Семья.

      Алессандро уже уехал, а дети отправились к любимой бабушке. Не стоит думать, что Лара намеренно избавилась от детей. Их поездка была запланирована даже раньше выставки художника, так что он не возмущался, оставляя жену одну дома, хотя Лара и видела, что он этим недоволен.       Впервые за долгое время Лара осталась одна дома. Тишина приятно успокаивала. Сейчас ей не нужно было ни за кем следить, но самое главное — ей некого было бояться. Брюнетка, сидя на кровати, достала из тумбочки толстый блокнот.       Он был совсем не новый. В него Лара записывала музыку или стихи, приходящие в голову, она не могла часто им пользоваться. В прошлый раз, обнаружив блокнот, Алессандро выбросил его, крича на женщину, что она не должна больше баловаться этим. В семье лишь один человек искусства, и это он сам. Она больше не певица! Она теперь его жена и мать их детей. Так что блокнот, который Лара снова завела, она тщательно скрывала.       Но этот блокнот был для Лары отдушиной, возможностью выплеснуть всё то, что накопилось в душе. И вот сейчас она достала его, мягко проведя ладонью по обложке. Она думала, что сможет отказаться от искусства, но этого не случилось. Музыка — часть, которую нельзя отделить от Лары. Она взяла любимую ручку и стала писать. В голове давно настойчиво кружилась мелодия, но не было слов. Сегодня они нашлись.       Лара, не отрываясь, писала с самого утра, она не отвлекалась даже на еду, а за окном в то время уже стемнело. Должно быть, она не отложила бы блокнот и до следующего утра, однако телефонная трель заставила её прерваться. Имя на экране тут же заставило её улыбнуться. Звонила Джиллиан. Эта женщина стала для брюнетки глотком свежего воздуха. Она ничего не требовала, честно и открыто выражая свои эмоции, однако не перебарщивая. Для Лары это было непривычно, но очень приятно. До появления Джилл она жила словно в вакууме, ни одного нового человека, лишь друзья Алессандро. — Здравствуй! — воодушевлённо ответила Лара. — Привет! Не разбудила? Я надеюсь, ты помнишь про наш завтрашний ужин? — Конечно, помню! И нет, ты не разбудила. — Я, честно говоря, насчёт него и звоню… — Джиллиан немного замялась. — Слушай, я не особо повар. Ладно, буду честнее, я не особо хорошо готовлю, так что я готова полностью тебе довериться в этом. — Та-а-ак… — Лара не совсем поняла, на что намекает её собеседница. — Так вот, мне нужен список продуктов, чтобы утром закупиться. — О, конечно!       Они быстро обсудили, что же они хотят поесть и Лара прикинула, какие продукты понадобятся и где их лучше купить. Но Джиллиан не хотелось так быстро заканчивать разговор. — Чем занята? — Ох, — Ларе не хотелось ни с кем делиться тем, что она всё еще пишет музыку. Уж очень страшно получить ту же реакцию, что и от мужа, — читаю. А ты? — Ого, не поздновато для чтения? — только сейчас Лара обратила внимание на часы, которые показывали двенадцатый час. — Я собралась спать, но вспомнила про продукты и решила позвонить сейчас. — Да, действительно поздно, я как-то увлеклась. Доброй ночи! — Buona notte bella. (Доброй ночи, красавица) — Вау. — У Лары слегка перехватило дыхание. — Да, я учусь.       Лара положила трубку. Нельзя было отрицать, что шикарный голос Джиллиан звучал гораздо горячее, когда она говорила на итальянском. Брюнетке уже очень давно никто не говорил, что она красива. В мыслях тут же мелькнуло вчерашнее сообщение блондинки о мужчинах. — Интересно, как именно она считает меня красивой? — Лара разговаривала сама с собой, ложась на кровать. — Я для неё красива так же, как и для Алессандро, или так, как для меня красива любая женщина?       От мысли о том, что Джиллиан может воспринимать её не просто как подругу, приятное тепло разлилось по телу, собираясь в животе. Лара удивилась своей реакции, абсолютно не понимая её. Безусловно, эта женщина была невероятно красива, но Ларе же не нравятся женщины. Так ведь?