***
Нет, серьезно, он, правда, не подозревал, что время может настолько быстро лететь. Да вон, только вчера же учеба началась! Неверующе хлопая длинными ресницами, Чонгук пялится на преподавателя и дрожащим голосочком на несколько тонов выше, словно ему по яйцам кувалдой заехали, переспрашивает: — В смысле через месяц? Преподаватель пожимает плечами, и просит Чона съебать с глаз долой и подойти к своему руководителю. Тот удивляется — оказывается, на разработку проекта за студентом закрепляют руководителя. Чонгук вообще ничего такого не знал и не слышал, потому что вместо того, чтобы посещать занятия, он спал до полудня, а если приходил, то и за партой засыпал под монотонное чтение лекций. Теперь-то парень понимает, что находится в полнейшей заднице. Через месяц надо уже готовую работу комиссии предоставить, а у него только одно большое нихуя! Еще и руководитель — некто неизвестный, хотя Чонгук был уверен, что за добрые 3,5 года успел узнать всех преподавателей. Учился он всегда скверно, не потому что глупый, просто ленивый до боли в жопе, поэтому долги закрывал в последний момент, когда уже сессия очко жгла. Преподавателей на своем веку Чонгуку удалось повстречать разных. Одни — похуисты, которые тебе и зачет, и экзамен проставят, даже не удосужившись узнать имени, только отъебись, пожалуйста; другие — пилят весь семестр, но потом говорят «Ну, ты вроде что-то понимаешь, давай зачетку»; третьи же устраивали тройное проникновение, имели во все дыры, а потом еще и на экзамен гнали, грозясь, что безответственный Чон Чонгук, тупой, как хлебушек, точно пойдет на пересдачу! А вот Чон Чонгук себя тупым ну вот никак не считал, потому что всё равно умудрялся закрывать всё в сроки, да и зачастую на хорошие оценки. Хитрый он был, кому-то глазки строил, кого-то кормил пустыми обещаниями, что точно исправится в следующем семестре, а некоторым давил на жалость — попугайчик у него умер, и пришлось устраивать мини-похороны, но Кеша был для Чонгука, как брат, поэтому утрату далось пережить тяжело. Бред, блять, конкретнейший, но Чон умел заливать дерьмо в уши и из ситуаций всегда выходил победителем. Вот только, несмотря на свой опыт, Чонгук сейчас не очень уверен, что выкрутится. В конце концов, это проект, его защищать через месяц, а как защищать то, чего нет — вопрос на миллион. Еще и в приказе рядом с темой работы стоит имя, которое Чон видит впервые, а потому трижды переспрашивает, точно ли тот человек с их кафедры. Заебанный тупыми вопросами преподаватель уже трясется от злости, если Чонгук продолжит допрашивать, он сам лично поспособствует его скорейшему отчислению. Понимая ситуацию, Чон тяжко вздыхает и выходит из кабинета искать своего руководителя самостоятельно. Он поднимается этажом выше, заходит на кафедру, где остальные преподы ему уже едва ли не аплодируют стоя — удивляются, что пацан всё еще не отчислен. Чонгук застенчиво улыбается, здороваясь со всеми и интересуется: — Как мне найти профессора Мина? В помещении вмиг становится подозрительно тихо. Куратор перестает что-то чиркать в тетради, а ассистент заведующего кафедрой нервно сглатывает ком в горле, и только профессор Ким Сокджин, не чаявший в лодыре Чонгуке души, улыбается и кивает на дальний стол. Всё кажется Чону странным, и он с радостью бы свалил из этого места, где появлялся только дважды в год, куда-нибудь в кафе, но у него дедлайн. Приходится двигать в указанную сторону. — Здравствуйте, — мямлит Чонгук, приблизившись к ссутулившемуся над тетрадью мужчине. — Я по поводу проекта пришел… Немного поздно, конечно… Он чешет затылок и как-то глупо посмеивается, надеясь, что всё обойдется. — Ага, — спустя какое-то время всё-таки отвечает профессор