Достойные воины так не делают

Ах, вы простите бога ради, я думал, здесь собрались… девы. Возьмите нотные тетради, я вам спою куплеты Евы. (Неизвестный Автор)       — Слушай, не вспоминается… — пожаловался Кошмар. — Вернее, вспоминается, но как-то без претензий. Бриз, конечно, волевая тетя, но я не могу сказать, что она уж так меня унижала… Ну, зажала пару раз, прикусывала периодически, только теперь, когда время прошло, мне это даже в каком-то смысле приятным кажется… Короче, не могу я про нее плохо думать, как ни стараюсь…       — Вижу, — пробурчал Проклятье, принюхиваясь. Брат ни в какую не желал пахнуть, как нужно, напротив, пробудив в своей памяти образ первой самки, он завонял неудержимо, бесстыдно и возбужденно, начав источать повышенное количество мускуса. Хорошо еще, что близнецы расположились в стороне от остальных самцов, а то, неровен час, на них мог взбелениться кто-нибудь из учуявших вызывающий шлейф доминантов.       — Ты, давай, попробуй!       Проклятье сел поудобнее, зажмурился и сосредоточился. Спустя несколько минут он открыл глаза и покачал головой.       — Та же фигня. Мне все в голову эпизод лезет, когда мы втроем были… Я был бы, если честно, не прочь повторить.       — Если уж совсем честно, то и я не прочь, — сознался Кошмар, — только, боюсь, нам все-таки в этом Сезоне ничего не светит… Кроме всякого рода неодушевленных предметов… У меня тут начали постепенно всплывать обрывки той ночи… Боги, я со стыда готов провалиться. Саванна еще так спокойно отнесся. Я бы на его месте с нами точно не общался!       — Может, ему нравятся неудачники? Он, может, на их фоне себя более значимым чувствует…       — Возможно…       — А у меня тоже кое-что всплыло. Не стал сразу тебе рассказывать, но понаблюдав за тобой и деревом, я решил подыскать что-нибудь подходящее и для себя…       — И?       — Ну, на пьяную голову иногда странные мысли ведь приходят… Короче, там неподалеку находилась колония стригунов — в такой большущей куче перегноя, примерно мне по пояс. Клянусь богами, если бы ты не заорал и меня не отвлек, я бы точно полез ту кучу трахать.       На откровение брата Кошмар аж глаза вытаращил. Стригуны, хоть и были мелочь мелочью, но отличались многочисленностью и кусались отменно, вцепляясь крошечными, но очень острыми челюстями в любого нарушителя спокойствия. Помнится, в приюте у одной надзирательницы любимая угроза была: «Будешь баловаться, уведу в лес и посажу голой жопой на стригунятник!»       — Вот уж не думал, что тебя мучают эротические фантазии еще с тех самых пор, когда Властная нас мальками пугала, обещая в именно такую кучу принудительно усадить! — не удержавшись от смеха, проговорил Кошмар. Проклятье обиженно защелкал.       — Скажешь тоже, — укорил он. — Я годы в приюте, кроме как, будто страшный сон, вспоминать не могу. Даже в колонии потом по сравнению с этим настоящий санаторий был! Помнишь, как банда Шустрого нас трепала? Если б мы не начали по очереди на шухере стоять, то точно бы на тот свет следом за Белым и Мягким отправились…       — Кстати, Старшие это даже поощряли: меньше ртов — меньше проблем…       — Как думаешь, мать знала, куда отдает нас?       — Скорее всего. Только у нее выбора не было. Отродья Мрака прикончили бы нас вернее.       — Ага… А его самки своих отпрысков только науськивали… А нас кликали не иначе, чем Ошибка и Недоразумение…       — Надеюсь, мать потом все-таки ушла от него…       — Не знаю… Раз она не сделала этого при нас, то и позже тоже вряд ли. Скорее всего, погоревала с недельку, а потом и думать про нас забыла, что называется, с глаз долой из сердца вон. Да все они такие, самки. Бриз тоже нас, скорее всего, уже через пару дней забыла.       — Возможно, она… — Кошмар хотел что-то сказать, но внезапно осекся, тут же потеряв мысль. Приняв настороженный вид, он шумно вдохнул и проговорил медленно: — Брат…       Проклятье воззрился на него с недоумением.       — Ты сейчас запах, как баба… — и, чтобы окончательно удостовериться, Кошмар резко придвинулся, буквально уткнувшись жвалами в шею Проклятья.       — Э, ну-ка, ну-ка! Отвали! — испуганно отпрянул тот.       — Спокуха, я ж трезвый, как-никак, — осклабился Кошмар, после чего нагнул голову к собственной груди и активно задвигал носовой складкой.       — Это, что же получается, — обалдел Проклятье, — осознание себя полным неудачником тоже катит?       — Определенно… — задумчиво отозвался Кошмар.       Обрадованные своим сомнительным открытием, братья еще немного повспоминали казусы из своей жизни, дабы закрепить результат, однако слишком сильно увлекаться они поостереглись, так как вскоре оба стали чувствовать себя странно и неуютно. Проклятье предложил поскорее пойти сполоснуться, и близнецы направились к воде смывать лишний запах, а после купания всерьез настроились на решительные действия.       Выследить такую значительную фигуру как Скала особого труда не составило. Старейшина даже теперь, в разгар Сезона, умудрялся организовать среди высокоранговых самцов весьма оживленные политические дебаты. Обосновавшись в большом гроте, он грузил собравшуюся аудиторию насущными проблемами современности, вызывая массовый отклик (хотя, притаившиеся неподалеку близнецы не понимали из сказанного ни слова). Разошлась вся честная компания лишь к вечеру. Скала покинул грот последним и с важным видом направился восвояси, а Кошмар и Проклятье на приличном отдалении последовали за ним.       