Достойные воины так не делают

Иван Иваныч издавна носил с собой кусок… газеты, для агитации соседа она была ему нужна. (Народное творчество)       — Присоединяйтесь, парни, — радушно пригласил Саванна, указывая на тушу рогача, — здесь на всех хватит. Поймал, пока вы в отключке лежали.       Но близнецы не двинулись с места, воззрившись на старшего собрата с искренним изумлением. Саванна нахмурился и озадаченно склонил голову набок. Ведь видно же, что голодные…       — Мы сами способны добыть себе пищу, — наконец проговорил Проклятье. В его голосе, правда, проскользнуло сомнение — не потому, что он не был уверен в сказанном, а потому что в данный момент не мог решить, кто кого оскорбляет: новый знакомый их своим предложением, или они его своим отказом. Кошмар как наиболее пострадавшая сторона так и вовсе промолчал. Саванна же лишь сокрушенно покачал головой.       — Ох уж мне эти охотники, — промолвил он. — Ну, не хотите — не жрите, я ж не заставляю. Только ничего плохого в том, чтобы поделиться пищей, я не вижу. Тем более, у меня много, а вы сейчас ослаблены той дрянью, и вам не мешает восстановить силы.       — Самец охотится для себя и для самок, — упорно возразили братья.       — То есть, вы сейчас хотите сказать, что каждый из вас охотится только сам для себя, и вы даже друг с другом добычу никогда не делили?       Близнецы, не сговариваясь, потупились, а Саванна продолжал:       — И в клане концентраты вам не выдают, а вы их сами добываете? И, уж, если на то пошло, то, раз мы такие гордые, что ж от медикаментозной помощи не отказались? — последний вопрос был обращен конкретно к Кошмару.       — Один воин может выручить другого, в случае ранения… — пробубнил тот.       — А в случае голода, стало быть, нет?       — Ладно, давай сюда свое мясо! — решился, наконец, Кошмар, пододвигаясь к ночному избавителю. Проклятье чуть помедлил и нерешительно подался следом.       — Давно бы так, — ухмыльнулся Саванна.       Втроем они приступили к трапезе. Первое время ели молча, но, постепенно взаимное напряжение стало сходить на нет, и к концу завтрака младшие самцы расслабились. Жизнь научила их быстро приспосабливаться к меняющимся условиям и находить в любой ситуации выгоду, вот и здесь, не чувствуя от нового знакомого ни насмешки, ни угрозы, они быстро свыклись с его тактикой поведения, сильно отличающуюся от общепринятой, но вскоре уже не кажущуюся столь неприемлемой. Никакой агрессии сейчас не ощущалось, возможно, конечно, лишь по той причине, что все присутствующие не так давно удовлетворили свои мужские потребности, пусть и совершенно разными способами. Вообще, при условии регулярной разрядки, в Сезон, на самом деле можно было сосуществовать и достаточно мирно. Кровь самцов вскипала, и мозги начинали отказывать лишь в двух случаях: от длительного воздержания либо непосредственной близости готовой к спариванию самки. Еще одним немаловажным аспектом, влияющим на взаимоотношения мужских особей, был их репродуктивный статус, отражавшийся на издаваемом запахе. У близнецов он, прямо сказать, был пока недостаточно высок, и, что странно, той же самой чертой отличался старший самец, несмотря на возраст, пахнущий достаточно слабо. Странный он, все-таки, какой-то был…       — Можем мы узнать, кто ты? — наконец, решился задать давно мучивший его вопрос Проклятье. — На тебе нет знаков клана, ты говоришь об охотниках в третьем лице и ведешь себя не как наши… При этом, ты обмолвился, что гостил у самок, и они тебя приняли…       Саванна вновь разулыбался. Юнец не договорил, но по его выражению читался подтекст: «Ты, что же, Дурная Кровь?»       — Однако вы ужасно недогадливы, мальки, — заметил самец. — Так и быть, скажу — да, в общем-то, и не секрет это. Я из касты ученых. Занимаюсь исследованиями в области медицины, а именно регенерирующими составами. Между прочем, в настоящий момент один вкусивший приключений хер как раз врачует достижение моей семилетней кропотливой работы.       Кошмар нервно дернул жвалами, но ничего не сказал, а Проклятье вытаращил глаза и произнес с изумлением:       — А… Разве, вам можно… Это… — но тут он смутился и умолк.       — А где написано, что нельзя? Кое-кто и правда глушит свое естество препаратами, но отнюдь не все, к тому же, это вредно для здоровья. Эти стереотипы — прям не могу… — непринужденно отозвался Саванна. — И самки туда же… Качков им подавай с горой трофеев. Без обид парни, но удивляюсь я с некоторых вояк. Вот бывают личности всесторонне развитые — и сила, и мозги на месте — честь им и хвала, таким и поклониться не зазорно. А иной раз встретится недоразумение, так хоть стой хоть падай… Груда мышц, для колец на гриве уже места нет, бабы в обморок от восторга падают, но поговоришь с таким — тупень тупенем. А статус притом зашкаливает. И вот тут поневоле обидно становится — получается, его гены лучше моих лишь потому, что он голыми руками балки гнет… И интеллект следующим поколениям, вроде как, и не нужен…       — Традиции такие, — уперто возразил Проклятье.       — Меня одно удивляет: как мы с такими традициями до сих пор по деревьям не скачем.       — Так мы скачем… — озадаченно почесал голову Кошмар.       — Да фигурально я! — не стерпел Саванна.       — Подожди, ты сам сказал, что ночью от самок шел, — вдруг вспомнил Проклятье. — И тут же жалуешься, что тебя бабы не любят…       Ученый только фыркнул. Видимо, ему надоело сидеть, так как он неспешно поднялся и с наслаждением потянулся, являя глазам братьев по-юношески стройное, не избалованное тренировками, но одновременно практически лишенное шрамов тело. Его бедра прикрывала золотистая, чуть отливающая металлом ткань, а торс охватывало несколько тонких перевязей с креплениями для всяких полезных мелочей. На поясе самца висел небольшой нож; деревянное копье с пестрой рукоятью было воткнуто в землю поодаль.       — Я никогда не был однолюбом, — медленно проговорил Саванна, закончив разминаться, — но, когда самки постоянно меняются, со временем начинаешь уставать… Своего гарема, мальки, у меня нет и не предвидится, хотя, не стану скромничать, я мог бы позволить себе обеспечить трех-четырех самочек. Но, увы, пока не нашлось таких, кто пошел бы за Бескровным.       — Где ж ты каждый год находишь столько свободных самок на Сезон? — удивились в который раз близнецы.       — А я, разве, сказал, что они свободны? — в свою очередь вскинул брови ученый.       Пояснять дальше он, похоже не собирался, а юнцы постеснялись расспрашивать подробнее, хотя, своим неожиданным заявлением Саванна немало их заинтриговал. Но неудобно как-то… Впрочем, еще более неудобно было сидеть тут и разглагольствовать нагишом да без оружия.       — Интересно, а где наша одежда и остальные вещи… — Кошмар мастерски перевел тему, с недовольством оглядев себя.       — Полагаю, там, где вы их оставили, — отозвался ученый.       — А ты не помнишь, где ты нас нашел? — сын Броска огляделся, отмечая вокруг совершенно незнакомую местность. Светлую лесную опушку, на которой расположились самцы, окружала сплошная стена деревьев. В какой стороне находится поселение было неясно. Боги, какая же нелепая ситуация…       — Как не помнить, помню, — обнадежил Саванна. — Пойдемте, отведу. Это недалеко.       — А мы сюда своими ногами дошли? — осторожно поинтересовался Проклятье, поднимаясь.       — Ты — нет, — отрезал старший самец и, повернувшись, выдернул из грунта свое оружие, после чего, больше не говоря ни слова, устремился в чащу.       Спустя несколько минут они пришли на место. Впрочем, нельзя было сказать, что братья начали узнавать окружающий пейзаж.       — Ну, вот оно, то самое дерево, — Саванна указал копьем на один из стволов. Дупло и впрямь на нем присутствовало, причем, реально на весьма подходящей высоте. На коре виднелись недвусмысленные подтеки, и широкие листья у подножия были обильно заляпаны желтой студенистой массой…       — Поглядите вокруг, может, найдете хотя бы одежду…       Полазав по кустам, братья вскоре действительно отыскали свои повязки, причем, та, что принадлежала Проклятью (братья старались одеваться в разные цвета, ибо окружающие уже задрали их путать), оказалась закрученной в жгут и закинутой высоко на ветку.       — Видимо, мы вон оттуда пришли… — сделал вывод один из сыновей Броска, указывая в строну еле заметной тропы — теперь, когда самцы перепутались, Саванна перестал их различать.       — Вы, что же, вообще ничего не помните?       — Я помню только, как с дерева вальнулся, — признался другой. — Это было на окраине города.       — На которой окраине?       — Там ручей есть неподалеку…       — А. Ясно. Идемте.       Как оказалось, Саванна весьма неплохо знал эти края. Уже через четверть часа он вывел братьев напрямик к месту их неудавшейся ночевки, где близнецы с облегчением обнаружили свое оружие и котомки.       — Ну, что, все на месте? — поинтересовался ученый.       — Да, — и впервые юнцы от всего сердца поклонились собрату. — Мы просто не знаем, как тебя благодарить, почтенный Саванна…       — Полно вам, — довольно усмехнулся старший самец в ответ. — Я отлично поразвлекся. Куда пойдете сейчас?       — Не знаем…       — С самками, как я полагаю, у вас не заладилось?       — Верно…       — Вот что я вам скажу, мальки, забейте на этот год, никто вам не даст — это я точно говорю. Отдыхайте, наслаждайтесь природой, грейтесь на отмелях… Только деревья больше любить не пытайтесь.       — А что за отмели? — живо заинтересовались юнцы.       — Пойдемте, покажу, — милостиво согласился Саванна, и в его голосе прозвучали покровительственные нотки. — Это прекрасное место. Солнце, море, теплый пляж… Иногда так разомлеешь, что никаких баб уже не надо…       Недолго думая, отпрыски Броска согласились на это заманчивое предложение. Вопреки молве, твердящей, что все служители науки надменные уроды, Саванна оказался довольно-таки приятным и простым в общении типом. Кроме того, ему явно самому не хватало компании, а юнцы, готовые слушать его истории во все уши, вполне устраивали его как аудитория. По дороге самец охотно рассказывал о жизни на исследовательской станции, и близнецы не уставали дивиться его словам, на многое открывшим сейчас их глаза. Так Проклятье и Кошмар узнали о том, что в научном сообществе тоже чтят Кодекс, однако интерпретируют его немного по-своему, а альтруизм между особями совершенно не порицается, что, впрочем, не исключает подстав и интриг — увы, гораздо больше, чем у охотников. А, что более всего поразило братьев, так это новость о присутствии на исследовательских базах самок! Правда, они встречались столь же редко, как воительницы в кланах, но тем не менее. И, если воительницам было строго запрещено водить шуры-муры с бойцами своего клана, то самки-ученые зачастую, наоборот, образовывали с кем-то из коллег крепкую пару, а в отдельных случаях, непостижимо, и целый гарем, только немного наоборот… Детенышей, появившихся на свет, воспитывали там же, на станции, иногда даже в колонии не отправляя и образуя таким образом целые научные династии. Просто чудеса…       — Мне, увы, пока не повезло встретить кого-то, — признался Саванна, — вот сюда и летаю.       Товарищи уже добрались до морского берега, и старший самец теперь с гордостью демонстрировал юнцам все прелести отмелей, отойдя от повествования о коллегах и приступив к своего рода экскурсии по местным достопримечательностям.       — Прости за любопытство, — не стерпел, все-таки, Проклятье, — но как же тебе удается к самкам-то подкатывать? Если так посмотреть, то наши шансы примерно равны.       — У-у-у, это целая наука, — загадочно скривил ротовые перепонки старший. — Ну, вот смотрите. Видите того крупного самца? Знаете, кто это? — не сбавляя ровного шага, Саванна, украдкой, одними глазами, указал на мощного пожилого воина, развалившегося на импровизированном каменном лежаке возле самой воды. Юнцы одновременно замотали головами.       — Это Скала, один из Старейшин. Как думаете, сколько жен в его гареме?       — Двадцать? Сорок? — начали с энтузиазмом угадывать братья.       — Шестьдесят, — огорошил их Саванна. — А как вы считаете, может ли возрастной самец успешно крыть такое количество партнерш?       — Нет? — неуверенно предположил Кошмар.       — Правильно, — спокойно отозвался Саванна. — Не может ни крыть, ни уследить за всеми. Многие самки в подобных гаремах остаются из года в год неудовлетворенными и без потомства. Некоторые уходят, но большинство терпит, уцепившись за материальные блага. Терпит, но всякому терпению есть предел…       — Ты хочешь сказать, что они начинают изменять своим самцам? — близнецов постигло столь мощное откровение, что они почти вскрикнули.       — Тише! — шикнул старший. — Разумеется. Многие из нашего сообщества этим пользуются — всего-то и надо обработать шкуру специальным нейтрализатором, чтобы владелец гарема по запаху не засек — и вперед! Обычно, самки встречают нас с распростертыми объятиями.       — Вот это здорово… — забормотали юнцы, но Саванна, заметив, как его новые знакомые впечатлились и задумались, тут же поспешил их одернуть:       — Не обманывайтесь, — пригрозил он, повысив голос, — вам такого счастья точно не надо. Вы — достойные воины, хоть и молодые. Заработаете свою славу, будут вам и самки.