Четырнадцать лет тишины

Задорный детский смех привлек внимание Катерины. Случайные прохожие, кто с улыбкой, как Катерина, а кто с неодобрением, оглядывались на мальчишек, что увлеченно заливали водой из фонтана всю площадь. Ничего не напоминало о том, что еще вчера небо было затянуто тучами, не предвещая и проблеска солнца. Напротив, сегодня был необычайно жаркий для Бретани день. Неудивительно, что детей тянет к воде. Другое дело, что им бы стоило отправиться к побережью. Сделав еще пару мазков, она, наконец, отложила кисть, придирчиво осматривая, наконец, законченную работу. Все же Реймонд был прав, некоторые вещи невозможно стереть из ее жизни. Поэтому сгущающийся сумрак неба рассекала своим светом ослепительной красоты лань. Одним своим присутствием она словно приносила с собой счастье. Катерина по праву гордилась, что ей удалось передать красками то тепло, что дарит Патронус. Но не он притягивал взгляд. В его свете, среди безличной массы прохожих, что, несмотря на погоду, просто прогуливались по площади, или же куда-то спешили, ежась от холода и нервно поглядывая на небо, что обещало разразиться громом и молнией, на самой настоящей метле, заразительно улыбаясь и хохоча, летала маленькая ведьма. Рыжие волосы, словно маленькое солнышко, дарили тепло и свет не меньше патронуса. Совсем крошка, своими большими ведьмовскими глазами, что сияли двумя изумрудами, она смотрела прямо на тебя. Смотрела так, словно ты — самый дорогой, самый любимый ее человек. Перед глазами невольно появилась даже не фотография, ее обрывок, который незадолго до смерти показал ей Сириус. Когда-то фотография была приложена к письму, в котором Джеймс и Лили Поттеры рассказывали лучшему другу, что его маленькой крестнице очень понравился подарок на первый год рождения, и они надеются, что совсем скоро он и сам сможет в этом убедиться. Очень скоро, им все просто нужно еще немного подождать, и все обязательно будет хорошо. Сбросив пелену с глаз, Катерина отогнала подальше грустные воспоминания и ухмыльнулась, глядя на здоровенного ворона, гордо восседающего на вершине часовой башни, что своим цепким взглядом пристально следил за маленькой ведьмочкой. Переведя взгляд с нарисованной башни на настоящую, на которой, однако, также сидел все тот же ворон, она отметила, что немного увлеклась, и ей пора собираться. Губы сами собой расплылись в широкой улыбке. Она почти три месяца не видела Реймонда, и вот недавно он написал, что закончил свои дела у колумбийцев и собирается устроить для себя небольшой отпуск с любимой внучкой. Если не произойдет ничего непредвиденного, то ужинать они сегодня будут вместе. И поскольку солнце уже клонилось к горизонту, ей стоило поторопиться. — Garde tes bonbons, mon cher*(Держи свои сладости, моя дорогая.), — пышнощекая женщина протянула ей большой сверток через открытое окно, стоило Катерине только приблизиться к пекарне. — Merci, madame Jonciere,(Благодарю, мадам Жонсьер) — удерживая велосипед одной рукой, она подхватила заказ, мило улыбаясь приветливой женщине. Но стоило ей сделать шаг назад, чтобы уложить пакет в корзину рядом с палитрой красок и кисточками, как, неловко взмахнув руками, она споткнулась о выступающий камень. Зажмурившись, Катерина услышала грохот упавшего велосипеда и сама приготовилась к болезненному приземлению, но, вместо этого, почувствовала, что ее подхватили чьи-то сильные руки. — Mademoiselle, vous êtes-vous blessé? Tout va bien? (Мадмуазель, вы не ушиблись? Все в порядке?) Осторожно приоткрыв глаза, она скосила взгляд на асфальт, от которого ее отделяло едва ли полметра, и тут же застонала, заметив разбросанные по земле вещи. Подорвавшись на ноги, девушка бросилась к мольберту, чертыхаясь себе под нос. — Laisse moi t'aide, Mademoiselle. (Позвольте помочь вам) Дернувшись и едва вновь не упав, она, наконец, подняла взгляд на незнакомца, что присел сейчас рядом с ней и придерживал ее одной рукой за локоть. — Oh, monsieur, je suis tellement désolé, je suis si maladroit, désolé, — залепетала она, чувствуя, как краснеет. — Merci beaucoup, tu m'as sauvé de tomber. ( О, мсье, мне очень жаль, я такая