Красные осколки

«Я так долго был погружен в свои мысли, что в конце концов лишился разума.» Эдгар Аллан По. Больше года назад я потеряла привычное ощущение жизни. С тех пор все то, что я вижу своими глазами и что воспринимаю органами чувств, все больше и больше напоминает затянувшийся сон. Состояние глубокого отчаяния. Я будто глубже и глубже погружаюсь в какое-то болото. Но, наверное, оно и к лучшему. Странно. Очень мерзкое ощущение, словно я иду куда-то, при этом одновременно плаваю в пустоте, и с каждой секундой меня втягивает в эту трясину. Необъяснимое чувство, не знаю, что его вызвало, но мне однозначно это не нравится. Я в своей голове, вижу и слышу свои же мысли, но совершенно не могу управлять ими. Словно душевнобольной человек, лишённый всякой возможности делать вещи осознанно! Ничего не понимаю, мы же, мы же собирались идти в домик на дереве. Или мне это только кажется… — Я не знаю… — Я… — Почему я ничего не помню? — Как, как моё имя? — «Ну же, вспоминай дуреха», от беспомощности я вцепилась в свои волосы спутанные ветром, но это не особо помогало мне вспомнить. Вспомнить, кто я и куда иду? Все плыло, и было очень несвязно, я не была собой или мне так казалось, тело двигается на автомате, само, но я… я же внутри! Пронизывающая, дикая, звенящая боль. Как при ужасной мигрени. Отдаётся безумной пульсацией в моей голове, или же точнее сказать внутри меня и уже в моей голове. Как же это глупо звучит, да и выглядит со стороны, хотя если подумать тут нет никаких сторон, одна сплошная темная пустота… а я плаваю внутри неё и вижу то, что сейчас твориться снаружи. Мы идём, впереди не торопясь шёл Ларри, а рядом с ним его голубоволосый друг. Я же иду за ними, молча… меня будто и нет. Но, как же так… Ах! эта дикая боль! Я резко схватилась руками за голову не в силах больше это терпеть. Минуты тянулись, словно несколько часов, а каждый тихий шум из внешнего мира, отдавался скрипящим, словно медленно прокалывающим звоном в самом центре мозга. —  Может, я схожу с ума, — «как по мне это самое логичное, что может придумать человек в подобной ситуации». Наверное, это он, мой самой большой страх, потерять себя. Быть собой, при этом находясь максимально далеко от этого мира. Я просто есть, существую где-то в глубинах своего сознания, при этом, не проявляя свою личность в целом. «Интересно у этого есть научное название?», стоит задаться этим вопросом и мне самой становиться смешно от всей нелепости данной ситуации. Всё, что сейчас происходит, это как один сплошной, нескончаемый кошмар, где просто потерялась… или же меня просто забыли? — Самое время подумать, — тихо прошептала я в пустоту. Чёрная пустота вокруг меня всё сгущалась, кажется, ещё немного и я совсем погрязну в ней, растворюсь. — Самое забавное, что ребята этого даже не видят, не видят, что сейчас происходит? Забавно, мы же вроде друзья, так почему, почему они просто не посмотрят и не помогут мне? А может мы никогда и не были друзьями… — да уж, монолог с самой собой самое последнее, что мне сейчас нужно. — Видимо они всё же считают меня странной, не скажу, что эти двое вписываются в рамки «нормальности», но, тем не менее, это ещё один удар. Забавно, что самая странная парочка в школе, даже они оттолкнулись от меня, — «возможно у меня снова началась депрессия». Мне резко захотелось просто исчезнуть. Чтобы никто и не вспомнил обо мне, и я ничего не помнила о прошлой жизни. Просто взять и отсечь прошлое. Так было бы проще. Проще, но не лучше. Эти мысли безумным вихрем прокручивались в моей голове. Не давая мне покоя, брошенная, одинокая, такая одинокая. — Боже меня тошнит от этого! Тошнит от этих чувств и всего произошедшего за последние дни! Тошнит от сраной жалости к самой себе!!! — гнев был единственным, что стало заполнять меня. «Как быстро от чувства жалости, я перешла к всепоглощающей ненависти», эхом разносилось в моей голове. — Нет, я не хочу этого. Я не хочу этого бесконечного отчаяния! Я хочу жить, этого бы искренне желала моя мама! — мой голос повышался с каждым словом, почти срываясь на крик. — Прекращай! — я несильно ударила себе по обеим щекам, дабы привести в чувство. — Я, должна! Нет просто, обязана выбраться из этих глубин! — уверенным голосом ответила я себе. Уверяя себе, что это всего лишь последствие недосыпа и депрессии связанной с потерей близкого человека, я почувствовала, как моё тело стала наполнять тяжесть. С каждой секундой, я всё больше ощущала себя самой собой. Словно я оживала, но при этом я всё так же была внутри. Спустя пару мгновений, моё непроизвольно