***
Лёгкий прохладный ветер слегка развивал яркий золотистый плащ Мечтателя, в чьей руке можно было увидеть слабо светящийся посох, который скелет сжимал со всей силы. Даст, хоть и продолжал ухмыляться, внутри просто горел от злости на хранителя позитивных эмоций, что заявился сюда и порушил все планы пыльного по наблюдению за этими двумя. Но раз уж теперь Дрим знает о встречах Блу и самого Даста, то смысла скрывать это от Найтмера больше нет. Сейчас, разумеется, придётся драться с этими Звёздными монстрами, но когда Даст уйдёт из этой АУ, то Кошмар будет обо всём в курсе. И эти два дружка понимают это. Им придётся сделать всё возможное, дабы предотвратить появление компашки Найтмера здесь. Даже если это означает, что Даста силой заставят остаться в HavenTale. Как только Дриму надоело стоять и бездействовать, он сделал один шаг в сторону своего друга, что стоял справа от обезумевшего скелета. Не прошло и секунды после движения со стороны Мечтателя, как Даст схватил Блу за бандану, повернув к себе спиной, и приставил к горлу Ягодки острую кость. Звёздному пришлось остановиться. Блу в панике схватил обеими руками пыльный рукав, но перестал двигаться, как и его друг, когда понял, что лишнее движение сейчас ни до чего хорошего его не доведёт. Пыль решил первым заговорить, ибо стоять в тишине сейчас можно было бы слишком долго: — Здрасте. Каким ветром тебя сюда принесло? — жуткая ухмылка пыльного заставила Мечтателя покрыться мурашками. Сглотнув и хорошо обдумав свой ответ, Дрим, не опуская руки с посохом, произнёс: — …Что ты сделал с Блу? На краях пустых глазниц маленького скелета появились крохотные, еле заметные слёзы. В том, что сейчас происходит, был виноват именно он. Если бы Берри сразу рассказал всё Дриму, то в такой ситуации они бы сейчас не оказались. Для Даста эта встреча была не лучше, чем для самих Звёздных. План провалился. Что делать дальше — сложный вопрос. От безысходности Пыль решил пойти на шантаж, пользуясь Блу как живым щитом. — Ничего я с ним не делал. Но, правда, если ты сделаешь ещё хоть шаг, то я сделаю ему немного больно, — пыльный наклонил голову чуть набок, что только нагнало ещё больший страх на Мечтателя. Положение, в котором находились Звёздные, никак нельзя было назвать хорошим. Если Блу шевельнётся, то умрёт. Если Дрим шевельнётся, то голубоглазый скелет тоже умрёт. Да и сам Пыль не знал, что теперь делать. Он контролирует их обоих, и что ему с этого? Ни холодно, ни жарко, как говорится. Но как-то выпутываться всё равно надо. Из двух скелетов, кто мог добраться до пыльного, был Блу. Мечтателю же нужно просто отвлечь монстра в капюшоне. Оба друга это прекрасно понимали. Сделать это, конечно, будет непросто, но попытаться стоит. Так как двигаться не вариант, значит, остаётся заболтать. — Чего ты от нас хочешь? — подрагивающим голосом спросил Мечта. — Хех, от вас мне ничего не нужно. Я всё равно не расскажу, зачем я пришёл сюда, — пыльный перевёл взгляд на скованного им скелета и приблизил кость к его шее, заставляя наклонить голову назад и опереться о своё плечо. — Ну, если, конечно, это чудо сам тебе об этом не расскажет. Напряжение росло. Нужно отвлечь Даста получше, иначе Звёздные проиграют. Мечтатель, подумав, пришёл к выводу, что лучшим привлечением внимания будет ссора. — Блу, почему ты мне ничего не сказал?! — наигранно крикнул Дрим. Ответа не было. Голубоглазый был не в том положении, чтобы сейчас отвечать своему другу. — Ты мне что, не доверяешь? — после хранитель добрых снов отвернулся, показывая свою обиду. Даст и вправду отвлёкся на этот диалог, слегка ослабив хватку, благодаря чему Ягодка теперь свободно мог повернуться. Схватив руку пыльного, что держала остроконечный сгусток магии у горла БлуБерри, скелет попытался вывернуть её. Разумеется, это сделать не удалось. Пыль просто поднял руку вверх, заставляя маленького монстра оторваться от земли, и вполголоса обратился к этому Звёздному Сансу: — Твоё брыкание лучше не сделает. Но Даст ошибся. В плечо пыльного прилетела ярко-голубая стрела. Отпустив голубоглазого, скелет в капюшоне схватился за правое плечо, бубня себе что-то под нос сквозь зубы. Берри быстро подбежал к Дриму и призвал несколько костей, что в любую минуту могли кинуться на этого скелета, одного из подчинённых Кошмара. Мечта тоже уже натянул тетиву, готовясь пустить в пыльного ещё пару стрел. Теперь положение плохо складывалось для Даста. Но просто так сдаваться скелетоподобный монстр не собирался. Резко выдернув противный светящийся предмет из плеча, зашипев от боли, Пыль создал в обоих руках по острой кости, призвав вместе с ними парочку Гастер-Бластеров. В голове крутилась лишь одна фраза умершего брата: «— Убей их.» Левый глаз засветился фиолетовым. Голос Папайруса был как поддержка для Даста. В следующее мгновение все вызванные сумасшедшим скелетом бластеры в унисон выстрелили, несколько стрел и костей полетели на пыльного. Начался бой, в котором проигравший должен будет потерять свою свободу.Глава 13.