неуклюжая, извините. Большое спасибо, вы спасли меня от падения) — C'est un grand honneur pour moi, — он помог ей собрать щепки и, подобрав холст, который был безнадежно испорчен из-за невысохших красок, подал руку, вновь поднимая на ноги. (Это честь для меня) — Katarin, ma chérie, ça va? — к ним выбежала булочница, охая и причитая. (Катарин, дорогая, ты в порядке?) — Ne t'inquiète pas, madame. Ce gentilhomme m'a aide. — неловко улыбнулась девушка, скрывая за рыжими локонами разрумянившиеся щеки. (Не волнуйтесь, мадам. Этот джентльмен помог мне) — Ваш французский великолепен, Катарин, но небольшой акцент все же выдает в вас англичанку. Приоткрыв рот в удивлении, она повернулась к широко улыбающемуся черноволосому мужчине, который продолжал крутить в руках ее работу. Сдержав порыв потянуться за палочкой, которую она, впрочем, все равно не брала с собой, Катерина только раздраженно фыркнула, закатывая глаза. — Три года пыталась от него избавиться, а вы первый, кто его заметил, — сказала она немного грубее, чем требовалось, вырывая у него из рук картину. — И разве я позволяла вам называть себя по имени? — А еще минуту назад вы звали меня своим спасителем, — наигранно горестно вздохнул он, склоняясь над оборванной цепью велосипеда. Катерина поджала губы и на мгновенье отвела взгляд, чувствуя себя немного пристыженной, но тут же упрямо вздернула нос. — На моей родине, которую вы верно подметили, мужчины не позволяют себе такую грубость, к тому же, предварительно не представившись, — высокомерию и манерности нянечек в ее приюте могла бы позавидовать Леди Вальбурга в те моменты, когда они не опускались до брани, поливая помоями нерадивых воспитанников. Кто бы мог подумать, но в перерывах между речами, что они все отбросы общества, там ей смогли привить манеры. Разочаровавшиеся в своих жизнях женщины мечтали, что одному из них удастся выбраться в свет, где они не посрамят своих воспитателей и вспомнят о них же в добрый час. Даже Драко Малфою в вопросе воспитанности было нечем ее попрекнуть в свое время. — О, прошу меня простить, моя леди, — озадаченный мужчина слегка прищурился, затейливо поклонившись, когда отметил, как она невольно скривилась на обращении. — Вы можете звать меня Матиас. Матиас Мэлтон. — Спасибо за помощь, мистер Мэлтон, но мне уже пора, — выдернув из его рук велосипед и не спеша покатив его по вымощенной улочке, она с горечью взглянула на холст, пробормотав себе под нос: — теперь это только на растопку. — Почему же на растопку? — она закатила глаза, когда Матиас снова отобрал у нее и картину, и велосипед, который покатил дальше сам. — Если она вам не нужна, я бы хотел ее купить. — Если это в качестве извинений, то это я на вас налетела и вы не виноваты, что картина испорчена. — О, само собой, здесь нет моей вины, — беспечно отмахнулся он. Катерина возмущенно фыркнула и остановилась в негодовании от такой наглости. — Я действительно хочу ее купить, она очаровала меня. Никогда не видел ничего более волшебного. Катерина мысленно усмехнулась такой характеристике, но продолжила непонимающе хмуриться. — Здесь размазались краски, — заметила она. — Правда? Так сразу и не скажешь. — При падении холст повредился, он оборван, — Катерина даже ткнула пальцем в нужное место. — Это добавляет шарма, вам не кажется? — Матиас оставался все таким же невозмутимым, а, кажется, приклеенная широкая улыбка не желала слезать с его лица. — Забирайте так, я не возьму с вас денег, — она устало махнула на него рукой и уже взялась руками за раму велосипеда, желая, наконец, распрощаться с этим настырным мужчиной, как напряглась, бросая на него испытывающий взгляд. — А ведь я вас уже видела. Всю последнюю неделю вы каждый день сидели неподалеку у фонтана на площади. Кроме сегодняшнего дня. — О, я привлек ваше внимание, — казалось, что его улыбка не может стать шире, но, очевидно, так только казалось. — Это маленький городок, приезжие быстро бросаются в глаза, — она хмуро сдвинула брови и поджала губы, выше запрокидывая голову, вынужденная смотреть на него снизу вверх. — Рабочая поездка, — просто пожал плечами он. — Но не мог отказать