Больше чем враги

— Дверь открой! Жаба зеленая! — хлипкая преграда в очередной раз начала содрогаться под тяжелыми ударами. — Я знаю, что ты там! Только твоих скудных мозгов могло хватить на подобное! — Сам козел! Не открою! На данный момент я не считаю, что ты адекватен для конструктивного диалога. После этого последовал удар на порядок сильнее всех предыдущих. Видавший виды казенный косяк не выдержал подобного натиска и с хрустом пропустил через себя новенький замок. На этом, думаю, стоит слегка притормозить и немного прояснить ситуацию. Та мелкая девица, галопом скакнувшая в открытое окно и пытающаяся (не в первый, кстати, уже раз) спастись от неизбежного возмездия, спустившись со второго этажа студенческой общаги по водосточной трубе, — это я. Тот монстр, снесший к чертям собачьим в очередной раз мою дверь, — это Дмитрий он же Димка он же Беликов, он же основной мой враг, по совместительству одногруппник, паршивый отличник (паршивый — это потому что я его не люблю, а не потому что завидую). Причина, по которой он неадекватен в данный момент, проста — я. Я вообще, всегда и везде уже второй год являюсь единственной причиной вспышек агрессии с его стороны. Почему? Так сложилось, еще с первого курса, а если поточнее с первого знакомства. Дело в том, что Дмитрий красавчик, и не такой как в голливудских идиотских комедиях. Нет. Красавчик на мой взгляд. Иссиня- черные волосы, длиной до плеч, совершенно потрясающие карие глаза, сногсшибательная улыбка, сексуальное тело, восхитительное чувство юмора и… Я в первый же день практически растеклась перед ним лужей, не обращая внимания, что между прочим не одна там такая растекшаяся, а он… Он снисходительно потрепал меня по макушке и назвал миленькой малолеткой. Всю приязнь как рукой сняло, я тут же прекратила корчить из себя жидкого терминатора и стала терминатором твердым. Миленькой! И малолеткой! Да, мне было шестнадцать, да, я младше всех на год, но это же не повод называть малознакомую девушку «миленькой малолеткой». Я чуть-чуть обозлилась, тогда в ответ назвала его старым козлом, получила недоуменный суровый взгляд и пошло — поехало. Вражда росла как снежный ком… — Гадина! Ага! Это ко мне. Я взглянула наверх. Карие горящие яростью глаза напряженно смотрели на меня и обещали если не убить, то покалечить как минимум. По спине пробежали мурашки. Ой, на этот раз чувствую, переборщила. Надо было чего-нибудь одно в стиральную машинку к его белью заправлять, а то я от всей души и йод, и зеленку, и чернила сразу. — Ты верно угадала! И вот эта его привычка точно знать, что я думаю в конкретный момент, меня бесила больше всего. Я начала карабкаться вниз немного быстрее. Вообще, этот путь отступления и возвращения в комнату, мы с Лиссой изучили давно. Если лезть по отдельности, то труба исправно выдерживала вес одной девчонки. — Ивашков, лови мелочь, я спускаюсь! Адриан?! Я взвизгнула и попыталась вскарабкаться наверх, но было поздно. Меня и вправду поймали за ступни. Дернулась, вырываясь, фигушки. Адриан, бугай с параллельной, сосед и друг Беликова, имел немалые габариты, вес и мышечную массу соответственно. Не долго думая, я принялась визжать во все горло. Меня дернули посильнее, отлепив от ледяной трубы и бегом потащили за угол. Вот честное слово половину царства и коня девушке, которая сделает этого монстра ручным и домашним! Я даже могу целого коня отдать. Меня подкинули, совершенно не мягко поймали, перехватив поудобнее и зажали рот ладонью. Я принялась кусаться и хрюкать, а еще лягаться. Мимо замелькали гаражи. Мамочки! Теперь реально напугали! — Адри, поставь. — Без проблем, — я пребольно рухнула на свою пятую. — Сволочь! — обратилась я к обоим, сдержав слезы. Поставил? Да, он просто руки разжал и все. Шкаф без тумбочки. — Сам разбирайся. Пошел руку промывать, — Ивашков продемонстрировал прокушенную ладонь. — Черт ее знает чем болеет. Я вдогонку клацнула зубами и осторожно поднялась с земли, уперлась взглядом в белую майку, вздохнула, подняла лицо и воинственно поинтересовалась: — Ну? — да, страшно. Да, коленки подкашиваются. Да, вся его поза