Море

— В детстве у меня была ракушка, — говорит Саша в камеру, записывая очередную историю для инстаграма. — Я любил слушать шум моря. Но зачем нужна ракушка, когда есть море? — в обзор попадают пенистые голубые волны, мерно скользящие по потемневшему от влаги песку. Короткое видео отправляется вместе с несколькими фотографиями цветущего города Сочи, и Ряполов убирает телефон в карман с чувством выполненного долга. Тёплый морской воздух щекочет ноздри и доносит холодные брызги, оседая на коже крошечными белыми песчинками соли. Саша подставляет лицо солнечным лучам и довольно улыбается, вдыхая полной грудью. Какая всё-таки удачная выпала возможность, до сих пор не верится. Словно, сев в самолет, он перенёсся во времени — перелетел из скованного льдом марта во встретивший ласковыми объятиями июнь. К тому же, вечером приезжает Егор. Саша снимает кроссовки и неспешно идёт по берегу, наслаждаясь мягким, как пластилин, песком под ногами, чётко фиксирующим его следы, и лёгкими прикосновениями студёных волн. Пляж почти пустой: в нескольких метрах от кромки воды на резиновом зелёном коврике в позе йога сидит немолодая темноволосая женщина, полностью погружённая в себя; ещё дальше — парочка подростков, мальчик и девочка лет шестнадцати, примостившиеся на рюкзаках, по очереди пьющие кока-колу из банки и над чем-то смеющиеся; на пирсе стоит загорелый седой старик с густой белой бородой, двумя руками опирающийся на палку и неотрывно глядящий в сторону моря — не понять, то ли вспоминает что-то, то ли находится в трансе. И больше никого. Такая безлюдность, впрочем, неудивительна. Для купаний вода ещё не прогрелась, прилетевшие в отпуск, скорее всего, появятся ближе к вечеру, а местные сейчас на работе (всё-таки — понедельник). Саша смотрит в сторону молодых ребят и усмехается: он бы тоже прогулял школу в такой чудный солнечный день. И Егор бы прогулял, совершенно точно. Делали бы это вместе, живи они здесь, будучи подростками. Внезапно накатившие мысли о друге не кажутся странными. Егор давно уже стал неотъемлемой частью его жизни, негласной необходимостью, как кислород, вода или отопление в феврале. Он поселился во снах и мыслях, стал олицетворением стабильности, какого-то домашнего уюта. В его присутствии Саше просто не надо казаться кем-то, искать подводные камни, с аккуратностью ювелира отмерять слова. Можно просто улыбаться и слушать, ведь Егор болтает за двоих. Саше с ним легко и спокойно, потому что Климович смеётся так заразительно, что даже в напряжённую минуту понимаешь — всё будет хорошо. У Егора, у Саши, у всего остального мира. Жизнь абсолютно точно наладится. Ряполов думает об этом каждый раз, когда друг заливается смехом, светлым искренним, без капли насмешки и превосходства, идущим от сердца, в котором живёт счастье. Для него это, пожалуй, самое ценное. До знакомства с Егором он не знал, что так можно. Люди, с которыми он общался, всегда смотрели и смеялись как-то неправильно, не по-настоящему, они говорили одно, имея в виду что-то совсем другое. Саша никогда не мог понять что и предпочитал молчать или отворачиваться (привычка не озвучивать свои мысли пришла именно оттуда). С его ростом легко не смотреть людям в глаза — достаточно не опускать голову. Но Егор совсем не похож на тех, с кем ему доводилось общаться раньше. С ним не страшно говорить глупости и странно шутить, не страшно высказывать своё личное мнение. С ним вообще не страшно. Как с лучшим другом детства, которого никогда не было (Саша с раннего возраста привык быть чужим). Саша идёт, наблюдая за полётом белокрылых чаек, напоминающих утвердительные галочки в анкете, и думает, увидит ли он самолёт, на котором будет Егор. А ещё о том, что в мире нет ничего однозначного. Ведь, если бы не высокий рост, из-за которого к нему вечно приклеивали обидные прозвища, он бы не пошёл в баскетбол. А значит, не познакомился бы с Сашей Беловым, и тот бы не привёл его на съёмочную площадку. Он бы не получил роль в фильме, не встретил бы Егора, да и остальных ребят. У них подобралась удивительно слаженная дружественная компания. То, что было причиной вечных неудобств, в конце концов, принесло счастье. Это ли не высшая справедливость? Шум прибоя умиротворяет, действует как лекарство, очищая голову от ненужных мыслей. Ветер треплет светлые волосы, задирает край футболки, пропитывает кожу запахом свободы. Саша усмехается этому ощущению и вспоминает фразу из фильма, подходящую к его состоянию как нельзя кстати. Пока живой — всё можно, ведь так? Быть счастливым, воспринимать окружающий мир каждой клеточкой тела, любить так сильно, чтобы сердце болезненно сжималось, не справляясь с захлестнувшим чувством. Ведь настоящая любовь живёт на духовном уровне, а у души нет пола. Так почему он должен её стесняться? Рамки дозволенного были придуманы обычными людьми. Истинное живое чувство выше установленных ими границ. Оно летает над морем вместе с чайками, нежась в горячих лучах яркого южного солнца, и перешёптывается с цветами на склоне темнеющих на горизонте могучих гор. Волны согласно шуршат, накатывая на берег. Вид удивительно красив, но Саша не хочет фотографировать, пытаясь сохранить его на память. Он, впервые чувствует приятную уверенность и готовность наконец-то жить правильно. Хотя бы ради этого чувства стоило выбраться к морю. Не зря он всё же мечтал об этом в детстве, ежедневно прикладывая ракушку к уху перед сном. За прогулкой и собственными мыслями день проходит незаметно. Прав был Грибоедов, счастливые часов не наблюдают. Только когда небо начинает медленно окрашиваться в розовый, и солнце спускается ниже, Саша смотрит на время и радостно отмечает, что Егор прибудет в Сочи через сорок минут. Дойдя до ближайшей остановки, он садится на автобус и доезжает до аэропорта. Оказавшись в гостиничном номере, Егор привычно решает записать историю для подписчиков, однако Ряполов останавливает его, забирая телефон и кидая на застеленную тёмно-синим покрывалом широкую кровать. — Зачем пытаться запечатлеть жизнь, если можно просто наслаждаться ей? — задаёт он риторический вопрос. Возмутиться Климович не успевает, потому что Саша мягко целует его, аккуратно придерживая за подбородок. Когда удивление от такого поворота событий проходит, Егор обнимает его за талию, притягивая ещё ближе, и отвечает на поцелуй. В незашторенном окне горит закат. Красное солнце медленно тонет в чёрном море.