Cuphell

Каждый стоящий одной ногой в могиле старается как можно прочнее утвердить свою вторую ногу на земле. Джонатан Свифт, «Путешествия Лемюэля Гулливера».

3 августа 1930 года. Грим Матчстик был необычным драконом. Хотя бы потому, что он стал таким, как есть сейчас, только после сделки с Сатаной. Тогда ему казалось, что это очень выгодно. Когда к нему пришли маленькие чашкоголовые коллекторы, чтобы забрать контракт, а, соответственно, и душу, то сделка свою привлекательность резко утратила. Гриму было жаль детей: он им зла не желал и уговаривал уйти подобру-поздорову. Он не хотел сражаться с такой мелочью, но должен был. Мальчишки выглядели слабыми и жалкими — дракон недооценил их и проиграл. Впрочем, задетая гордость уже не имела никакого значения. Когда они ушли, началось долгое ожидание неминуемой гибели, буквально сводящее с ума. Ничего плохого так и не случилось, только связь с контрактом внезапно разорвалась. О судьбе маленьких коллекторов никто не знал. Ходили слухи, что они победили Сатану, освободив всех должников, но сами сложили головы. Благородно с их стороны, если это так. Но сгинул ли сам бес — вопрос оставался открытым. Дракон не хотел задумываться об этом. Его сила — главная гордость и отрада — осталась при нем, а остальное не имело значения. Хотя мальчишек, все же, было жаль… Крошечные и хрупкие… такие в их жестоком мире долго не живут. В один из дней кое-что изменилось. Был вечер, его замок и ближайший лес кутались в темно-синюю вуаль сумерек, пока последние лучи солнца скрылись за утесом. Грим всегда облетал свои владения за мгновение до заката — подобной красоты не встретишь нигде, когда закат освещает мир карминово-сиреневым заревом, прежде чем окунуть его в иссиня-черную ночь, прощаясь с очередным навсегда ушедшим днем. Летел он относительно не высоко, кружа вокруг башни замка, но подобного удара не ожидал — тонкий красный луч, вырвавшийся откуда-то из чащи, угодил прямиком дракону в бок. Выстрел оказался настолько сильным, что пробил твердую чешую, добрался до уязвимой плоти, болезненно обжигая. Многотонный дракон от силы удара врезался в башню, сломав ее напополам собственным телом. Башня сложилась, словно карточный домик, похоронив под обломками стилобат¹. Грим по инерции пролетел еще дальше, врезался в скалистую стену утеса и упал на землю, получив сверху еще груду камней. Грохот от разрушающихся стен замка оглушил, а поднявшаяся пыль ослепила, но одно чувство сохранило остроту — это боль. Кажется, что каждая косточка в теле была сломана, а кожа в области, куда угодил энергетический луч, слезла, открыв запекшееся мясо. Драконы не боялись огня, но… Это что-то совершенно иное. Все это — то ли воспоминание, то ли сон. Кошмарный утомительный сон, который крутился по кругу и не желал оставлять в покое. У Грима болела голова и все тело. Он попытался открыть глаза, но встретил лишь густую непроглядную тьму, окутавшую его со всех сторон. Он хотел поднять лапу или крыло, но их резанула острая боль, стоило лишь пошевелиться. А еще там был голос, который говорил с ним… Смутно знакомый голос, но точно не Дьявола… тогда почему этот предлагал сделку совсем как он… — Ну что, ты подумал над моим предложением? Грим дернулся всем телом от неожиданности, испытав очередной приступ боли. Где-то громко брякнула цепь. Знакомый голос звучал прямо в голове, а может просто поблизости — во тьме сложно было разобрать. Грима прошила ужасная догадка, что вокруг так темно, потому что он ослеп. — Я н-не п-п-понимаю, — простонал он, заикаясь — Дьявол подарил ему такое сильное тело, а исправить дефект речи не удосужился. — Г-где я? — Ты там, — ответил Голос, — где тебя никто никогда не найдет. И я могу оставить здесь тебя навечно. Дракон сжал переднюю лапу в кулак. Несмотря на тотальную растерянность в пространстве, он догадался, что связан. Раскаленный металл цепей впился в чешую, прожигая ее, как масло. Он зарычал, когда паленый запах плоти забил ноздри. — Никто не живет в-в-вечно. — Понятно… — послышался отчетливый смешок. — Ты думаешь, что скоро умрешь, и страдания закончатся… Можно было сказать, что Грим действительно рассчитывал на такой вариант. У драконов высокий болевой порог, но запас прочности не безграничен. Все тело содрогалось от агонии, и он не мог ничего с этим поделать — становилось лишь хуже, стоило ему шевельнуться. Даже мысли причиняли боль. — Я не буду тебе врать — страдания не закончатся. Никогда. Ты будешь вечность лежать здесь, слепой и беспомощный, связанный раскаленными цепями, которые прожгут твое тело до костей. И даже тогда ты не умрешь. — К-кто ты? — Твой старый друг, который дал тебе все, что ты сейчас имеешь. — Дьявол? — Он самый. И так же легко я могу у тебя все забрать. Голос все равно не тот… Дракон дернул головой, разъяренно зарычав в безжизненный вакуум. На шее образовалась глубокая рана, а сломанные чуть ранее ребра принялись ныть с новой силой. У Грима было так мало вариантов, и они были настолько устрашающими, что надо бы забиться в уголок и разреветься. А ведь в этом