Мин, не поднимая на студента головы. — Первый курс? — Четвертый… — бормочет Чон неуверенно и задерживает дыхание, словно готовится нырнуть под воду — профессор убирает ручку в сторону и поднимает на парня удивленный взгляд. — Четвертый? — переспрашивает он, вопросительно изгибая брови. Чонгук утвердительно кивает головой. — Имя назови. — Чон Чонгук. — Чон Чонгук… — повторяет профессор Мин и трет переносицу, затем повторяет имя студента еще раз, будто пробует на вкус каждую букву. — Вспомнил. Правда, я думал, ты сдох. «Я, знаете, в шаге от этого» — мысленно отвечает Чонгук, изо всех сил сдерживая себя от того, чтобы взять разгон, да выйти в окно за спиной профессора. — Ну, Чон Чонгук, как там твоя работа? В стадии зародыша? — Мин откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди. Чон закусывает нижнюю губу, виновато отводит взгляд и опять чешет затылок: — Скорее в стадии аборта… Из-за соседнего стола разносится смех ассистента — Хосок оценил шуточку — а вот профессор Мин как-то не доволен от слова совсем. Он неодобрительно качает головой, пока Чонгук мысленно подбирает наиболее безболезненный способ для суицида. Профессор Мин Юнги пугает до усрачки одним взглядом своих черных глаз, поэтому все приемы обольщения, какие знает Чонгук, явно не сработают. Парень корит себя за то, что не подсуетился с проектом раньше, ибо теперь ему по ходу точно пиздец. — Что мне делать? — рискует он и спрашивает своего руководителя, который продолжает все также сидеть и смотреть в упор. — Тебе? Дай-ка подумать… хмм, забрать свои документы? Хосок опять похихикивает, а вот Чонгуку не до смеха, ему отчисление грозит, а еще позор на всю жизнь — его подъебывает препод. Хочется упасть на колени и плакать, но Чонгук настоящий мужик, с большой буквы М, как Макдональдс, и потому пытается держать лицо кирпичом и не подать виду, что ему: а) обидно; б) страшно. Он поплачет дома обязательно в подушку, пока сосед будет на парах, если многоуважаемый профессор Мин Юнги так и не скажет, что делать. И оно бы действительно было так, но тут в кабинет вваливается зав.кафедрой — Ким Намджун. Чонгуку Ким нравится, а еще это взаимно. Пофиг, конечно, что Чонгук предлагает помощь, только когда у него сроки сдачи поджимают или, если препод принципиальный не хочет до экзамена допускать. Это совершенно неважно, если дело касается хуевой горы документов, что надо срочно разобрать и выставить в алфавитном порядке. Ким Намджун такой херней заниматься любит в самую последнюю очередь, просто ненавидит короче, у него на уборку бумаги аллергия хроническая, поэтому он соглашается договориться с преподавателями, лишь бы Чонгук помог. Однажды для Намджуна всё пошло по пизде, но Чонгуку на руку. Он дверь в свой кабинет закрыть забыл, а студент пришел проставить зачет и попал на гей-порно в прямом эфире… Чонгук об этом вспоминает, когда Намджун проходит в кабинет, и в его голове уже зреет план. Уж если за него вступится заведующий кафедры, то профессор Мин останется безоружным. — Хосок, мне нужны ведомости, — заявляет Ким с порога и бросает быстрый взгляд на понурого студента. — Что-то случилось, Чон Чонгук? Да, случился профессор Мин Юнги, который все надежды, теплившиеся в сердечке Чонгука, убил одним взглядом. — Сейчас у него отчисление случится, — ехидничает Мин, а заведующий кафедрой непонимающе широко раскрывает глаза. — Я этого пиздю… мальчика впервые за семестр вижу, а у него защита проекта через месяц. Мелкий поднимает взгляд на Намджуна и смотрит так, типа «Ну, вы ведь знаете, что делать, иначе я за свой язык не ручаюсь». Ким понимает, что если сейчас ничего не предпримет, то точно пиздец его карьере. — Ну, подожди, Юнги! Неужели ты ему даже