Идти пришлось довольно долго. Удивительно, что, добираясь до гарема, Старейшина не воспользовался каким-нибудь транспортом, но, похоже, ему хотелось как следует прогуляться перед тем, как приступать к исполнению супружеского долга. Эх, было бы у близнецов с кем супружеский долг исполнять, так они бы, наверное, неслись сломя голову, а не тащились со скоростью слизня…       Сад, окружающий здание гарема, оказался просто гигантским. Задержавшись на его границе, братья собрались с духом и, настроив себя на нужный лад, осторожно двинулись сквозь заросли. Боги, здесь все было пропитано манящим духом самок… Голодных, неудовлетворенных, жаждущих! И каких же огромных трудов стоило двум юнцам держать себя в руках! Запахи наступали со всех сторон, пленяли, кружили голову. Самцы вот-вот рисковали сорваться и, потеряв всякую осторожность, кинуться на поиски женских особей, и лишь постоянное мысленное прокручивание в голове самых некрасивых и жалких эпизодов из собственной биографии слегка отвлекало от данного желания, не позволяя полностью утерять контроль.       Скала давно скрылся с глаз, но его феромоновый след отчетливо держался в воздухе, а потому идти за ним не составляло особого труда. И вместе с тем следовало держаться от него подальше. В любом случае, сегодня братья планировали только разведку. Хотя, с каждым шагом вглубь сада мысль о том, что в эту ночь придется все-таки уйти ни с чем, становилась все более невыносимой.       Внезапно неподалеку послышались голоса, сопровождаемые мальковым писком. Молодые самцы моментально пригнулись и замерли, затаившись среди растительности. Похоже, они набрели на одно из мест летней ночевки молодняка, и кто-то из жен Скалы как раз укладывал непосед спать. Вот писк смолк, и вскоре на тропинке появились две крупные самки. На вид им было лет по семьдесят. Одна имела палевый окрас, и ее шкура чуть светилась в наступающих сумерках, невольно напоминая о Бриз, соблазнительно рисующейся во мраке съемочной площадки, другая же чернела подобно ночи, даже одетая во что-то темное, и лишь ее желтые глаза да ослепительно белые клыки резко выделялись на фоне смуглой кожи. Эта вторая самка все время норовила прибавить шагу.       — Сажа, дорогая моя, куда ты так несешься? — недовольно воскликнула светлая.       — Он, наверное, уже пришел!       — И что с того? Уймись, он взял в этом году целых пятерых новеньких и не наиграется с ними еще долго.       — Мне уже надоело справляться своими силами, Луч!       — А как на счет взаимопомощи? — лукаво осведомилась Луч, подпихнув подругу локтем.       — Иди ты…       — Он хоть раз прикоснулся к тебе в этом Сезоне?       — Две недели назад… И он был к тому моменту выжат почти всухую…       — Да тебе еще несказанно повезло!       Поглощенные жалобами на своего благоверного, самки прошли в непосредственной близости от кустов, в гуще которых засели двое секс-воришек, обдав изнемогающих юнцов неповторимым ароматом. Присутствия братьев ни та, ни другая не заметила — очевидно, маскировка работала на славу.       — Чур, моя беленькая, — прошептал Кошмар, вытягивая шею, чтобы лучше видеть удаляющихся по тропе самок.       — Если все пойдет, как надо, потом махнемся, — вполголоса отозвался Проклятье.       — Выходим?       — Выходим.       Больше не теряя времени даром, братья дружно покинули укрытие, и самки мгновенно обернулись на шум, с изумлением узрев перед собой двух незнакомых самцов.       — Вы чьи, мальки, и почему не в лагере? — озадаченно спросила Луч. Очевидно, самку ввели в заблуждение скромные габариты близнецов и отсутствие характерного мужского запаха, отчего она сочла визитеров улизнувшими из-под присмотра подростками.       — Мы не мальки, прекраснейшая, — возразил Кошмар, кланяясь, но не торопясь пока что приближаться, — просто немного ростом не вышли. Случайно мы проходили с братом мимо и услышали, что вас обделяет своими ласками ваш самец…       — И мы в возмущении, — вторил Проклятье, также сгибаясь перед самками в раболепном поклоне.       — Ага, случайно они, значит, проходили через чужой сад, — ухмыльнулась Сажа, делая шаг вперед.       — Мы уйдем, если досаждаем вам, — одновременно приговорили самцы и слегка попятились.       — Ну, зачем же, — весьма зловеще проговорила Луч, также начиная надвигаться, — мы не против, если вы останетесь.       В следующий момент самки уже оказались рядом с братьями, и каждая незамедлительно схватила себе по близнецу. Кошмар, при этом, к своему разочарованию, достался не Луч, а Саже. Предполагаемые партнерши оказались вблизи еще крупнее, чем самцы думали ранее. Они превосходили размерами Бриз, и теперь юнцы полностью утонули в их решительных объятиях. Это оказалось одновременно волнующе и страшно… Самки пахли просто одуряюще… Но сжимали, будто в тисках.       — Пошлите-ка, мальки, прогуляемся, — пророкотала Луч и куда-то потащила не смеющего сопротивляться Проклятье. Сажа последовала за ней, волоча за собой полузадушенного Кошмара.