себе в удовольствии прогулок и любования здешними красотами. Знаете, до сегодняшнего дня, я был уверен, что вы местная. — До того момента, как услышали мой ужасный акцент? — уточнила она. — И с чего же вы так решили? — О, он не ужасен. Я бы даже назвал его милым, — Матиас казался вполне серьезным. — Окружающие с вами очень приветливы. Меня, приезжего, еще ни одна женщина в этом городке не назвала mon cher. Катерина не сдержала смешка, увидев его обиженную гримасу. — Полагаю, вы просто встречали не тех женщин, мистер Мэлтон, — она поправила выбившийся локон, желая спрятаться от его проникновенного взгляда. — Я здесь всего несколько месяцев. К madame Jonciere несложно найти подход, достаточно расхвалить ее выпечку. — Причина всему — ваше очарование, — ничуть не смутился он. — Лесть здесь излишня, — достаточно холодно отозвалась она, все же забирая свой транспорт. — Боюсь, что мне уже пора. Аu revoir, monsieur. (Прощайте) — A bientôt, mademoiselle, — покорно отступил он, провожая ее фигуру взглядом. (До встречи)

***

Катерина стояла у плиты, что-то напевая себе под нос и забавно пританцевывая. Реймонд застыл у двери, зачарованно наблюдая за ней. — Долго будешь там стоять? — не оборачиваясь, спросила она. Реймонд только усмехнулся, покачав головой. Он и не думал, что она не заметит его приход. — Я лишь в очередной раз задаюсь вопросом, чем я заслужил такое, — он улыбнулся, подходя ближе и целуя девушку в щеку. — Доброе утро, Кэтти. — Думаешь, достаточно согрешил, чтобы отравиться моей стряпней? — фыркнула она, переливая кофе в чашку. — Дембе еще спит? Завтрак почти готов. — Напрашиваешься на комплименты, милая, — мягко пожурил он ее, заглядывая ей через плечо в поисках вкусностей, и поджал губу, когда она ударила его по рукам, стоило потянуться к накрытой полотенцем корзинке. — Ничего вкуснее, чем ты готовишь, я еще не пробовал. Катерина скептически фыркнула, оборачивая и кивая подоспевшему Дембе. — Пахнет фантастически, — с немного сонной улыбкой проговорил он. — Я шел на запах. — Кофе? — уточнила девушка. — Кофе, — благодарно кивнул он. — Я давно так не высыпался, здесь чудесный воздух. Когда с завтраком было покончено, Катерина, устав от пустой болтовни, посерьезнела, привлекая к себе внимание обоих мужчин. — Реймонд, может, скажешь, наконец, что тебя беспокоит? — присев на край столешницы перед ним, она скрестила руки на груди и вопросительно изогнула бровь, пристально глядя на него. — Милая, этот пирог просто восхитителен! — собрав с пальцев джем, он мечтательно зажмурился, игнорируя заданный вопрос. — Помнится, последний раз настолько вкусную шарлотку мне готовила моя дорогая бабушка, земля ей пухом. Ох, прекрасная детская пора… — Реймонд, — настойчивее повторила рыжеволосая, закатывая глаза, — хватит заговаривать мне зубы. — Но я совершенно искренен, — казалось бы, возмутился тот, несколько жалобно посматривая на опустевшую тарелку. — Дембе, подтверди, даже прекрасная выпечка Нинель, добрейшая женщина, которую мы отведали с тобой в Катманду, не была так хороша. — Дедушка-а, — протянула она, зная, что это обращение действует безотказно. — Даже учитывая то, что я упорно отгораживаюсь, не желая использовать это, особенно на вас двоих, твое напряжение я почувствовала еще на пороге дома. — Я словно играю в покер с искусным шулером, — вздохнул он, игнорируя усмешку друга и его бормотания о том, что он предупреждал. — Каждый раз забываю, что мне не выйти из этой игры победителем. — Если ты не хочешь, то можешь не рассказывать. Я не настаиваю, ты же знаешь, — она поднялась, начиная собирать посуду со стола. — И мне не надо быть эмпатом, чтобы заметить твое смятение. Я беспокоюсь. — Кэтти, — он перехватил ее руку, понимая, что невольно расстроил. — Я не хотел омрачать нашу встречу дурными вестями и своей угрюмостью. — Дело в твоей последней поездке? Вы задержались в Андах дольше необходимого, — спросила она, и тут же перебила саму себя. — Но не думаю, что какая-то сорвавшаяся сделка так бы огорчила тебя. Реймонд неторопливо отпил кофе, устремив взгляд в окно. Он мог бы показаться безмятежным, если бы Катерина не