***
— Это ведь он не серьёзно? — вопрос Малии огромными, жирными буквами повис в воздухе. Остальные ребята как будто видели его прямо перед собой, но не могли ничего ни сказать, ни сделать, потому девушка, не дождавшись какой-либо реакции, кроме тупо моргающих и всё ещё смотрящих в ту сторону, куда ушёл Стайлз, друзей, возмущённо добавила: — Нет, ну серьёзно, как можно любить такую стерву? — когда и на этот выпад вновь не последовало ответа, Малия начала закипать. Скотт молча склонил голову. Он неотрывно смотрел в спину, облачённую в сине-зелёную рубашку, под которой, как всегда, мешком висела оранжевая футболка, стремительно удаляющегося лучшего друга. Ему нечего было ответить. Но было над чем подумать. Кое-что поважнее, чем цвета одежды Стайлза. И МакКолл это понимал. Но почему-то, даже всё хорошо осознавая, думать он мог только о том, что футболка на Стилински морковного цвета, тогда как не застёгнутая, накинутая сверху рубашка в клеточку имеет сине-зелёную расцветку. Квадратики, постоянно переменяясь, были раскрашены поочерёдно в светло-синий и тёмно-зелёный. Это абсолютно плохое сочетание. Как сказала бы, или вернее, горячо возмутилась Лидия: «Нонсенс! Феномен! Полнейшее фиаско! Это… это же плевок в душу моде! Оранжевый и синий — плохое, ужасное, О-Т-В-Р-А-Т-И-Т-Е-Л-Ь-Н-О-Е сочетание». Однако Стайлз никогда не смотрел на моду. Он действительно плевал на неё. А оранжевый и синий для него были не плохим сочетанием, а цветами любимой команды «Метс». И… И просто его друг оставался всё ещё самим собой… в то время, когда эта странная девушка тянула его на самое дно. И Скотт просто надеялся, что Стилински вовремя успеет одуматься. Вышеупомянутая же Лидия задумчиво жевала губу и так же, как и Скотт, смотрела в сторону уходящих Стайлза и Кэсси. Хотя, нет. Не уходящего. Бегущего со всех ног. Буквально рвущего отсюда ноги. Это не укрылось от пристальных и внимательных, облитых чистой зеленью глаз. Внутри на первый взгляд спокойной девушки происходила настоящая битва. В ней боролись два совершенно противоречивых чувства. С одной стороны, ей хотелось действовать: немедленно побежать за стремительно удаляющимися силуэтами, отбить Стилински у коварной и крайне опасной блондинки, оглушить его, связать и затащить в багажник машины или просто вправить мозги, но хоть как-то заставить его уйти от Блейк, отлепиться от неё, отойти. С другого ракурса, который по всем параметрам был гораздо более адекватным и рациональным, Лидия понимала, что это всё будет бесполезно. Сделают что-то подобное — Стайлз озлобится на них ещё больше. А этого допускать было нельзя, ибо они и так его теряют. — Да что вы молчите? — продолжала распаляться Малия, которая и не догадывалась о мыслях как будто разом окаменевших друзей. — Надо спасать Стайлза из лап этой ведьмы! Немедленно! — Малия, — спокойно, но с долей обречённости в голосе одёрнул её Скот. — Ты же видишь, он не хочет, чтобы его спасали, — парень, тяжело выдохнув, с грустью посмотрел на девушку. От этого пронзительного и больного взгляда раненого зверя она невольно сжалась. — И что же делать? — бездумно хлопала ресницами дочь Питера. — Надо открыть ему глаза и показать её во всей красе, — сощурила карие глаза Кора. На стоящую чуть в отдалении Хейл, которая за всё время ни разу не подала голоса, из-за чего о ней и вовсе успели забыть, тут же устремились три пары чуть удивлённых глаз. — Бессмысленно что-то доказывать влюблённому дураку, — брезгливо сморщила аккуратный носик Лидия. При этом было видно, что её пренебрежение скорее обращено в сторону самого факта любви, чем конкретно к Стайлзу. — Нужно просто разобраться с ведьмой. — Почему ты молчала? — неожиданно спросила Малия. — Как разобраться? — вторили шатенке два голоса: мужской — Скотта, и женский — Коры, к которой, собственно, и был обращён вопрос Тейт-Хейл. — Ну… — также одновременно начали Кора и Лидия. Такое незапланированное единение заставило девушек замолчать и переглянуться. Рыжеволосая и брюнетка несколько секунд смотрели друг на друга, не обращая внимания на ожидающих их друзей, после чего неожиданно, вопреки тянущему и такому мрачному чувству обречённости, они заулыбались.***
