Альбус Дамблдор и Зина с огорода

      Несмотря на явное вмешательство Зинаиды Васильевны в сознание Амбридж, Дамблдор не спешил вызывать грешного преподавателя на директорский ковёр. Он будто вовсе не заметил этого, на корню пресекая всякие мысли о такого рода воздействии, ибо это незаконно.       Тем временем семикурсники успешно изучили заклятие Огненного шторма и сдали зачёт по борьбе с инферналом. Живший в аквариуме подопытный экземпляр был уже бабе Зине без надобности, поэтому, как и обещала, она должна была его освободить и вернуть обратно в землю. Не решившись позвать на помощь Дамблдора, уверенная на сто процентов в своих силах, Зинаида Васильевна тёмной ночью, дождавшись полнолуния (чтоб по всем магическим канонам), покинула Хогвартс вместе со своей волшебной сумкой. Покинула очень неожиданным способом: улетела верхом на своей клетчатой сумке. Заколдовав её, как шапку-ушанку, Зинаида Васильевна уселась на неё сверху и улетела прочь. Похоронить инфернала она решила на его родине, то бишь там, где нашла его. На местном кладбище, расположенном недалеко от той самой речки, где был пойман одинокий водолаз. Прибыв на место, Зинаида Васильевна начала колдовать...       В Хогвартс она вернулась только под утро, усталая, бледная, но уже без инфернала, верхом на своей клетчатой сумке.       Квиддич Зинаида Васильевна не любила, уж больно жестоко в него играли. Она пришла на первую игру сезона, к которой так усердно готовились команды Гриффиндора и Слизерина. Баба Зина, однако, не отдавала приоритета и своего голоса ни одной из команд, а просто глядела на игру. Но после первых минут игры она уже всецело перешла к команде Гриффиндора: уж больно громко и отчётливо распевали слизеринцы поганую песню про Уизли. Зинаида Васильевна знала самого Рона, и ей было ужасно неприятно слышать такие оскорбления в его адрес. Она хотела было уже лишить их всех голоса, только бы они не пели, но Дамблдор жестом остановил её, так что бабе Зине пришлось смириться. Однако после вопиющей несправедливости, спровоцированной Малфоем и Крэббом, Зинаида Васильевна, ничего не говоря, вскочила со своего места, кинула на пол шарф Слизерина (который ей любезно одолжил профессор Снегг прямо перед матчем) и начала топтать его ногами. Спалив его заклинанием дотла, Зинаида Васильевна удалилась в замок, клокоча от злости.       –Это ж надо было так! Мало того, что после свистка, и хоть бы хны! Так ещё и исключили из команды! – бушевала она, вернувшись в свой кабинет, узнав от Энди, что сделала с Поттером и близнецам Уизли Амбридж. – Ну, Долорес! Ну, куриная нога! Чтоб её разнесло и вынесло! – ругалась баба Зина на русском. – Стервятины кусок! Карга дохлая! Жаба мерзкая! Тухлятина паршивая! Волан-де-Морта на неё нет!       –Это несправедливо, я считаю! Да и вообще, она как стала этим генеральным инспектором, так только и успевает эти декреты об образовании издавать! – добавил Энди.       –Вот именно! – Зинаида Васильевна ещё долго без умолку чихвостила Амбридж всеми словами, какие знала и не знала, сочиняя их на ходу. Уж чего-чего, а несправедливость она терпеть не могла.       Жаловаться Дамблдору на Амбридж было, как ей казалось, бессмысленно, ибо не по воле директора она здесь, а по желанию Министра Магии. Да и самому Дамблдору было не особо приятно от того, что Амбридж обитает в стенах Хогвартса, но ничего поделать с этим он не мог.       Зинаиде Васильевне пришлось смириться с этим вопиющим безобразием и вернуться к своим урокам. С семикурсниками они теперь начали изучать дементоров и соответственно патронуса. Продвижения в этой стороне были гораздо слабее, чем с инферналом. На патронус у них ушло всё первое полугодие, и то перед зимним тестом, прямо перед каникулами, основательно овладели патронусом только четверть класса, у остальных до сих пор получался только белый пар.