шанса не дашь? Профессор поворачивается, и Чонгуку кажется, единственное, что Мин может ему дать, так это по ебалу толстой книжкой, которая лежит прямо под рукой. Он серьезно смотрит на студента, нервно сглатывающего слюну, и раздраженно стучит указательным пальцем по столу. Чонгук молится всем богам, каких только знает. — Ладно, — наконец выдает Мин, смиренно выдыхая, и достает из верхнего ящика своего стола маленькую книжку. — Вот, возьми, здесь всё расписано, как для имбицилов, ну короче для твоего уровня интеллекта инфузории туфельки. За неделю тебе надо сделать первый раздел с расчетами, в пятницу принесешь на проверку, а теперь свали с глаз моих! Слава Богам! У Чонгука появился шанс оттянуть момент своего отчисления. Он искренне благодарит и профессора Мина, и заведующего кафедрой Кима, а затем, как в попу раненая лань, выбегает из кабинета.***
Вернувшись в общежитие, Чонгук находит соседа Тэхёна за компьютером — корпит над дипломной работой — оно и прекрасно. Тогда и Чон сможет спокойно заняться своим проектом, без всякого соблазна прилечь на кровать и поспать часок-другой. Он усаживается за свой стол, открывает ноутбук, достает методичку, выданную лично профессором, и приступает к первому разделу, состоящему из одних расчетов. Сначала всё было проще пареной репы, да вот только потом, досчитав до середины, Чонгук нашел несовпадение, и ошибка оказалась в самом начале. Парень спокойно пожимает плечами и пересчитывает. И так из раза в раз — постоянно где-то что-то было не так. Ошибка там, ошибка сям — пересчитывай сначала. Всего 4 дня, чтобы сделать ахуенное количество расчетов, но Чонгук сам виноват, поэтому старается игнорировать желание поспать, поесть, вскрыть вены канцелярским ножом, работая не покладая рук. От цифр на 3-ий день уже рябит в глазах, однако парень продолжает считать — он подходит к концу. В указанное время он приносит профессору готовый первый раздел. — Ну, посмотрим, что ты тут насчитал, — спокойно говорит Мин, принимая работу, а затем тут же начинает черкать черной ручкой. — Оформление неправильное, здесь отступы не сохранил, здесь точка не нужна. — Я еще не оформлял, — объясняется Чонгук, но профессору вообще похуй, продолжает придираться и оставлять черные линии везде, где только можно. — Так, здесь суммарный коэффициент должен ровняться единице, — Мин указывает пальцем в одну из таблиц в самом начале работы. — А у тебя сколько? Давай, сложи эти значения и скажи, сколько будет. Только на калькуляторе считай, а то я уверен, что у улиток извилины работают лучше, чем у тебя. Если бы Чонгук не был уставшим и не выспавшимся, то наверняка начал огрызаться, но он настолько заебался, что даже выдавать односложные ответы «да» или «нет» оказывается сложным. Он послушно достает телефон и открывает калькулятор, складывает указанные профессором значения и получает 1,2, и это нихуя не единица. — Не получилось, да? — спрашивает профессор, совсем не скрывая издёвки в голосе. — Понимаешь, что и дальше всё неправильно? — Подождите, так я из вашей книжки эти значения списал! Они стандартные же! — Ну, значит в книжке ошибка! Профессор беззаботно пожимает плечами, а Чонгуку хочется волосы на себе рвать — он, блять, три ночи не спал! В смысле, какая нахуй ошибка в книжке? А раньше нельзя было сказать? Так, откройте окно, Чонгуку надо выйти, иначе он за себя не ручается — напиздошит профессору Мину Юнги той самой методичкой, где ошибка! После этого Чонгук с высоко поднятой головой сам заберет свои документы и пойдет подметать дворы. Нет-нет, успокойся, Чон Чонгук. Он делает глубокий вдох, старается расслабиться и выдыхает. Придется пересчитать, ладно, не проблема, сейчас Чонгук уже знает, что да как, поэтому должен управиться быстрее, наверное…***
