Little Things

Your hand fits in mine, Like it's made just for me, But bear this in mind it was meant to be And I'm joining up the dots with the freckles on your cheeks And it all makes sense to me. I know you've never loved The crinkles by your eyes when you you smile Твоя рука так идеально подходит моей, Словно только мне и предназначена, Поэтому помни об этом, ведь так было суждено, И я следую за каждой точкой и веснушкой на твоих щеках, И для меня это всё имеет смысл. Я знаю, ты никогда не любил Морщинки в уголках твоих глаз, Появляющихся при улыбке. Кажется, я уже вечность смотрю на то, как моя рука лежит в твоей. Она идеально подходит к моей, будто это было предназначено. Чтобы мы были с тобой. Это все такие глупости... - Найл. Найл. Найл! - шепотом ты повышаешь голос, но тебя все равно никто, кроме меня, не слышит. Я медленно поднимаю на тебя глаза. Немного напуган, наверное, моим состоянием. Да, я действительно будто в трансе. - Прости, я надеюсь, что никто не заметил, - ты лишь крепче сжимаешь мою руку и придвигаешься чуть ближе, чтобы никто не увидел, что мы держимся за руки. - Найл Хоран. Вопрос для тебя: "Кто из парней кажется тебе самым красивым?", - девушка-интервьюер улыбается во все тридцать два, а сзади я слышу смех парней. - Ну... это сложный вопрос. Вернее так: он не сложный. Естественно я! А если выбирать из этих четырех, то я, пожалуй, скажу, что это Зейн. Простите, ребят, - разворачивая Сникерс свободной рукой отвечаю я. - Малик тоже так считает! - Гарри начинает заливисто хохотать, и Луи, заражаясь, тоже начинает смеяться. А Зейн разъединяет наши руки и обнимает меня за плечи. - Ну, ладно, мальчики! На сегодня с вас хватит. Сегодня с нами были One Direction... - мы все поднимаемся с диванов и, улыбаясь, выходим из студии. Гарри и Лу сразу убегают в гримерку. Кто бы сомневался. Они уже целый час не пытались раздеть друг друга. - Най, идем, - мягко говоришь ты мне на ухо и направляешься вслед за парнями. Я откусываю от батончика и нехотя плетусь за тобой. Не уверен, что ты будешь со мной. Ты же чертов Зейн Малик! Ты идеален. Зачем тебе я? Ты всегда любил девушек... и я, кажется, всего лишь эксперимент. Ты наиграешься и бросишь... - Что с тобой, милый? - ты останавливаешься и притягиваешь меня к себе за талию, и невесомо целуешь в губы. - Ты же не бросишь меня? - срывается с моих губ. Возможно, это обидит тебя. Я даже не подумал. - Откуда такие мысли? - тебе никогда не нравились морщинки в уголках твоих глаз, когда ты улыбаешься. - Ты прекрасен, - все что я смог сказать. И вот, оказываюсь зажатым между тобой и стеной. Здесь никого нет, и ты бессовестно распускаешь руки. Твои губы жадно покрывают мою шею поцелуями. Ты вызываешь у меня непроизвольный стон. Я знаю, что это тебя ужасно возбуждает. - Зе-е-ейн! Потерпи до дома... - я слегка отталкиваю тебя. Пошлая улыбка. - Я люблю тебя и твои морщинки, - честно признаюсь я и провожу пальцем около твоего глаза. Ты еще шире улыбаешься. - Ах, отстань! - на твоих щеках появляется легкий румянец, ты прячешь лицо, утыкаясь мне в плечо. И я слышу тихое: "Я тоже люблю тебя..." You've never loved your stomach or your thighs, The dimples in your back at the bottom of your spine, But I'll love them endlessly. I won't let these little things slip out of my mouth But if I do, it's you Oh it's you they add up to I'm in love with you and all these little things. Ты никогда не любил свои живот и бёдра, Ямочки на своей спине в нижней части позвоночника, Но я люблю их бесконечно. И