19 марта 2018 г. в 01:46
В Анти-пустоте не слышно ни единого звука. Двое скелетов пустыми глазницами смотрели на третьего, который, опустив голову, глядел на белую поверхность, пытаясь переосмыслить услышанное ранее.
У Инка нет эмоций. Это многое объясняло. Например, теперь скелету незачем задумываться, почему он не помнит, как их чувствовать. Также стало понятно, почему художник относился к происходящему вокруг с неким равнодушием, даже к той вселенной, что недавно стёр Эррор. Жаль, что память продолжала подводить чернильного, не давая вспомнить причину отсутствия эмоций. Но глючный точно должен её знать. Спросить об этом нужно было незамедлительно, иначе в таких «позитивных» мыслях можно было утонуть. Инка напрягала лишь одна вещь, которая ставила скелета в тупик, мешая сосредоточиться на вопросе, что сейчас необходимо задать тёмному. Почему Эррор сразу об этом не рассказал? «Просто забыл» — явно не отговорка: слишком важная информация, чтобы её забыть. «Не хотел расстраивать?» — уже может рассматриваться как вариант. Но в конце концов Инку всё равно бы не удалось расстроиться.
Думать обо всём этом заняло бы слишком много времени. И потом, если уж чернильный раньше как-то жил без эмоций, то и дальше жить будет. Не стоит углубляться в то, что вряд ли имеет большое значение. Но даже если рассуждать подобным образом, Инк сильно сомневался, что быстро привыкнет к этому.
Эррор стоял неподвижно, как и ошарашенный не очень хорошей новостью художник, что уже пару минут смотрел только в пол. Красные глазницы оставались пустыми. По костям бегали лаги, количество которых увеличилось из-за этой неловкой ситуации. От напряжения глючный сжал ремень с красками, который всё ещё держал в руке, боясь протянуть его чернильному. Другой реакции от разноглазого Эррор и не ждал. Конечно же Инк будет в замешательстве, и это ещё слабо сказано! Чернильный стоял как вкопанный, не соизволив даже моргнуть. На художника страшно смотреть, когда он в таком состоянии. Разрушитель и сам мог строить жуткие гримасы, от которых во многих вселенных разбегались жители, но пустой взгляд Инка обходил глючного по всем показателям ужаса.
Это затянувшееся молчание давило на тёмного даже сильнее, чем на художника, при том, что Глюче уже привык сидеть в тишине. Поток лагов, проходящих по Эррору, уже начал издавать шипение, как от сломанного телевизора, вперемешку с прочими пищащими звуками, слушать которые было не самым приятным времяпровождением.
Но наиболее шокированным был Кросс. С самого начала мечник заметил, что Инк странно себя ведёт. Изменил стиль одежды — пусть это и кажется мелочью, но сколько Крест помнит, чернильный ни разу не менялся. Тогда, в разрушенном X-tale, когда художник только встретил Кросса, смотря на него вопросительными знаками, Инк казался дружелюбным монстром с кучей одежды, которая, в основном, являлась лишней. Но сам защитник АУ всегда говорил, что она ему нисколько не мешает, наоборот, он привык к ней. Такой «стиль капусты» даже помогал ему творить, как объяснил чернильный мечнику, когда тот об этом спросил. Когда Эррор поймал Кросса нитями и пытался убить, Инк, пришедший чёрно-белому на помощь, оставался такой же как и всегда. И даже после первого предательства со стороны Креста. После того, как Кросс сдружился с Дримом, и после того, как предал во второй раз. Чёрно-белый постоянно менялся, в то время как художник не менялся никогда.
