Не бойся

На удивление, май выдался очень даже неплохим. Погода была совершенно майской и солнце пекло так, что мама не горюй. Не помогали и открытые окна, так как на улице было также жарко и совсем не продохнуть, а в душном классе так и вовсе выть от всего этого хотелось. Историк отказывался отпускать с последнего урока, пусть даже он понимал что это будет совершенно бесполезной тратой своего же времени, а повторение пройденного материала было очень тупым занятием, ведь он выйдет из детских голов сразу же как они его напишут на листках или гордо расскажут на весь кабинет, окидывая остальных, невыучивших, взглядом самого лучшего, даже если они таковыми и не являлись. Но как бы оно не было, да, историк оставил весь класс на ещё одни сорок пять минут в маленьком аду. Хотя всё таки, как-то ученики умудрялись общаться, даже когда за ними следил внимательный взгляд строгого учителя. Некоторые просто шептались, другие же передавали друг другу записки, ну а третьи делали как наши герои: с огромным риском быть замеченными. Кирилл быстро начиркал "Пойдёшь потом гулять?" и, сложив записку в бумажный самолётик, отправил его в сторону парты своего лучшего друга, Никиты, который усердно проёбывал время, незаметно играя в телефон. Тот упал ровно посередине, прямо между другом и старостой, и она почти схватила этот чёртов самолётик чтобы отдать его потом классухе, но первый оказался быстрее и вырвал его прямо из её рук, показав при этом, как маленький ребёнок, язык. После того как Некит прочитал, он улыбнулся и, написав под каракулями младшего парня простое "Да", снова сложил, отправляя обратно другу. Уже через десять минут они оба, громко смеясь, на перегонки бежали от школы до площадки где они и проводили половину своего времени после занятий. Когда Кашницов поровнялся с Кирой, он ещё долго переводил дыхание, идя в уютной для них обоих тишине. Но это продлилось недолго. –Хочешь секрет расскажу? Наклонившись к самому уху друга и опаляя его теплом, прошептал Кирилл. В его ярких голубых глазах появились игривые искорки, а уголки пухлых губ поднялись вверх. –Д-давай. Сглотнув неуверенно ответил Никита, немного смущённый таким поведением парня, но пытаясь не подать вида, пусть и получалось это очень плохо. Вдруг Кира толкнул его в плечо и звонко смеясь убежал дальше, оглядываясь и крича на ходу: –Снова повёлся! Ты водишь! Ещё даже не отдышавшись от прошлой пробежки, Некит стал догонять Рассказова громко матеря его всеми плохими словами, которые только есть на белом свете. Его попытки не увенчались успехом и уже где-то за двадцать метров от него смеясь стоял Кирилл, приложив руки у рта как рупор, что бы его точно было слышно. –А я же говорил что бы ты ходил на физру, хомяк! Кашницов лишь недовольно фыркнул и крикнул также громко как и его друг, иногда прерываясь чтобы глотнуть воздуха. –Ненавижу тебя! Дрыщ ебаный! И слегка усмехнувшись, добавил, но настолько тихо, что слова не услышал даже сам он. –Хотя всё равно люблю... Тут же, словно по волшебству, рядом с ним оказался Кира. –Ты что-то сказал? Никита дрогнул и, став красным не только из-за пробежки, нечленораздельно пробурчал. –Да тебе послышалось. Спустя мгновение он злобно ухмыльнулся и, быстро поправив съехавшие очки, буквально пропел: –Кираа. –Ась? –А ты вода! Тут же Некит сильно толкнул Рассказова в плечо и хотел уже было убегать от него, но, не сдержав равновесия, упал прямо на друга, подминая его под себя. Их лица стали красными до предела, а взгляды метались по лицам друг друга, изучая и так знакомые черты и под конец они уставились друг другу в глаза. Остановил эти гляделки какой-то совсем незнакомый мужчина, всё это время сидевший на скамейке неподалёку от парней и который явно повидал много дерьма в своей жизни. –Не смущаю, молодые люди? С презрением и отвращением в голосе спросил он уставившись прямо на них. Тут же он встал и прошёл мимо злобно бубня себе под нос что-то типа "Таких на костре сжигать надо нахуй" и "Тупое поколение, тупая гейропа". Никита ещё несколько секунд не совсем осознавал что происходит, но уже через пару мгновений парень слез с Киры и протянул ему руку, чтобы помочь тому встать с земли. Младший парень также ничего не понимал. Вроде только минуту назад они беззаботно играли в догонялки, а уже сейчас его лицо было совершенно красным, а все внутренности скрутились в один большой узел, который никак не получается развязать. Из раздумий его вывел тихий, неуверенный голос друга. –Кир.. –Ась? –Ты чего? –Да так... Задумался. Он сразу же ухватился за протянутую руку и встал оттряхивая рубашку и штаны от грязи. –Прости, я просто- Начал было оправдываться Никита, но его тут же перебил Кирилл, ехидно хмылясь. –Не удержался? –Ой, да ну тебя! Да если бы захотел, я б тебя здесь нахер трахнул! Парировал в ответ Некит. Его улыбка вернулась на лицо, но щёки всё ещё пылали красным от произошедшего. –А разве есть чем? –А ты видел? –Мне твоя мамка рассказывала, сказала там вообще нихуя, вот она меня и позвала. Рассказов улыбнулся во все тридцать два и отбил по своим бёдрам мелодию барабана для плохих шуток. –Да иди ты нахер! Пошли домой, переоденемся хоть, а то ты грязный пипец. Кира пожал плечами и направился за своим другом, в сторону дома. Шли они в полной тишине, но не такой как в первый раз, не такой уютной. Это скорее была неловкая тишина, когда не знаешь что сказать или ответить и вот так молча сидишь со своим собеседником. В голове Никиты всё прокручивался один и тот же момент: как он роняет такого хрупкого Кирилла на землю, сам нависает над ним, а тот смотрит на него снизу вверх удивлёнными и невинными глазами, лёжа совершенно неподвижно. Вдруг он остановился, чем насторожил Рассказова и тот подошёл к нему ближе. –Ты в порядке? –У тебя... У тебя было такое чувство, словно ты должен что-то сказать, но никак не решаешься? Кира почесал за затылком и, опустив руку на свою шею, прикусил нижнюю губу. –Да.. Да было. А что? Вдох. Некит поднял взгляд, уставившись прямо в его глаза. Выдох. –М-мне кажется что... Ещё один вдох. Долгая пауза. Ещё один выдох. –Ты мне нравишься. Кирилл раскрыл рот от удивления, но оно тут же сменилось нежностью и теплотой. Он аккуратно, будто боясь напугать, положил руку на щёку Кашницова и, привстав на носочки чтобы быть одного роста с ним, чмокнул его в губы, задерживаясь там всего лишь на пару секунд. Теперь пришло время удивляться Никите. Ещё сильнее нервничая и запинаясь, он прошептал: –Т-то есть ты? –Да, ты мне тоже нравишься, баклан ты тупой. Он снова подался навстречу губам уже не совсем друга, но поцелуй стал более настойчивым и страстным, чем первый. И это стал одним из лучших дней двух "друзей".