Две стороны одной тайны

      Холодная, пронизывающая тьма Силы витала в просторных, но аскетичных, покоях для медитации, в самой верхней башне императорского дворца, когда повелитель всей Галактики умело и привычно пытался ментально слиться с миром духовным. Дарт Сидиус сидел в удобной красивой позе, специально предназначенной для этого действа, и аккуратно, чуть касаясь реальности, прощупывал пространство вокруг. И хотя, медитирующие тело главного ситха в империи сейчас пребывало здесь, сознание его витало далеко за пространством данного помещения, и вообще данной системы.       Вот, Сидиус легко и ловко проник на один из военных кораблей своего флота, в роскошный просторный кабинет адмирала, и внимательно «просканировал» каждой клеточкой разума, что сейчас делает, разрабатывающий очередной план атаки на повстанцев Траун. Вот, также, невзначай, ментально просочился на военную базу Империи и с любопытством узнал, как Таркин отчитывает в чём-то провинившуюся губернатора Прайз. Но… Самое интересное первый ситх в Галактике оставил на потом.       Седьмая сестра, будучи лучшим шпионом императора, незамедлительно сообщила своему повелителю о том, что Вейдер на тренировке оговорился про любовницу, и вот проверить его Сидиусу в данный момент хотелось больше всего. Однако сделать это было куда сложнее. В отличие от Трауна и Таркина, не обладающих чувствительностью, ученик мог ощутить «присутствие» учителя в Силе, к тому же, Сидиус не видел происходящее целиком, он был в состоянии лишь уловить некие ментальные колебания, вокруг своей цели и в пространстве подле неё, а потому точной картины происходящего, даже при такой тщательной слежке, у императора не было. И, тем не менее, ситх решил рискнуть.       Собрав все физические, духовные и ментальные возможности, Дарт Сидиус как можно тщательнее сконцентрировался на Силе, которая понесла его далеко-далеко, на другой край Галактики, в дебри одного из тайных замков Вейдера. Вот, император ощутил нужное место с постепенно вспыхивающими в его сознании разноцветными огоньками живых форм, вот отыскал самого тёмного лорда, чёрными ледяными языками пламени замораживающего вокруг себя реальность, а вот…       Внезапно из всего множества привычных и монотонных огней, в ментальном радиусе личного пространства первого ситха Галактики появилось светлое, яркое, очень сильное и мощное обжигающее, словно тысяча солнц, белое сияние. От этого неожиданного открытия Сидиусу, настолько привыкшему к пустому холоду тьмы, стало даже не по себе, словно человеку, в комнате которого посреди ночи резко включили освещение, неприятно, неуютно, неспокойно… Но, тем не менее, любопытство взяло верх, и, обладая невероятной стойкостью, император решил выяснить, что являлось источником сего Силового свечения. Сконцентрировавшись до предела, мужчина ментально двинулся навстречу небывалой энергии, осторожно, мягко, плавно приближаясь к её владельцу…       С каждой секундой ощущение этой необычно светлой формы жизни становилось более отчётливым, первый ситх в Галактике хорошо успел оценить её мощь, как и почти точно определить, что белая сияющая «аура» принадлежала не взрослому, ребёнку… Ребёнку, окружённому светом… Ещё немного, ещё чуть-чуть, и Дарт Сидиус смог бы точно понять, кем был этот неизвестный малыш, но… Судьба и Сила, внезапно сыграли с ним злую шутку…       Неожиданно, бесцеремонно и без лишнего приглашения и медитационные покои ситха вошла она, Седьмая сестра, и его ментальная связь с далёкой-далёкой планетой Вейдера резко была разорвана.       Недовольно открыв глаза, зло сверкнувшие янтарным пламенем, Сидиус без лишних колебаний ожесточённо взмахнул рукой, и несчастную женщину мгновенно ударил сильнейший разряд молний. Громко вскрикнув от боли, сотрясающаяся всем своим утончённым телом от мучительных конвульсий инквизиторша невольно упала на одно колено и покорно приняла наказание. Пытка, хоть и была достаточно безжалостной, длилась не долго, и, уже спустя несколько минут хаотичных попыток хватать воздух губами, чтобы отдышаться, Седьмая сестра попробовала разъяснить цель своего визита императору.       — Мой повелитель, я посмела беспокоить вас в столь уединённом состоянии не просто так. Один из моих разведывательных дроидов, что я осмелилась послать вслед за лордом Вейдером, получил весьма ценную информацию о нём. Позвольте продемонстрировать записи вам… — с этими словами женщина покорно поклонилась Сидиусу, всем своим телом, всей своей душой и всем своим естеством показывая безграничную, всепоглощающе-фанатичную преданность ситху.       — Позволяю, — немного отойдя от совсем недавно пережитой им досады, император многозначительно взмахнул рукой, тем самым давая Седьмой сестре знак к началу активных действий.       Не став медлить ни секунды, инквизиторша ласково поманила дроида кистью, заставляя того выплыть вперёд, прямо к императору, после чего над разведывательным роботом тут же активировалась голограмма.       Загадочная, игривая татуинская музыка прорезала полу мрачное пространство медитативных покоев Сидиуса, открывая взору императора экзотическую картину того, как лорд Вейдер жадно и похотливо ласкал тело привлекательной рабыни-тогруты, облачённой в красно-бордовый с золотом танцевальный костюм. Поначалу ситху показалось, что информация, предоставленная ему его шпионкой, была абсолютно бесполезной, в конце концов, какая Сидиусу вообще разница до того, с кем развлекается его ученик, женщина, любовница, жена, рабыня — императору не было никакого дела до «шлюх» Вейдера. И первый ситх в Галактике уже было вновь заводил руку для карательного удара молниями, как внезапно, понимание реальности пронзило молниями его собственное сознание. Внимательно присмотревшись к лицу тогруты, которую столь вожделенно одаривал эротическими ласками тёмный лорд, Дарт Сидиус невольно узнал её, и с его старых, покрытых шрамами и морщинами губ слетело имя, имя бывшего джедая:       — Асока Тано…       Запись уже прекратила проигрываться, однако, император по-прежнему продолжал завороженно смотреть в пустоту, невольно о чём-то размышляя. Понимая, что она смогла оказаться полезной своему повелителю, Седьмая сестра хитро, заговорщицки улыбнулась, довольная собственной услужливости, и мгновенно поспешила ещё более рьяно послужить её господину.       — Это не всё, мой император… Камеры дроида-зонда засняли также и несколько других полезных голограмм… — которые тут же женщина постаралась продемонстрировать Сидиусу.       Долгие шныряния по длинным просторным коридорам замка, разговоры офицеров и штурмовиков, в целом, эти детали после узнанного были не так важны ситху, однако, после подобной бомбы, преподнесённой Седьмой сестрой ему только что, Дарт Сидиус больше не смел сомневаться ни в её преданности, ни в полезности. Внимательно разглядывая сии обрывки изображений и отчасти пропуская их мимо ушей, император особо тщательно уловил суть ещё одной записи.       Молодой военный, по всем отличительным знакам являвшийся личным адъютантом Вейдера по имени Марк, как бы невзначай беседовал с какими-то солдатами. Из его слов, ситху тут же стало понятно, что не слишком уж преданный ученик не только имеет в любовницах бывшего джедая, но и одновременно с этим скрывает в собственном замке какого-то очень одарённого ребёнка, из-за которого подчинённым тёмного лорда и приходиться постоянно страдать. Сия информация заставила Дарта Сидиуса ещё сильнее задуматься и, ожесточённо нахмурившись, поднять взор своих пылающих янтарных глаз на инквизиторшу.       Небывалая ледяная волна тьмы мгновенно придавила её хрупкие плечи, и, едва выдерживая этот обжигающий холодом и страхом мощный поток Силы, вся дрожа, словно осенний лист на ветру, то ли от ужаса, то ли от дикого возбуждения, Седьмая сестра продолжила:       — Мой дроид-разведчик так же просканировал замок на наличие детей. Однако, внутри были обнаружены лишь двое: Люк — нынешний, весьма слабый ментально ученик лорда Вейдера, и Лея — десятилетняя дочь сенатора Альдераана Бейла Органы.       