OST: — Форум — Островок (для атмосферы)
У Юрия Ростиславовича день рождения. Боровицкие приглашены полным составом, и Карина не может проигнорировать данное событие. Не хочет. Но отказывает себе в новой симпатии к Косу. Она не растрачивает себя. Такое у неё воспитание, образ мыслей и жизненный уклад. Или ройте глубже. Потому что её друг детства Слава совсем другой, нежели Космос, и она знает его слабости и характер. Ей не по себе, когда она слышит, что Громов сокрушается о своих вечных занозах, в которых главную роль играла неизвестная Лиза. За одной партой сидят, химию с физикой друг у друга скатывают, но не больше. Непробиваемая девчонка, вечно за ней хвост. Гром в бешенстве, но Карина не вина его беде. А хотелось бы. Впрочем, вид Космоса будит в душе Карины странные чувства. В половину не похожие на то, о чём писала Татьяна Онегину. Но цепкие, как простуда. Сына виновника торжества проигнорировать невозможно, но никогда не знаешь, чего от него ожидать. Он впервые не убегает, а когда родители забыли про существование взрослых детей, то пустил её в свою комнату. В прошлый раз не позволил ступить за порог, и Карина успела подумать, что Кос скрывает там ящик «Агдама» и блок «Беломора». Но не тут то было. Всё почти чинно. — Заглянешь на огонёк к дяде Космосу? — предлагает Кос вежливо, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Пустишь? — Карина знает, что Космос пустит её на этот раз, но играется. — Не могу дать скиснуть от скуки нормальному человеку, — и самому Космосу скучать не хотелось. — Себя к таким уже не относишь? — Карину удивляет самокритичность Коса. — Вчера по телефону я поняла, что разговорный жанр — твое призвание. Что скажешь? — Блин, опять уши красивые от Надькиного ржача завянут, чё делать будешь? — Кос бы повесился, но не в этой жизни. — Провалюсь сквозь этажи, — на полном серьёзе сказала Карина. — Не надо падать, — настоятельно рекомендует Кос. — Мне деваться некуда сегодня, иначе старик не простит. Космос позвонил Карине через день после побега от отцов, спросив, не стало ли ей тягомотно с подругами? Передавал горячий привет от Фила, который искренне переживал, что Боровицкой их малая компания не по нраву. Космос заряжал громким смехом, постоянно прикалывался и шутил, и, набравшись смелости, через два звонка парня, Карина позвонила первой, проговорив сумбурное приветствие. А дальше он сам справился. В воздухе непритязательный запах табака. Карине нетрудно обнаружить источник, и понять, что Космос не считает нужным скрывать от отца очевидное. Где только такие достает? — Мальборо? — пачка сигарет лежала на тумбочке, прикрытая книгой. — А если дядя Юра заругает? — Чего сделает? — Космос заходится смехом, без слов уверяя в том, что родительский гнев его мало пугает. — Найдет твои закрома, — а родителям долго искать не надо, — накажет. Не проходил такое? — Не дури, — Кос отрезает строго, не терпя замечаний. — Мой бы орал, — и обязательно бы наказал. — Я балуюсь лет с четырнадцати, — если не раньше, о чём Космос решил умолчать. — Раз отец поймал, два поймал, а потом рукой махнул. Сам же без курева не может. Но у него сигары. — Курение — вред, слышал? — не понимает Карина курильщиков. — Не учи учёного, — спокойно заявляет Космос. — Девчонкам не идёт, железно. А мне всё одно. В кайф. — Не буду спорить, — себе дороже. Карине нравится обстановка в этой комнате. Кровать, шкаф, зеркало, тумбочка, книжные полки, но всё не без пацанской небрежности, свойственной возрасту Космоса. У окна расположился лакированный письменный стол. Почти пустой, если бы