Резня в Зауне

Раны затягиваются. Они заживают быстрее после трапезы, почти мгновенно. Стальным когтем я выковыриваю из груди очередной металлический осколок, чтобы рана могла закрыться. Уже даже не больно, я не скалюсь от очередного, будущего рубца на грубой коже. После стольких доз адреналина ощущается усталость. Центры агрессии в моём изувеченном мозгу не реагируют на запах крови, больше не происходит самопроизвольного впрыскивания химиката. Так будет какое-то время. Трупов значительно больше, чем я помню. Последние пятеро даже не изъедены — просто разорваны на части. Надо вспомнить, что говорил тот человек, пока я отгрызал от него кусок за куском. Вспомнить. Но я помню убийства. Только убийства. Что-то еще. Да, начинаю вспомнить. Женские уста, крик. Нет. Не те воспоминания. Бритвенно-острыми когтями сжимаю голову, ненароком вспарываю собственную плоть, надеясь, что привкус боли хоть немного отрезвит затуманенный разум. Да, так-то лучше. Теперь помню. Бронзовые Скорпионы. Логово недалеко отсюда, банда охватывает не такой большой район. И этот ей не принадлежал. Они должны собраться сегодня, сделка с пилтоверскими «блюстителями закона». И я бегу туда, буквально вылетая из окна и зелёной кометой несясь по плохо освещенным улицам, перебирая лапами камень улиц и сталь жилых зданий, заводов. Бегу так быстро, как только позволяет мне моё тело. Слишком быстро, чтобы успеть увернуться от... Что это было? Голубая вспышка буквально врезается в меня, ослепляет, заставляя упасть с крыши. Вовремя среагировав, успеваю вцепиться когтями в здание, чтобы наименее болезненно спрыгнуть на твёрдую землю. Знакомый запах. Я уже сталкивался с ним раньше, но сейчас. — Эй ты! — дерзкий мальчуган стоит ненамного выше меня, за его спиной — источник зеленовато-лазурного цвета. Его бы даже можно было назвать успокаивающим, если бы не тот, у кого он был на поясе. — Притормози-ка, пушистик. — Я спешу, мальчишка. Не стой у меня на пути. — встав на две лапы, облизываю свои острые зубы. Кровь на них уже начала подсыхать, превращаясь в шероховатую поверхность. — Черта с два. Я не позволю тебе устраивать резню на МОЕЙ территории. Столько смертей. Из-за таких как ты нас всех и презирают. Из-за таких как ты это место и считают дырой. Больше ты никого не убьёшь. Вижу тень позади него. Он ребёнок. Разве я убивал детей? Слишком долго думаю. Слишком много. Что-то прозрачное, упавшее мне под ноги, сделало меня медленным. Думать нет времени — я должен двигаться дальше. Но я не могу. Экко в мгновение ока оказывается прямо перед носом, и я больше не могу пошевелить даже кончиком хвоста, зато его лазурная палка почти что с треском влетает в мой череп. Мальчишка хилый, но к весу этого удара будто прибавился сам временной сдвиг, и я вновь оказываюсь на земле. В глазах всё плывёт от боли, боль приводит меня в ярость и я пытаюсь встать, но получаю лишь еще один удар, после которого несколько моих острых зубов с тихим стуком сыпятся на землю, укатываясь куда-то в сточную канаву. В третий раз мне удаётся его поймать. Правой лапой схватил оружие, рванул его на себя, сжатым кулаком левой руки ударив идиота по лицу, что есть силы, а следом кидаю и его палку. Кончается терпение. В один скачок он оказывается справа от меня. Отмахиваюсь от него когтями, но он появляется уже с другой стороны, и коленный сустав взрывается болью, вырывая из моей пасти рык. Он прыгает сквозь время раз за разом, и стоит мне достать его — он буквально проходит сквозь мои когти, возвращаясь в тот момент, когда я его еще не ранил. Меняет решение. Но пусть даже со своей чертовой игрушкой, он всё еще остаётся ребёнком. Я быстрее чем он. И я не очередной верзила, едва реагирующий на его скачки. Надо разобраться с ним быстро, пока я еще могу трезво мыслить. Он жалкая помеха на моём пути. У меня не так много времени. Первобытный вой перебил звуки бесконечных ударов. Я чувствую его страх, всё-таки, он всего лишь человек. Всего лишь ребёнок. Мне плевать. В полпрыжка я оказываюсь прямо перед ним, не даю ему и шанса, вцепившись зубами в его живот, пронзая ими податливую плоть и небольшой слой жира, и одним лишь рывком назад выдёргиваю его кишки наружу. Теперь он кричит. Сначала хаотично пытается собрать свои внутренности одной рукой, но едва успевает вновь обернуть время вспять. Крови будто и не было, но я всё равно облизываю клыки и медленно прорастающие зубы. Исчезла кровь, но не запах страха. Животного, настоящего ужаса. Но он меня совсем не заботит. — Увлечёшься перемоткой — вернёшься ко мне в пасть. — рычу я в мнимую пустоту, переводя взгляд в сторону укрытия этого ребёнка. У него еще не скоро хватит смелости появится у меня на глазах. Я научил его бояться. Пора бежать дальше. Ночь только началась, и еще стольких предстоит убить.