Как бы в подтверждение своим словам, инквизиторша незамедлительно продемонстрировала голографические снимки Сидиусу, стараясь из кожи вон лезть, чтобы оказаться ещё полезнее господину, но, кажется, император её уже не слушал.       Властно взмахнув рукой, первый ситх в Галактике лишь коротко и отстранённо, сквозь зубы, приказал:       — Можешь идти.       И, когда женщина, наконец-то, удалилась, Дарт Сидиус полностью погрузился в свои серьёзные, крайне важные размышления о том, что бы это всё могло значить.       После жаркой татуинской ночи в замке Вейдера, пески времени унесли с собой ещё несколько тысяч песчинок. Тёмный лорд, как и было обычно заведено, отправился на очередную миссию, оставив всех нынешних обитателей его временного убежища наедине. Сидя за огромным обеденным столом в покоях юной принцессы, сплошь уставленным разнообразными яствами, Люк, Лея и Асока предавались дневной трапезе, и что касалось Тано, то та, в отличие от остальных, казалось была невероятно голодна.       Жадно, словно никогда вообще не видела нормальной еды, женщина то и дело хватала жаренные ножки порга и, ожесточённо впиваясь в них мощными тогрутскими зубами, едва ли не давясь, откусывала огромные куски нежного, сочного мяса. Асока успела положить себе на тарелку и, будто не в состоянии вообще насытиться, «проглотить» уже пять штук, прежде, чем изумлённая Лея, с приподнятыми бровями взглянув на неё, усмехнулась и укоризненно пошутила:       — Асока, что с тобой? Если ты будешь столько есть, то растолстеешь, и на тебе ремень не застегнётся.       Девочка чуть шире растянула губы в самодовольной ухмылке, со звоном положив на стол серебряную вилку, Люк, тоже перестав жевать, с интересом уставился на Тано, и лишь та, в оцепенении замерла, застигнутая врасплох.       Слова Леи ужасающим холодком прошлись по её телу, заставляя каждую клеточку сотрястись невольной дрожью, слова, которые лишь для тогруты звучали по-особому. В последний раз на ней не застегнулся ремень в тот самый злосчастный, страшный, проклятый день, когда женщина ещё была беременна, и в тот же самый день, когда столь трагически разрушилось её возможность стать матерью, осколками разбитого в ярости зеркала осыпавшись на пол. Это болезненное воспоминание показалось Асоке так невыносимо и столь шокирующе, что Тано на несколько секунд перестала шевелиться, а может и дышать.       Даже не донеся до пухлых карамельных губ надкусанную жаренную ножку порга, тогрута завороженно отложила её прочь на тарелку и, потерявшись в раздумьях над невольными догадками, резко сорвалась с места.       Так ничего не понявшие дети лишь безмолвно проводили её изумлёнными взглядами, после чего, уже юный Скайуокер, бросив свой столовый прибор на скатерть, резко возмутился:       — Лея, ты иногда совсем не думаешь, что говоришь. Ты её обидела.       Слова мальчика мгновенно заставили девочку виновато опустить голову и нахмурившись произнести:       — Я не хотела, это была всего лишь шутка.       Совершенно не интересуясь тем, что происходило в покоях юной принцессы после её ухода, Асока взбудоражено ворвалась в свои комнаты, ища первое попавшееся зеркало, дабы убедиться в собственных предположениях, и, словно ураган, подлетев к оному, резко сорвала с себя злосчастный ремень. Взволновано посмотрев на него, до сих пор теряясь в былых воспоминаниях, Тано в ужасе отшвырнула аксессуар прочь, на сей раз подальше от собственного отражения, и, спешно задрав серую юбку, стала внимательно разглядывать собственный живот.       