не магнитофон, пару кассет с западными записями, телефонная книжка и три фотографии в рамке. Родные и близкие… На первом фото запечатлена красивая женщина с большими южными глазами. Лицо её излучает задор, а черные кудри струятся по плечам. Нежная, тонкая, как француженка из иностранных журналов мод. Смотрит свысока, немного поджала губы, без слов обличая свой темперамент. Легко догадаться, что это мать Космоса, на которую он очень сильно похож. И место которой в этом доме так бездарно пытается занять несносная Надежда. Здесь Боровицкая точно не завидует сыну профессора астрофизики. Центральное место заняла фотография с друзьями. Видно, что ребята дружат крепко. Компания беззаботная и праздничная, с широкими улыбками и воздушными шарами. Наверное, выпускной. И Космос обнимает похожих друг на друга парня и девушку. И последняя… Она поселилась на третьей фотографии, не оставляя сомнений в том, кого Космос распекал по телефону. Это та самая Лиза, а под фото надпись — «Ленинград, 1986». Она стоит на фоне Эрмитажа, расставив руки в разные стороны, будто бы хочет обнять всю Дворцовую площадь. Вид был бы почти мальчишеский, запакованный в комбинезон и куртку, если не распущенные длинные локоны, не знающие прически. Так выглядит юность, и Лиза словно ловит её дыхание. Птицу выпустили в полет. — Твои друзья? — спрашивает Боровицкая, продолжая рассматривать фотографии. — Чьи же ещё? — Космос плюхается на кровать, прислоняясь спиной к стене. Подбрасывая думку к потолку, он выглядит по-домашнему, как будто в соседней комнате не расположилась целая свора гостей. Но ему наплевать на то, что они о нём подумают, потому что Космос выжидал другого. И дождался, если Карина не отговорилась занятостью, и пришла вместе с родителями. На морду его посмотреть. — Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной… — вспоминается мотив полузабытой детской песенки. — Теперь я знаю, как выглядит твоя персональная карма, если тогда в машине мы тебя правильно поняли. — Совесть моя алмазная, — Кос кидает короткий взор на на фото Лизы, сделанное на каникулах в Ленинграде. — Надоедаем друг другу, как можем. — Понимаю, — Карина не спешит делать поспешных выводов. Она и сама с незапамятных времён дружит с парнем. — На фото просто мушкетёры. С Констанцией в придачу. — Ага, бери и фильмец снимай, — в котором Кос хотел играть главную роль. Космос не раз возвращался к словам Фила, и упорно пытался отмахнуться от того, что Боровицкая и Павлова — с одной грядки ягодки. Он не настолько дурак. Правда, на вопросы о Лизе отвечать не хочет. Тем более сам же спёр у неё фотку, и ей ещё предстоит увидеть сюрприз. В честь великой преданной дружбы. Сам разберется, куда ветер дует. Лиза же своя в доску, они дружат почти четыре года, не расставаясь. Он от неё придурков отваживает, плечо подставит, когда невмоготу. Дружба с ней разительно отличалась от общения с парнями. Потому что за ней чувствовались понимание и мягкость? На эти вопросы Кос не отвечал, а лишь разгадывал шараду. И никого к этой неугомонной лишний раз не подпускал… Космос не мог похвастаться тем, что за месяц телефонных разговоров, достаточно изучил Карину. Но ему всё понятно, без подсказок и ухищрений. Хорошая девочка и без фантазий. Заставляет думать о себе, но ничего не обещает. Глаза добрые и без тени лукавства. Такие, как и она сама. Но не алмазы, которые пытались морозить. Не алмазы. Чёрт дери, не надо передёргивать! Но Холмогоров не начинает шарманку о том, чего нет в природе. А Карина Боровицкая рядом, осязаемая. Коснись. Не любил Космос