— Самодовольный уебок! Нет, ну ты представляешь, а? Ошибка, блять у него в методичке, ты, падла, раньше сказать не мог? Мне теперь все пересчитывать! ВСЁ! Тэхён, ёбаный сосать, ну ты хоть не молчи, пожалуйста! — возмущается Чонгук, взад-вперед ходя по комнате перед соседом, которого такое поведение друга веселит до истерического смеха, что он просто не может разговаривать, а только икает и охает. — Ещё постоянно свои шутки старческие отпускает! Нет, если ты такой весельчак, то чеши на стэнд-ап! ААААА! Бесит! — Ой, не могу, заткнись, Чонгук, капец ты смешной! — все-таки выдавливает Тэхён в перерывах между приступами смеха. — Чё смешного? — мелкий и так раздражен, а тут еще и лучший друг ржет, когда поддержка вообще-то нужна. Тэхён еще пару раз хихикнув, вытирает слезы, выступившие на глазах, и успокаивается. — Как там его? Мин Юнги, говоришь? Молодой такой? Ну да, молодой, и Чонгук кивает головой, но как это проблеме должно помочь? Тем временем Ким опять отчего-то начинает смеяться, только не так истерично. — Он тебе нравится, по ходу! — выдает Тэхён. Чонгук выпадает в осадок — какие в жопу нравится? Как вот этот старый дрочер, руководитель проектной работы, тот, кто составляет неправильные методички и желающий видеть, как Чон Чонгук разбирает биомусор, может нравиться? Нет, здесь скорее полностью противоположное чувство. — Я его ненавижу! — выплевывает Чонгук и падает на кровать, Тэхён только усмехается. — Послушай, Чонгук, ненависть и любовь — две стороны одной монеты — так что будь осторожен! — Да пошёл ты в жопу! Тэхён вновь громко смеется, Чонгук же закрывает лицо ладонями — профессора Мина Юнги он совершенно точно ненавидит!***
— Пересчитал? — Мин исподлобья глядит на студента, протянувшего стопку бумаг. Чонгук кивает, сейчас в расчетах ошибки быть не может — он 7 раз перепроверил, а еще Тэхёна и Хосока попросил пересчитать, чтобы уж наверняка. Профессор Мин скрупулёзно изучает каждый шаг Чонгука в проектируемой работе, смотрит долго, что-то пересчитывает и иногда кивает головой — все верно. Чон начинает собой гордиться, мол, вон, то, что остальные делают полгода, он может за 1,5 недели слепить, однако не тут-то было! Мин, раздраженный тупостью студента, хрипло вздыхает и тычет пальцем в листок. У Чонгука седеют волосы. — Это что? Студент поражается вопросу, ответ на который ведь ясно-понятно написан. — Вывод же… — Херня это, а не вывод! — всплеснув руками, выдает профессор Мин, повышая тон. — Что такое вывод, Чон Чонгук? Молчишь… понятно. Вывод — это твои цели и поставленные задачи! Он должен быть как минимум 2 страницы, а у тебя тут полстраницы! У меня племянница в 3 года сочинение напишет подробней, чем ты в свои, сколько там тебе? 21? Переписывай! Сегодня Чонгук, когда вернется в общежитие, точно ляжет лицом в подушку и поплачет, похер, что Тэхён будет в комнате. Это уже невыносимо. Мин Юнги только орет, нихера не объясняя, при этом сам постоянно подмечает, что, когда Бог раздавал мозги, Чонгук стоял в очереди за мороженым. Так, Чонгук, спокойно, возьми себя в руки! Ты еще надерешь наглую самодовольную задницу этого умника! Он уходит, демонстративно хлопая дверью, надеясь, что вложенной силы достаточно для падения потолка на голову профессору Мину. По возвращении Чонгук действительно плачет в подушку, Тэхён сидит рядом и успокаивающе гладит по спине, то и дело приговаривая: «Любовь зла, Чонгук, полюбишь и козла» Вот только он ревёт от своей тупости, а не от любви. Да, блять, выкидывая свою гордость на помойку, Чонгук признает, что тупой, и бестактный Мин Юнги прав. Ибо три часа просидев перед пустым листом бумаги, Чонгук не сумел начертить абсолютно ничего. А сроки горят, и пукан горит, потому что нельзя быть таким дебилом безответственным! Чонгук по пальцам одной руки может посчитать, на скольких занятиях он за весь семестр появился. «Я реально тупица. Он прав» — думает Чон, сам не замечая, как начинает защищать профессора Мина. Две недели назад он еще был готов выкинуть его в окно, а сейчас в окно самому хочется выйти. Чонгук тяжело вздыхает, опустошает пятую банку энергетика и возвращается к чертежу. Завтра его надо сдать — он пообещал — поэтому ночь будет долгой.***