Крутясь из стороны в сторону, тогрута то и дело поглаживала гладкую оранжевую поверхность, стараясь под разными углами тщательно оценить её форму и величину. На первый взгляд, ничего не изменилось, но почему-то визуально складывалось впечатление, что живот стал чуть более мягким и округлым, и это невольное видение приводило в ужас. В отличие от детей, которые ещё ничего не знали в жизни, женщина, умудрённая горьким опытом, понимала, что это могло означать. И подобная новость откровенно шокировала. Увеличение аппетита, округлость живота, не застёгивающийся ремень… Неужели она снова…       Не став договаривать сию догадку до конца даже мысленно, Асока тут же попыталась проверить свою теорию наверняка, единственным доступным ей сейчас способом. Быстро приложив оранжевые ладони к «слегка округлившейся поверхности», Тано постаралась сконцентрироваться на Силе, чтобы ощутить внутри себя возможную новую жизнь. Поначалу ментальное чувство собственного естества было для неё обычным, такое же как и прежде, слегка затемнённое, но, всё же, белое свечение, родное, привычное и обыденное, однако… Более тщательно обследуя свой организм, при этом сильнее прижимая ладони к коже и плотнее сводя их к центру, тепло и свет, разливающиеся внутри женщины, становились интенсивнее и интенсивнее, их источник приближался в геометрической прогрессии, ещё немного, и Асока смогла бы его полностью ощутить, распознать, признать реальным, как, внезапно, её ментальное сканирование было прервано…       Чётким тогрутским слухом уловив, что в комнату вошли, Тано резко убрала кисти от живота, позволяя Силовой связи исчезнуть, а серому эластичному подолу платья упасть обратно на бёдра. Люк и Лея, так ничего особого и не успели заметить, прежде, чем оба ребёнка оказались подле женщины.       — Мама, не слушай её. Лея сама не знает, что говорит, — начал было за подругу извиняться мальчик.       — Да, мама… Я не хотела обидеть. Извини, — юная принцесса впервые назвала Асоку этим словом, и оно, уже в который раз в жизни, прозвучало для Тано, по-особому.       Резко вздрогнув от переосмысления его значения, тогрута отчётливо поняла, что возможно, она скоро снова станет матерью, на этот раз на самом деле, возможно, она снова беременна, и, если честно, пока на эти догадки совершенно не знала, как реагировать.       Видя, что заминка затянулась, Асока спешно присела на корточки и, ласково приобняв детей, при этом нежно погладив их руками по головам, с лёгкой улыбкой произнесла:       — Ничего страшного. Я не обиделась. Разве я могу на вас обижаться? Идите играйте.       Абсолютно безоговорочно поверив в её искренность, Люк и Лея лишь утвердительно кивнули и с громким криком скрылись за дверями покоев, оставив Тано наедине с её тревожными размышлениями.       Дети были спокойны, а вот их, так называемая «мать», во всех смыслах этого слова, — абсолютно нет. Сквозь волнительные догадки в памяти невольно встали всплывать моменты прошлого, первая беременность и то, как тогрута отреагировала на неё тогда. В тот роковой день, женщина страшно испугалась, страшно огорчилась, страшно разозлилась, теперь же… Асока и сама не знала, как она могла реагировать на возможный положительный результат теперь.       Поступки Вейдера, издевательства, принуждение, насилие, жалость, снисхождение, ласки… Казалось в его отношении к ней был весь спектр действий, чувств и эмоций которые только можно было пережить. Сейчас Тано почему-то вспоминала их все, вместе и каждое по отдельности, вновь ощущая на себе, вновь переосмысливая эти моменты. Одновременно с тем перед глазами почему-то всплывал образ Энакина, такой родной, такой неприкосновенный, такой любимый…       А следом за ним был тот самый последний, горячий, обжигающий, страстный татуинский танец для тёмного лорда… Страсть и любовь, вот, что сейчас чувствовали они друг к другу, вот, что стало заменой страху и ненависти, боли и отвращению, неприязни и отторжению… И переосмысление этого, вдруг, заставило тогруту понять, что она почти даже рада была новости о возможной беременности… Что она больше не ненавидела Вейдера так, как раньше… Что она вполне спокойно и даже положительно воспринимала ребёнка именно от него.       