странном месте даже не было углов… наверное. — Я не п-п-пойду в ад, — Грим опустил уши. — Ты не заставишь меня! — Странно. Ты же дракон, — насмешливо заметил Голос. — Драконы любят огонь. Эта странная густая темнота начала душить, словно выкачивая весь воздух. Гриму пришлось дышать чаще, от чего боль в груди казалась невыносимой. Чувства отчаяния и безысходности были настолько сильными, что он готов был рваться на волю, игнорируя ожоги и боль. Но куда рваться? Где просвет? Его нет. Здесь ничего нет, даже надежды. Он не выдержит так вечность… Но и другой вариант пугал до дрожи. Он не знал, как выглядит преисподняя. Никто этого не знал. Может быть, так же, как и это тревожное место, только погорячее, а, может, она выглядит так, как не способно себе представить человеческое воображение. Грим не хотел проверять. Какое-то время была тишина, а затем Голос вновь заговорил, но намного мягче, чем раньше. — Ты не должен бояться, Грим. В Аду ты мне не нужен. А вот на поверхности сможешь сослужить неплохую службу. — Я больше не п-п-подпишусь на рабство! — Ну, до того ты же как-то жил на Инквелле, хотя твоя душа тебе не принадлежала, верно? — заметил Голос. — Сейчас я предлагаю тебе похожую сделку, но с одним маленьким отличием: я вылечу тебя, оставлю тебе это тело, к которому ты привык, сможешь жить на поверхности, но… периодически будешь исполнять некоторые мои просьбы. Звучало неплохо… Голос вообще внушал доверие, его хотелось послушаться, но Грим держал себя в лапах. В прошлый раз было так же, но тогда он еще был не таким опытным, поэтому поддался на сладкие речи. Тогда, много лет назад, Дьявол впервые пришел к Гриму Матчстику в тот самый миг, когда тот больше всего нуждался в нем. Он был таким огромным, внушительным и сильным… Грим хотел быть таким же сильным — хотел уметь управлять пламенем, как Дьявол. И тот исполнил желание. Подарил силу, которой не было ни у кого на Инквелле… Сложно было не повестись на речи парня, который красноречиво обещал исполнить любое желание. Про то, насколько высокой окажется цена, он говорил туманно. — Если же нет, — продолжил Голос, — то я оставлю тебя здесь, изнывать от боли. При этом не надейся потерять сознание — ты должен чувствовать все до конца. Здесь тихо и темно, и любое изменение ты почувствуешь с особой остротой. Многие сходят с ума уже за неделю. Ну, ты наверняка прочнее, будет интересно пронаблюдать. — Пошел ты… — О, вот как… даже без заиканий! — хохотнул Голос. — Молись, чтобы я тебе ответил, когда передумаешь. Голос замолчал, а Грим, как ему и обещали, погрузился в молчаливую удушливую тьму.

***

Сколько он здесь пробыл? Неделю? Месяц? По ощущениям, целую вечность. Грим был не из тех, кто любил общение. Он привык к уютному одиночеству. Но то, что он испытывал здесь, нельзя было назвать уютным. Было так тихо, что даже бряканья цепей не было слышно, но сами они никуда не исчезли. Может быть, помимо слепоты, он заимел еще и глухоту. Хотелось верить, что мир вокруг по-прежнему окрашен в разноцветные краски, что он полон разнообразия звуков. Но вместо этого — бесконечная темнота, от которой становилось тревожно настолько, что хотелось разодрать себе глотку, чтобы умереть уже наконец, и сбежать хоть куда-нибудь. Дьявол был прав. Грим начинал медленно сходить с ума. У него оставались лишь воспоминания о прошлом, но и они поблекли настолько, что превратились в статичные черно-белые картинки, не вызывающие никаких эмоций. Это в лучшем случае. В худшем — они превращались в ужасные кошмары наяву. Он видел коридоры… Много коридоров и дверей. Это не его огромный замок, а нечто мелкое и непривлекательное — деревянные стены, пыль, мусор и солома на полу, а он пробирается через все это, чтобы добраться до следующей скрипучей двери, которая ведет в следующий коридор, который намного уже предыдущего. Но Грим не застревал, нет. Он уменьшался вместе с коридорами, приближаясь к своей истинной форме, делаясь все уязвимее и уязвимее в большом и безжалостном мире. Последняя дверь, между ветхих, высохших досок которой виднелся свет. Он протянул тощую лапку, толкнул дверь и вышел на свет, а затем его заслонило что-то сверху, что-то черное. Грим прищурился и узнал в странном предмете гигантскую подошву ботинка, которая мгновенно опустилась на него, расплющив по земле. Видение уходило так же быстро, как и появлялось. Грим судорожно вдыхал воздух ртом, когда тело сковывало болезненными спазмами, словно его действительно расплющили, как насекомое. А потом снова тишина. Это неправда, он больше не мелкий и жалкий, больше с ним так не поступят, никогда… Одно из чувств Дьявол у него не отобрал — обоняние. В нос то и дело пробивался постоянный тошнотворный запах мертвечины. Кажется, это его собственные сгнившие, сожранные инфекцией конечности. Хотел бы Грим сказать, что больше не чувствует их, но… Но боль давно достигла своего пика, и упрямо держалась на уровне, не давая передохнуть ни секунды. Наверное, было бы лучше, если бы он их отгрыз… Грим никогда не думал, что будет хотеть сам себя убить.