По лицу профессора Мина несложно догадаться, как сильно за две недели его заебал Чон Чонгук, приходящий каждый божий день и докучающий своим отсутствующим интеллектом. Он принимает работу парня и долго смотрит на чертеж, представляющий собой выкидыш недоразвитого мозга. — Так, здесь неправильно, — Чонгук даже не удивляется, он в черчении не силён. — Вот эти два помещения так не могут располагаться, лучше одно переместить сюда… ага, у тебя так не получится. Ладно, переделай! — Подождите, но как мне тогда их поставить? Мин равнодушно пожимает плечами. — Ну, думай… — говорит он, а у Чонгука и правда начинает щипать в носу. Сколько, блять, можно? Ты руководитель, и твой тупой пездюк просит помощи, просто потому что он реально не шарит! Чонгуку обидно, он уже и к Хосоку подходил за помощью, и к Сокджину, да даже к Намджуну, а они, так-то, все с одной кафедры ребята, но Юнги постоянно не устраивает. Всё ему не так! И нихера, что пацан уже не помнит, когда нормально спал в последний раз. В нем энергетиков больше, чем всего остального, того, глядишь, сердечко скоро скажет «моя остановочка». Чтобы не расплакаться, Чонгук поджимает губы и кивает головой, собирая со стола все свои бумажки. — Ладно, — страдальчески вздыхает профессор Мин. — Подотри сопли, возьми стул и иди сюда. Секунду Чонгук продолжает стоять и хлопать глазками, думает — ослышался — но Юнги кивает на стул, значит со слухом все в порядке. Он подсаживается рядом, пока Мин достает чистый листок бумаги и карандаш. — Смотри сюда, — тихо говорит он и приступает чертить, попутно что-то объясняя, но Чонгук почему-то нифига не слушает. Он даже не подозревал, что профессор Мин Юнги действительно такой молодой (ну или хорошо сохранился). У него глубокие глаза, как черная вода колодца, аккуратные губы, да и вообще все черты его лица какие-то правильные и красивые. Он трет переносицу, поворачивается на Чонгука, а у того дыхание сбивается, словно после двадцатикилометрового марафона. Чон поспешно кивает головой и угукает. Мин беззлобно усмехается. — Чего ты угукаешь мне тут? Вопрос слышал вообще? Чонгук честно трясет головой из стороны в сторону — не услышал — профессор Мин улыбается. В голове голосом Тэхёна отдаленно доносится «Любовь и ненависть — две стороны одной монеты», и Чон, наконец, полностью осознает смысл той фразы, потому что сейчас у него мурашки по коже от улыбки Мина. Потому что сейчас поцеловать его хочется больше, чем отпиздить книжкой или выбросить в окно. — Профессор, — Чонгук говорит быстрее, чем его мозг успевает думать. — А если я эту работу на отлично защищу, вы со мной на свидание сходите? Юнги давится воздухом, ибо — что блять? Он смотрит на Чонгука и не знает, что сказать вообще на это, и потому просто смеется. Правда, его смех для Чона как еще один повод сильнее влюбиться. — Ты переучился, да? — спрашивает Юнги, уверенный в своей правоте, да только студент мотает головой в привычной манере и смотрит серьезно. Не шутит. Мин вздыхает, однако успокаивается, Чон свой проект ни в жизнь на отлично не защитит. Его максимум — это тройка с натяжкой, и то, если Намджун комиссию упросит. Поэтому поводы для волнения и возможность выйти с Чонгуком на свидание сводятся на нет. — Хорошо, только ты сначала чертеж сделай и работу сдай, Ромео!***
