Счастье есть!

- Девочки, просыпайтесь, - вошла в палату улыбчивая медсестра. – Сейчас доктор придёт, чтобы все красивые были! - И вам доброе утро, Зинаида Павловна! – сонно пролепетала Мурашова.        По очереди приняв в душ, девушки измерили температуру, привели себя в порядок и с готовностью принялись ждать доктора. - Олеська, а ты тоже наивно надеялась, что в больнице тебе дадут отоспаться? – неожиданно поинтересовалась Мура, выдернув соседку из своих мыслей. - Нет… Я уже привыкла вставать ни свет ни заря, - пожала плечами Уманова. - Ох, а я, когда беременная ходила, родов прям дождаться не могла! – рассмеялась Женька. – Доча каждое утро так вертелась и толкалась, что покоя никакого не было! Все рёбра мне отбила! - У тебя дочка? – едва заметно улыбнулась Ума. - Да, Варенька. Три дня назад родилась! – похвасталась девушка. – Такая красавица, вылитая я! - А папа её? - О-о! Васька нас каждый день навещает, говорит, дома какой-то сюрприз ждёт! - Он, наверное, сейчас самый счастливый… - Это точно! Он каждый вечер после работы с моим животиком разговаривал, представляешь, даже сказку как-то читал! Мне смешно было, а он такой серьёзный, будто точно знал, что дочка его слышит. Она ему даже как-то ладошку свою показала, словно к папочке потянулась. Ионов чуть в обморок не грохнулся от счастья! – хохотала Евгения. - Здорово… Сашка вроде тоже ждал нашего сына, но… - Олесь, твой Саша не последний мужик на планете, - резко перебила Олесю. – Ты молодая, красивая, у тебя чудесный сын, так что встретите вы ещё своего принца! Вот увидишь! - Давай не будем об этом, - попросила Уманова, заходя в ванную.        Покачав головой, Женя открыла настежь окно и вдохнула полной грудью майский воздух. С одной стороны, она безумно завидовала сама себе, что у неё есть такой замечательный муж и теперь появилась ещё и очаровательная доченька, но, с другой – что было бы с ней, окажись она на месте Олесе? Страшно даже подумать... - Заболеть хотите? – раздался со стороны двери недовольный голос доктора. - Борис Андреевич, доброе утро! – улыбнулась Мурашова своей фирменной улыбкой, закрывая створку. – А мы вас уже ждём! - А соседка где? - В ванной. Как ваши дела? - Мои-то отлично, а ваши? - Всё замечательно! - оптимистично воскликнула она. - Женя, как Олеся? – шёпотом спросил Тарасов. - Вчера была плохо, а сегодня вроде бы получше, - нахмурив лоб, ответила девушка. - Что-нибудь говорила о сыне? - Только то, что оставит его… Борис Андреевич, я достала номер её парня, - заговорчески сказала Мурашова. – Я хочу ему сегодня позвонить! - Не надо, - жёстко оборвал её Борис. – Я сам с ним свяжусь. - Ну ладно тогда… - Здравствуйте, - раздался в палате голос Олеси заставив пару спешно отойти друг от друга. - Доброе утро, - улыбнулся Тарасов. – Как самочувствие? - Всё хорошо, - вяло ответила она. - Температуры нет? - Нет, - отрицательно покачала головой Уманова. - А боли? - Я здорова. Когда меня уже выпишут? – спросила она, глядя в глаза доктору. - Рано ещё, - скомкано ответил он. – Тогда спускайтесь завтракать, а потом детей кормить. - Я не буду... – хмуро отозвалась Олеся. - А я вас и не спрашиваю! - Не имеете право! - О правах и обязанностях мы поговорим с вами потом, а сейчас шагом марш вниз! – настойчиво сказал Тарасов. - Лесь, пошли! Там тётя Света такие вкусные блинчики готовит по утрам! – улыбнулась Мура и, взяв соседку за руку, быстро потянула к выходу.        Завтрак прошёл в тишине. Уманова вяло ковыряла вилкой в салате, но вот блинчики съела за обе щёки. Они, действительно, получились божественными!        Выйдя из палаты девчонок, мужчина, пока никого нет, блаженно потянулся. Страшно хотелось спать, но рабочий день есть рабочий день, к тому же сегодня у него стоят несколько плановых кесаревых, так что покемарить даже на диванчике будет некогда. Закинув в кофемашину пару медных десяток, Тарасов ждал, пока этот чудо-автомат приготовит ему обычное эсперессо. - Борька, привет, - закинув руку ему на плечи, сказала Рита. - Доброе утро, Булатова! – кивнул мужчина и поцеловал подругу в щёку. – Что хорошего снилось, что ты вся светишься? - Ванька сегодня детей в школу собрал без меня, так что я поспала лишних полчаса! Боже, если бы ты знал, как это здорово! - довольно улыбнулась она. - Я догадываюсь! – рассмеялся Борис. - Не-а! Вот когда будет у тебя свои дети, тогда, может быть, ты это поймёшь! - Не начинай, пожалуйста! - наигранно закатил глаза Тарасов. - Ну, тебе действительно пора жениться! Хватит уже роды у чужих женщин принимать, пора бы и у своей благоверной! - Для этого всего сначала нужно встретить ту единственную, которую захочется повести в ЗАГС! - Зинаида Павловна плохо над этим работает? – прищурилась Булатова. - Софочка? Её план заранее провален! – твёрдо заявил мужчина. - Хорошая девочка, между прочим! Очень старательная, покладистая! Да и к тебе неравнодушна! - Рит, говоришь какую-то чушь! – усмехнулся Тарасов. - Присмотрись к ней! - А ничего, что я отношусь к ней не более чем к коллеге?!        