылезет…       — Только вот не говорите, что Вам совсем не нужно отдыхать. Не поверю, да.       — Нужно, — соглашается Сасори. Подумав, добавляет: — Но не сейчас.       — А когда?       Напарник молчит, явно не собираясь поддерживать разговор. Вот всегда так…       Тишина. Неуютная и непреодолимая.       Несколько минут Дейдара молча смотрит, как он работает. Как быстро и точно движутся пальцы, собирая очередную смертоносную куклу, как изредка вздрагивают длинные ресницы, как вспыхивают под ними карие, с красноватым отблеском глаза…       Самые прекрасные в мире.       Дейдара подпирает голову рукой, чуть слышно вздыхает. Вот интересно, а Данна хоть догадывается, какие чувства вызывает у окружающих?.. Ладно, пусть не у всех, но лично у него — точно?..       А какая ему разница. Он только кукол своих любит.       — Хотел бы я быть марионеткой, — неожиданно произносит Дейдара, не успевая обдумать сорвавшуюся с языка фразу. Но цель достигнута — Сасори поднимает голову.       — Зачем?       «Чтобы вы меня любили, Данна».       — Не знаю… Чтобы ни о чем не задумываться, да. Ни за что не отвечать.       Сасори приподнимает бровь, но слушает.       — Ничего не чувствовать, — тихо заканчивает Дейдара.       Кукловод молча возвращается к работе, продолжая сосредоточенно собирать будущую смертоносную руку. Судя по всему, по желанию марионеточника, из нее будут выскакивать лезвия.       — Дрянная из тебя получится марионетка, — сообщает Сасори между делом.       — Да ну Вас…       Подрывник делает вид, что обиделся. На самом деле он давно уже привык к манере напарника язвить по любому поводу, но это ведь не значит, что ему не может быть обидно!.. Еще минут двадцать он с удовольствием дуется, исподтишка разглядывая объект своих мечтаний, жадно ловя каждое движение, каждый брошенный в сторону взгляд. Впрочем, по сторонам кукловод не смотрит.       — На самом деле, тебе совсем бы не понравилось, — неожиданно произносит он, и подрывник едва не подпрыгивает на месте от неожиданности.       — О чем Вы?..       — О твоем желании.       И снова в комнате замирает тишина. Дейдара сидит, опустив голову, уже не глядя на напарника.       — Я понял, — наконец, говорит он. — Нет ничего хорошего в том, чтобы не чувствовать, да. Марионетка никогда не проживет свою жизнь… Но эту жизнь за нее раз за разом проживёт кукловод.       Дейдара поднимает глаза и замечает, что Сасори уже не работает, а искоса смотрит на него.       — Я прав, м-м?       — Прав, — коротко соглашается Сасори. Помолчав, спрашивает: — Теперь, ты передумал? Если бы марионетка могла чувствовать, она была бы несчастлива.       — Почему? — с любопытством смотрит на него Дейдара.       — Потому что она зависит от воли кукловода…       — А если ей так хочется, м-м?       Длинные красноватые ресницы медленно взлетают и опускаются, замерев. Сасори молчит. Снова.       — Если это — единственное, что ей остается? Если только так она может быть рядом с ним и знать, что нужна ему?       — Это нужно человеку, а не марионетке, — тихо говорит Сасори, не поднимая глаз.       Несколько секунд Дейдара молчит, раздумывая, потом грустно усмехается:       — Но, кажется, у человека шансов нет вовсе…       Тишина. Дейдара в который раз успевает подумать, что от нее очень неуютно и горько на душе, как вдруг ощущает прикосновение к своему лицу и удивленно вскидывает глаза. Сасори стоит напротив, совсем рядом, осторожно дотрагиваясь самыми кончиками пальцев его щеки.       — Я бы сказал, у этого человека шансов больше, чем у кого бы то ни было, — тихо произносит он.       Дейдара молча смотрит ему в глаза. Хочется раствориться в них, и сидеть так целую вечность, ощущая легкое и ласковое прикосновение, купаясь в собственном нехитром счастье.       Но вечность заканчивается, Сасори отводит руку и, опустив глаза, возвращается к работе. Подрывник чуть слышно вздыхает.       В комнате снова висит тишина. Но теперь она не кажется Дейдаре неуютной и горькой: он занят тем, что на все лады повторяет про себя последнюю фразу напарника. Определенно, он больше не хочет быть марионеткой.       Ведь у человека на самом деле больше шансов.       Намного больше.       Чем у кого бы то ни было.