Тем временем Стайлз открывал себя, как истинного хозяина — гостеприимного, радушного и любезного. Он впустил улыбающуюся Кэсси внутрь своего дома, параллельно рассказывая о том, что у них где находится. Однако девушка, ещё на первых минутах уловив слово «ванная комната», тут же перебила никак не замолкающего парня. На время, пока блондинка отошла, Стилински знающе прошагал на кухню и принялся буквально танцевать по всему помещению, заваривая чай и делая быстрые бутерброды. При этом для Кэсси, которая, уже давно выйдя из небольшой ванной, наблюдала за по-мальчишески неловкими, но достаточно уверенными метаниями коротко стриженного из угла в угол, было понятно: молодой человек готовит очень часто, потому прекрасно знает толк в том, что делает. И это было действительно так. Ещё совсем маленький Стайлз очень любил наблюдать за тем, как его мама носится по их, возможно, не очень большой, но зато комфортной и атмосферной, кухне. Женщина всегда умело управлялась с готовкой, ловко умудряясь выполнять несколько дел одновременно. К приходу с работы уставшего отца, миссис Стилински успевала сделать все дела по дому и даже накрыть аппетитно выглядящий стол. Такое невероятное, как казалось тогда совсем маленькому мальчику, качество матери всегда его поражало до глубины души. Да и в целом, грамотная готовка, спокойные, размеренные и умелые действия всегда завораживали его. Впоследствии, когда Стайлз вырос, а особенно после смерти горячо любимой мамы, он захотел научиться готовить. И достиг в этом явного успеха. Сейчас Стилински не просто бегал по кухне, делая всё второпях. Нет, его действия были быстрыми, но до краёв наполненными умиротворённостью и спокойствием. Парень нарезал булку хлеба и домашний сыр, после чего намазывал ровные хлебные ломтики тут же лежащим сливочным маслом, а сверху осторожно пристраивал кусочек пармезана. Одновременно Стайлз заваривал зелёный чай. Пока чайник с водой кипятился, он заполнял специальный сосуд чайными листьями и фруктами, нарезанными на мелкие дольки. Стилински был сосредоточен, потому заметить стоящую в дверном проёме Кэсси он не мог. Зато самой девушке всё очень хорошо было видно. За нехитрыми манипуляциями с их будущей едой блондинка наблюдала с нескрываемым голодом в заинтересованных глазах. Наконец-то почувствовав на себе чужой взгляд, парень оглянулся. Слегка смутившись, он без слов кивком головы указал на гостиную, куда Кэсси, хитро улыбаясь, и поспешила пройти. Через парочку минут, закончив со всеми приготовлениями, за девушкой последовал и сам Стайлз. В гостиной он увидел, что Кэсси, сложив ногу на ногу, уже успела удобно устроиться на диванчике и сейчас любопытно осматривалась по сторонам. Коротко стриженный поставил перед девушкой, которая тут же перевела на него пристальный взгляд, чашку с горячей жидкостью. — Ты такая… — медленно начал парень, присев на край дивана и чуть сгорбившись, но мгновенно был перебить. — Какая? — лукаво улыбаясь, спросила собеседница. Она слегка наклонила голову набок и, не сводя любопытного взгляда со Стилински, на пробу протянула к нему свои маленькие, нежные ручки. Парень и доли секунды не думал — тут же потянулся к девушке в ответ и ласково сжал в своих ладошках ее. — Чудесная! — воскликнул он. Парень неловко улыбнулся на вопросительно взметнувшуюся вверх бровь блондинки и, смутившись, чуть тише прошептал: — Я правда люблю тебя, Кэсси. Смело подняв взгляд, дабы показать, что он настроен совершенно серьёзно, никаких шуток в его словах нет, Стилински успел заметить, как глаза девушки после его слов преобразились в один миг: посветлели, ожили, загорелись, будто с них спала плотная пелена. И личико, чудесное личико Кэсси, тоже заиграло яркими красками. Будто и впрямь бледный, бездыханный труп внезапно ожил. — Стайлз, — быстро-быстро зашептала девушка, и глаза её судорожно заблестели, — ты тоже мне очень нравишься! Правда-правда! Но тебе опасно быть рядом. Я… я... понимаешь... я... мне... Кэсси замялась, не в силах подобрать слова, чем Стилински и воспользовался, прерывая: — Кэсси, милая, почему опасно? — непонимающе смотрел