***

Сколько же прошло времени… Здесь нереально было подсчитать время. Иногда создавалось впечатление, что его здесь и не было. Грим хотел выбраться отсюда, он с остервенением рвал цепи, но они не поддавались, вжимаясь все глубже в воспаленную плоть. Он рычал, пока не охрип, чтобы услышать хоть что-то, кроме мрачной тишины. Это невыносимо. Он хотел на свободу, пусть даже она будет неполноценной. Это всяко лучше, чем постоянное ничто. — Дьявол, я… я подумаю насчет твоего предложения… — едва выговорил дракон высохшим языком. И впервые за долгое время услышал собственный голос. Ничего не произошло. Грим нахмурился, решив подождать. Странно, но перспектива вновь вляпаться в сделку с Сатаной теперь не воспринималось, как что-то плохое. Ожидание ответа Голоса давало… надежду.

***

Он не отзывался, сколько не зови. Неужели все это было ложью? Никаких возможностей, никакого второго шанса? Грим леденел от чувства безысходности. Он никогда не сможет увидеть солнце, не сможет летать, могучими крыльями разрезая облака на бескрайнем голубом небе… теперь его вечно будет окружать сплошная тьма, запах собственной сгнившей плоти и тишина. Такая плотная тишина, что он мог слышать, как бьется собственное сердце и поток крови, разгоняемый по сосудам. Он больше не понимал, где его слепые глаза, не знал, может ли шевелить конечностями. Части тела больше не чувствовались как что-то индивидуальное — сплошная болевая точка, на которую беспрерывно жали, доводя до полуобморочного состояния. Но отключиться он не мог. Жил… существовал, ощущая тягость проведенного здесь времени. Каждый час, день, месяц агонии. — П-п-пожалуйста, — уже который раз взвыл Грим в пустоту. — П-пожалуйста, освободи меня. Я сделаю все, что ты хочешь… Эта была последняя отчаянная попытка, и она, кажется, провалилась. Он должен был согласиться с самого начала, а теперь… что теперь? Ничего.

***

Он очнулся. Открыл глаза, как ни в чем не бывало, и обнаружил себя лежащим на земле под самым утесом, в который и врезался ночью. За горизонтом медленно занимался рассвет, разгоняя ночную мглу. Красные, розовые и оранжевые полосы неравномерно разливались по небу, словно мазки кисти. Грим припал носом к земле и вдохнул запах влажной, покрытой утренней росой травы. Цвета, свежий воздух, ощущения, запахи… Нахлынувшие чувства сводили с ума не меньше, чем темнота и удушье. Легкий бриз теребил рванные в лоскуты перепонки крыльев. Грим почувствовал, как по щеке заструилась слеза. Неужели все это было лишь дурным сном? Как хотелось в это поверить… если бы не боль в ребрах, когда он попробовал приподняться. Конечности занемели, а возле себя, на траве он заметил внушительную лужу крови. Живот болел… Кажется, нападение ему все же не приснилось. — Не пытайся двигаться — навредишь себе, — тот самый голос прозвучал раньше, чем его владелец вышагнул из тени. — Хотя… после пережитого сломанные ребра и распоротое брюхо ничто, верно? Грим сощурился, вглядываясь в фигурку, которая приближалась к нему, невесомо ступая на влажную траву. Для Дьявола, каким он его помнил, этот был слегка маловат… Рядом с ним трусило что-то поменьше, напоминающее собаку. Когда фигурка вышла из тени раскидистой кроны дерева, и остановилась за несколько метров от морды дракона, тот моргнул. — Чашка? — прохрипел дракон тоном, какой бывает, когда ожидания расходятся с действительностью. — Проклятая чашка?! Капхеда он узнал, хоть тот и выглядел иначе. Кажется, слухи врали — он не погиб в схватке с демоном. Он стал им. Грим оскалился на него, чувствуя исходящую угрозу, но напасть не то, что не посмел — не смог: тело слишком ослабло и покалечилось после того, как им пробили башню замка. — Для тебя я мистер проклятая чашка, приятель. Капхед выставил указательный палец и из его кончика вырвался красный луч, который вонзился в землю в дюйме от головы дракона, подпалив траву. Тот же луч, который ранил его ночью, такой же горячий и острый. Грим зажмурил один глаз, поджав уши. Он должен был встать, но конечности не слушались, словно до сих пор были связаны теми цепями. «Собака» рядом с ним оказалась четырехлапым демоном, темно-сиреневой окраски и без шерсти. Вся его вытянутая морда была усеяна желтыми глазами разного размера, смотрящими во все стороны одновременно. В окружающих утренних сумерках они светились так же ярко, как и у его хозяина. В безгубом рту красовалось много острых зубов-игл, а тонкий язык настолько длинный, что высунулся из пасти и волочился по земле. Самое богатое воображение не смогло бы нарисовать столь уродливую и жуткую тварь. Будь Грим сейчас даже размером с Капхеда, то испугался бы. Впрочем, учитывая, что двигаться, чтобы