Чёртовы глазища.

Все, кто Сашу не знают достаточно хорошо, думают, что у него невыразительное лицо. Честно говоря, Егор тоже так сначала думал: заглядывал в непроницаемый фэйс Ряполова, шутил глупо, ожидая хоть какой-то реакции, но кроме сдержанных улыбок ничего не получал. Вот Кузька с Ваней и Тратас сразу начинали хохотать, Сапрыкин так вообще чуть не до истерики, стоило Егору только рот открыть. А Саша смотрел внимательно большими печальными глазами и загадочно улыбался уголком рта, Сфинкс долбанный. Егор этого понять не мог, это как можно таким камнем жить? Как Ряполова вообще взяли сниматься с такой-то мимикой, точнее, с таким её отсутствием. Блондин не поддавался на очарование Егора, как тот не изгалялся, оставалось только натянуть красный нос и поскользнуться на банановой кожуре, только молодой мужчина сомневался, что баскетболист на это среагирует, раз уж лучшие шутки выслушал со сдержанно-умиротворенным лицом. Но помог «раскрыть» Сашкин смех Егору случай. Светловолосый парень сидел перед стилистом, послушно ожидая, когда покраска волос и бровей будет окончена, и задумчиво рассматривая нового себя в зеркале. Климович, проходящий мимо, окинул коллегу по цеху взглядом и пробормотал, как всегда, не ожидая ответа: - Блондинкой ты мне больше нравился. Ряполов посмотрел на мужчину через зеркало и усмехнулся. - А теперь что, любить не будешь? Егор обернулся слишком резко, всматриваясь в чистые, но нечитаемые голубые глаза, выделявшиеся на фоне темных волос и смуглой кожи ещё больше. Саша впервые вступал с ним в открытый шуточный диалог, один на один. И если бы Ряполов не был парнем, брюнет бы точно подумал, что Сашка флиртует. Это было странно, но Егор готов был потерпеть, лишь бы блондин не прекращал обращаться лично к нему и прямо смотреть в глаза. - Буду, тебя же перекрасят обратно, – Климович улыбается в ответ и подходит ближе. - Но вдруг я таким решу остаться, – Саша оборачивается к нему и смотрит лукаво через плечо. - Ну что поделать, я к тебе привык, придётся терпеть, – брюнет опирается на спинку стула Ряполова и касается своей рукой чужого плеча, горячего, что чувствуется даже через ткань футболки. И Сашка вдруг заливается смехом, таким звонким и искренним, что Егора невольно тоже тянет улыбнуться. У Ряполова красивый рот, с розовой, пухлой нижней губой и четко очерченной верхней, так и хочется по изгибам провести, и родинка над губой очень уж Климовичу нравится. Только вот глаза… Вроде и улыбаются, а в глубине синевы едва различимая печаль, и слишком близко стоит Егор, чтобы не увидеть ее. - Ты почаще бы смеялся, – бормочет брюнет, подхватывая пальцами прядь темных теперь волос. – А то такой тихий, такой весь загадошный, – баскетболист плохо пародирует Отара, но Саша всё равно усмехается. - В тихом омуте… Сам знаешь, кто водится, – отвечает парень, глядя на Климовича снизу вверх и обжигая горячим дыханием подбородок. Егору кажется, что реальность сместилась, и он попал в какой-то параллельный мир, который ему, к слову, нравится. После этого, казалось бы, непримечательного эпизода, они незаметно для себя сближаются, всё больше времени проводя вместе. Егор любит смешить людей, ему нравится видеть чужие улыбки и слышать смех, но смех Ряполова ему нравится больше других, да и сам Сашка оказывается живым, ярким, горячим, многогранным. Егор бы кучу описаний для баскетболиста подобрал, а точного найти так и так бы не смог. Климовичу нравится, что его первое впечатление о себе Ряполов умудряется изменить за секунду. Егору нравится мощь тренированного тела блондина, которую все могут видеть на поле, и изящество в каждом движении вне игры. Саша удивительно сочетает в себе привлекательность классического Джеймса Бонда и простоту дворового мальчишки, чем Егор тоже не перестает восхищаться. Ряполов никогда не сердится, даже если Климович перегибает – а брюнет это умеет, можно хоть Зайцева спросить – только смотрит лукаво, приподнимая бровь, и качает головой. И Егор, виновато опустив глаза, подходит, кладет голову на плечо и обиженно бормочет: «Да никто просто не понимает, а шутка-то хорошая была…». Сашка смеется и хлопает ласково по плечу, как-будто это он на пять лет старше. Только про грусть во взгляде они не говорят, может, блондин думает, что это незаметно, может, Егор и правда это просто придумал. Но слишком часто в последнее время проскальзывает в глубине чужих глаз тень. Климович смеется над картинками и видеозаписями, наводнившими соц.