Почему-то Кросс задумался об этом только сейчас. Но опять же, ответ был очевиден. Всё из-за того, что у хранителя альтернатив не было души. Эмоций и чувств нет, характер не проявлялся, и поэтому скелет оставался стабильным. Эта стабильность проявлялась в почти вечном дружелюбии монстра. Но сейчас, когда Кросс пришёл в Анти-пустоту, радушно его никто не встретил, хоть Инк и был первым, на кого наткнулся скелет. Художник странно смотрел на мечника, а затем и вовсе захотел вступить в бой. Тогда во взгляде Чернильницы зрачки бешено скакали, меняясь от песочных часов до вопросительных знаков, создавая впечатление, что Инк совершенно не узнаёт, из-за того и побаивается, монстра, стоящего перед ним. Изменение имиджа, изменение в поведении. А теперь что? Разноглазый не знал, зачем ему нужны краски, что постоянно находились у самого художника. Провалы в памяти у того, конечно, были, но об отсутствии своей души чернильный помнил всегда. Буквально несколько минут назад Эррору пришлось ответить на вопрос Инка, кроме того, очевидно, что до прихода Кросса, разрушитель сидел в своей пустоте вместе с хранителем АУ, что само по себе является странным и очень подозрительным, исходя из того факта, что эти двое — заклятые враги. К этому всему добавляется то, что глючный назвал художника «напарником». Это слово вводило чёрно-белого в полное недоумение. Конечно, можно было бы принять это за шутку или сарказм, вот только Инк вместе с Эррором вели себя так, будто они действительно приятели, напарники и тому подобное.
В таких мыслях Кросс отделился от главного вопроса. Почему чернильный спросил то, что должен был знать? От вида Эррора становилось ещё труднее сконцентрироваться и предположить хоть один вариант ответа на этот вопрос. На лице разрушителя читалось прямым и ровным текстом: «всё очень плохо». Чара тоже был удивлён, но всё же нашёл в этой ситуации что-то забавное. Ребёнок парил, облокотившись на плечо мечника, и ехидно улыбался. Крест догадался, что эта мелочь что-то понял. Немедля, мечник мысленно задал ему вопрос:
«— Что происходит?» — в глазницы вернулись зрачки, скелет слегка нахмурился.
На это Чара лишь перевёл взгляд на скелета, не снимая улыбки, сказав следующее:
«— Как думаешь, что будет, если человек вырастет среди волков?» — намёка Кросс не понял, лишь посмотрел на издевающегося мальчишку вопросительным взглядом.
Уже в который раз ребёнок бьёт себя ладонью по лбу, показывая этим мечнику, что тот явно тупит. Постояв в таком положении ещё пару секунд, Чара снова посмотрел на Креста. Скелет всё ещё ничего не понял. Проведя рукой ото лба по длине всего лица, маленький человек буквально прошипел:
«— Он ничего не помнит, мусорка!»
Кросс широко распахнул глазницы и уставился в пол, как и сам художник. Пусть этот ребёнок и наглый, но всё же умный. Вариант о потере памяти художника заставил Креста задуматься ещё сильнее. Ведь это могло быть правдой. И трещина в черепе чернильного говорила сама за себя: скелет получил неслабую травму от той троицы. Травму, из-за которой он потерял память. И кажется, хитрюга Эррор этим воспользовался. Однако это было пока что всего лишь теорией мечника. А теория, как говорится, проверяется на практике.
— Инк, ты помнишь меня? — эту тишину наконец-то разорвал чёрно-белый скелет.
Эррор, как-то нервно улыбнувшись, перевёл взгляд на мечника. Из-за лагов тёмный стал нечётким. Ремень был сжат рукой глючного ещё сильнее. Такая реакция немного смутила Кросса, от чего по его черепу скатилась пара капелек пота. Напряжение, мгновенно повисшее между мечником и глючным, спало, когда Инк повернул голову в сторону чёрно-белого. Вопрос Креста не был проигнорирован, что уже радовало.
Посмотрев на Кросса, художник какое-то время всё также не шевелился, но спустя примерно минуту чернильный слегка помотал головой. Инк забыл Креста. Чара оказался прав. Теперь-то мечник совсем растерялся. Мало того, что к Найтмеру он вернётся с пустыми руками, так ещё и что теперь делать с Инком непонятно. Хотя Эррор, похоже, уже знал, как действовать дальше.