я не дам этим мелочам соскользнуть с моих губ, Но если всё же ты услышишь их, то только тебе, Только тебе они предназначены, Я влюблён в тебя и во все эти мелочи. Я просыпаюсь в обнимку с подушкой от какого-то шуршания. Найл опять встал раньше меня и добрался до шоколада. - Зейн? Ты не спишь? - Нет, маленький сладкоежка, не сплю. Спасибо, что разбудил, - я еле открываю глаза и вижу, как ты стоишь перед зеркалом в одних боксерах и разглядываешь себя. - Скажи же, этот блондинчик очень даже ничего! - я приподнимаюсь на локтях, чтобы лучше разглядеть тебя. От моей шутки ты лишь морщишься и проводишь рукой по животу. - У меня толстый живот. И бедра. У меня ужасные бедра! Будь я девушкой, мне было бы легко рожать! Но я парень! - ты уже чуть не плачешь, - Ты только посмотри на эти дебильные ямочки над моей задницей! - Найл... - Все парни как парни, а я! - Найл. - Вот ты! У тебя идеальный пресс, а... - Найл! Замолчи и послушай. Ты прекрасен. Твои бедра, живот и ямочки я люблю так же, как и тебя. И, знаешь, сегодня я могу разрешить тебе кое-что, - эта дикая мысль пришла мне в голову так внезапно, и, кажется, более подходящего момента, чем этот, не было. Найл давно хотел этого, но мне не говорил. Он поделился этим с Гарри. И Кудрявый сразу же позвонил мне. Стайлс говорил, задыхаясь от смеха. А я в тот момент задыхался от страха. Если бы Хоран предложил мне это, то я бы отказался, и нашим отношениям пришел конец. Но сейчас, когда ты смотришь на меня такими глазами, какими смотрят дети в ожидании подарка, я понимаю, что готов на все ради тебя. - Ты о чем? - Ну, подумай... - я переполз по кровати ближе и за руку потянул тебя за собой. Ты оказался сверху на мне, а сердце стучит сейчас так быстро. - Нет, - неверяще прошептал ты, краснея. - Да, - подражая тебе сказал я. - Зейн, Зейн, Зейн, Зейн, неужели? Тебе Гарри рассказал, да? Вот ведь кудрявая задница. Мне так стыдно, - ты целуешь мое плечо, ключицы, соски, вызывая мой несдержанный стон. Проводишь языком до низа живота и зубами оттягиваешь резинку боксеров. Я открываю глаза и вижу, как это блондинистое чудо улыбается. Никакой пошлости, лишь нежность в его глазах. - Най... - я притянул мальчишку к себе и аккуратно поцеловал. Ты никогда не любил страстных поцелуев, животного секса и отсутствия прелюдий. Почему же я, человек, которому дико нравилось все это, сейчас здесь? Я никогда не смогу это объяснить даже себе. Мне кажется, что я просто... - Люблю тебя, - выдыхаю тебе в рот и чувствую, как ты улыбаешься. Это чувство, когда понимаешь, что готов. Готов связать свою жизнь лишь с одним человеком. Разделить радость и горе. Быть всегда рядом, помогать, любить. Каждый вечер засыпать с тобой, а каждое утро просыпаться, будить тебя нежными поцелуями. Все это ужасно сопливо, но... я хочу этого. Может, когда-нибудь мы даже поженимся. Как все это глупо. - Ты сделал меня сентиментальным. Вместо ответа ты целуешь меня в шею. Скорее всего там останется собственнически засос. Мне нравится. Ты стягиваешь с меня боксеры, и я помогаю тебе, приподнимаясь. Ты пошло облизываешься и проводишь языком по головке. Я уже возбужден и мне хочется большего. Я толкаюсь бедрами вверх, и ты послушно заглатываешь мой член. Ты медленно посасываешь, твоя голова поднимается и опускается. Это прекрасно... Ты ускоряешь темп, срывая с моих губ более громкие стоны. Твой язык, что же он вытворяет?! Я даже не заметил, что ты ввел в меня один палец, но почувствовал, когда ты добавил второй и третий. - Тише, ты... ахх... порвешь