сети. Ему это кажется невинной шуткой, он привык относиться ко всему проще. Нравится людям – пусть делают, никак же им самим это не вредит. А вот Сашка хмурится, всматриваясь в предложенный экран смартфона. Наверное, не лучшее время Егор выбрал, чтобы показать очередной пост, надо было просто поплескаться в бассейне, расслабиться, поболтать о ерунде, пока они могут побыть собой и не улыбаться наигранно публике. Пока они вдвоем. Но он так хохотал над очередной вроде дурацкой картинкой и всё ждал момента подходящего, чтобы и Санька улыбнулся, ага, дождался. - Ну смешно же, – уже не так уверенно говорит Егор, бросая взгляд на хмурое лицо друга. - Придурок ты, – тихо отзывается Ряполов, ныряет, отталкиваясь ногами от бортика, и скользит под водной гладью нереальной тенью. Егор телефон кладет на халат и бросается вслед, вспарывая бирюзовую гладь длинными руками. Блондин выныривает слишком внезапно, и Климович не успевает затормозить, задевая ладонью чужое бедро. Тело с трудом поднимается над водой, мужчина скользит неловко по кафелю ногами, стараясь удержать равновесие, но всё равно приходится вцепиться в чужие плечи обеими руками. А может, и не приходится, а просто хочется дотронуться до чужой кожи, кончиками пальцев провести по выступающим ключицам. Сашина спина напрягается, по ней струйками с мокрых волос течет вода. Климович уверен – блондин нахмурился и глаза закрыл. Егор прижимается щекой к крутому плечу, к влажной, теплой и на удивление нежной коже, немного царапая её щетиной и щекоча дыханием. Он слишком близко, это понятно, но Егор относится к этому проще, как и ко всему остальному. - Вот это был бы кадр, твои бы фанаты просто с ума бы сошли, – голос Ряполова звучит глухо, но эхом отзывается от стен. - Почему ты всегда грустный, Саш? – брюнет не реагирует на колкую фразу, только потирается несильно щекой о чужую кожу, задевая ее краем губ, заставляя светловолосого парня повести плечами. - Не грустный… - Грустный, я же вижу, – Егор спорит как маленький. Ему тридцать три, но Саша выше и ведёт себя старше, заставляя дурить и совершать глупости. – Ты что-то знаешь, чего никто не знает? Страшный секрет жизни, недоступный другим, да? Нас ничего не ждёт, будущего нет, Солнце поглотит Землю? Блондин чуть поворачивает голову, но глаз не поднимает. - Ты какие-то глупости говоришь… – Ряполов пытается отстраниться, но только упирается грудью в бортик, а Климович не отпускает, сжимая пальцы чуть сильнее. - Расскажи мне, почему твои глаза так редко смеются? – так говорят в слащавых, романтических фильмах, но у Егора эта фраза выходит естественно, наверное, потому что ему и правда нужно знать. – Мне твои глазища покоя не дают. - А мне ты покоя не даешь, – Саша выдыхает тяжело, на секунду прижимаясь спиной к чужому прессу, и брюнет закусывает губу. – Но я знаю, что за такое носы разбивают и друзьями быть перестают. Навсегда, между прочим. - Проще надо жить, Санька, а не доводить себя думками, – бормочет Егор сонно, укаченный тихими всплесками и чужим теплом. – Спасибо, хоть теперь сказал. Ты больше ничего не скрывай, я ведь все равно узнаю. Ряполов оборачивается и таращит свои чёртовы глазища, яснее, чем небо в морозный день, синее всей этой бирюзы. Потом улыбается неуверенно, смешно приподнимая уголок своих красивых губ, и опять отворачивается к бортику, вцепляясь в него длинными пальцами. Ладонь Егора соскальзывает по плечу, по рёбрам ставшим чуть заметнее – специально для роли – на чужую талию. Саша знает что-то недоступное ему, а он знает, что создавать проблемы на ровном месте и разыгрывать из всего трагедию – это лишнее. Проще нужно жить: нравится – делай.