Терпеть его не могу!

Сука! Ненавижу эту тварь. Только и умеет, что вертеть своей задницей и напрашиваться на неприятности. Достал невозможно, но нет, блять, даже пальцем тронуть эту скотину не могу, потому что омежья задница. А у нас в семье закон:"Либо ты омегу трахаешь, либо вообще не трогаешь". Вот и придерживаюсь второго, хотя убить хочется. Так бы и скинул с обрыва, если б не одно но… Это мой омега, мой, предназначенный судьбой и бла-бла-бла. Только вот ненавижу я своего омегу, впрочем, как и он меня, и не надо так глаза таращить. Челюсть, говорю, с пола поднимите! Итак, обо всём по порядку. Помнится, было мне лет четырнадцать, когда я с ним познакомился. Жили себе по соседству, никого не трогали. Ну, мало ли альф и омег в округе? А потом я учуял его запах, запах моего омеги. Живот скрутило, глаза из орбит чуть не выпали, и в мозгу что-то перещёлкнуло. Не задумывался никогда, что так быстро своего найду, ан нет, судьба распорядилась иначе. Короче, стал я к своему омеге присматриваться: милый, личико что надо, да и задница у него превосходная, но эта скотина в первый же день нашего знакомства меня послала. Натуральная стерва! Я всего-то поговорить хотел, ну, может, пофлиртовать чуток – молодой организм как-никак – а он развернулся спиной и в ответ на мои знаки внимания выдал нечто вроде «отвали, не для тебя моя роза росла». Нет, сказал он не так, а намного грубее, но негоже мне, культурному человеку, повторять такие слова. Негоже, блять, я сказал! Так повторялось на протяжении двух лет. Я пытался подружиться, завести нормальные соседские отношения, но всё без толку. Каждый раз я натыкался на это стервозное «отвали», и вид удалявшейся задницы, которая, надо сказать, с каждым днём всё хорошела и хорошела. А этот поганец продолжал крутить своим филеем, заманчиво облизывать вишнёвые губки и перебирать изящными пальчиками каштановые прядки. Ненавижу это. Думал я так до тех пор, пока этому самому омеге не стукнуло шестнадцать. А знаете, что в шестнадцать происходит? Течка! Гребаная течка! Та самая, от которой мозги сносит и штаны по шву расходятся. У меня, по крайней мере. В общем, в тот самый день, когда у него началась течка, половины альф в школе чуть на стену совместно с бетами не лезли. Помню даже, под кого он лёг в тот же день, потому что парня считали просто счастливчиком – отхватить такого шикарного омегу, да ещё в первый день течки – не вязка, а мечта. Чонин – это мега-сексуальный альфа, смуглый, сильный самец; помладше меня, но я бы с ним связывался только в крайнем случае. Удивительно, как эта сучка не залетела после трёх-то дней отсутствия на занятиях и присутствия в постели Чонина, но я где-то внутри был даже рад. Странно, с чего бы это? Сейчас мне девятнадцать, и я три года с периодичностью раз в три-четыре месяца наблюдаю, как мой омега – мой! – ложится под первого попавшегося самца. Бесило сначала дико, а потом я решил – раз он ни черта не понимает, не отвечает взаимностью и посылает при первой возможности, видать, не судьба. И пошёл искать себе другого омегу. Да что искать, собственно? Не монахом же я жил в ожидании благосклонности этого сучаристого принца? В моём списке оттраханных омег побольше раз в пять, чем в его – оприходовавших его задницу альф. Так что вниманием я не обделён, не думайте. А что? Я высокий, сильный, широкоплечий. Мечта, а не альфа. Для всех, кроме моего собственного омеги. Вот такая вот у меня странная жизнь. И да, зовут меня Пак Чанёль, моего омегу Бен Бэкхён, и мы терпеть друг друга не можем!