Конфетка

«Да, он был чертовски хорош собой! Вот как можно быть настолько великолепным и привлекательным? Нет, это просто преступление против всего человечества», — думал Рихард Круспе, разглядывая свой новый образ в зеркале. Черный цвет волос ему определенно шел. Эта новая прическа, будто он всю ночь кувыркался в постели с красоткой… Безусловно, мужчина умел себя показать в выгодном свете. Интересно, заценят ли ребята его перемены? До студии он добрался быстро и без проблем. Пройдя мимо охранника, который сперва не узнал в мужчине герра Круспе, но удостоверившись, что документы подтверждают личность, извинился и пропустил внутрь. В комнате уже все собрались и маялись в ожидании самого непунктуального участника группы. — Рихард, твою мать, где тебя носит? — налетел с разбега возмущенный Пауль, но, увидев апгрейд друга, опешил и томно спросил, — сколько берете за час? — Бля, Ландерс, а ты уверен, что тебе хватит часа? Я требую цену за всю ночь, — Шнайдер был в своём репертуаре, а именно — в первобытном и примитивном. — Вам бы лишь присунуть куда-нибудь. Рих, не обращай на дураков внимания, отлично выглядишь. — Спасибо, Олли, — лучезарно улыбаясь, ответил Круспе, — а где Тилль? — За водой вышел, сейчас должен вернуться уже. Дверь приоткрылась и в проёме возникла мощная фигура вокалиста, который, увидев Рихарда, резко выплюнул воду в лицо стоящего рядом Пауля. — Тилль, что ты как свинья? Сука! Весь мокрый теперь. Ришенька, ты же поможешь мне высохнуть? — Рихард? — Линдеманн был просто шокирован. Он явно не ожидал увидеть друга в таком амплуа. Нет, конечно, все знали, что Круспе ещё тот модник и экспериментатор, но это же просто издевательство так круто выглядеть! — Привет, пончик, — весело сказал мужчина и, покачивая бёдрами, подошел к Тиллю и, забрав бутылку с водой, сделал несколько глотков, не забыв при этом плотно обхватить губами горлышко. — Ты сменил внезапно ориентацию? — Что? Вы мыслите чисто стереотипно. Почему, если мужчина следит за собой, то это значит, что он сразу может причислить себя к геям? — возмущенно спросил Рихард. — Тут несколько другое, — уклончиво ответил Тилль, — ты не просто следишь за собой. — Ну, уж прощу прощения, что не хожу пещерным человеком. Линдеманн только неопределенно пожал плечами, не обижаясь на укол друга. Да, действительно, он выполнял минимальные процедуры по уходу за собой, но так ведь и должно быть? Мужик может излучать лишь животную и дикую энергетику, а не сексуальную и притягательную, как Круспе. — Да ладно вам. О чём спор? Риха суперски выглядит, разве это преступление? — в разговор решил вступить молчавший до этого Флаке. — Ни о чём! То, что у нас в группе теперь пять мужиков и одна баба — совершенно не страшно, — крик Тилля, казалось, сейчас разорвет всем барабанные перепонки. — Давайте репетировать, иначе совсем скоро отсюда будут выносить наши холодные тела по вине многоуважаемого вокалиста, — сказал Шнайдер, поигрывая барабанными палочками. — Конечно, только пускай Круспе смоет с себя весь этот боевой раскрас или же я сам это сделаю, окунув его головой в унитаз. Рихард раздраженно сверлил глазами Тилля. Линдеманн переходил всякие рамки! Он всегда болезненно воспринимал любые изменения во внешности участников группы, но это же совершенно ненормально! К тому же все относились с пониманием к ужасным концертным образам вокалиста, которые он придумывал сам. Круспе спокойно подошел к своей гитаре и молча стал её настраивать, полностью игнорируя взгляд налитых кровью глаз Тилля. — Ты меня не услышал? Я сказал тебе привести себя в порядок! — Линдеманн, иди на хуй, меня заебали уже твои проблемы. Если хочешь выместить на ком-то злость, иди набухайся и найди другую жертву, но оставь меня в покое. Вокалиста не так сильно задели слова Рихарда, как то, с каким спокойствием он их произнёс. Словно ему было абсолютно плевать на Тилля и на то, что он говорил. Такого Линдеманн стерпеть не мог. Двинувшись в сторону гитариста, мужчина грозно остановился напротив него и со всей силы ударил в челюсть. Круспе, не ожидавший такой агрессии, удивленно уставился на фронтмена, вытирая с губы кровь. Не стерпев такой наглости, Рихард ответил тем же. Если бы не Пауль и Шнайдер, которые кинулись разнимать друзей, то завязалась бы нешуточная драка. — Рихард, да сделай же ты, наконец, то, что он просит или здесь всё взлетит в воздух! — Да пошли вы все к чёрту! Носитесь со своим Линдеманном дальше, позволяйте ездить на себе, — сплюнув кровь, сказал Круспе и пошел на улицу курить. — Я его догоню и верну, — кинулся было Тилль, но Ридель его остановил. — Перестань, это лишнее. Думаешь, после того, как ты накинулся на него, он захочет иметь с тобой дело? — Рихард — мой друг. — Вот именно, друг. Как ты только об этом вспомнил? Или когда ты бил ему морду, он был твоим врагом? — Нет, но он виноват не меньше меня… — Интересно, в чем, Тилль? В том, что он имеет своё мнение и взгляды на жизнь, которые отличаются от твоих? — Дело не в этом. Ты знаешь, что я никогда не пресекал проявления индивидуальности, но это уже слишком! Он далеко зашел. — Мне кажется, что тут дело в другом, Тилль. Совершенно в другом, — неоднозначно ответил Шнайдер и оставил Линдеманна одного. — А в чём же? — вопрос вокалиста так и остался без ответа. Рихард нервно курил на улице. Его совсем не забавляла сложившаяся ситуация. Да что там говорить! Все перемены в нём для него одного. Для грубого и неотесанного Линдеманна. Жаль, что он не оценил этот порыв. Вернее, наоборот — переоценил. Все старания насмарку. Тилль был непреклонен, и его реакция была слишком резкой. — Рихард… — Чего тебе? Я ведь ушел и больше не попадаюсь на твои ясные очи, — выпустив струйку дыма и прикусив кончик сигареты зубами, сказал Круспе. — Ты не так меня понял. — Разбитая губа должна быть понятой? — Мне искренне жаль, — тихо ответил Тилль. — Засунь свою жалость себе поглубже внутрь, понял, Линдеманн? — Так грубо… — По-моему, в самый раз. — Поехали ко мне сегодня после репетиции? — вокалист слегка дотронулся до руки мужчины. — С какой целью? — Я никак не могу забыть тот поцелуй, Рих. Ты крепко засел в моей голове. Пожалуйста, прости меня, я дурак. — Чего ты хочешь, Тилль? — устало спросил Круспе. — Тебя, то есть, поговорить с тобой. Я скучал, — произнёс Линдеманн, сжимая руку гитариста и поглаживая сбитые костяшки пальцем. — В пять, — еле сдерживая улыбку, ответил Рихард. — Договорились, — нежно прикасаясь к губам Круспе, прошептал Тилль. Вокалист наблюдал за последующими действиями Рихарда. Кинув окурок на пол, мужчина облизнул губы и, подмигнув напоследок Линдеманну, скрылся за дверью. Сегодня определенно все получат то, чего хотят.