Осталось всего несколько шагов — впереди пропасть. Сзади подгоняет холодное дуло пистолета. Очень неприятно, что руки связаны. Хотя, казалось бы, не все ли равно, как падать в бездну — со связанными или со свободными руками? Может быть, во втором случае остается безумная надежда на то, что эти безвольные плети превратятся в крылья? Но нет, резкий звук, неуклюжее падение вниз, приближающиеся с бешеной скоростью острые скалы…
Рита резко проснулась, вернее, пришла в себя. Пульс колотился, как после залпом выпитой рюмки, лоб покрыла испарина. Ощущение реальности не возвращалось — казалось, что в чужой серой комнате за всеми предметами спрятались бесформенные чудовища с острыми оскаленными зубами. На потолке сидел черный гриф, готовый в любую минуту настигнуть легкую добычу. «Люстра» — вспомнила с трудом женщина. Не помогло.
Багире нестерпимо захотелось повернуться набок, сжаться в комочек, натянуть одеяло на голову. Одно неловкое движение, и тупая боль мгновенно заставила вытянуться так, что ноги уперлись в заднюю спинку кровати. Боль заставила пожалеть, что кошмарный сон кончился, сейчас дуло пистолета вовсе не казалось таким неприятным. «Пустая, пустая…» — кто придумал это странное слово произносить в этом контексте? Зачем повторяет она его много часов подряд, не прекращая сыпать соль на рану? Если собрать все ее слезы, пролитые в этот день, их хватило бы на маленький тазик. Сначала мозг обдумывал ситуацию, разбирал ее во всех подробностях и анализировал. Потом он устал заниматься своей бесполезной деятельностью, оставив всего несколько ключевых слов, спутанных мыслей, похожих на бред, повторяющихся в различных комбинациях. Рано или поздно кончились и они. А слезы все лились и текли, тупо, бездумно, как вода из крана с плохой прокладкой. Лицо опухло, казалось, что до предела натянутая кожа может лопнуть в любой момент. Во рту пересохло, губы были искусаны до крови. Прерывистое дыхание с сиплым хрипом вырывалось наружу. Сколько прошло времени? Она точно не знала. Один день, или один год? А, может быть, этот день длится вечность? Как в аду. В аду предложили идти в сторону рая, да сказали только, что до рая расстояние больше, чем до самой дальней звезды. Идти сил не было, умереть в аду было нельзя.
Вообще-то, Багира была психологически устойчивой. Иначе не работала бы она в «Тайфуне», где ее жизнь так часто висела на волоске, а точнее — на проводочке взрывного устройства. Сколько всего она на своем веку повидала! Смерть товарищей, жестокость, насилие, гибель беззащитного гражданского населения. Никогда, никогда она не успевала ни на минуту задуматься, усомниться. Как истинная Багира, жила по закону джунглей. Этот закон гласил — сочувствие к жертве может выражаться только в одном — в хладнокровном стремлении как можно скорее жестоко покарать убийцу и всех его сообщников точным ударом. Нельзя оплакивать того, кто отмщен, его смерть уже не вписана в твой неоплаченный счет. А если он не отмщен, о каких слезах речь? Ты плачешь, а преступник бродит на свободе?
Но тут до банальности простая и логичная система давала сбой. Кому мстить? Кто виноват в том, что маленький, живой и такой родной комочек так и не увидел света? Не надо было обладать аналитическим умом Багиры, чтобы дать себе совершенно очевидный, хотя возможно и неправильный ответ на этот вопрос. Конечно, виновата мама. Мама, которая очень часто забывала, что она — женщина, мама, которая, не жалея себя, много лет таскала неподъемное снаряжение. Мама, которая решила, что ее призвание — это спецназ. Мама, которая не может выносить своего ребенка. Так что же делать, как наказать эту маму? Выстрел в висок или позорная таблетка? Нет, умереть она не имеет права. Ее жизнь ей не принадлежит. Наверное, вспоминалось то, что много раз говорили в детстве родители: «Самоубийство — грех, самоубийцы попадают в ад». Нет-нет, в ад ей никак попадать нельзя, её птенчик-то в раю! Она должна встретиться с ним. А может, она уже умерла, и это и есть ад? Это сбивает все планы.
