Герои забытых империй

С недавних пор я вижу сны. Сны настолько красочные и реальные, что они пересекаются и текут, вьются, подобно пряже, сплетаясь в единый гобелен фантазии... и чего-то несоизмеримо большего. И тогда я помню. Я помню время, когда мир ещё не был сломан. Когда Земля была плоской, а Солнце было богом. Когда элементали не таясь плескались в горных ручьях и нежились в воздушных потоках, а, проснувшись одним ясным утром, ты мог обнаружить, что проказливые духи снова стащили твои любимые сапоги и шляпу. Я помню города, парящие в небе и соперничающие с небесным светилом блеском своих золотых куполов, полные чудес и диковинок, что сегодня могут вообразить себе лишь самые вдохновлённые мечтатели. Я помню мир, каким он был задолго до Эпохи Мифов и я помню себя самого — непобеждённого героя на троне из зачарованного золота, в ореоле солнечного сияния и блеске бессмертной славы. ...Я помню, как визирь, которой я беззаветно доверял, со слезами на глазах пронзила моё сердце моим же собственным мечом. И тогда я просыпаюсь, и хватаюсь за грудь, и ещё долго не могу понять, который из миров реален и кто я на самом деле — осенённый божественным мандатом Князь Мира Сего, или же простой школьник из спального района Нью-Йорка. Ответ где-то близко и, в то же время, слово бы бесконечно далеко. Как слово, которое ещё мгновение назад крутилось на языке, но которое ты не сможешь вспомнить по собственному желанию даже за все сокровища мироздания. Я встаю и отодвигаю шторы и, сверху вниз, со всем тщетным высокомерием праздного обывателя, смотрю на суетящихся на улице прохожих, даже в погожий воскресный день спешащих по своим бесконечным делам. Время - семь тридцать, и я знаю это не поднимая взгляд на часы, знаю с той же твёрдостью, как и то, что небо синее, а огонь - горячий. Из коридора раздаётся приглушенный шум текущей воды — Кэт уже встала и оккупировала ванную, тем самым, по нашему с ней неписанному соглашению, обрекая меня готовить завтрак. В любой иной день это маленькое поражение могло бы меня расстроить, но, как известно, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Миссис Бриджер уехала с первыми лучами солнца, а значит её дочери некому будет на меня жаловаться по крайней мере до понедельника. Вскоре сковорода уже журчала жарящимся на медленном огне беконом, вместе с омлетом составляющим сегодняшнее нехитрое меню — тот самый «тяжелый» завтрак, один вид которого был способен привести Кэт в ужас. Тем не менее, не смотря на регулярные жалобы на то, что я, дескать, совсем не понимаю «тонкую женскую натуру», она ещё ни разу от него не отказывалась. - Хэй, бро, с утречком! Вечно смеющееся лицо. Непослушные, обычно вьющиеся по лопаток, а сейчас закутанные в полотенце светлые волосы. Голубые глаза. Едва ли на белом свете нашелся хотя бы один человек, что признал бы в нас брата и сестру. Это нормально. Мой отец познакомился с тогда ещё мисс Дейвис три года назад, а прошлой весной свадьбу сыграли официально. Я отнёсся к этому... достаточно спокойно, на самом деле. Старик тащил меня на своём гробу с тех самых пор, как какой-то обкуренный придурок вообразил себя Джесси Джеймсом и устроил пальбу в банке, где мама работала консультантом, так что его желание не самоустраняться на свалку жизни было мне совершенно понятно. Так у меня появилась страдающая гиперактивностью младшая сестрёнка... хотя я быстро пришел к выводу, что намного чаще от этого её качества страдают окружающие, чем она сама. В общем, утро проходило как обычно, по уже обыденному, привычному сценарию, где Кэт, недовольно ковыряясь в тарелке, без умолку жаловалась на свою несчастную жизнь. Доставалось всем: чурбану-брату, которому не хватило мозгов заглянуть в шкафчик и (там, за малиновым джемом!) отыскать недоеденные кукурузные хлопья; вредному школьному преподавателю, который, вне всяких сомнений, умышленно завалил её на контрольной; героям любимого сериала по кабельному — то ли оборотням, то ли вампирам, то ли ещё кому... Дело было запутанное, и я давно уже оставил попытки запомнить кто там кого любит, кто кого предал и кто кого убил. Как я уже упомянул - то ещё дельце. [ ...Поче*у? *тве*ь м*е, Ш**с*! ] - Дэн? Дэн, ты чего?! На лице Кэтрин больше не было беззаботной улыбки. Пару мгновений я недоумевал, что же могло вызвать столь резкую перемену в её настроении, пока не заметил, что моя кисть до сих пор сжимает ткань рубашки с левой стороны груди. - ...Ничего. Это я так, задумался немного. - Ты меня что, за дурочку держишь?! - не поверила она. - Да нет, я... в общем, не волнуйся. Просто вспомнил кое-что неприятное. К сожалению, какие бы оправдывался не звучали, но легкомысленное утреннее настроение было необратимо испорчено. - Это... ну... - замялась Кэт, безучастно пялясь в тарелку. За выбившейся из-под полотенца чёлкой выражение её лица не было видно, - Знаешь, то самое? - Сказал же, не волнуйся, - улыбнулся я настолько убедительно, насколько только мог, - Пока я здесь, никакие монстры тебя не тронут. - ...Угу. Кэт ещё сильнее наклонила голову.

