Трепет Вашего сердца

Вот уже второй день в Вене без устали лил дождь. Дороги постепенно застилала вода, значительно затрудняя движение как для транспорта, так и для пешеходов. Люди, дрожа от холода, толпились на тротуарах под ветвями деревьев, надеясь хоть ненадолго спрятаться в тени широких листьев. Нередко можно было услышать недовольные крики про испорченное платье или безнадежно сорванный деловой прием у очередного почетного семейства. Однако, не смотря ни на что, Антонио любил дождь. Каждый раз, будь то сильнейший ливень или же мелкий дождик, он садился за рояль у окна и прислушивался к шепоту Природы, разнообразнейшим ритмическим рисункам, которые выбивали прозрачные капельки. В голове Сальери рождалось множество сонат и симфоний, вальсов и концертов, которые являли собою музыку его сердца. Уютная тишина, дрожащее пламя свечи и множество исписанных нотами листов с самыми разными мелодиями. Периодически Антонио задумчиво водил кончиком пера по щеке, нервно кусая губы, наигрывал пару тройку аккордов и плавными движениями пальцев вырисовывал на листах новые звуки. Никто никогда не видел его таким – искренним, эмоциональным, уязвимым, - и не увидит. Он поклялся себе, что никогда ни перед кем не откроет свою душу. И всё же люди не вольны над Судьбой. Двери концертного зала бесшумно приоткрылись, впуская в комнату едва различимую в свете луны тень. Она проскользнула вдоль стены, осторожно обминула молчаливый камин и приблизилась к композитору, который сосредоточено играл только что придуманную мелодию. - Маэстро, простите, могу я… Голос юного Вольфганга прервался на полуслове - Сальери резко вскочил с места, сгребая в охапку листы с нотами: - Моцарт, Вас не учили спрашивать разрешения или хотя бы стучать, прежде чем войти в комнату?! – он готов был убить нахала, бесцеремонно ворвавшегося в его хрупкий мир и, возможно сам того не ведая, раскрывшего самое искреннее его таинство. - Простите, Маэстро, но Вы ведь сами сказали… - Врываться в мой дом без приглашения и видимой на то причины?? – Антонио сделал глубокий вдох, мысленно успокаиваясь. - Нет… п-простите… - казалось, юный композитор едва сдерживал слезы, - Просто Вы сказали, что готовы принять меня в любую минуту и… – Моцарт низко опустил голову, закрывая непослушными волосами лицо, и сильнее прижал к груди листы, вероятно, недавно написанного произведения. - Конечно, я всегда готов выслушать Вас, но не стоит забывать об элементарных правилах приличия. - Вы написали сонату, Маэстро? – на удивление быстро позабыв о недавнем испуге, Вольфганг с нескрываемым интересом рассматривал черновики в руках Сальери. - Это не Ваше дело, - довольно грубо отрезал Антонио, кладя их на отполированную поверхность рояля. - Сальери, Вы что-то скрываете… – уверенно шагнув вперед, произнес Моцарт с торжественной улыбкой на лице. - С чего Вы взяли, Вольфганг? - недовольно сказал Сальери в неосознанной попытке защититься, но, спохватившись, продолжил ровным голосом, в котором явственно звучала сталь: - Я не настолько глуп, чтобы открывать кому-либо свои тайны. - Что за мелодию Вы играли? Она была воистину… прекрасна… необыкновенна… На сотую долю секунды Антонио замер на месте, растерянно оглядев Вольфганга, но едва он попытался вновь нацепить свою маску спокойствия и безразличия, Сальери понял, что она превратилась в прозрачные осколки надежды. - Вы действительно так думаете… Моцарт? – не смея пошевельнуться, с замиранием сердца он ждал ответа от того, кому посвящал свою душу. - Да… она была похожа на ласковые капли дождя, тихое пламя свечи и трепет Вашего сердца, Сальери… Словно в тумане, Вольфганг почувствовал легкое прикосновение нежных пальцев к щеке, жаркое дыхание на шее и мягкие, желанные губы на своих устах. Эскизы недавно сочиненного произведения были хаотично разбросаны по полу, огонь свечи покачивался из стороны в сторону, будто в такт неведомой мелодии, а за окном по-прежнему лил дождь, играя миру симфонию двух любящих сердец. Она живет и в наши дни, её можно услышать ласковыми, дождливыми ночами, нужно лишь прислушаться к музыке своего сердца.