Сзади что-то упало. Обернувшись на звук, пара увидела стоящую перед ними Андрееву Софью Сергеевну. Перед ней валялась коробка со стерильными принадлежностями, а сама она вот-вот грозилась затопить роддом своими слезами. Не выдержав пристального взгляда двух людей, девушка бегом направилась в сестринскую. - Чёрт! - выругался Тарасов. – Неудобно получилось… - Иди, извинись! – потребовала Булатова. - Не пойду. Нечего ей было подслушивать чужие разговоры, - ответил Борис и направился в свой кабинет.        Посмотрев вслед другу, Рита покачала головой и сама пошла в комнату для медсестёр. - Ну, чего ты ревёшь? – спросила она, присев рядом с Софьей на мягкий диванчик. - Он никогда не обратит на меня внимание! - Будешь ходить с красными глазами, точно не обратит! Успокаивайся давай! – протянув салфетки, попросила Булатова. – Борька просто такой человек, прежде чем сделает шаг навстречу, тысячу раз подумает. Он просто не торопит события… - Думаете, ему на меня не всё равно? - Я не знаю, - призналась женщина, но затем мягко улыбнулась женщина: – Покажи ему свою хозяйственность, прояви заботу, вот увидишь, он наверняка это оценит! - Спасибо вам, - шмыгнула носом девушка. - Не за что, не плачь больше, - подмигнула Булатова и вышла из комнаты.        «Ну, Тарасов, довёл-таки несчастное создание до слёз! Получишь у меня!», - мысленно злилась Рита. - Ну, мамочки, хватит рассиживаться, сейчас детей на кормление принесут! – улыбнулась старшая медсестра, войдя в залитую солнцем палату. - Пусть моего кто-нибудь другой покормит... - сказала Олеся, отвернувшись к окну. - Своего вы покормите сами! – вдруг раздался голос Бориса.        Обернувшись на звук, Уманова увидела его в дверях. Он стоял в проходе, аккуратно держа в руках маленький свёрток. Внутри Олеси что-то предательски дрогнуло, а потом очень больно сжалось. Дыхание перехватило от осознания того, что там, в одеяльце, завёрнут её сынишка. Маленький кроха, которого она так сильно ждала все эти девять месяцев.        Зачем Борис Андреевич это делает? Чего хочет добиться? Ей и так сейчас тяжело, а он сейчас стоит от неё в считанных метрах и протягивает ей её же ребёнка! - Олеся, или вы возьмёте его и покормите сами, или я вас насильно раздену и заставлю это сделать! – упрямо сказал Тарасов. - Не посмеете, - голос предательски дрогнул. - Лучше не проверяйте.        Малыш, словно почувствовав, что сейчас решает вопрос его завтрака, завертелся на руках мужчины и громко вскрикнул. От этого звука сердце Умановой, кажется, совершило кульбит и упало куда-то в пятки. Её сыночек. Её маленький. - Ну так что?        Борис прекрасно видел состояние Олеси, видел, какими глазами она смотрит на его ношу, чувствовал, что она сдерживает желание прямо сейчас подбежать к своему ребёнку – ничто не ускользнуло от его внимания. Она хотела быть рядом со своим сыном, Тарасову нужно было лишь помочь ей это сделать. Он прекрасно понимал, что, если Олеся хоть раз возьмёт на руки своего малыша, то уже никогда не отпустит его.        Эта немая сцена длилась, наверное, несколько секунд. Всё это время Мурашова, не отводя глаз, смотрела на реакцию соседки и действия Бориса. Внутри всё дрожало от переполнявших эмоций, а уголки глаз заблестели от появившихся слёз.        Поняв, что Олеся сама ни за что не приблизится к ним, Тарасов медленно сделал шаг вперёд. - Не надо, прошу вас! – взмолилась Уманова, сделав пару шагов назад и упершись в прикроватную тумбочку. - Надо. Сынишка очень хочет увидеть свою маму.        Приблизившись к девушке, он решил пока не передавать ей ребёнка, поэтому только наклонил к ней свёрток. По-детски зажмурившись, девушка не хотела разлеплять века, боялась увидеть своего сынишку. Она ведь прекрасно знала, что, увидев его глазки единожды, не забудет их уже никогда. - Посмотри, какой он у тебя очаровательный, - мягко сказал Борис, перейдя с ней на «ты».        Ребёнок вновь агукнул, словно подтвердив слова мужчины. Как говорил всегда Тарасов, это пусть и запрещённый приём, но самый действенный из всех.        Уняв бешеную дрожь во всём теле, Олеся открыла глаза и едва ли могла устоять на ногах. Большими небесно-голубыми глазками на неё смотрел сын и причмокивал своими маленькими розовыми губками. - Кушать хочет, - улыбаясь, прошептал Тарасов. - Я не могу, - не сдерживая слёз, ответила Уманова. - Ты всё сможешь, - уверовал её он. – Зинаида Павловна, помогите, пожалуйста, - обратился Борис к старшей медсестре.        Аккуратно передавая малыша маме, мужчина чувствовал, как девушка дрожит. Он был готов поклясться всем чем угодно, что ничего лучше не видел в этой жизни. Да, много раз он присутствовал в момент первой встречи матери и ребёнка, но этот был каким-то особенным. Олеся, заворожено смотря на своего сына, вряд ли догадывалась, насколько прекрасна она в эту минуту. Её карие глаза были полны любви, а губы расплылись в робкой материнской улыбке. С опаской подтянув к себе ребёнка, она прикоснулась носом к его лобику, а потом сладко поцеловала свою кроху. Тарасов ещё больше уверился, что она создана для роли матери, осталось лишь убедить Олесю, что все жизненные трудности преодолимы.