защитить себя он не мог, то… — Стоит только сменить тело, и все тут же перестают тебя узнавать, — посетовал Капхед, театрально сдувая невидимый дымок с кончика пальца. — Ну что, теперь ты вспомнил? — В-в-вспомнил, — Грим напрягся, стараясь переварить откровение. Это казалось чем-то таким невероятным, что даже боль отошла на задний план. Можно сказать, что он бесу не поверил, потому что… Потому что нельзя вот просто так взять и по собственной воле заиметь себе настолько непрактичное тело! — П-п-просто непривычно в-видеть Дьявола таким… хрупким и маленьким. Разве ты не должен быть б-б-большим и сильным? — Смею напомнить, что хрупкий и маленький я нокаутировал тебя уже дважды, — резонно заметил Капхед, — И первый раз — даже без дьявольских сил. — Он недобро усмехнулся, погладив по холке своего демона. — И для того, что напугать кого-то, мне вовсе необязательно быть большим и сильным. Достаточно просто знать страхи других. Продолжая поглаживать демона, Капхед поднял вторую руку: вокруг нее образовалось алеющая дымка, которая приобрела форму, изящно сплетаясь в трезубец. Грим рыкнул, когда понял, что это не очередная шутка его разума, от дьявольского оружия веяло опасностью, но он не мог даже вдохнуть полной грудью, чтобы защититься огненным залпом — наверное, после выстрела ему повредило легкие. Да и вряд ли демон из ада испугается огня… Для них это как расслабляющий душ. Капхед нацелил острие прямо в морду дракона, а тот лишь беспомощно смотрел, ожидая чего-то ужасного. Затем молнией ударил густой белый свет. Грим зажмурился, когда глаза заболели от его яркости. Свечение окутало все его тело, сжигая дотла. Сначала ему так показалось. Затем дискомфорт ушел, оставив после себя лишь приятную легкость. Грим, пожалуй, еще никогда не чувствовал себя таким легким. Как ни странно, тело больше не болело — Капхед-Дьявол действительно его вылечил. Но чувствовал себя он немного странно. Он больше не лежал на земле, но и не стоял, такое чувство, словно запутался в сетях, не в силах нащупать лапами опору. Не открывая глаз, Грим проворчал что-то неразборчивое. Но вместо привычного рыка получился тихий несолидный писк. Не может быть… Черт! Он очнулся, стараясь осознать себя в пространстве, но это было так странно, что сразу и не разберешься: он парил высоко над землей, а внизу его встретила уродливая морда демона, все глаза которого устремились на потенциальную закуску. Такой паники Грим не испытывал уже давно. Ты в принципе не паникуешь, когда являешься одним из сильнейших и опаснейших существ на этом острове. Только сейчас это не так! Грим уставился на свои короткие, крошечные лапки, потрогал клиноподобную голову, заметил болтающийся внизу длинный хвост, который действовал на глазастого демона, как приманка для рыбы. Никаких крыльев и шипов, никакой твердой чешуи и дополнительных голов — только слабое, жалкое тело крошечной ящерицы… — Я же говорил… чтобы довести кого-то до панического ужаса, не обязательно быть огромным монстром, — Грим обернулся на голос. Сделать это оказалось на удивление легко, несмотря на то, что он буквально завис в воздухе без какой-либо опоры, словно марионетка на веревочках. Капхед стоял в нескольких метрах от него, опираясь на свой трезубец. Кивком он указал на демона. — Посмотри, какой Глазастик маленький, а как сильно он тебя напугал. Что ж, иронию Грим оценил. Теперь глазастый демон, который был меньше его ладони, превратился в огромного монстра, который явно намеревался сожрать крошечную жертву. Гриму казалось, что у него сейчас сердце станет от страха, а, может, задохнется он раньше, потому что дышать пришлось часто и быстро — воздуха не хватало. Лапки и хвост тряслись, паника и безнадежность нарастали с каждой минутой. Это какое-то безумие, только не это… Сейчас ему резко захотелось вернуться в черную и тихую «комнату» — там, по крайней мере, его тело не выглядело таким жалким и слабым. И не было этой уродливой плотоядной твари. По крайней мере, он болтался достаточно высоко, чтобы демон-собака до него не добрался. — Хорошо, я согласен п-п-подписать контракт, только п-п-прекрати это! Перспектива работать на Дьявола, при этом оставаясь на земле, была не такой уже и мрачной. Но Капхед на его отчаянное согласие лишь меланхолично передернул плечом. — Знаешь, Грим, нет. Я дал тебе шанс, но ты его упустил, — он шагнул к зависшему над его головой должнику. — Я же не благотворительный фонд, в конце концов. Грим сглотнул и подавил писк, когда когтистые пальцы обернулись вокруг его туловища. Невидимые нити, которые удерживали тело Грима, разорвались, когда Капхед опустил его на уровень груди. Расстояние между ним и глазастым