загадки, но отчаянно к ним тянулся. — А ведь я вас вместе видела, — подаёт голос Карина. — Опа, где я прокололся? — Космос удивлён. — И чё там ТАСС уполномочен заявить? — К подруге бегала, и смех ваш с этой девчонкой слышала вся округа, — с тех пор прошла неделя, и Карина не упомянула бы про этот случай, если бы не увидела фото на столе. — Лучшие друзья? — Не без этого, — неохотно отвечает Космос, — а чё не подошла? — Торопилась, времени не было, — и не хотела быть замеченной. — Красивые девушки всегда опаздывают? — Холмогоров точно знает, о чём сейчас не хочет говорить. А вот смутить мисс совершенство… Почему бы и да? — У тебя такие методы общения с противоположным полом? — насмешливо спрашивает Карина. — Какие? — Косу самому интересно. — Предсказуемые, — порадовать Космоса Карина не может. — Ой, ой! — наигранно осекается Холмогоров. — Следак нашёлся, а я ж ещё не начинал. — Поверю на слово, — Карина решила не спорить с Космосом, потому что явно от этого устанет. Кассеты крутить не хочется. Карине нравится слушать тишину, которая резко контрастировала с тем, как в большой гостиной Холмогоровых вовсю горланит «Соловья» её мать — Анна Михайловна. Вокальных способностей родительницы Боровицкая не отрицает, но и лишних восторгов на этот счёт не питает. Космос стучит по пустому месту, приглашая Карину присесть, и она охотно соглашается, вытянув перед собой ноги, скрытые темными брюками. Ребята смотрят прямо перед собой, не решаясь говорить, что могли друг по другу скучать, но одновременно ощущают, что всё мерно и ровно. Без головокружения. И не надо. Космос ещё поймет, как бывает тяжело сдержать чувства, готовые выпрыгнуть из груди со всей скорости. Есть время для подготовки. Немного. Карина уже знает об этом, но молчит, как и положено той, что не скрывает свои привязанности. Ей легче сохранять спокойствие. — Карыч? — тихо потягивает Кос. — Если через пять минут моя барабанная перепонка шарахнется… — Космос! — Карине несколько обидно за певицу-мать. — Прости, не выдержал, — не оправдает он желаний отцовских, — но если шарахнется, то, блин, ищи меня завтра в вестибюле кинотеатра «Космос». — Одноимённый? — уточняет Карина. — Со скромности не помру, — на этот счёт Кос не питает иллюзий, — а без кино скучно. Масштаб нужен… Юрий Ростиславович заставляет молодежь вернуться к столу. Они предусмотрительно рассаживаются по разные стороны, чтобы под шумок корчить смехотворные гримасы, передразнивая захмелевших уважаемых гостей. И Наденьку, одетую в нелепое малиновое платьице с фонарями. Когда Боровицкие, постоянно медля, прощаются с именинником, Карина хочет сбежать по ступенькам первой. Шуток Космоса на сегодня достаточно, а она, признаться честно, очень устала. Но Холмогоров думал иначе. — А я ж про кино не шутил, не забудь, — напоминает Кос с серьёзной миной лица. — Завтра в три часа, всё равно на что. — И не на последний ряд, — Карина согласна на кино, но с рядом условий. — Не смущайся, чего ты? — Кос всегда девчонок на последний ряд зовёт, а тут облом. — У меня зрение плохое, — и тут Карина не врала. — Друг тут обещал очки с диоптриями подогнать, — самое время вспомнить про Фила. — Тебе подойдут? — Толкни их куда выгоднее, а я не опоздаю, — Карина обещает скорую встречу. — Смотри мне! Космос всегда отличался оригинальностью.***
