Больно смеяться

- Больно смеяться… Больно… Митра никогда бы не смогла простить себе его смерть. За эти несколько месяцев путешествия в поисках оставшихся в живых мастеров джедаев, Изгнанница даже представить не могла, что позволит себе так сильно привязаться к кому-либо. Аттон не был её идеалом. Его вообще было сложно назвать хоть чьим-нибудь идеалом. Как говорила Крейя, весь его потенциал находится ниже пояса, а сам он просто идиот, который годится лишь для роли пилота «Ястреба», и то довольно посредственного. Когда Митра впервые встретила Аттона на Перагусе, она и сама приняла его за пошлого и бесполезного дурака, от которого собиралась избавиться при первой же возможности, высадив его на Нар Шадда и оставив в ближайшем стрип-баре глазеть на танцы полуобнаженных тви’лечек и напиваться до поросячьего визга. Однако по ходу путешествия он постепенно начал раскрываться ей с совершенно другой стороны. Аттон был неизменным напарником почти во всех её миссиях и был готов без раздумий броситься под шквал выстрелов из бластеров противников, чтобы защитить её. Несмотря на все его шутки и колкости, несмотря на то, что он, как мог, старался сделать свое беспокойство незаметным, Митра видела, что ему не всё равно. Он рассказал ей о своем прошлом, о том времени, когда убивал джедаев на Мандалорианских войнах. Рассказал ей всю ужасную правду о себе, и она его простила. Наверное, именно с тех пор Митра и начала замечать перемены в своем отношении к нему. Несмотря на то, что джедаям запрещены любые привязанности, она не смогла остаться в стороне. В конце концов, они делили между собой связь учителя и ученика. Аттон стал её падаваном сразу после того, как открылся девушке. Он рассказал Митре, что мог чувствовать Силу в прошлом и хотел бы научиться её использовать, чтобы иметь больше возможностей защитить Изгнанницу. Митра учила его всему, что знала сама, хоть и давалось обучение Аттону довольно тяжело из-за его возраста. Ведь известно, что джедаев тренируют чуть ли не с младенчества. Тем не менее Аттон смог усвоить основы и стал гораздо более компетентным воином, чем раньше. И Изгнанница искренне надеялась, что он справится с любым противником. Однако сейчас он лежал в полубессознательном состоянии на холодном полу в Академии Трайус, тихо постанывая от тяжелых ран, полученных в битве с Дартом Сионом и страшно хрипя каждый раз, когда пытался что-то сказать. Митра положила голову Аттона к себе на колени и, едва касаясь холодными пальцами его висков, пыталась исцелить часть его ран Силой. - Никогда не говорил тебе… Обманывал тебя… Предательские слезы потекли по щекам Изгнанницы, когда она осознала, что не в силах залечить все его раны без надлежащей медицинской помощи, которой ждать было неоткуда. Аттон закашлялся. - Всё пытался обернуть в шутку… Не смешно… Больно… Митра была готова закричать от собственного бессилия. Если она потеряет его, боль от этого будет сильнее, чем даже эхо тысяч смертей на Малакоре V, когда она приказала Бао-Дуру активировать генератор массовых теней, тем самым уничтожив все живое на поверхности планеты. - Аттон! Нет… Ты поправишься, слышишь? Помолчи, прошу тебя! Он попытался улыбнуться, но это больше было похоже на искажённую болью гримасу. В следующее мгновение он выронил из правой руки рукоятку светового меча, который держал мертвой хваткой всё это время и медленно поднял руку. Аттон еле ощутимо дрожащими пальцами коснулся щеки Изгнанницы. - Митра… Ты глупая… Всё это время… С самого первого дня… на Перагусе… лгал тебе. Я… - он замолчал. Митра продолжала попытки исцелять его, но её собственные силы были практически на исходе. Нужно было заставить его замолчать, пока он не потратил все свои последние силы на слова, которые Изгнанница и так знает. - Ты слишком слаб, Аттон, умоляю, не нужно ничего говорить, - девушке неоткуда было черпать силы. Все вокруг было наполнено лишь разрушающей энергией темной стороны. В глазах у Митры начало темнеть. - Скрывал от тебя… так долго… - его голос охрип и стал тише. – В нашу первую встречу на Перагусе... Я принял тебя за ангела. И я больше ни о ком и ни о чем не мог думать, кроме тебя... Я обманывал не только тебя, но и себя... Но сейчас... сейчас ты должна знать правду... – Аттон замолчал и почти потухшим взглядом посмотрел в глаза Изгнаннице. – Митра Сурик, я люблю тебя. Ты самая невероятная женщина, из всех, что я встречал. А уж поверь мне, встречал я немало... Он снова закашлялся. Изгнанница возмущенно вздохнула. - Ты ещё шутить можешь в таком состоянии? Аттон опять изобразил на лице некое подобие улыбки. - А что мне еще остается? Митра захотела его ударить за то, что он так наплевательски относится к тому, что может умереть в любой момент, но вместо этого лишь сильнее расплакалась. - Что, большие джедаи тоже плачут? - Ты идиот, Аттон Рэнд! – голос у девушки дрожал, а глаза все больше застилал туман. Сил почти не осталось. - Но ведь за то, что я идиот, ты меня и любишь. Изгнанница не смогла сдержать улыбку сквозь слезы. - Ситх бы тебя побрал. Да, я люблю тебя, придурок. Люблю за то, что ты всегда прикрывал мою спину на всех заданиях. За то, что играл со мной в пазаак, когда на корабле было нечем заняться и не заставлял платить в случае проигрыша. За то, что Крейя вечно звала тебя имбецилом, а ты каждый раз выводил её из себя своей ответной реакцией. За то, что всегда был рядом, когда я нуждалась в поддержке. За то, что открылся мне и рассказал всю правду о своем прошлом. За то, что пошел сражаться ради меня с этим проклятым Сионом. И даже за то, что сейчас ты, находясь на волоске от смерти, считаешь уместным шутить обо всем этом. Это подлинное... безумие. Митра выдохнула, нервный смех сорвался с её губ, и в следующее мгновение силы покинули Изгнанницу. Аттон почувствовал, как её колени под его головой сместились, и бессознательное тело девушки упало на бок рядом с ним. - Это всё, о чём я мечтал услышать напоследок. Прости меня, Митра. Аттон закрыл глаза, надеясь, что скоро всё, наконец, закончится.