демоном заметно сократилось. — Н-н-но, ведь… — Ты уже один раз нарушил наш священный договор, и сбежал от уплаты долга. Я не могу так рисковать, — рука демонстративно опустилась еще ниже. Четырехлапый демон нетерпеливо потоптался по траве, махая хвостом — еда так близко, но хватать хозяин не велел. — Поэтому, пожалуй, я просто скормлю тебя Глазастику. — Ч-что?! — в ужасе выкрикнул Грим, принявшись извиваться в его хватке, но это ровным счетом ничего не дало — ладонь стиснула сильнее, выжав из легких весь воздух. — П-пожалуйста, нет! Глазастый демон потянул длиннющий язык и лизнул им шею Грима. Он взвыл, когда слюна въелась в кожу, обжигая, словно кислота. — Да-а, — задумчиво протянул Капхед. — Он превратит тебя в фарш за считанные секунды. Но это еще не самое страшное: после смерти в рай тебя вряд ли пустят — хоть контракт и сгорел, ты все равно запятнан. Понимаешь, что это значит? — Пленник содрогнулся, когда Капхед воткнул трезубец в землю острием вверх и потрепал макушку демона освободившейся рукой. — Когда Глазастик раздерет тебя на куски, ты все равно попадешь в ад, только уже с нулевыми привилегиями. Ох, не завидую я тебе. Сиреневый монстр нетерпеливо подпрыгнул на передних лапах, точно приманенная костью собака, отвратительно моргая дюжиной глаз, рассеянных по морде. Грим и в страшном сне не мог себе представить, что когда-нибудь снова станет столь мелким и ничтожным, и его сожрет демон-собака… Он попадет в ад? Несмотря ни на что? Как же так… Демон снова лизнул его, обжигая, и открыл пасть на всю ширину, явно намереваясь отхватить добычу вместе с рукой хозяина. Черный зев, обрамленный двумя рядами зубов-игл, был угрожающе велик, из глотки потянуло мертвечиной. Грим сглотнул, впившись крошечными коготками в палец пленителя и обмотав тонкий хвост вокруг его кисти, словно это могло хоть как-то оттянуть неизбежное. Это конец… такой бездарный и унизительный… Что угодно, только не так! Грим вскрикнул, когда рука резко поднялась вверх — челюсти демона клацнули по воздуху, а желтые глазные яблоки возмущенно забегали. — Или… — сказал Капхед, вновь подняв пленника на уровень груди и поддев его подбородок кончиком когтя, — мы можем заключить с тобой другой, особый контракт… — Я н-на все согласен! — прохрипел Грим, еще не отойдя от шока. Глядя в янтарные глаза Дьявола, он еще сильнее вжал коготки в его палец. — Т-только не у-убивай меня… И не забирай в ад… — Какой ты сговорчивый, — Капхед мягко улыбнулся, потрепав его по голове. — Протяни руку. И Грим послушался, вытягивая дрожащую конечность над импровизированной пропастью. Капхед стянул перчатку зубами и легонько зажал его крошечную ладонь большим и средним пальцем. Грим нахмурился, но ничего не успел предпринять, когда демон резко провел указательным пальцем по тоненькому запястью, аж до кости рассекая его когтем. Грим всхлипнул, дернув руку на себя, но сделал лишь хуже, расширив свежую рану. Кровь заструилась вниз, капая на траву. — Нет-нет, не сопротивляйся, — посоветовал Капхед. — Для того чтобы стать демоном, понадобится много крови. Грим остановил свои жалкие попытки вырвать лапку и во все глаза уставился на Капхеда-Дьявола. — Д-демоном? — Только так я буду уверен, что ты больше не предашь меня. Твой единственный шанс искупить свою вину. Капхед отпустил лапку Грима, и взялся за острие трезубца, рассекая себе ладонь. Он сжал кулак, занося его над головой испуганной ящерицы. Молочно-белая кровь лениво закапала вниз. — Вкуси дьявольскую кровь и стань одним целым с Преисподней. И Грим, сам не до конца понимая, зачем это делает, открыл рот, пробуя на вкус необычную белую кровь. Она все капала, пачкая пальцы демона, смешиваясь с ярко-алой кровью его жертвы. Капхед убрал руку, а Грим обмяк в его хватке, почувствовав, что что-то с ним не так. Иные ощущения, не похожие ни на что, что он переживал раньше. Небо, которое минуту назад было ясным, заливаясь золотистым светом утреннего солнца, внезапно заволокло свинцовыми тучами. Блеснула молния, а за ней раздался грохот грома, от которого, казалось, содрогнулась земля. Ветер затрепал кроны деревьев, но поляну, где стоял Капхед, окутывало полное спокойствие. Теперь дело за малым. Капхед раскрыл свою раненую ладонь, трещина на которой успела исчезнуть. — Контракт заключен. Грим с трудом смог открыть слипающиеся глаза, чтобы увидеть, как демон изящно взмахнул рукой, наколдовывая невесомую дымку, переливающуюся перламутром. Из нее аккуратными стежками соткался красный пергамент. Грим разобрал собственное имя, выведенное черными чернилами, и подпись внизу, искрящуюся золотом. Действительно, особый контракт, подумал он прежде, чем потерять сознание.