Высокая золотоволосая девушка по-спортивному быстро прыгает по ступенькам высотной сталинки. Со стороны может показаться, что она летает, а не ходит. Рост позволял. Консьерж дома академиков давно знает её по имени, но почему-то сегодня едва ли не промазала. Кариной назвала. Такая работа, что ли, имена всех гостей дома запоминать? Странно, на кого она могла быть похожа? И имя у неё довольно простое, хоть и не слишком частое — Лиза. Легко запомнить. И она знает, что сегодня Космос тухнет от безделья, а друга в беде бросать нельзя. Чтобы Надька этому чудищу мозги не проела, а дядя Юра не ругался за лень. Старший Холмогоров бывал суров к сыну, но очень его любил. И принимал со всеми недостатками. Лиза считала, что Космосу повезло. Хотя бы потому что её папка больше не вернётся. Но речь не об этом. — Здравствуйте, дядь Юр, — произносит Лиза, когда дверь в квартиру Холмогоровых открывается. — Извините за вторжение. Я думала, что Кос дома. — Здравствуй, Лиза! Проходи, давно тебя не видел, — Юрий Ростиславович радушен к подруге сына. Это удача, что среди обормотов затесалась достойная девочка. Которая перечитала половину его профессорской библиотеки. — Твой Д’Артаньян в комнате. Чай пьёт, тебя дожидается. — Чай — это хорошо, — Лиза скидывает аккуратные осенние полусапожки, и вешает черное драповое пальто в венгерскую стенку у входа. — Ноябрь холодит. — Это точно, — погода больше не баловала москвичей солнцем. — Космос! Где ты там? — Неугомонная, тащись сюда, я тебе конфеты у Надьки скоммуниздил, — Кос голосит на всю квартиру, не стесняясь того, что отец и мачеха всё услышат. — Беги и не спотыкайся! — Поговори с ним, Лиза, — как по привычке говорит Юрий Ростиславович, всё ещё надеясь, что чей-то благотворный пример заставит сына ходить не только в гараж и курсы официантов, но и в более приличные места, полезные для ума. — Меня в кабинете ищите, если понадоблюсь. Я ему книги дал, они для тебя, забирай с концами. Всё равно никто не читает. — Спасибо большое, дядя Юра! — Лиза искренне благодарна. — Не жалко… Космос лежит на кровати, взгромоздив огромные ноги на стенку в позе березки. Лизу это не удивляет, но покрутить пальцем у виска всё-таки хочется. — Эй, Косматый, заворот кишок будет, — Лиза хочет привести Коса к порядку. — Красный весь, как рак… — Не жрал, тебя ждал, — Кос не боится рисковать. — Какая жертвенность! — Лиза делает вид, что восхищается. — Цени, а то в прошлый раз худым доходягой назвала, — Космосу даже стало обидно. — Шутка, — честно призналась Лиза, — ты мне и шпалой нравишься. — Уговорила, алмазная… Космос заканчивает с гимнастикой, а Лиза присаживается рядом, беря в руки чайную чашку. Горло согрето долгожданным теплом, а Космос кладёт тяжёлую голову на девичье плечико, отчего-то вздыхая, как старая бабка. — Чего, космонавт? — Лиза смотрит на Коса с теплотой. — Как дела в нашей вселенной? — Пока не родил, — так что хвалиться было нечем. — Подробнее? — дурацкий ответ не устраивает Лизу. — Скучно без тебя, — Кос решил заявить прямо. — Ответ принят, — нет причин не верить Космосу. Ей тоже без него плохо. Лиза склоняет голову на темный затылок Космоса, и на неё накатывает потерянное с годами чувство… Как дома. Тепло и уютно. И Холмогоров играется с её ладонью, что стало давно привычным. Как сытый кот. Сравнение возникло невольно. — Космик, слушай, — говорит Лиза, жуя «Мишек на севере», — а Петровне вашей на входе пора на заслуженную пенсию. Достали её. — Она и так на пенсии, — вспомнил Кос о консьерже, — а сдает она так, что будь здоров. Всех запоминает, кто больше раза наведывался. Кранты. — Она меня Кариной обозвала, прикинь. Потом признала, но «все вы у него на одно лицо»… — Лиза была почти возмущена, а Космос насторожился. — Дубу даёт, — Кос спешит отмахнуться. — Она ж Ленина на броневике