меня... Ты выпускаешь мой член изо рта с таким пошлым причмокиванием, что я от одного этого звука могу кончить. - Все нормально, Зейн. Я люблю тебя. И не сделаю тебе больно, обещаю. Ты веришь мне? - я киваю в знак согласия, за что получаю поцелуй. Ты шевелишь пальцами, и я недовольно мычу тебе в рот, но потом... ты задеваешь простату и во мне будто что-то взрывается, волнами накатывает возбуждение. - Найл, сделай... еще раз! Ты улыбаешься и повторяешь движение пальцами, а я получаю новый заряд тока. - Прошу, будь со мной. Будь во мне. Умоляю, Найл, я люблю тебя! Пожалуйста! - теперь я умоляю тебя, и ты не выдерживаешь, ведь сам уже сильно возбужден. Без твоих пальцев я чувствую себя опустошенным, но ты вновь заполняешь меня. Медленно входишь. И это ужасно больно. Я не подаю вида, закусывая губу и запрокидывая голову назад, но ты знаешь, что мне больно. - Прости, милый, больно? Сейчас... - ты немного меняешь угол, и вот ты уже увереннее входишь, с каждым разом задевая простату и вырывая у меня дикие стоны. Ты тоже не сдерживаешь полустоны-полувсхлипы. Твоя рука на моем члене. Еще немного, и я изливаюсь себе на живот, а ты следом кончаешь в меня. Мы лежим, почти засыпаем. Нет ничего лучше утреннего секса. Я лежу на твоей груди и слышу, как быстро бьется твое сердце. - Я люблю тебя, Найл Хоран. - А я люблю тебя, Зейн Малик, - ты притягиваешь меня и нежно целуешь. Мы всегда будем вместе. Всегда. Ты прекрасен для меня. You can’t go to bed without a cup of tea Maybe that’s the reason you talk in your sleep And all those conversations are the secrets that I keep Though it makes no sense to me Ты не ложишься спать, не выпив чашку чая, Может, поэтому ты и разговариваешь во сне. Но я храню в секрете все эти разговоры, Хотя и не вижу в них смысла. - Луи, принеси мне пожалуйста чай, - твой сонный голос в трубке. - Гарри, любимый, я нахожусь в соседней комнате. Ты мог бы просто позвать меня. Сейчас принесу, - я отправляюсь на кухню и ставлю чайник. Каждый вечер ты пьешь чай, а потом разговариваешь во сне, мешая мне спать. Но я точно знаю, что без этих "разговоров" я не усну. Никогда не понимал, что ты говоришь, но для меня это не имеет никакого значения. Ты при этом так мило морщишь носик, а потом облизываешь губы. Ты прекрасен. Мы с тобой вместе уже два года, а я все не могу привыкнуть. Все время слушаю это монотонное бурчание и пытаюсь не засмеяться, чтобы не разбудить тебя. От мыслей меня отвлекает свист чайника. Я кидаю в твою любимую кружку чай и заливаю его кипятком. На кухне сразу запахло зеленым чаем с мятой. Приятный запах. Твой. Поднявшись в комнату, я замечаю, что ты уже засыпаешь, но все еще ждешь свой чай. Я протягиваю тебе кружку, и ты благодарно улыбаешься. - Поцелуй меня, Томмо, - ты наклоняешь голову на бок и ждешь. А я не могу тебе отказать. Зарываюсь пальцами в твои кудряшки и мягко целую тебя в губы. Вскоре этот нежный поцелуй становится грубым, мы "боремся" языками, кто будет доминировать в поцелуе. Ты сдаешься, и мой язык изучает твой рот, а ты лишь удовлетворенно постанываешь, но все же отстраняешь меня свободной рукой. - Мы чай прольем, - ты снова улыбаешься. - Пей уже, а я в душ, - я встаю с кровати и иду в ванну. Через 15 минут я выхожу, а ты уже спишь. Я выключаю свет и ложусь рядом, обнимая тебя за талию. - Я... люблю... тебя, Лу... - шепчешь ты во сне, и я никогда не скажу тебе, что ты признался мне в любви во сне. Ты никогда не говорил, что любишь меня. В шутку если только. Неужели ты боишься сказать