***

Капхед считал себя непредвзятым: он делал то, что должен был. Если бы Магси спросил, жалко ли ему должников, то он бы ответил, что нет. Потому что за исполнение своих прихотей надо платить, а они платить не хотели. Человеческая природа. В пример он мог бы поставить себя: ослушался деда, не обратил внимания на предостережение брата. Это и привело его в казино, где все началось, где была заключена сделка. Здесь же он выполнил условие, честно принеся все контракты. Так что, можно сказать, что Капхед с Магменом — образцовые должники, которые исполнили свой долг перед владыкой ада. Правда, о том, чтобы отдать контракты и превратиться в рабов, первоначально речи не шло. Так что предшественнику стоило быть конкретнее, озвучивая свои требования к должникам. Капхед научился на его ошибке. Он не доверит столь важное дело, как поимка должников, непонятно кому. Нужен чуткий контроль над ситуацией. Ответственный подход. Того беспечного мальчишки, который нарушал правила, больше нет. Все должны платить за свои ошибки, а не убегать и огрызаться на коллекторов. Как он сам заплатил сполна. И платит до сих пор. Кто-то мог решить, что Капхед ненавидел должников и таким образом мстил им. Но это не так. Капхед их не то, что не ненавидел, он их даже понимал. Поэтому он дал каждому из них время. И никто не смог доказать, что не заслуживает того пекла, на которое подписался: все так же пользовались дарами Адской Бездны, не пытаясь ничего изменить в своих жалких жизнях. Раскрыв ладонь, Капхед посмотрел на бессознательное тельце, которое лежало на боку, трогательно поджав под себя лапки, тяжело дыша. Грим получил даже больше времени на размышления, чем остальные. Находясь во тьме, он должен был обратиться к свету… но он сделал выбор, даже не подумав о том, что умолять о спасении нужно вовсе не Дьявола. Так тому и быть. Капхед поднял руку к небу, на котором вихрились свинцовые облака. Тельце Грима Матчстика зависло в воздухе, а затем поднялось выше, окутавшись плотной красной сферой заклинания. Она пульсировала, словно живое сердце, начиная бесповоротный процесс перерождения. Капхед взял трезубец и направил его на искрящийся шар. Вырвавшаяся из его кончика красная молния, зигзагообразными нитями опутала сферу, увеличивая ее, наполняя, взаимодействуя с ней, и в довершение этого странного танца энергии раздался оглушающий взрыв, осветивший собою притихший темный мир. Отступив на шаг, Капхед прикрыл глаза рукой. Уже скоро… Глазастик испуганно спрятался за ногами хозяина, предчувствуя появления на свет конкурента. Не каждому предоставляется честь стать демоном, а не сгинуть в аду, как рядовому ничтожному грешнику. Грим своего счастья пока не осознавал. На поляну опустился красный туман, а в небе, словно миниатюрное солнце, внезапно упавшее на землю, зависла плотная сфера, увеличившаяся в размерах в десятки раз. Она сияла и соблюдала спокойствие до тех пор, пока оболочку не разорвали изнутри два огромных крыла, рассеивая ее в атмосфере. Новый демон родился на свет. Капхед медленно опустил руку, рассматривая свое детище, которое заслоняло собой свинцовое небо, невесомо паря над землей. Грим Матчстик перевоплотился, приобретя себе по-настоящему достойную его своенравности форму: мощное тело покрывала красная чешуя, от рогатой головы до самого хвоста шло три ряда черных шипов, а желтые глаза с вертикальными зрачками сверкали в полумраке. Он взмахнул крыльями, на перепонках которых вырисовывался замысловатый алый узор, и издал громкий душераздирающий рык в небо. Идеальное сочетание силы и грации… Чтобы вытащить подобного монстра из бездны, нужно было пережить семь кругов адской бюрократии. Иронично, что бюрократию изобрели в Аду, и там же от нее страдают. Проще создать такое на поверхности. И первый опыт прошел более чем удачно. Дракон вытянул передние лапы, рассматривая их, а затем сжал их в кулаки. Взмахнув крыльями, он облетел поляну, задев шипастым хвостом отвесную скалу, оставив на ней горизонтальное углубление. А затем приземлился на тоже место, где совсем недавно лежала, истекая кровью, его предыдущая версия. Он сел, сложив крылья за спиной, нюхая воздух вокруг себя. Все было таким новым и ощущалось совсем не так, как он привык. Глазастик зарычал, потершись о ноги хозяина, словно жаловался ему на нового соседа. Капхед на него никакого внимания не обратил, поглощенный созерцанием своего идеального создания. Он подошел к дракону, возвышающемуся над ним на десяток метров, и вытянул руки, поманив. Дракон послушно опустил голову, утыкаясь носом ему в грудь. — Вот видишь, — сказал Капхед, поглаживая массивного зубастого монстра, словно безобидную лошадь. — Совсем не страшно. Ты получил ровно то, что заслужил. Дракон дернул ухом, его стеклянный взгляд устремился только вперед. Он еще не понимал. Еще не до конца сформировался. Дьявол всегда знает, когда его демон готов сделать первые самостоятельные шажочки. И сделать их нужно немедленно. Капхед обернулся. Глазастик стоял в нескольких метрах, и злобно рычал. Затем развернулся и принялся убегать в сторону чащи. Он не только хорошо видел, но и превосходно предчувствовал опасность. Славный демон. — Я знаю, о чем ты думаешь, Грим… Ты хочешь крови, и не важно, чьей… — прошептал Капхед, потрепав дракона за ухом. — Правильно, Грим… как