По дороге наверх

Мисенг прошла уже половину пути, а прошлое всё следовало за ней по пятам. Отягощёнными горечью воспоминаниями, кошмарными снами, сохранёнными в арсенале чужими вещами – оно было всегда рядом с ней. Йеон сетовала, что оно никак не отпускает Мисенг и отравляет ей жизнь, но та слишком хорошо понимала: это она не может его отпустить. Нет, не забыть, оставив чужой образ забвению. Забыть – значит, предать, на это не пошёл бы никто из них. Ван Нан и Йеон продолжали помнить всех, кто погиб давным-давно, но не привязывались к призракам прошлого. Оно не смотрело в них, не смотрело из них, как это было с Мисенг. Она часто представляла себе, как бы жили сейчас Госенг с Хо Ряном. Как бы вёл себя Акраптор со всеми ними – вырасти выросли, да проблем прибавилось, а он всегда был их всеобщим отцом… Как бы выглядел Принц и каким бы он был сейчас – таким же шумным и надоедливым? Или бы успокоился, стал серьёзнее и осмотрительнее? «Мы бы так же танцевали под ту дурацкую музыку из рекламы?» «Он бы так же не церемонился, говоря всё прямо?» «Он бы ругался с Йеон? Или ухаживал бы за ней?» «Они с Акраптором бы так же готовили по выходным?» От собственных фантазий было больно и горько. Мисенг чувствовала себя мазохисткой, но расстаться с ними было выше её сил. Вечерами она часто устраивалась на диване между Ван Наном и Йеон и засыпала, ощущая их тепло и поддержку, но никогда не говорила, что представляет в гостиничном номере всех остальных. Как было когда-то давно, когда они вместе шли на самый верх проклятой Башни. Когда Принц тоже был рядом. Её первая любовь, окончившаяся столь трагично – и не надо тут ни про какие драмы из книг. Смешной, нелепый и до отчаянного отважный Принц, что не побоялся пожертвовать собой ради неё. – Отдохни после теста, ты очень устала, – ласково говорила Мисенг Йеон, когда та просыпалась в слезах. Её теплая ладонь скользила по отросшим волосам, смешно их ероша. – А на следующем Этаже встретимся с Виоле и Куном… Ван Нан накидывал ей на плечи свою толстовку. Мисенг улыбалась им и глотала горькие, жгучие слёзы, а потом обнимала их. Говорила: – Спасибо. И боялась представлять, что будет там, на второй половине пути. Потому что сердце её уже было разбито и крошилось пылью, и ещё немного – разлетится вдребезги. «Ты говорил, что я слабая. В чём-то… ты оказался прав».