Рита пошевелилась. Адский огонь сжигал ее изнутри, заставляя в беспорядке плавающие в кровавой жиже внутренности сильнее прижиматься к стенкам тела. А на месте, где был
ОН, постепенно образовывалась страшная, всеобъемлющая, зияющая пустота. Она медленно расширялась, пытаясь поглотить все вокруг. Было страшно. Натянутые до предела нервы не выдержали — надо было срочно идти куда-то, пусть и в направлении самой далекой звезды. Рита резко вскочила. Немного не рассчитала силы — в глазах потемнело, кровь отлила от головы. Пришлось схватиться за спинку кровати. Но неужели это ее остановит? Эх, знал бы врач, что она затеяла, отобрал бы одежду от греха подальше. Но нет — в сумке лежит аккуратно сложенные треники.
В открытое окно подуло прохладой, остудило разгоряченную голову, почти заставило усомниться в целесообразности принятого решения. Но нет, отступать нельзя — превозмогая боль, Багира вскинула ногу на подоконник. А дальше — это просто была борьба, бессмысленная и ничем неоправданная балансировка на краю пропасти. Повезло еще, что второй этаж — годами наработанные рефлексы все-таки доставили почти бесчувственное тело на землю. Немного отдыха на холодной земле и марш-бросок ползком. Коленки больно обдирались об асфальт, но от этого как ни странно становилось легче. Надо вставать. Вставать! Недаром же она служит в спецназе! Российский спецназ непобедим, его девиз «Умри, но сделай!». А тут ведь ничего сложного особо и не требуется, добраться до дома всего лишь. Пустяки, вокруг не стреляют, враг не прячется за каждым кустом, снаряжение не тянет вниз, не надо тащить раненного товарища. Только вот тело немного побаливает, а душу никто даже и не спросит, каково ей, нематериальна ведь она. Рита вошла в подъезд, поднялась по лестнице. Подвиг повторять не пришлось — муж на дежурстве, но можно взять ключи у соседки.
Дома лучше. Можно в одиночестве выпить чаю на кухне, можно просто посидеть на полу, привалившись спиной к большому креслу. Обстановка умиротворяет. Чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, Багира начинает перебирать в уме подробности далекого прошлого. А ведь она никогда не сдавалась, никогда не отступала не перед какими трудностями! Чего стоит только ее учеба в школе боевых пловцов! Непонимание, ненависть, насмешки, жестокость, постоянные испытания на грани выживания — все это она перетерпела, доказала всем, что хотя она и женщина, ее призвание — служба в спецназе. А не ошиблась ли? — внутренний голос спросил сразу. Да, как ни странно, подобная мысль посетила ее впервые.
***
Уютный зал небольшого ресторана утопал в разноцветных шелковых тканях, затейливо украшавших внутреннее убранство. Мягкий приглушенный свет создавал спокойную, по-семейному уютную атмосферу. В этот вечер Рита находилась в приподнятом настроении — еще бы, ведь намечалась встреча с дорогим для нее человеком, товарищем по школе боевых пловцов. Они не встречались с самого дня выпуска — жизнь развела по разным отрядам, раскидала по карте, о местах своих служебных командировок они по понятным причинам друг другу не сообщали.
Ярослав — так звали товарища Риты — пришел на встречу с молодой женой. Еще вчера, в телефонном разговоре, он не уставал рассказывать подруге о своем счастье. «Как здорово, что ты с ней сможешь познакомиться!» — сказал тогда в заключение. Восторгов его, впрочем, Рита не разделяла. С молодой женщиной поздоровалась предельно вежливо, даже немного холодно. Еще бы — ведь из-за неё не удастся посидеть чисто «мужской» компанией за стаканом водки, вспомнить некоторые забавные случаи времен обучения в школе, иногда недостаточно приличные для ушей молодой женщины, тем более находящейся в «интересном» положении.