на её безмолвные метания он. Стайлз крепче сжал её влажные ладони, но девушка, казалось, этого не заметила. Она вообще не обращала внимания ни на его слова, ни на его действия. Как будто и вовсе не замечала. Хотя и смотрела прямо ему в глаза. Смотрела, но не видела. Вместо всего этого Блейк неожиданно воскликнула: — Тебе опасно рядом со мной! И... и мне нужна помощь! Но прежде, чем Стилински успел как-то отреагировать, девушка вновь переменилась. Вырвав руку из чужой хватки, она нервно провела дрожащей ладонью по спутанным волосам и медленно скользнула ею вниз. И тут же наткнулась пальцами на круглый кулон на своей шее. Кэсси на минуту закрыла глаза, всё ещё продолжая сжимать камень побелевшими пальцами. А Стайлз не отрывал от неё взгляда. Всё ещё помня о последних словах Блейк, он осторожно повторил прежде уже заданный вопрос: — Кэсси? Почему мне опасно рядом с тобой? — Опасно? — тут же распахнула она глаза и непонимающе посмотрела на него. — Ах, да, опасно, — последнее слово Кэсси проговорила задумчиво, как будто пробуя его на вкус. — Ну ты же рискуешь потерять друзей. — Значит, они мне не друзья, — резко ответил юноша. — Значит, да, — с холодным безразличием бросила девушка. Она осмотрелась по сторонам, чтобы не встречаться взглядом со Стайлзом, который слишком уж пристально и внимательно вглядывался в неё. — А где у тебя спальня? — вновь повернувшись к Стилински и закусив губу, как бы невзначай спросила блондинка. — Эм... Наверху, — на секунду замявшись от такой быстрой перемены темы разговора, парень, почесав голову, кивком указал на винтовую лестницу позади Блейк. — А что? Ты устала? Спать хочешь? — заботливо уточнил брюнет. — Ну… в спальне не только спать можно, — загадочно протянула блондинка, смотря парню прямо в глаза. Стилински поморгал пару раз, пытаясь понять, послышалось ему это или нет. Однако Кэсси, соблазнительным движением перекидывающая в этот момент волосы на правое плечо и закусывающая нижнюю губу, которую Стайлз, что уж греха таить, и сам был не прочь укусить, напрочь отбивала все сомнения в реальности происходящего. Парень неверяще смотрел, как блондинка, лукаво усмехаясь, завлекательно приспускает тоненькую бретельку платья с левого плеча, открывая аппетитное бледное плечико. Он громко сглотнул, не спуская жадного взгляда с открывшейся ему белоснежной кожи. Это было просто невозможно. Отвести взгляд. Очень, очень, очень сложно. Это... просто... Нереально. Из области фантастики. Впрочем, всё оказалось не таким уж и нереально сложным. Стайлз мгновенно перевёл взгляд потемневших глаз, когда Блейк положила руку на своё колено, спрятанное в чёрную ткань тонкого капрона, и медленно, соблазняя, начала вести шаловливыми пальчиками по ноге вверх. Добравшись до кромки платья, она на секунду остановилась, заставив затаить Стилински дыхание, после чего продолжила путь, задирая мягкий материал ровно до тех пор, пока парню не открылась кружевная полоска чулок. Кэсси замерла. Стайлз тоже замер. Даже дышать перестал. Он просто продолжал пялиться на то место, где сейчас находилась рука девушки. Сглотнув, он закрыл глаза и отрицательно закачал головой, не в силах поверить, что это всё же действительно не сон. Но как это могло быть не сном, он тоже отказывался понимать. Он ведь Стайлз Стилински! С ним не может происходить ничего подобного на самом деле. Алло, Вселенная, очнись! — Что такое? — где-то совсем рядом спросила Кэсси, на что Стайлз, по-прежнему не открывая глаз, покачал головой. — Ты же говорил, что любишь меня, — ухо брюнета опалило горячее дыхание. Кэсси уже не была где-то рядом. Она была совсем близко. — Или это всё же не так? — Разумеется, так! — с жаром подтвердил парень, открывая глаза и поднимая голову. И тут же натыкаясь на горячие, мягкие губы, которые буквально захватили его. Кэсси уже даже не просто была совсем рядом, она, елы-иголы, сидела на его коленях. И это было тем, что заставило окончательно поверить Стайлза в то, что Вселенная тоже может быть благосклонна. Кэсси, отстранившись, аккуратно поднялась с его колен. Девушка, взяв Стилински за потную ладонь, с кошачьей грацией потянула его наверх.