До канона, как до Африки пешком

      Клэри обернулась на шорох. Кто-то крался в заваленном мусором переулке, подбираясь к ней сзади. К ней двигалась человеческая фигура. В руках у нее светился клинок серафима. Охотник.       Девушка выпустила облачко пара изо рта, которое растворилось в холодном ночном воздухе, и спрятала ладони в рукавах куртки. Фонарь тускло светил чуть правее ее, освещая темную улицу. Клэри невольно залюбовалась двигающимся к ней охотником.       Он был худ, но не худощав как Саймон, а тонкий, словно тростник. У него были мускулистые руки, но движения грациозны и легки, как взмах крыльев бабочки. Клэри мечтала быть такой, но на деле была неуклюжей и далеко не грациозной. Охотник ступал неслышно, будто был рождён с кошачьими подушечками на ногах. В темноте ярким пятном мелькнули его светлые, практически белые волосы. Они обрамляли не менее бледное, худое, будто вампирское, лицо. Единственным живым местом были его глаза. Они были темны как сама ночь и холодны как льды Антарктиды. Клэри еще ни у кого не видела таких глаз. Они одновременно притягивали и пугали ее.       Когда фонарь осветил его лицо, девушка прищурилась, пытаясь разглядеть детали. В глаза сразу бросился аккуратный изгиб губ, омраченный морщинками в самых уголках. Острые скулы производили впечатление вытесанной из мрамора статуи, почему-то шагающей в переулке.       Что-то кольнуло в груди, когда она пристально посмотрела ему в глаза. Они будто были знакомы ей. Будто несколько лет подряд она смотрела в эти глаза, наслаждаясь горевшей в них теплотой. Теперь там царил холод. Но что-то живое еще теплилось в самой их глубине. Она будто любила эти глаза. Детской наивной любовью. Как будто родственной… Сестринской…       Парень остановился на самом краю полоски света, пытаясь спрятать лицо в тени. В его глазах мелькнула искра. Клэри еще никогда такого не видела: будто огоньки зажигались в самых его зрачках, освещая тьму. Зажигающиеся искорки складывались в какой-то знак, разный в каждом из них. В одном глазу засветилась буква «J», а в другом одновременно с ней «С».       Девушку прошиб страх. На лбу выступила бисеринка пота. Перед глазами мелькнула мамина шкатулка с инициалами «JC». Вдруг стало тяжело дышать. Будто ее толкнули в толщу воды, не давая насытить кровь кислородом. Буквы горели в его глазах, как только что нарисованные руны. Джей Си… — Джонатан… — Нарушил тишину ночи ее тихий шепот. Парень перехватил покрепче свой клинок: — Откуда ты знаешь мое имя? — Ты тоже знаешь мое, я думаю. У нас одна мать… — Кларисса? Парень ступил на освещенный участок. На свету его волосы казались платиновыми, а глаза совсем черными. — Ты мой брат…. Он подбежал к ней и заключил в объятия: — Я так долго стремился тебя найти… — Я вспомнила тебя совсем недавно… До этого я считала себя единственным ребенком в нашей семье… — Что она сделала с тобой? — Джонатан поджал губы, сжимая в руках ткань куртки сестры. — Она стирала мне память до шестнадцати лет, а потом исчезла и не смогла снова сводить меня к магу… — Она удалила меня не только из своей жизни, но и из твоей тоже… Он сильно сжал плечо Клэри, и она взвизгнула: — Мне больно! Но он лишь сильнее сжимал пальцы, а глаза все больше темнели, становясь совсем черными. — Джонатан! Он мгновенно отпустил ее, пряча руки за спину, как нашаливший мальчуган: — Прости, я не должен был. — Его лицо озарила легкая улыбка. — Я не хотел делать тебе больно, я слишком эмоционален… — Это правда? Про эксперименты отца над нами и Джейсом? — Я… Да, это правда. — Он жив? — Живее всех живых. — Ты поможешь мне убить его? Джонатан дрогнул, будто она ударила его: — Ты хочешь убить отца? — Он монстр! Я не могу позволить ему издеваться над миром! — Его нельзя убивать. — Покачал головой блондин. — Он моя семья. Клэри подошла ближе к нему и коснулась его щеки: — Я твоя семья, Джонатан. А он монстр, проводивший эксперименты на собственных детях! — О, сестра, он не монстр. Монстр –я! — Его глаза заволокло тьмой, даже белки глаз стали черными. Он медленно менялся, будто обгорал в огне, покрываясь ожогами и пеплом. В горле Клэри застрял крик, рвавшийся наружу. — Как я тебе, сестрица? Это то, что он сделал со мной после вашего ухода! Он был в отчаянии, что потерял одного из детей с ангельской кровью, что потерял дочь! Он отправил меня в Эдом, сестрица! И все потому, что мать не додумалась спасти и меня тоже! Она оставила меня на растерзание Валентину! — Он снова стал нормальным и тяжело выдохнул. — Все эти годы я думал о том, что будет, когда я встречу тебя. И вот ты перед мной, но я представлял тебя другой… — Она все эти годы оплакивала тебя. Все эти годы она хранила шкатулку с твоими детскими вещами, не давая мне даже смотреть на них. Она считала тебя погибшим… — Но я жив! Я остался жив после всего, что он сделал со мной! Я выжил! Я вырос на глазах тысяч демонов, но не под присмотром «любящей» матери, и не рядом с сестрой, которую я любил и сейчас люблю больше жизни!       