Астры

В доме Сынри всегда было тепло и пахло корицей. Джиён испытывал здесь смешанные чувства. Вся эта атмосфера окутывала его одеялом, воскрешая в памяти воспоминания давно прошедших дней, одурманивая. Но он знал: когда Сынри выйдет встречать, он не должен показать ни эмоции на своем лице. В глубине коридоров слышатся шаги, и вот перед Джиёном предстаёт никогда не унывающий макнэ. - Я ненадолго, - успевает произнести старший абсолютно равнодушным тоном, но Сынри не из тех, кто мечтает побыстрей спровадить гостя. Даже если он пришел поздно вечером и нарушил привычную обыденность жизни в доме. Всё это давно было знакомо Джиёну. Но каждый раз, попадая сюда, ему не хотелось уходить. А Сынри не хотелось его отпускать. Джиён просит вместо кофе бутылку вина, располагается на диване, и в полной тишине гостиной щёлкает зажигалка. Мужчина не спеша выдыхает клубы сизого дыма, и ему всё равно, что Сынри начнёт возмущаться, мол, мог бы и на балкон выйти. - Нет, не мог бы, - бросает Джиён вошедшему в комнату Сынри, который готов был вновь повторить привычную фразу, но так и не успел. «Мерло», разлитое по стаканам, поблёскивало в свете хрустальной люстры и совсем не сочеталось с окружающей роскошью. Как бы Джиён не старался привить Сынри любовь к дорогим алкогольным напиткам, у него ничего не получалось. Они молчали довольно долго. Сынри нетерпеливо ждал, когда Джиён заговорит, а Джиён, видимо, передумав оставаться ненадолго, никуда не торопился. Он поднял глаза на стену напротив. Ничего особенного. Изящный мраморный камин, в котором никогда не горело пламя, а на нём – подобие античной вазы. Ярче всего на фоне этой роскоши выделялись ослепительно белые астры. Джиён встал и приблизился к цветам, провёл пальцами по мягким лепесткам. - Почему именно астры? Сынри задумался. Дом детства. Мама, выращивающая эти прекрасные цветы у забора. Лето, которое длилось вечно и пролетело за мгновение. - Астры… Последние цветы перед мёртвым сезоном. Когда я смотрю на них, мне кажется, что пережить осень и зиму не так уж сложно. Они как надежда на что-то хорошее. Джиён усмехнулся и бросил окурок в вазу. - Терпеть их не могу. Сынри тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что и такое может быть. Просто случается, что ты с рождения не сочетаешься с определёнными вещами, и твой разум отторгает любое их появление рядом с тобой. Например, макнэ и дорогая выпивка. Нескоро лидер повернулся к Сынри. Что это, Джиён? Неужели тень глубокой тоски проскользнула в твоём, казалось бы, равнодушном взгляде? Сынри хотел об этом спросить, но знал, что мужчина ответит ему сухим молчанием. Ничего. Он всё узнает от других. Она ушла, когда за окнами пели птицы, а лучи закатного солнца красили небо в оранжевый цвет. Джиёну не пришлось провожать её злым взглядом, сжимая кулаки от разгоравшейся ненависти. Он кричал бы ей вслед о том, какой она, на самом деле, не является, делал бы это от обиды и ревности, а потом пошёл в самый ужасный бар, напился и спал на заблёванном полу. Он бы пережил такой уход. Она ушла не по знакомой улице. Не свернула за угол, не срезала через тёмные кварталы. Она не глотала слёзы от страха быть пойманной плохой компанией. Она ушла незаметно и тихо, как по весне снег тает за один день. Она ушла, хотя по сути из комнаты никуда не выходила. Лёжа в плену кафельных стен, грязного пола и обшарпанного потолка, она молчала. Джиён сидел рядом с ветхой тумбочкой, и лежавшие на ней астры были в тысячи раз чище и белее всех врачебных халатов здесь. Он смотрел на них, смотрел на девушку. Ждал. Надеялся. Потом она ушла. От цветов повеяло неприятным холодом. Парень вышел из больницы, сбежал по ступенькам вниз, и путь до дома стал для него вечностью. Тур с новым альбомом только начался, а Джиён уже готов был рвать и метать. Конечно, ему часто высылали цветы поклонники, но то, что происходило сейчас было уже чересчур. Он находил эти грёбанные астры повсюду: в сумке, в номерах отелей, в самолётах. Находил и едва сдерживал свой гнев. В какой-то момент он перестал принимать любые подарки от фанатов, однако цветы не исчезали. Под конец тура раздражение сменилось любопытством. Джиён не переставал удивляться решительностью и находчивостью фанатов. Но каждый раз перед сном в его душу закрадывались сомнения в том, что это дело рук неравнодушных к его творчеству. Он даже начал верить в то, что это любимая, так неожиданно его покинувшая, начала подавать ему знаки в виде любимых цветов. И сам же наутро насмехался над своей глупой теорией. Минул месяц, а подарки в виде астр не кончались.

***

В доме Джиёна всегда было прохладно и пахло сигаретным дымом. Сынри испытывал здесь смешанные чувства. Вся эта атмосфера окутывала его туманом, воскрешая в памяти воспоминания давно прошедших дней, одурманивая. Но он знал: когда Джиён выйдет встречать, он должен обворожительно ему улыбнуться. В глубине коридоров слышатся шаги, и вот перед Сынри предстаёт вечно равнодушный Джиён. - Я ненадолго, - успевает произнести младший жизнерадостным тоном, но Джиён не из тех, кто мечтает о незваных гостях. Даже если это его давний друг. - Что за спиной? – сразу переходит к делу прямолинейный мужчина, желая поскорее выпроводить Сынри и вернуться в уютную постель. Сынри слегка растерялся, но виду не подал, и смело протянул лидеру одну из тех самых астр. Джиён взял её в руки, соображая, что происходит, а когда всё понял, набросился на макнэ. Всё то отчаяние, что копилось в нём с тех самых пор, как он возненавидел астры, выплеснулось на Сынри. Коктейль из отборных оскорблений и претензий подан. Джиён учащённо дышал, смахивая появившиеся на глазах слёзы. Он ждал, что Сынри обидится, и знал, что тот больше не рискнёт так подло шутить. - А я буду… Буду всё равно дарить тебе астры! Сколько смогу! – выпалил он, и Джиён, думая, что ослышался, уставился на него. – Потому что люблю тебя. И люблю эти цветы. Ты ведь тоже их любил когда-то. Джиён закрыл лицо руками, будто это могло спасти его от слов Сынри. - Я хочу, чтобы единственной твоей мыслью при взгляде на астры был я. Не она, а я! Быстрые уходящие шаги. Хлопок дверью. Джиён думает, что в его доме и правда слишком неуютно, и о том, что мёртвый сезон уже очень скоро.