Кто наследует Землю

Уклад предпочитает хоронить своих мертвецов самостоятельно, сохраняя обряд в строжайшей тайне. Когда жизнь покидает тело, черви и мясники уносят его куда-то далеко – в самые недра Боен, и что происходит дальше – лишь им да Матери Бодхо известно. Маленькая Тая, впрочем, говорила, что этот обряд чем-то напоминает игру в Долгий Таглур – мол, дети Уклада, как и дети человечьи, за руки берутся и поют погребальную песнь до тех пор, пока круг не замкнётся. А как замкнётся круг, так и линии сосредоточатся в единственно верном месте, и бренное тело рассыплется в прах, чтобы накормить собою Землю. Для того, чтобы она насытилась, нужно много, а после обряда от тела остаётся всего ничего. Так говорила Мать Настоятельница, знавшая обычаи Уклада лучше, чем самое себя. Уклад предпочитает сам хоронить своих мертвецов, но это – случай особенный. Исключительный, потому что после обряда от тела слишком много осталось. Тело умерло, но душа никуда не делась, поскольку каждая часть её стала частью множества других душ. Каждое слово, каждый жест, каждая запись на изъеденных временем листах, каждая сказка, принесённая из Степи, стали памятью, закрепившейся в душе и сознании каждого, кто уже покинул Многогранник, но ещё не вошёл в возраст. Память эта вырвалась за пределы одного только Уклада и наполнила смыслом много больше жизней, чем можно было наполнить. Вот почему мертвеца, дорогого для Уклада, пришлось хоронить Ласке – город дважды осиротел. Она выставила прочь могильщиков, от помощи которых обычно не отказывалась. Она захлопнула ворота кладбища, чего обычно не делала никогда. Она не плакала – потом, всё потом, этому горю слезами не поможешь, и плачущий об этом человеке вряд ли когда-нибудь сможет утешиться. Она рассчитала всё с точностью, достойной величайшего из хирургов – чтобы ему и по смерти было удобно в этом пространстве, ограниченном Землёй, и принялась копать. Земля поддавалась на удивление легко, и это было правильно. Ужасно, но правильно. Сделав усилие, Ласка перенесла тело в яму и осторожно, бережно укрыла его землёй – чтобы было легко. Когда она закончила своё скорбное дело, уже стемнело, а значит, настало время говорить и слушать. Обычно те, кто ушёл в Землю недавно, молчали, но только не в этот раз. - Ласка, ты слушаешь? – голос звучал из-под земли тихо, едва-едва, и ей в какой-то момент показалось, что его источник находится прямо у неё в голове. - Слушаю. И слышу. Что с нами будет, Дед? - С крови всё началось, кровью же и закончилось. Придёт Служитель, свергнет узурпатора и возглавит Уклад. Но сначала будет мор. Голос стих, а затем, будто собравшись с духом, продолжил: - Будет мор, и химера падёт, останется только живое тепло – в том месте, где был поражён Бос Турох. - Что нам делать, Дед? - Тебе – хоронить мёртвых. Спичке – исследовать город. Ноткину – собирать души и составлять карты, они скоро пригодятся. Мишке – слушать землю. Капелле – ждать и верить. Делать всё, что должно. Тогда вы не умрёте. - А почему умер ты? - Чтобы вы не погибли. Чтобы вечность текла дальше. Чтобы Город жил. Я не принёс человеческую жертву в своё время, но принёс её теперь. Чтобы строить на Земле, нужно её кормить. Чтобы жить на ней одним, нужно за неё умереть другим. Те, кто вслед за ней познает эту тайну, и унаследуют Землю.