Верховная Трав(н)ица

Наглая парочка разлеглась на песочке, наслаждаясь последним теплом. Лен даже крылья наивно развернул, и на одном из них безмятежно покоилась Вольха, согнать которую, похоже, у вампира не хватало духу. Вот и терпел — лежал с лицом лягушки, но упорно молчал. Келла не сомневалась, что ее присутствие для Повелителя уже давным-давно не секрет, но продолжала наблюдать из-за кустов, а светловолосый все так же упорно молчал, созерцая туманные дали, словно благочестивый дайн, если мимо идет привлекательный «греховный сосуд». Верховная Травница Догевы (опытный, но трудноуловимый специалист!), Верховная Ведьма Догевы (госпожа В.Редная, по совместительству жена некоего Повелителя) и, собственно, сам Лен (он же Арр’акктур, он же ключ к этой самой Догеве, он же «беловолосый упырь») в одном месте — не слишком ли много чести маленькому клочку земли? Келла даже огляделась на всякий случай, но нет: никаких ужасных напастей или даже вечно умирающего Кайела вокруг не наблюдалось, что было по меньшей мере странно. После нескольких лет совершенно безумных событий, в центре которых оказалась долина, минутка тишины казалась всего-навсего затишьем перед новой бурей. Лен извернулся и послал Травнице умоляющий взгляд серых глаз. Келла вздохнула. Она знала этого мальчишку еще с пеленок — с тех самых пор, когда, после завершения битвы за Догеву, его привез тот маг, Ксандр. Тогда казалось, что надежды для вампиров не осталось никакой — и все же вот оно, чудо. Чудо-то чудо, да больного много, как выяснилось, в нем было от легендарного и зловредного юда: едва Лен вышел из нежного возраста (болезный-то был, прости господи), как распробовал вкус власти. И она, и Старейшины регулярно чувствовали себя в дураках, когда Повелитель вдруг поступал наперекор им всем, а потом кивал и соглашался, когда речь шла о всяких пустяках. Балбес балбесом. Иногда Келла жалела, что он все-таки повыше ее статусом, а то руки его отшлепать жутко чесались. Но Травница держалась. Пока что. Вампирка выбралась из кустов, намеренно громко захрустев ветками. Вольха едва шелохнулась, когда солнце ей закрыла темная тень. Келла со злорадством припомнила, как ведьма, тогда еще всего-навсего адептка-недоучка, приходила к ней за лечением ожога после стычки с монстром, терроризировавшим Догеву. Славный тогда был ожог, очень славный, заниматься им было одно удовольствие. А потом, перед экзаменами, еще и сгорела, кажется, лежа (вот это было бы особенно забавно) на том же самом месте, что и сейчас. Келла даже поискала глазами дерево, за закапыванием которого она в тот раз застала Лена с Вольхой. Но нет, оно находилось дальше по берегу. Повелитель тихонько хмыкнул, похоже, уловив ее мысли, и Травница воззрилась на него с шутливым возмущением, уперев руки в бока — реакция, подсмотренная все у той же зловредной рыжей ведьмы, от которой ей сейчас предстояло спасать воспитанника, идиота и Повелителя в одном флаконе. — И что первые лица Догевы здесь забыли? — злорадно поинтересовалась Травница, слегка прижав носком обуви кончик второго ленова крыла. Вампир обиженно засопел и вытащил крыло. — Прячемся от цивилизации, — бодро отрапортовала Вольха. — А еще хламиду сушим. Лицо Повелителя приобрело несколько смущенное выражение, когда он покосился в сторону мокрого куска ткани невнятного цвета, в котором Келла с возмущением и некоторым трудом признала его парадное одеяние. Скажите пожалуйста, зачем он его сюда приволок? — Мы поленились искать сеть, — невозмутимо ответил Лен на ее невысказанный вопрос. — Между прочим, она не годится даже для этого. — Потому что она не для этого придумана, — ледяным тоном заметила вампирка. Лен хотел что-то ответить, но вместо этого насторожился, точно прислушиваясь. Келла тоже встревожилась и на всякий случай отступила на пару шагов, чтобы не мешать, если что. Повелитель поспешно подхватился с земли (Верховная Ведьма при этом с протестующим писком бесславно обвалилась в песок) и, махнув в сторону лесочка, прошипел одно-единственное слово: — Кайел. Другого сигнала Келле не требовалось. Забыв про свой высокий статус опытного и, как следствие, степенного и серьезного специалиста, Травница ринулась в кусты следом за Повелителем, ничуть не гнушаясь едва ли не малодушно отталкивать его с дороги. В минуты неминуемой опасности грань между ними исчезала, и действовать приходилось по принципу «Спасайся, кто может». Кайел не смог бы отыскать их среди кустов, а вот Вольха оказалась козлом отпущения. Ее попытку ретироваться вместе с вампирами прячущиеся восприняли в штуки: просто-напросто вытолкнули обратно на бережок, на растерзание вечного пациента. Оскорбленная предательством ведьма наградила их нелестным тролльим эпитетом. Кое-что остается вечным в этом мире. Болезни Кайела и сквернословие бывших адептов — так точно. — Я надеялся, что мы обойдемся без вмешательства Кайела, — пожаловался Лен, морщась. — Она мне крыло отлежала! — Тяжела ноша брака, — злорадно прошипела Келла и, не переставая одним глазом косить на госпожу ведьму и умирающего, погладила смявшуюся под весом Вольхи кожу крыла, печально обвисшего ей на колени. — Ты сама настояла на свадьбе! — страшным шепотом возмутился светловолосый. — Давно с Лерееной не виделся? — парировала Травница. Угроза оказалась весьма действенной: Лен, как мальчишка лет шестьдесят лет назад, обиженно нахохлился. Келла вытянула шею, пытаясь разобрать, о чем шла речь у Кайела с Вольхой. Сосед по кустам, естественно, не собирался ей в этом помогать. Ну и пусть; вампирка и без него могла сказать, что симптомы у страдальца совершенно пустячные, а страшная болезнь — выдуманная. Но высовываться сейчас было бы самоубийством. Келла тихонько вздохнула и потрепала Лена по волосам, рассудив, что воронье гнездо на его голове все равно уже ничего не исправит. Гнездо стало чуть менее живописным, когда с него, кружась, упал листик. Травница припомнила, сколько раз за последние пару лет она могла потерять взбалмошного Повелителя, воспитанного ей с пеленок, и у нее защемило сердце и без всяких осиновых колов и чесноков, которыми наивно вооружались охотнички на их «упыриный род». Счет шел чуть ли не на десятки раз — от того случая с ложняками в Арлиссе, когда Лена действительно убили, до выходок Вольхи. Нет, ну додуматься еще надо кидаться камнями в Повелителя Догевы у его же Ведьминого Круга! Положительно, они друг другу подходят — она ломает ноги ради него (вот побег ей еще нужно припомнить!), а он отказывается от помолвки с Лерееной. Впрочем… Леший с ней, с этой Повелительницей! Лишь бы у этих все хорошо было. И свадьба у них была славная, хотя все и упились вусмерть, а виновники торжества улизнули в лес и поедали там украденную со стола колбасу, пока та часть гостей, что не валялась под столами (с ней же во главе) упорно дежурила под окнами безответственных молодоженов. Разумеется, от них этого стоило ожидать. — Я рад, что ты так думаешь, — прошептал на ухо Лен. Травница позволила себе не очень почтительно отмахнуться, едва не заехав ладонью ему по лицу. Судя по повышенным тонам, Вольха уже почти спровадила Кайела — значит, скоро уже можно будет выбираться из кустов, которые облюбовали не только вампиры, но еще и комары с целой колонией муравьев. Для Лена это тоже стало открытием, но он мужественно держался. — Келла! — снова зашептал Повелитель, и Травница догадалась, что ему очень нужно отвлечься от мыслей о муравьях. — А? — Так зачем ты сюда явилась? — Да растения искала, белену рыжую и чертополох белый, не видел? — фыркнула вампирка. — Нет, — с убийственной честностью признался Лен. — Запоздавшие на свадьбу делегации появляются, вас требуют, — помолчав, сообщила Келла. Вампир испустил страдальческий вздох, и Травница ехидно ухмыльнулась. Не все котам масленица, вампирам девственницы, а Повелителям — увиливание от прямых обязанностей. — Ты хоть в курс дела меня введи, — буркнул светловолосый, сворачивая крыло, в котором, видимо, восстановилось кровообращение, в плотный валик. — Потом нам придется убегать от Вольхи, а она почти спровадила Кайела.