Один шаг до счастья

      Каждую ночь я засыпаю с мыслью о том, что больше не увижу его, что больше не смогу дотронуться до этой кожи, заглянуть в распахнутые зеленые глаза и увидеть там пьяный блеск. Что не увижу этой радостной улыбки, когда у него что-то получается, не услышу смех, когда он с друзьями, не буду видеть его разъяренный взгляд, когда тот в очередной раз наткнулся на Жана. Я восхищаюсь выдержкой и жизнерадостностью мальчишки, как маленькая девчонка, удивляюсь смелости. А после поворачиваюсь набок и убеждаю себя в том, что это был последний раз. Правда, убеждаю себя. Пытаюсь убедить.        Изо дня в день он кидает на меня взгляд за завтраком, будто хочет узнать, все ли в порядке, дарит улыбку, радостно наблюдая за недовольным взглядом в ответ. И так до самого вечера. А после приходит в кабинет, и, признаюсь, я знаю, что этот чертов мальчишка стоит целую вечность за дверью, набираясь смелости, чтобы постучать и зайти. Неловко мнется на пороге, потом в нем что-то щелкает, он поднимает взгляд на меня, сверкая румянцем на щеках и, кивая, выходит за дверь. Значит, придет ночью.       Наверное, если бы кто спросил, как это началось, то услышал бы только молчание в ответ. И я более чем уверен, заметил смущенный взгляд в пол. Просто однажды спаивание малолеток перешло черту. И у некоторых оказалась явная непереносимость алкоголя и влюблённость в своего капитана. Подло пользоваться состоянием человека, если только вы оба в тот момент не пьяны до титанов перед глазами. Даже удивляюсь, как никто не узнал о его похождениях. Или просто молчат.       Каждый раз я сожалею о том, что делаю, но и наслаждаюсь тоже, с содроганием где-то глубоко в груди, гулким стуком сердца в голове представляя, допуская мысль о том, что он придет ко мне. И дела, эти бумаги, отчеты не лезут в голову, словно вылетая оттуда сквозь какую-нибудь специально отведенную для этого дверцу. У него тяжелая жизнь, но он снова поражает меня своим счастьем, только где-то на задворках сознания остается надежда, что ему это действительно нужно. Разумным кажется мысль о том, что стоило выбить из него тягу ко мне большей жестокостью или дополнительной тренировкой. Вряд ли бы помогло, конечно.       Сейчас мне остается только избавиться от лишних мыслей и наслаждаться каждым моментом, проведённым с этим парнем, с моим мальчишкой. Я слышу, как тихо стучат сапоги в конце коридора, как этот звук пропадает у двери в мою комнату и, уверен, тот пытается набраться смелости. В очередной раз. Думает, решает, зайти или нет, потому что выбора после не будет. Тем самым дает принять решение и мне. После раздается глухой стук, дверь приоткрывается и виднеется лохматая макушка, а по комнате распространяется запах мыла, от которого поджимаются пальцы ног. Первый раз вышел не очень удачным, поэтому между нами было принято негласное решение принимать душ перед этим.       Смотрю на него пару секунд, щурясь, а потом киваю, сажусь на кровати, подманивая к себе пальцем. Почему-то молчание стало значить больше, чем слова.       Правда, я пытался избавиться от него, но… Это невозможно.       Когда подходит, задираю его рубашку, под которой не оказывается белья. Не спеша провожу ладонью по бедру выше, прижимаясь губами к животу, целую рядом с пупком, чувствуя, как напрягается живот и покрывается мурашками кожа. Он сам толкает меня в плечи, вынуждая откинуться на спину и садится сверху. Наклоняется. Теперь мы лицом к лицу и могу поклясться, он хочет меня поцеловать, но вовремя одергивает себя, прожигает упрямым взглядом. Глаза в глаза.       Сталкиваю парня с бедер и подминаю под себя, стаскивая с его ног тяжелые сапоги. Невольно любуюсь гладкой кожей, в редких местах покрытой небольшими шрамами и царапинами, оглаживаю живот. Я искренне восхищён, но не могу считать это влюбленностью. Мне кажется, что это только согласие, договоренность. Это требуется обоим, чтобы расслабиться и отпустить себя.       Одежда здесь не нужна, она играет роль лишь лишней преграды, поэтому аккуратно летит на край кровати. Он выгибается, чувствуя холодок на коже — в каменном, старом, покрытом во многом плесенью замке никогда не было тепло, — прижимается ближе, постанывая и я стараюсь поторопиться, согреть его. Когда проникаю, медленно, не спеша, слежу за каждой его эмоцией и стараюсь не сорваться, потому что ниже живота, кажется, уже горит огонь и сдержаться трудно. Он подается навстречу и больше не существует ничего, кроме этих движений и горячего тела подо мной. Жарко.       Разум возвращается, когда я лежу на кровати, рассматривая темный потолок. Не знаю, чего бы хотелось там найти, какие ответы, мысли, в то время, как парень приходит в себя и одевается. Мне жаль упускать эти моменты, они пролетают незаметно и каждый раз будто последний. И я ничего не могу поделать с этим течением времени, не могу его остановить. Он поднимается и подходит к двери, а я сажусь на кровати и, пытаясь скрыть сожаление, смотрю тому вслед. Оборачивается, улыбаясь. — Я не уйду от вас, Ривай.       И я почти улыбаюсь в ответ, что не остается незаметным. — Знаю.       И только остывающая постель и спертый, горячий воздух напоминает о том, что здесь происходило недавно. Кто-то мне говорил, что за счастье нужно бороться и если это счастье в нем… То я попытаюсь не упускать момент и, вспоминая счастливые зелёные глаза, подрываюсь с кровати.