мне эти три слова? Всего три слова... ты относишься к этому так, будто обет на крови даешь. Ты же знаешь, что мы будем вместе, так чего же ты ждешь? Два года. Я подожду, милый, может ты скажешь мне это. Не пьяным, не в шутку и не во сне. - Я тоже люблю тебя, Хазза, - засыпая говорю я. Жалко, что ты не услышишь. I know you’ve never loved The sound of your voice on tape You never want to know how much you weigh You still have to squeeze into your jeans But you’re perfect to me Я знаю, тебе никогда не нравился Собственный голос в записи, И ты не хочешь знать, сколько весишь. Тебе всё ещё приходится втискиваться в джинсы, Но для меня ты — идеален. - Черт, мой голос портит всю запись! - ты возмущаешься так каждый раз. Почему же ты не любишь свой голос, Луи? Он прекрасный. Такой необычный, живой, красивый. - Томмо, милый, у тебя великолепный голос, хватит выдумывать. А знаешь когда особенно прекрасен твой голос? Иди сюда, - ты подходишь ближе, и я шепчу тебе на ухо, - Когда ты стонешь. Ты сразу заливаешься краской, но уверенно берешь меня за руку и куда-то ведешь. В туалет. О да, Томлинсон, ты решил исполнить мою мечту? Ты затаскиваешь меня в кабинку, и сразу же оказываешься впечатанным в стену. - Да, ты любишь мой голос? Докажи, - ты пошло улыбаешься и выгибаешь бровь. - Доказать? Ну сейчас я докажу тебе, Луи, - я стягиваю с тебя футболку и кидаю ее на пол. Тебе нравится, когда я провожу языком от твоего подбородка до пупка, попутная играя с твоими сосками. Я проделываю эту нехитрую махинацию с твоим телом, хотя времени на бесполезные прелюдии у нас совсем нет, ибо через двадцать минут на нужно быть в студии. Ты пытаешься не застонать, и это плохо у тебя выходит. Мы помогаем снимать друг с друга одежду. Избавившись от всего лишнего, я приподнимаю тебя, и ты обвиваешь мою талию ногами. Мы страстно целуемся, кусая друг друга до крови, забываясь, ругаемся в голос. Я снова немного приподнимаю тебя и насаживаю на свой член. Ты то ли кричишь, то ли стонешь, но это красиво. Я знаю как и под каким углом нужно входить в тебя, сразу попадая в нужную точку. И в этот раз я не ошибся. Ты царапаешь мою спину, сам пытаешься насадиться, при этом создавая трение между нашими животами и твоим членом. - Вот, Томлинсон, ты стонешь как последняя шлюха! Это прекрасно! - с каждым толчком я слышу, как ты ударяешься спиной о стену кабинки. Еще несколько толчков, и я кончаю в тебя, а через секунду и ты кончаешь, заливая спермой наши животы. - Лу, я люблю тебя. Тебя и твой голос. Никогда не забывай об этом, - я опускаю тебя на пол и целую. Так, чтобы ты понял, что кроме тебя мне никто больше не нужен. - Ну, наконец-то! Я тоже люблю тебя, Гарольд, - ты целуешь меня в нос и начинаешь одеваться. - Подожди, - я опускаюсь и слизываю сперму с твоего живота, пошло чавкая и смакуя. - Гаа... ааа... ррррр... ииии... -Одевайся, - я рукой вытираю белую жидкость со своего живота и слизываю ее с пальцев, - Не смотри на меня, а то еще возбудишься, а мне же потом тебе минет делать. Я, конечно, не против, но времени у нас уже не осталось. - Да, ты меня возбуждаешь, - натягивая джинсы шепчешь ты, - Черт, я, кажется, опять потолстел. Черт! Черт, черт, черт! Они не застегнутся на мне. - Томмо, твое тело идеально. Хватит уже заморачиваться по этому поводу, - мы вышли из кабинки и, умывшись, пошли в студию. - И тогда, в туалете, ты мне совсем не показался тяжелым, - я подмигиваю ему и обнимаю за талию. Я всегда буду любить тебя. Каким бы ты ни был. Ты всегда идеален для меня...