насчет крови того, кто причинил тебе боль, кто пытался убить тебя? Не смотри на то, что вы с ним одного поля ягоды. Ты — сильный, и имеешь полное право распоряжаться жизнью слабых… Капхед отступил на шаг и щелкнул пальцами, бесследно исчезнув. Красный дракон поднял голову и несколько раз моргнул, словно только очнулся после долгого сна. Несмотря на то, что он не видел хозяина, его Голос до сих пор звучал в его голове: — Не стесняйся… раздери на куски, отдайся своим низшим демонским инстинктам. Считай это своим подарком на День Рождения, сынок. Дракон сфокусировался на убегающей жертве, и обнажил клыки в чудовищном оскале. Глаза… много желтых глаз… они смотрят и ждут… Широкая пасть, много зубов и запах мертвечины повсюду… Это он… он пытался сожрать его… Грим согнул передние лапы в колене и оттолкнулся задними от земли, взмахнув крыльями, чтобы придать себе скорости, за один прыжок сократив расстояние между собой и добычей. Глазастик, догадавшись, что крупный демон собирается сделать, рванул в сторону, уворачиваясь от массивной туши, которая явно намеривалась его раздавить. Глазастик аж подпрыгнул, на секунду потеряв равновесие, когда земля затряслась от приземления дракона. Встать он не успел: его бедро прошила острая боль, которую он не испытывал еще ни разу в жизни. Глазные яблоки повернулись, беспомощно наблюдая, как массивные когти на лапе дракона впиваются в бок. Грим медленно подтянул добычу к себе, словно кот мышонка. И придавил к земле, расплющив ему кости бедра под аккомпанемент крика агонии. Лапу из образовавшегося кровавого месива он так и не убрал, хотя демон все равно не смог бы больше двигаться. Дракон опустил голову, вдыхая чуждый запах демонской крови. Глазастик истошно завизжал, из последних сил царапая дракону нос. Тот фыркнул, на самом деле даже ничего не почувствовав, но церемониться с жертвой больше не стал, раскрыл пасть над ним и сомкнул челюсти, разрывая собрата на две части. Маленькое, слабое ничтожество… все маленькие и слабые ничтожества должны сдохнуть… Он рвал его по кусочкам, наспех пережевывая и выплевывая на траву мясные ошметки, хрустя костями жертвы. Перепачканные в слюне изувеченные останки зашипели, а затем испарились, превращаясь в прах. Судьба каждого демона, который умрет на поверхности — превратиться в ничто. Кровь, окропившая траву, так и осталась там, словно в напоминание о победе нового дьявольского хищника. Грим довольно облизывал окровавленную морду, нюхая то место на земле, где только что лежал Глазастик. Он расправил крылья, которые напоминали гигантский красный шатер, покрывающий половину поляны, и зарычал в небо, оповещая верхний мир о своем рождении. Стоя на вершине утеса и наблюдая за подопечным, Капхед опирался на трезубец, и улыбался. Сверху всегда лучше наблюдать за жалкими попытками слабаков избежать своей неминуемой гибели.

***

6 сентября 1930 года Раньше ей не приходилось проводить столько времени с другими людьми — она была затворником, который всячески избегал общества, предпочитая живым людям науку. Сейчас же… спокойный старик-чайник и шумный кэп, которые всегда рядом… Хильде это начинало нравиться: как-то по-домашнему, уютно… Они уже столько пробыли вместе на этом корабле… В основном потому, что боялись надолго оставаться на суше. Поговаривают, что Дьявол не любит воду, поэтому спрятаться от него можно там, где ее с избытком. Хильда не знала, верить ли этому поверью… Но, поскольку их еще не сцапали, даже не попытались, то смысл в этом был. И все же вечно прятаться на море нельзя. А они уже побывали во всех доступных им местах, но проклятого острова не было нигде! Впрочем, кэп не отчаивался и объявил, что у него есть план. Хильда хоть и считала его ненадежным разгильдяем, но доверяла чутью бывалого морского волка. Они, как всегда, сидели в трюме, ожидая, пока капитан выдаст им свой прогрессивный маршрут. Старый чайник был весьма подавлен многочисленными неудачами, а Хильда старалась мыслить позитивно: может быть, Дьявол и забрал ее способность видеть будущее, но кое-какие предчувствия у нее остались. Они еще не нашли тот мраморный склеп на окутанном туманом острове… но найдут его. В этом она не сомневалась. Бринибород притащил большую карту, раскладывая ее на столе. С важным видом он провел пухлым пальцем от порта, где они временно прохлаждались, через схематический океан и… — Вот сюда нам надо, — заключил он, поставив точку. Хильда с Кеттлом посмотрели на точку и недоуменно переглянулись между собой. — Кэп, — сказала она, после недолгой паузы. — Ты снова пил? — Что? Нет! Я никогда не пью перед плаванием! Во время — да, сколько угодно, но не до! — Капитан, вы вылезли за границы карты, и тыкаете пальцем в поверхность стола, — заметил Кеттл. Бринибород взглянул вниз и почесал щеку. Вот тугодумы… Очевидно же, раз островка нет рядом с архипелагом, то нужно выходить из зоны комфорта и плыть туда, где еще никому не приходилось бывать. — Да, потому что идти нам надо именно туда — в неизведанную часть океана. — Хм, ты уверен? — Нет, но раз наш престарелый друг не дает нам более точных данных… — Я бы их дал, если бы они у меня были… — … то нам надо расширять горизонты, так сказать. Мы уже обрыскали все известные острова вокруг. Значит, надо искать там, где не были… — Но там не были не