Усевшись за стол, Багира начала исподтишка рассматривать товарища. За прошедшие два года он не мог, как и сама Рита, не измениться — черты обострились, лицо обветрилось и покрылось смуглым неровным загаром. Но главное не это. Таким его лицо раньше никогда не было. Оно красноречиво говорило, что его обладатель — один из самых счастливых людей в мире. И это была правда. Ярик смотрел на свою жену с непередаваемой нежностью, при взгляде на нее суровые черты смягчались, как-то обмякали, что отнюдь не делало его глупым или смешным. По роду работы Рита никогда не позволяла себе видеть в сослуживцах нечто большее, чем просто товарищей. Просто ей неприятно было смотреть, как большой и сильный Ярик хлопочет как наседка и излишне суетится, устраивая поудобнее за столом свою жену.
Багира была ревнива, как десять диких кошек, горяча, но, конечно же, умела идеально обуздывать свои чувства. Вот и сейчас, невозмутимо оглядев Ярослава, она принялась так же невозмутимо рассматривать его спутницу, стараясь не смущать ее слишком прямыми взглядами. Можно было об этом и не беспокоиться — огромные синие влажные глаза не отрываясь смотрели на мужа, провожая каждое его движение. Лена была необыкновенно красива, грациозна и очень женственна. Белое легкое платье прекрасно облегало ее точеную, словно фарфоровую фигурку, которую совсем не портил слегка округлившийся живот. Тяжелые, прямые пшеничного цвета волосы были аккуратно заплетены в сложную прическу. Слегка пухлые щечки нежно розовели — Лена была на вершине своего женского счастья, которое сосредоточилось для нее в муже и ожидаемом ребенке. Наконец, пара уселась.
За ужином говорили на общие темы, тщательно подбирая слова. Было немного грустно — Багира понимала, что скоро друг уедет, так и не сказав ей чего-то самого главного, чего — она и сама не знала. Капризная судьба все-таки немножко подыграла им в этот вечер — когда Лена, извинившись, удалилась, оставив их наедине, они поняли — сейчас, сейчас за эти пять минут они должны рассказать друг другу обо всем, что случилось за эти два года, снова стать друг для друга такими же близкими, как были раньше. Время шло, а они лишь сидели и не мигая смотрели глаза в глаза.
— Не жалеешь? — первой прервала молчание Рита. Сказала, как отрезала.
— Нет, — он ее сразу понял. — А ты?
— Тоже нет, — разговора пока не получалось. — А как же Лена?
При упоминании имени жены его лицо прояснилось, затем сразу помрачнело. Рита чувствовала, что в голове у Ярика витает мысль, которую он опасается высказать. Решила его слегка ободрить. Взяла за руку:
— Да говори уж, я не кусаюсь!
— Знаешь, известие о том, что я буду отцом, перевернуло всю мою жизнь.
Он не стал продолжать, развивать свою мысль подробнее. Просто попросил:
— Береги себя. Помни, что бы ни случилось, даже если ты когда-нибудь пожалеешь, помни, за нами — жизни множества людей. Прости, если что не так.
Не поняла она его тогда, лишь удивленно посмотрела. Сейчас же, эти пророческие слова, сказанные возможно даже без полного осознания, громко и четко прозвучали в ее ушах. Ведь если покопать глубже, смотрела же она тогда на Лену со снисхождением, не понимая, что мог найти Ярик в девчонке, которая и подтянуться на турнике ни разу не смогла бы, что уж говорить о тех чудесах ловкости и выносливости, которые показывала Багира! Глупая была, не понимала, что Лена, в отличие от нее, обладает таким достоинством, которое перечеркивает любые другие — возможностью родить ребенка.
***
Постаревшая за эти дни на несколько лет женщина отняла руки от заплаканного лица. Внутри зрело решение.
«Надо вернуться в Тайфун. Бандитам — никакой пощады. Быть может, удастся избавить чью-нибудь мать от горя».
Светало. С чистого листа начинался новый день. Спасенные благодарили Риту, но не могли вернуть ей сына.