из состояния «парения в воздухе» перешло в прямостоячие. Я в прямом смысле опустилась на ноги и уверенно стояла, на «земле», в виде сплошной чёрной пелены. Только теперь всё вокруг меня было более лёгким, эфемерным. Будто дым или же газ, я точно не могла подобрать к этому подходящее значение. Двигаться вперёд было довольно сложно, словно пустота внутри меня не собиралась отпускать меня. Лишая тем самым найти способ выбраться, как иронично, из самой себя. Каждый шаг давался с большим усилием, как будто к каждой ноге были привязаны 20 килограммовые гири. Но главное сейчас это продолжать двигаться дальше, не переставать бороться, ведь только так и никак иначе, я смогу выбраться. «По крайней мере, я очень надеюсь», утешала я себя, в своей голове, внутри своей головы. — Боже, как же это тупо звучит, — тяжело вздохнув от боли в ногах, я продолжала свой путь во тьме. «Должен же быть выход! Если это, что-то вроде анабиоза? Тогда, возможно мне надо заставить себя вспомнить, какое-то яркое воспоминание, отпечатавшиеся у меня глубоко в мозгу. Что-то такое, что вызвало тогда у меня бурю эмоций и возможно это и есть мой путь к спасению?», Размышляла я, продвигаясь всё глубже в нечто неизведанное. С каждым метром, с каждым пройденным шагом тьма сгущалась всё активнее, превращаясь из легкой пелены в тягучую, липкую и мрачную бездну. Выхода не было, куда бы я ни поворачивала, куда бы я не спешила, было лишь сплошное и бескрайнее «ничто». — Нужно попытаться вспомнить, хоть что-то… — Мой собственный голос уже был уже и не мой, тихий и глухой. Словно я сидела в железной пустой бочке. — Я помню… — мои губы шевелились, но звука не было. ................................................................................................................. Я действительно помнила, ужасающую даже меня саму, ненависть. Каждое прожитое мгновение без дорого человека, заставляло меня все глубже погружаться в пучину всепоглощающей ненависти. Ко всем: к отцу, мачехе, сводным сёстрам, одиночеству, в конечном итоге к самой себе. Но… но так подумать ведь, если бы мы не переехали, тогда бы я не встретила, таких жутко странных парней, по совместительству моих соседей. Немного пугающий своей внешней оболочкой, но довольно добрый и загадочный внутри Салли Фишер. И его такой же неформальный, но очень верный друг Ларри Джонсон. «Почему ты вспомнила о них?» Раздался первый голос, во тьме. «И действительно, неужели, кроме этих двоих больше нечего вспомнить?» Поддержал первого, второй более грубый голос. «Мы столько пережили, через столько прошли, а ты думаешь о двух уродах, сбежавших из цирка?» Второй голос входил во вкус. «Это было довольно грубо», снова вмешался первый. «Ты не имеешь своего слова, первый! Ты одно из самых жалких существ находящихся тут! Ты даже ничтожнее её!» Суровость голоса номер два набирала обороты, видимо ему нравилась оскорблять и унижать, всех кто находился «внутри» или Боже где бы я ни была. «Депрессия! Боль! Отчаяние! Мы знаем выход! Он находится на другой стороне!» Никак не унимался второй. — На другой стороне? — переспросила я. «Смерть!» Одновременно ответили голоса. «Смерть это самый верный способ избавиться от боли, когда ты перестанешь дышать, тебя отпустит твоя боль и страдания», спокойно пояснил первый. «В смерти много преимуществ! Больше никакой боли! Разве это не хорошо?» Наверное, впервые поддержал второй голос, своего друга. — Хорошо, — тихо ответила я. — Хорошо? Но, что в этом хорошего? — спросила я, кажется, мой голос стал возвращаться ко мне. С каждым, словом он больше и больше обретал человеческое звучание. — Я не хочу умирать! Только не сейчас! — воскликнула я. «Но разве не ты думаешь об этом, каждый вечер, когда по несколько часов не можешь заснуть?» Одновременно спросили голоса. —  Думать и желать, это, это РАЗНЫЕ ВЕЩИ! — изо всех сил закричала я. ................................................................................................................. Красный коридор. Красный коридор стены, потолок, и пол которого покрыты осколками бутылок, зеркал и других стеклянных предметов. Я в красном коридоре, кровь повсюду… красные осколки. Эта картина мелькнула перед моими глазами всего пару секунд, после чего я понимаю, что смотрю на реальный мир своими глазами. Абсолютно пустым взглядом смотрю куда-то вдаль. — Эй, чувиха, ты в порядке? — раздаётся растерянный голос Ларри. — Саша, ты как? Вид у тебя неважный? — спрашивает меня Сал, явно обеспокоенный моим состоянием. Единственное, что я могла сделать, это разрыдаться у них на глазах.