В чем-то Мин Юнги прав — Чонгук реально не особо силен в науках, чертежах и прочем, но бросать ему вызов лучше не стоит. Обрадованный, что теперь есть явная возможность вывести профессора на свидание, Чонгук сильно воодушевляется. И действительно начинает усерднее учиться, хотя времени остается до защиты всего ничего. Он сокращает сон до 2,5-3 часов в сутки, читает книги, которые советуют его одногруппники, уже закрывшие свои работы, и частенько консультируется у заведующего кафедрой, потому что тот реально умный и шарит, но профессору Мину об их встречах лучше не знать. Последний удивляется, что тот непутевый студент, тупящий при просьбе посчитать 2+2, теперь соображает куда лучше. Даже становится страшновато — шансы получить отлично за проект растут, и растут стремительно, как курс доллара. В какой-то момент Мин даже начинает придумывать какую-нибудь отмазку, чтобы не идти с мелким на свидание. Да где это видано, чтобы профессор со своим потенциальным учеником ходил куда-то, кроме научных конференций? Ага, нет уж! — Здравствуйте, профессор Мин! — в кабинет, словно весенний ветер, врывается Чонгук, уставший, но счастливый, трясет в руках стопку листов. — Я тут начертил! Посмотрите! Юнги принимает работу и принимается изучать. Черт возьми, действительно хорошо сделал, даже приебаться не к чему! Что-то здесь, конечно, не чисто, потому что Мин Юнги и Ким Намджун друзья еще со своих студенческих лет. Почерк заведующего кафедрой узнается в расстановке помещений, так только он один может. Ладно, молодец Чонгук, схитрил. Юнги похер — он в комиссии сидеть не будет — если Чон не сумеет объяснить свою работу, его завалят и отличной оценки не видать, как и свиданки. Мысленно Юнги посмеивается смехом гиены, продолжая проверять, хотя в этом уже полностью пропадает надобность. — Нормально. Чертеж можешь оставлять так. Только передай своему помощнику, который делал тебе экспликацию, — Юнги начинает говорить громче, вытягивая шею, чтобы посмотреть, как Хосок сидящий спиной, втягивает голову в плечи. — Забыл, что таблица не должна примыкать к рамке! Юнги злорадно посмеивается, потому что Хосок давится кофе, начинает кашлять, трястись, из-за чего черная жидкость выплескивается за борта кружки и заливает важные документы. Чонгук ставит галочку под пунктом «крутой» после выполненного «божественно красивый» и «сука, но помогает» в воображаемом списке причин, за которые ему нравится профессор Мин Юнги.***
Ко дню защиты у Чонгука все было готово просто идеально, потому что его работу, грубо говоря, делала вся кафедра. Парень, довольный результатом, теперь находился в шаге от финиша. Оставалось только перед комиссией не облажаться и тогда свидание с Юнги у него в кармане. И он надеется, что не обосрется перед публикой, потому что два дня зазубривал свой краткий доклад. — Готов? — спрашивает Юнги, толкая Чонгука, ожидающего, когда его пригласят, в плечо. Парень угукает, у него мандраж, руки трясутся, голос дрожит, а еще ноги ватные и живот крутит от волнения, надо срочно на горшок по-хорошему, но вот-вот дверь откроется — настанет его очередь представлять свою работу. — Надо было валерьянки выпить, — усмехается Юнги. — Я выпил, не помогло, только срать хочется, но не знаю, от валерьянки это или просто волнуюсь. Была бы у Мина еще одна минута, он бы, глядишь, сумел сформулировать что-нибудь умное в поддержку. Но дверь открывается, и Чонгука приглашают войти, поэтому получается вдогонку только сказать банальное «Удачи».***