чувствовала смятение, царившее в его душе, отголоски гнева и странная решимость, что смущала ее больше всего. Она бы не почувствовала так много, не примени способность, обострившуюся из-за редкого использования сил и переполнения резерва, уже намеренно. — Приятный медовый оттенок, — он с силой втянул носом воздух. — Это гортензии? Потрясающий аромат, а вид из окна просто великолепен. Ты зря боялась, что запустишь этот чудесный сад. Мне кажется, он стал только лучше. Как думаешь? Он повернулся к Дембе, что листал вчерашнюю газету, упорно пытаясь слиться с интерьером. Катерина неслышно хмыкнула и, приподняв бровь, в ожидании, когда он соберется с мыслями, уставилась на Реймонда. — Ты, верно, помнишь, как тогда, в Лондоне, я оставлял тебя с Дембе, чтобы слетать по делам в Штаты. — Да, ты говорил, что нанимал наблюдателя за Элизабет, — кивнула она, и так догадываясь об источнике его треволнений. — Дело ведь в ней, да? — Агенты колумбийского правительства умоляли о помощи в переговорах об освобождении солдат, которых захватили мятежники. Я просто не мог вернуться до дня свадьбы. Катерина округлила глаза, было бы преуменьшением сказать, что она растеряна. Потерев переносицу, она перевела взгляд с одного мужчины на другого и подсела ближе, уточняя: — Элизабет и этот… — Джейкоб, — подсказал Реймонд. — Вернее уже Том. — Джейкоб или Том, — осторожно продолжила она, не совсем уверенная в том, что собирается дальше сказать, — поженились? Получив подтверждающий кивок, она в поисках ответов еще раз посмотрела на Зуму, что продолжал прикидываться предметом интерьера, и вернулась к Реймонду, который выглядел, словно рассказывал прогноз погоды. — Понятно, — медленно кивнула она, пока не понимая, как относится к этому известию. Она вообще неоднозначно принимала все, что было связано с ее тетей. С одной стороны, Катерина никогда не встречала ее, они не были знакомы, та даже не знала об ее существовании. С другой стороны, ее так любил Реймонд, и она тоже была… семьей? — И что ты сделал, когда приехал на их свадьбу? — Я был уверен, что он должен умереть, — признался мужчина, прямо взглянув на нее, невольно ожидая отторжения. Прошло несколько лет, но он никак не мог поверить, что она, такая светлая, такая солнечная, принимает его всего, не презирает, не ужасается. Катерина давно пересмотрела свои ценности и еще ребенком перестала разделять мир на черное и белое. Кроме него, у нее не было никого. Он ее дедушка, он спас ее, он любит ее, честен с ней. Пока эти вещи неизменны, ничего не сможет изменить ее отношение к нему. Все остальное не имеет значения — Но ты этого не сделал, — не вопрос, а утверждение. — Не сделал, — легко согласился он. Его взгляд помутнел, когда он погрузился в воспоминания. — Она была так красива в своем белом платье. Знаешь, у вас похожие улыбки. — Ты ушел. — Да, — он тепло посмотрел на нее. — Мне на мгновенье подумалось, что твоя мать, должно быть, была также счастлива в день своей свадьбы… — Согласись, не лучшая аналогия, — заметила она, криво усмехнувшись. Лили умерла через два года, после свадьбы. Джеймс не был нанят, чтобы следить за ее безопасностью. — Это все здорово, конечно, но что ты обираешься делать дальше? Я не поверю, что ты решил оставить все, как есть. — О, Кэтти, я сдамся ФБР. Если бы в этот момент она что-то пила, то непременно бы подавилась. Дембе, наконец, «ожил», смеряя Реймонда слегка насмешливым, а ее сочувственным и понимающим взглядом, убеждая, что ей не послышалось. — Он не шутит, — словно прочитал ее мысли Зума, впрочем, у нее на лице все было написано. Она сделала глубокий вздох, повторяя про себя, что Реймонд никогда ничего не делает просто так и у него, наверняка, есть какой-то в деталях продуманный план. Дембе относительно спокоен, и неодобрения в нем немногим больше обычного. Значит и ей не о чем волноваться. Посмотрела на часы и встала из-за стола, направляясь к выходу. — Я уже опаздываю на занятие, — сказала она, подхватывая рюкзак с альбомом и красками. — Придержи эту мысль до моего возвращения, пока я постараюсь убедить себя в том, что ты не обезумел за месяцы, что мы не виделись.