помнит, — предполагает Лиза вполне резонно. — Живого, здорового. — Такого молодого. Космосу хочется обречённо рассмеяться. Да они сговорились! О какой похожести шла речь? Все голубоглазые блондинки на одно лицо у людей? Придурки! — Чего напрягся? — Лиза пронзительно смотрит на Космоса, внимательно изучая его лицо. — Чё я? — Кос не выдает и тени бешенства. — Лежу, хорошо. Ты пришла. Люблю, когда так. — Тогда расскажи мне про Карину, — Лиза не сомневается, что дело здесь не чистое. — С чего ты взяла, что я про неё знаю? Где-то спалился. Дружок. — Ты же звезда местная, сам говорил… — Дочка отцова друга, была у нас тут пару-тройку раз, — Космос уверен, что другого Павловой знать не нужно, и… Что-то сдерживало его от шага, открывающего все карты перед своей алмазной подругой. И рассказывать ей, что вчера он встречался с Кариной на другой территории, было необязательно. — Чай пей! — Ой, Холмогоров, тайны мадридского двора, — Лиза вспоминает про свой порядком остывший чай. — Сердце, блин, чувствовало, что бабулька не просто так промазала. Интриган! Лиза, не выдавая того, что удивлена, как друг скрыл от неё новую страницу биографии, о которой и так уже шептались пацаны, заходится резвым смехом. Ей не обидно, просто… Может, правда, нормальная девочка? Ложной скромности у Павловой точно не было, но хоть можно было спокойно сидеть за партой с Громовым, факт существования которого Космоса бесил безмерно. — М-да, алмазная, какие выражения! Не зря тебе батя целую библиотеку передал, — новый повод для разговора сам себя находит. — Тебе понравится. Что-то про историю, книги тёзки нашего Белого. На неделю точно хватит. — Это интересно, ничего ты не понимаешь, — Лиза любила историческую прозу и классику мировой литературы. — Иди и посмотри, — Кос поторапливает Лизу. — На столе, где фотки. — Пусти только, — Лиза пытается подняться. — Так и быть, — Космос нехотя отпускает её. Книги действительно были замечательными, но больше Лизу удивило другое. С фотографий на неё смотрели Ада Борисовна, их компания полным составом и… Она сама. Подарок. Теперь ясно, куда делась недостающая фотография из стопки новых кадров из Ленинграда, но на Коса не хотелось обижаться. Другие темы для разговора окончательно забылись, а расспросить друга о том, зачем ему её фото, Лизе нужно. — Сюрприз! — произнес Космос, намеренно искажая свой голос, становясь за спиной Лизы. — Мамка самой лучшей останется. Но рядом с мухоморами надо было обстановку оживить, а тут… Увидел, не удержался, спёр Снегурку. Короче, это моя фотка, Павлова, даже не спорь. — Придется плакат с твоей огромной физией на стену вешать, — ведь действительно придётся. — За «йо ма ха йо ма со», правда? — Каждый раз обещаешь, — шутливо отзывается Космос, — и где оно? — Пчёла меня точно выживет, если после пьянок будет любоваться тобой, — Лиза смеётся, предчувствуя реакцию брата на «подарочек». — Ты же везде. — Рядом нет, но в сердце постоянно? — Космос во всю флиртует. — Ой, генерал, не напрашивайся на комплименты, они не по моей части, — Лиза отмахивается от шуток на грани дружбы и заигрывания. — Я знаю, — с полным смирением в голосе произносит Космос. — Не догнал её, значит, и сразу — дылда, шпала. — А я не вертлявая сосиска, — Лизе есть что возразить. — Ты у меня зараза неугомонная, — и Космос бесконечно рад тому, что Лиза рядом. — Не отрицаю, — Лиза не скрывается от правды. Фил абсолютно правильно говорит о том, что галактика Космоса и Лизы недоступна для адекватного восприятия. Они и сами, порой, не понимали своих отношений, но были всем довольны.