Возвращение домой

«Полковник Миа. Нет имени и нет фамилии. Скорее уж это издержки профессии. В агентстве D есть множество традиций, и я храню их в память основателя Юки. Хм, дед Юки всегда был ярым противником закостенелого разума, ограниченного религией, суевериями, пропагандой. Помниться, дядя Лейтенант его здорово выводил из себя, хотя это и могли увидеть разве что Каминага с Миёши. Когда в 1957 году умер Юки к нам прислали нового начальника из штаба. Не помню, как его звали, хотя кого я обманываю? На память то никогда не жаловалась. Но пробыл он не долго, и имя его не столь важно, как и следующих трех. Тогда-то в ставке и решили: пусть главой будет кто-то из агентства. 3а неимением Миёши, им стал Каминага. Собственно, и выбора то никакого не было. Именно они были его первыми учениками и самыми доверенными лицами. После него пост переняла я. Это случилось в 1980. Моего дядю Каминагу убили радикалы из штаба, подстроив взрыв в здании, где он находился. Это подкосило всех нас, всю нашу странную семью. Да, помнится, только я могла называть их так. Сперва это нужно было мне для создания неких психологических якорей, а после они служили верную службу и им. Особенно это сыграло свою роль в сорок третьем, когда умер Миёши. Это был самый первый и самый сильный удар по нашей странной семье. Хотя нет, официальный уход Лейтенанта был раньше. Хотя это подкосило больше Миёши. Что уж поделать привязался он к нему, а может там у них и что посерьёзнее было, кто знает? Собственно, тогда он и попросил отправить его в самое пекло, в проклятую Германию. Разочаровался так сказать, хотя дядя Сакума вплоть до конца Второй мировой был внештатным агентом, пока не подорвался на мине. Их даже рядом захоронили, хотя Миёши и оказался на нашем кладбище лет на десять позже. Деду Юки пришлось сильно постараться, доставляя тело из ФРГ. Да, старость толкает на многие странные поступки, хотя его стремление пусть хоть таким образом восстановить семью мне всегда было понятно. Каминага. Да Каминага был всецело предан делу Юки, сумел достойно сохранить автономность агентства, но в изменившимся обществе нам нужны были перемены. При новом курсе экономики интерес к шпионской деятельности возрос. Тогда-то он и принял достаточно мудрое и жесткое решение. Он устроил систематический набор новых агентов, а из старой гвардии сделал инструкторов. Но не все были с этим согласились. Они хотели продолжить работу. Дядя Одагири сгинул на задании в Индии. Шеф Каминага всецело возложил груз ответственности на себя, хотя его вины там и не было. Потом был Фукумото и Хатано. Да уж, им обоим довелось побывать в России и даже вернуться. Только вот дядя Фукумото умер на операционном столе. Наши хирурги сделали все что могли, да и Хатано, что притащил его на себе тоже. Это был первый раз, когда мы все вместе собрались на церемонии. Каминага. Эта его хваленая ответственность, что б ее. Тогда Хатано и Каминага даже подрались, смешные, спорили кто больше виноват. Все равно ведь при своем остались. Дядя Хатано больше не ходил на парные миссии, это его потом и погубило в этой треклятой Франции. Но это была уже всецело моя вина, стоило настоять, приказать, но он всегда был упрям, с самых первых дней нашего знакомства. Тогда он стал обучать меня самообороне, хотя по правде ему постельный режим был прописан. Вот так и получилось, что из старой гвардии, способная перенять управление стала только я, воспитанница агентства D и приёмная дочь Амари. Амари. Его смерть я перенесла тяжелее всех. Даже позволила себе такую слабость, как отгул. Именно он стал для меня настоящим отцом, которого у меня никогда не было. Я всегда называла его по имени, не могла поставить в один ряд с другими. Мне кажется, что он все прекрасно понимал. Папа. Даже мысленно я редко позволяла себе называть его так. Да даже сейчас на его могиле больше цветов, чем на других даже смерть не уровняла их. Да, что-то я расклеилась. Хотя, на похоронах это простительно. Джицуи, прощай. Он продержался в этом мире дольше всех. Последние время не вставал, а улыбался все так же, как в моем детстве. Нельзя допускать слабость при подчинённых. Собралась!» — Свободны! — Хай! Госпожа Миа! — раздался нестройный ответ. Двадцать мужчин разного возраста, стоящие вокруг могилы, стали расходится в разные стороны. Увы, не все пришли проводить лучшего инструктора, многие были на заданиях. Гробовщики закончили зарывать могилу и ушли так же незаметно, стараясь не тревожить полковника. Облокотившись на трость, перед могилой осталась стоять женщина в чёрном плаще. Ветер развевал седые волосы. Голубые глаза, что с годами потускнели, все так же внимательно сканировали пространство. Морщины на лице — молчаливые свидетели пролетевших лет, сейчас еле заметно разгладились. Пусть былая красота и канула в лету, но разум и память никогда не подводила нынешнего главу агентства D. Она медленно брела, прихрамывая на правую ногу, вдоль стройного ряда могил. Память. Память это все что у нее осталось. Все что осталось у них. Джицуи, Тазаки, Хатано, Амари, Каминага, Фукумото, Одагири, Юки, Сакума, Миёши. Теперь вся моя семья здесь. Тишину маленького кладбища нарушал глухой шум от ударов трости. Миа остановилась и последний раз оглянулась на могилы. Грустная улыбка появилась на её лице. «Когда-то и я умру. Что ж мое место уже готово. Вон там, под деревом, завершая ряд». Она тяжело вдохнула весенний воздух. В ящике стола есть бутылка саке. Сегодня можно. Развернувшись, полковник Миа уже твердым шагом направилась к ожидающим её делам. Вот чёрная машина уже увозит её прочь от кладбища. Кто знает, когда она еще сможет выбраться сюда и навестить свою семью.