только мы, но и вообще никто, — заметила Хильда. — Возможно, на это есть причины… Старый чайник задумчиво постучал тростью об пол, словно это помогало ему думать. — Смысл в этом есть. Спрятать там, где никто не знает. — Ну вот! — плеснул в ладоши Бринибород. — Вы уловили смысл! Там, конечно, может быть опасно: поговаривают, что в океане живут монстры, которые могут заглатывать корабли. Так что… Кеттл. Ты уверен, что твой внучок не безопаснее? — Я так не думаю… — Подожди, кэп, кто поговаривает, если там никто не бывал? — скептически поинтересовалась Хильда, скрестив тонкие руки на груди. — Ну, это… Наверняка там кто-то бывал, просто не смог вернуться, чтобы рассказать об увиденных ужасах! — Никто не вернулся, никто ничего не смог рассказать, а страшилок насочиняли… Кто же их сочинял, если никто не смог ничего рассказать? — Ой, — отмахнулся капитан. — Насмехаешься над великим моряцким наследием! Ты что здесь, самая умная, что ли? — Вообще-то да, — гордо заметила Хильда. — У меня ученая степень по астрономии. — Чудненько, будешь указывать нам путь по звездам, когда наш компас сожрет морской монстр… — Не ссорьтесь, друзья, — попытался урезонить их старик. — Людям проще избегать опасной зоны, чем идти напролом и разбираться. Оттуда и байки о монстрах — чтобы отпугнуть потенциальных сорвиголов… — Жаль, что байки о «Дьявольском Казино» не отпугнули твоих внучков, — съехидничал капитан. — Они у меня не робкого десятка. — Как хорошо, что мы тоже! — Ладно, — согласилась Хильда, помассировав виски кончиками пальцев. Какие все шумные. — Неисследованная зона океана обычно остается неисследованной по причине недостачи финансов, а не из-за монстров. Может быть, что-то мешает там плыть: рифы, паковые льды или… — она задумчиво ущипнула себя за подбородок, — или туман… Все затихли, задумавшись. Мерный плеск волн за бортом и скрип досок с тросами разбавляли тишину, внося определенную долю напряжения. Они уже долго вместе на этом корабле. Путешествуют в поисках волшебного способа спастись от Дьявола, боятся возвращаться домой, потому что он может схватить их там. Может быть, они все параноики, но неутешительная статистика пропаж их друзей по несчастью говорила сама за себя. — Раз возражений в принципе нет… — наконец Бринибород нарушил тишину, топнув деревянной ногой. — Тогда предлагаю отчаливать уже завтра. Можете взять с собой что-нибудь, книжку там, например, или журнальчик. На случай, если мы там умрем. Хильда ехидно скривилась. Элдер Кеттл, хмуро смотря в пол, сжал рукоять трости. Такой роскоши, как смерть, он себе позволить не мог. Если с ним что-нибудь случится, то его дети навсегда останутся пленниками этого дьявольского места… А ведь он даже ни разу не видел Капхеда после его превращения… И не уверен, жив ли Магмен. — Ох, какой вдохновляющий совет, кэп… — Да, милочка, все ради тебя — не забудь свои бигуди. — Я, к твоему сведению, ими не пользуюсь, — она накрутила на палец короткий локон. — От природы вьются. — У меня тоже, — он провел пятерней по густой спутанной бороде. — Оттого я такой красавец. — Твои подружки морские мурены наверняка от тебя в восторге. Бринибород подмигнул ей. — Я знаю, что в тебе говорит ревность… но, прости, муренам ты не конкурент. Хильда иронично закатила глаза. — Я учту это на будущее… Если внезапно сойду с ума. Они разговаривали так, словно ничего не происходит. Беззаботная жизнь и никакой опасности. Но Элдер Кеттл понимал, что это лишь бравада, чтобы защитить себя от того ужаса, который может их ожидать. Их уютные мирки навсегда разрушены, но они, по крайней мере, стараются жить дальше. Они… вдохновляли тем, что не опускали руки… И Элдер Кеттл собирался взять с них пример, приняв решение, которое раньше казалось абсурдно опасным. Он должен знать правду… Должен знать, стоит ли еще рисковать не только своей жизнью, но и их… Он стукнул тростью, опираясь на нее, когда встал из-за стола. — Хорошо, значит, завтра отплываем, — рассеянно сказал он, двигаясь к лестнице — выходу из трюма. — Я успею вернуться до того. Ошарашенный капитан переглянулся с Хильдой, и когда она пожала плечами, кинулся к старику, перерождая тому путь. — Воу, стоять! Команды свистать всех наверх не было! Не знаю, куда ты собрался, но не стоит разделяться! Кеттл вздохнул, подняв на громилу-пирата уставший взгляд. — Капитан, я ненадолго… ничего со мной не случится. — Ну конечно! — Бринибород упер руки в бока. — Все старые пиратские байки так начинаются: товарищи расходятся вместо того, чтобы держаться вместе, а затем их поодиночке сжирает Кракен! — В таком случае, — выдавил из себя улыбку Кеттл, — я буду держаться подальше от воды. — Пф, ты понял, что я имею в виду! — Кэп, пусти его, — вмешалась Хильда, подойдя к ним. — Уверена, у него есть причины уйти. Старый чайник благодарно кивнул ей, попрощался и медленно поднялся по лестнице, пока не скрылся из виду. Бринибород и Хильда долго смотрели ему вслед. Не к добру это, ой не к добру… — Что ж… — медленно начал Бринибород, поворачиваясь к подруге. — Есть у тебя на примете еще какой-нибудь старик, чтобы взять его к нам третьим, если этот помрет? Вместо ответа он получил смачный подзатыльник. _______________________________________________________________ ¹Стилобат — общий цокольный этаж, объединяющий несколько зданий.