Красные осколки

Всё произошло быстро, слишком быстро. Болезнь прогрессировала с невероятной скоростью. Врачи говорили, что она аномалия…. Моя мама — аномалия! Они говорили, что иного выхода нет, кроме как погрузить её в искусственную кому, по их словам «до лучших времён». Так они и поступили. Она там, лежит в больничной палате, в окружении медицинских приборов, под наблюдением врачей. Я приходила каждый день, сидела по несколько часов. Из-за этого моя успеваемость в школе снизилась, но мне было всё равно… Мне было насрать на всё, кроме неё. Но затем меня предали, почему меня предал мой родной отец?! Он отказался от неё, сбросил, как тяжелую ношу со своих плеч. Не поставив меня в известность, он подписал документ, в котором давал согласие на отключение её от аппарата жизнеобеспечения. Когда я, как обычно, пришла в больницу, она была уже мертва… Он говорил: «Пойми, она уже давно перестала жить, а просто существовала! Врачи говорят, что её мозг уже давно потерял какую-либо активность. Она бы сама приняла такое решение! Нам лучше её отпустить, для её же блага». Блядский лицемер! Он просто не хотел себя ею обременять. Я прекрасно понимала, что её лечение и необходимые препараты стоят очень дорого. Когда он напивался, я часто слышала его пьяный бред, он кричал, что она его уже достала, что даже, когда она находится в отключке, высасывает из него деньги. Ненавижу! Отвратительное чудовище... Жестокий и бессердечный монстр, любящий только деньги. Предатель, с которым по иронии, я живу в одном доме. Всё стало куда хуже после похорон, гораздо хуже. Кроме отвратительных отношений с отцом, жизнь решила подкинуть мне ещё неприятностей и невзгод. Он недолго носил траур. И уже спустя 3 недели, после смерти мамы, привёл в наш дом какую-то женщину. Она мне сразу не понравилась, но думаю, это было взаимно. Так сказать, обоюдная ненависть с первого взгляда. Женщину звали Кларисса. Очень мерзкое имя, словно в дешёвом бульварном романе, купленном в переходе метро. К слову, сама Кларисса очень даже соответствовала звучанию своего имени. Совершенно не имеющая вкуса, дешёвая девка, которая из кожи вон лезла, дабы захомутать моего отца. Но на её появлении, мои проблемы не закончились. Словно, меня прокляли или что-то вроде того. Целый месяц она регулярно появлялась в нашем доме. И отец, так же регулярно оставался с ней наедине. Мне же оставалось, лишь закрыться в своей комнате, включить музыку в плеере максимально громко и тихо всхлипывать, от боли, обиды и утраты. Ещё через пару недель отец поставил меня перед фактом, что Кларисса будет жить с нами, включая её двух дочерей. На следующий же день наш дом заполонили её вещи и самых отвратных в мире двух её «малышек». Собственно, они недалеко ушли от своей мамаши. Как там говорится, яблоко от яблони. Две лицемерки, называющие моего отца «папочкой», от их интонации меня блевать аж тянет. И уж поверьте, эта троица отлично постаралась, дабы навсегда заклеймить меня конченой сукой в глазах моего отца. А что я, мне было абсолютно всё равно, что думает обо мне этот человек. Впрочем, мне всегда было срать на общественное мнение, такой меня воспитала моя мама. Теперь вы имеете хоть малейшее представление о том, что твориться в моей жизни. И, казалось бы, неужели может быть ещё хуже. Оказывается, блядь да, может. Отцу предложили повышение, но одним из условий данной должности заключалось в том, что нам нужно переехать в другой город — Нокфелл, кажется. Естественно, он сразу согласился, даже не удосужившись узнать моё мнение на этот счёт. В итоге, мы переехали, вот так просто, оставив свой любимый дом, дом в котором я выросла, была счастлива и была рядом с ней… Обрывки счастливых воспоминаний разрывали моё сознание на куски. Разрывали, соединялись вновь и снова разрывались, смешиваясь в ужасную какофонию звуков, больше напоминающий мне «белый шум». Боль от утраты, тоска по родному дому, горечь от предательства — всё это заставляло меня плакать. «Эй! Эээй! Вставай, мы приехали»! — сказал мой отец ледяным голосом и громко хлопнул дверью автомобиля. Я с трудом открыла глаза, так как ресницы слиплись меж собой, а слезы давно высохли, превратившись в тонкую кристальную корочку на моих веках. Протерев глаза, я глубоко вздохнула и вышла из машины. Мой взгляд упал на довольно-таки старое пятиэтажное здание, именуемое «Апартаменты Эддисона».