Внезапно, Асока почувствовала, как сильно ей не хватало Вейдера, почему-то, вдруг, захотелось увидеть его, оказаться рядом, поговорить, прикоснуться, обнять… И с диким ужасом от осознания того, что всё это было реальностью, Тано тут же попыталась откинуть сие злосчастные мысли прочь. Не время и не место было предаваться сантиментам, как, впрочем, и неуместно всё это было по отношению к нему. Но, тем не менее, выяснить правду о своём положении было необходимо, и как можно скорее. Наверное, потому тогрута решила прямо сейчас отправиться в медицинское крыло.       Увы, Сила играла и с ней, и планам женщины не суждено было сбыться. Где-то поодаль широкого решётчатого окна покоев Асоки, на открытой посадочной площадке приземлялся корабль тёмного лорда. Не встретить ситха — означало выдать себя с головой… А, впрочем, кого Асока обманывала? Она сама летела на «свидание» с Вейдером, как яркий оранжево-белый мотылёк летит на обжигающее пламя свечи.       Чувства и эмоции Тано, её предвкушение и радость встречи, не были не взаимны, ситх, казалось, как молодой мальчишка, испытывал то же самое трепетное волнение где-то глубоко в душе, которое, когда-то впервые переживал с Падме. Теперь же у него была Асока, тёмному лорду очень хотелось верить, что была.       Едва сойдя с трапа и резко приблизившись к ней, Вейдер, как будто впервые, обнял Тано за плечи, слегка поглаживая её широкое заднее лекку и чувствуя, как в ответ, тогрута вся дрожит. Ситх не знал, было ли это от нетерпения, омерзения, страха, но немного сбитый с толку, на всякий случай решил спросить.       — Что такое, ты вся дрожишь? — внимательно всматриваясь в её огромные бездонные синие глаза, попытался осведомиться он.       — Это… Просто от трепетного волнения. Всё хорошо, — ласково прошептала она.       Асока не знала, что могла сказать в своё оправдание, но, к счастью, ничего больше и не понадобилось, тёмный лорд просто промолчал.       Прошло какое-то время, какие-то жалкие незначительные минуты, прежде чем оба они оказались в покоях ситха. Нет, на этот раз между тёмным лордом и Тано не было ничего похотливого или пошлого, только ментальное, только духовное. Находясь друг к другу как никогда близко душевно, Вейдер и Асока просто разговаривали, о разных бытовых делах в замке, о Люке и Лее, о её тренировках.       — Как твоё здоровье? — внезапно сорвалось с его губ, и сердце тогруты вздрогнуло вместе со всем её хрупким изящным телом.       На секунду женщине показалось, что он обо всём догадался, но это был лишь мгновенный момент страха, и первая паника быстро отступила.       — Пойдёт, — стараясь держаться как можно более обыденно и непринуждённо, даже относительно грубо ответила она, но, кажется, ситх так и не заметил, что при этом Асока дрожала, словно лист на осеннем ветру.       Подойдя немного поближе, Вейдер, внезапно и для неё, и для самого себя, крепко обнял Тано со спины, насколько он вообще только мог нежно, прижимая тогруту к груди.       — Надеюсь, завтра ты снова ко мне придёшь, — тихо, но твёрдо, произнёс ситх, — Я ещё раз хотел бы увидеть твой чудесный танец.       — Хорошо, — ни на крупицу не сопротивляясь, согласилась она.       — Тогда, спокойной ночи, — коротко пожелал тёмный лорд, выпуская из объятий свою возлюбленную.       — Спокойной… — в ответ неуверенно протянула Асока.       Ведь Тано знала, что, для неё эта ночь, возможно, не будет таковой.       Покинув покои Вейдера, на сей раз и пальцем не тронутая, тогрута спешно устремилась в сторону мед крыла. Войдя в главный кабинет дроида-врача, который, ввиду ненадобности, там сейчас отсутствовал, женщина, словно воровка, в полумраке отыскала прибор для анализа крови. Её руки тряслись, её пальцы не слушались, перед её глазами всё мутнело, а алая жидкость едва-едва струилась из небольших проколов… Асока дважды сделала необходимый анализ и всё равно не верила его результату. Положительному результату, которому она почему-то была несказанно рада!