не обещает мне тепла, уюта и сладких пирожных. Но сдаваться и отступать ни за что не стану! Опять все у меня на лице прочел, сощурился. — Лягушка, мне твой детский сад вот где уже! — Дмитрий указал двумя пальцами себе на горло. — И? — Я два года снисходительно относился к тебе, думал подрастешь — поумнеешь. Появилось устойчивое желание устроить новую гадость. — Ну? Переступила с ноги на ногу. Стоять на морозе, на земле в одних тонких носках довольно проблематично. Мизинцев я уже не ощущала, мышцы в теле начали сокращаться. — Найди парня, заведи роман, случайный секс, не знаю, что угодно. Направь свою энергию в полезное русло. Тебе явно не хватает. Или ты девушек предпочитаешь? Так у тебя соседка ничего. Я вытаращилась на него. Кого я предпочитаю? Чего завести? — Или ты в меня влюблена и так своеобразно демонстрируешь? — Че-его?! — словарный запас вылетел в уши. — Да, будь ты последним, я б ни за что в жизни! — я подавила приступ дрожи, челюсти свело от холода. — Страдаешь самообманом! Дмитрий хмуро оглядел меня. — Ты синеешь. — Офигеть, наблюдательный. — В общем так, умная. Завтра ты идешь и покупаешь мне одежду, желательно такую, чтоб мне понравилась, денег так и быть дам… — Да, что ты говоришь, — скрестила я руки на груди. — Предлагаю одну губозакаточную машинку, так и быть сама куплю тебе, в подарок. Только не поломай. — Список того, что ты испоганила, напишу, — не обратил на мои слова внимания Дмитрий. — За то, что мне не понравилось, ты деньги мне вернешь из своего кармана. В противном случае, жаба мелкая, я расскажу коменданту, кого выселять за казенную машинку. Я поняла, что в своем идеальном плане гадости не учла Кирову, страшную тетеньку, которая не любила ни одного из подопечных жильцов, но почему-то любила Дмитрия. Весь вкус победы сник, и я как-то окончательно замерзла, начав отстукивать зубами веселые ритмы. Беликов хмуро оглядел меня, вздохнул, присел, обнял, приподнял и понес в обратном направлении. Я бы посопротивлялась, честное слово, но он был такой тепленький, что разум как-то отказался действовать супротив врагу. Так что я, як прямая палка, возвышалась над его макушкой и тихо радовалась, что нужна живой одежду покупать. Меня под изумленные взгляды населяющих корпус студентов и вахтерши бабушки донесли до моей комнаты, уложили на кровать, бесцеремонно затолкав под одеяло и закрыв окно. — Смотри, не заболей, лягушка. Не отвертишься. Я с печалью посмотрела на закрывшуюся дверь и на испорченный косяк. Завтра воскресенье. Надо будет мастера вызвать, в понедельник занятия. Лиска меня убьет. — Твою мать! Роза! Ага. Это снова ко мне. — Лисенок, это не я. Он сам пришел. Подруга изумленно оглядела искалеченный дверной проем. — Роз, давай ты начнешь сразу на улицу выбегать, а? Это уже в который раз! — Только второй, — я невинно захлопала глазами. Она сердито поморщилась, прошла внутрь, захлопнув дверь, косяк снова хрустнул, принимая обратно то, что призван был вообще не выпускать. — Ой, смотри, — обрадовалась я, — она закрывается. Подруга закатила глаза. — И что на этот раз? Я вкратце описала суть дела, глядя как вытягивается ее лицо. — С ума сошла? Ты когда это придумать успела? Меня только четыре часа не было. — Не знаю, спонтанно как-то вышло. На кухне была, видела как он с корзиной прошел, вот и подумала… — Не обижайся, но тебе не кажется, что пора заканчивать? — В каком смысле? — Вообще говоря, выглядит со стороны немного странно. Это я знаю, что ты его реально терпеть не можешь, но другие-то не знают и можно решить, что… — Я втрескалась в придурка. Да он мне сообщил свои предположения. — Видишь. — Плевать. Зеленка — это действительно по детски. Я придумаю что-нибудь грандиозное, такое, чтоб прям все! — Чего «все»? — Не важно. Как придумаю, пойму. — С ума сойти. Давай, вылазь из моей кровати. В следующий раз объясни своему Беликову куда тебя кидать. Я послушно выкарабкалась из-под ее одеяла. — Ли-и-и-са, — начала я заискивающе. — Я с тобой не пойду, — отрезала подруга. — У меня вечером свидание, в понедельник семинар, а теперь до обеда еще и мастер благодаря некоторым.