Чонгук ревет. Ревет, как девочка, у которой чупа-чупс отобрали в песочнице и куличики раздавили. Не 5, все-таки 4, потому что переволновался и не смог ответить на легкий вопрос. Могли бы и простить, видели же, как его всего трясло с головы до пят — тут даже Юнги возмущен. А еще он не знает, что ему делать, потому что Чонгук заперся в туалете, и его оттуда уже целый час не получается вытащить, зато Юнги уже успел выкурить около полпачки, и да, похуй, что курить в сортире нельзя. Ему можно. А мелкий всё ревет, сморкается в туалетную бумагу, всхлипывает и повторяет, что тупой, как голубь. Если он так продолжит, то весь город уйдет под воду, и у Юнги вырастут жабры. — Эй, ну хватит разводить сырость, — бурчит Мин, стучась в кабинку. — Выходи, давай. В ответ только страдальческий вой — старший закатывает глаза — это невыносимо, Чонгук точно намерен утопить всех в своих слезах. — Слушай, ты еще две недели назад даже элементарное уравнение посчитать не мог, а сейчас ревешь, что у тебя 4, а не 5? — Я реву не из-за этого! — доносится приглушенно. — А потому что вы теперь не пойдете со мной никуда! Ах, вот оно что. Юнги об этом уже просто забыл за столько дней. Точно, он же сказал, что выйдет с Чонгуком на свидание, только если тот получит отличную оценку, но парень облажался. Юнги, кстати, сразу сказал, что на отлично Чонгук мог и не рассчитывать, и сейчас он был доволен, что не ошибся, но радость оказалась недолгой, ибо Чон всё еще ревел. Твою ж мать… — Пойду, — хрипит Юнги. — Только перестань ныть. Магия — Чон тут же затыкается, предварительно, правда, очень громко высморкавшись и всхлипнув. — Выходи уже… не беси. Щеколда щелкает, дверца приоткрывается, оттуда сперва выглядывает красный чонгуков нос, а затем Юнги не успевает понять, что происходит. Он вроде моргнул всего лишь, пока стоял у кабинки, но вот, он уже внутри. Щеколда опять щелкает. Юнги спиной вжат в закрытую дверь, а в его плечи — сильные руки Чонгука. — Дерзко, — скалится Юнги, дыша младшему прямо в губы. — Дальше что? Чонгук только усмехается и тут же подается вперед. Дальше — поцелуй. Безрассудный, пьянящий сильнее алкоголя и влажный от слез. У Юнги ноги подкашиваются, и он несказанно рад, что прижат к двери телом Чонгука, иначе бы уже точно стек прямо на пол. Целуется Чон настойчиво, вздохнуть не дает. Юнги боится сознание потерять от переизбытка чувств, рука Чонгука уже под его рубашкой гладит поясницу нежно, что хочется стонать. Они точно бы потрахались прямо в кабинке туалета, но входная дверь с грохотом распахивается. Чонгук отстраняется, смотрит испуганно на Юнги, а тот ржет, когда слышит причмокивающие звуки и знакомые голоса: — Блять, Намджун, давай дома! — шепотом просит Сокджин, но ответа не получает, потому что Намджун его силой запихивает в кабинку (соседнюю, кстати) и опять целует. — Ну, Намджууууун! — умоляюще тянет Сокджин и бьется головой о дверцу, тихо стоная. — Пожалуйста, давай не здесь, а? — Да, Намджун, давай, пожалуйста, не здесь, эта точка уже занята! — подает голос Юнги, и вокруг становится тихо, как в морге. Намджун только прокашливается, отпирает засов и выходит из кабинки, в которой они заперлись с Сокджином, и останавливается напротив той, откуда раздался голос Юнги. Он наклоняется и сквозь зазор снизу просовывает серебристый квадратик упаковки презерватива, при этом добавляя совсем обыденным тоном: — Мин Юнги, вам завтра три часа на утреннем совещании сидеть, поэтому, поберегите свою задницу! — Да вы заебали! Трахайтесь дома, пожалуйста! Я из-за вас уже час не могу посрать! — раздается страдающий голос Хосока из дальней кабинки. Сокджин испуганно ойкает, Намджун, судя по звуку, бьет себя ладонью по лбу, а Чонгуку пофиг, он опять целует Юнги в улыбающиеся губы — прости, Чон Хосок!