Он неожиданно ткнул клинком себе в ногу, пуская кровь на чистые джинсы. Но будто не заметил этого, все сильнее надавливая на рукоять и вдавливая ее в свое плоть. — Джонатан, нет! Не надо! — Она попыталась, обхватив его руки, вытащить клинок, но парень был гораздо сильнее. — Прошу тебя, Джонатан, посмотри на меня! Он смотрел будто в пустоту. Его взгляд был рассеянным и холодным, словно невидящим. Клэри коснулась пальцами его щеки, удивляясь тому, какая холодная у брата кожа: — Я не хочу лишать тебя семьи. Но я хочу отомстить за тебя. Хочу, чтобы человек, который сделал это с тобой поплатился за свои грехи, понимаешь? Блондин посмотрел прямо ей в глаза, и девушке показалось, что он проник в самые потаенные уголки ее души. Его лицо озарила хищная улыбка: — У тебя темное сердце, дочь Валентина. Мы с тобой одно целое, сестра. И мы захватим этот мир! — Он прижал ее к себе так сильно, что ноги девушки оторвались от земли, и она повисла в его объятиях как тряпичная кукла. — Ты была и всегда будешь моей, Кларисса. Я никогда в этом не сомневался.       Он впился в ее губы поцелуем, требовательным и страстным, призывающим ответить. Одна часть души Клэри билась, призывала ее к здравому смыслу. «Он твой брат!» — Кричала она, пытаясь заглушить крики второй части. Другая же млела в его руках, как тающее в тепле мороженое. Она призывала не отпускать его, быть как можно ближе и даже не помышлять о бегстве. В Клэри словно сошлись противоположности. Теперь они выглядели как две девушки, будто ее портреты, но за спиной одной золотым дождем струился свет, он заливал все вокруг, изгоняя тьму из мира, он был похож на чистый, только что расплавленный металл. А у другой за спиной плескалась тьма, черная и манящая, будто живая эта тьма шевелилась, то протягивая к ней свои щупальца, касаясь ими плеч, то прячась от света второй девушки. Они стояли друг против друга и вели борьбу. Но они не дрались на клинках, у них была своя война: война эмоций, война ценностей, война приоритетов. Они молча смотрели друг на друга, а потом тьма за спиной девушки ринулась вперед и охватила вторую целиком. Свет слабо мерцал сквозь толстые щупальца, но она все сильнее захватывала этот золотой дождь, в конец уничтожая его. Пара секунд и света будто не было никогда. Тьма охватила все ее сознание.       Она вспомнила все потаенные, порочные желания, которые были у нее всю жизнь и которые она усердно скрывала под своей благодетелью. Все ее страхи отступили, уступая место безрассудству, злобе, желанию отомстить за все страдания, которые она перенесла. В ней поднималась неведомая доселе сила, захлёстывающая ее целиком. Она чувствовала себя сильной и независимой как никогда раньше. Будто наконец нашла себя настоящую.       Она вцепилась пальцами в волосы брата, оттягивая их назад, и впилась зубами в его нижнюю губу, раздирая ее в кровь. Ей доставляло удовольствие делать ему больно. Ей нравилось чувствовать его кровь на своих губах, будто небесный нектар. Джонатан оторвал ее от себя и поставил на землю: — Твоя душа так же темна, как и моя, Кларисса. Мы были рождены, чтобы править миром. — Он склонил свою белокурую голову и протянул ей меч Душ, который до этого висел в его ножнах. — Прими этот меч, моя королева, и мы будем править вечно.       Лицо девушки исказила злобная улыбка, которая никогда раньше не появлялась на ее лице. В глазах отразился свет фонаря, и она обхватила пальцами рукоять. Джонатан хищно улыбнулся: — Твое желание закон для меня. — Я хочу убить Валентина Моргенштерна! — Она высоко подняла голову, смотря на брата снизу-вверх. — Твое желание будет исполнено. — Он снова склонил перед ней свою голову, а после выпрямился и протянул ей руку: — Прошу тебя, моя королева, я отведу тебя в наш новый дом. Клэри протянула ему руку и крепко сжала его пальцы: — С тобой, мой король, мой дом будет везде, где захочешь. Они скрылись в темноте. Оставив после себя лишь несколько капелек крови, сорвавшихся с клинка Джонатана.

***

      Король и королева Эдома. Они станут правителями нового мира. Этот мир будет темен и порочен как их души. И никакая сила не сможет свергнуть их с престола, отнять у них власть. Пусть с неба спустится хоть тысяча ангелов. Эти двое уничтожат всех, кто встанет на их пути. Они подчиняются только друг другу. Только они могут сдерживать демонов в душе своего предводителя. И больше никто не сможет держать их в узде. Она ведет его, а он ее. Брат и сестра, но так ли родственны их чувства, как это должно быть? Нет. И никто не смеет говорить об этом. Многие верят, что у них одна душа на двоих. Но это не так. У каждого их них своя душа. Но эти души похожи, как близнецы. Они идентичны по всем параметрам, и если бы не их внешнее различие, их нельзя было б отличить друг от друга.       Последние дети Люцифера. Падающие звезды. Демон и падший ангел. Как не пытались их держать на расстоянии друг от друга, никто не смог сдержать их. Они встретились и нашли потерянные части своих душ, воздвигнув на земле ад.