***

Где-то в бетонных джунглях одного из бесчисленных мегаполисов, паутиной стали и пластика окутавших Творение, стоит здание, в котором семь раз по семь этажей. На каждом этаже - по семь комнат и по семь окон, выложенных мозаикой семи разных цветов. Семь лестниц и семь подъёмников ведут на самый верхний этаж и там, за семью дверьми, в окружении семи зеркал стоит мужчина с радужными глазами, опираясь на блестящую семью самоцветами трость. Отражение мужчины разное в каждом из зеркал: он молод и стар, низок и высок, блондин и брюнет, красив и безобразен, угрюм и весел, зол и безмятежен, опасен и смешон... Но в каждом из бесчисленных отблесков калейдоскопа того, что могло бы быть, внимательный глаз мог бы заметить ровно семь черт, которые всегда остаются неизменными, иначе он не был бы самим собой. Перед мужчиной - экран из живого серебра, а на экране, куда чётче, чем способны любые технологии смертных, в очередной раз видны события семь дней как угасшего часа. Вечерний сквер. Едва вступившая в подростковый возраст светловолосая девочка, с расширенными от ужаса глазами безвольно сидящая на дорожном покрытии. Громадный лев, готовящийся к смертельному броску... И юноша, вставший между монстром и его добычей. Со стороны его поступок мог выглядеть отчаянием или безумием, но подобные идеи были далеки от правды. Нет, мужчине с семицветными глазами было очевидно, что не отчаяние, но сострадание заставило его предстать пред ужасающим духом; не безумие, но отвага подтолкнула его ответить ударом на удар; не сковывающий тело страх, но хладнокровие удержало его на месте; не безразличие к собственной жизни, но уверенность в правильности своего поступка диктовала действия юноши. И всё же, в тот миг он должен был умереть, ибо порой всего этого просто недостаточно. Такова Судьба - дерево, что было срублено, должно упасть, а простой смертный, в которого вонзились когти Немейского льва, должен умереть. Вот только когда лапа монстра коснулась его кожи, юноша уже не был смертным. В отличие от загадочного мужчины, юноша не мог знать, что же именно произошло в тот миг, не мог понимать всю значимость и важность события. Он не видел, как готовая уже оборваться нить его Судьбы вдруг вспыхнула золотым светом и Дэниель, школьник из Нью-Йорка, стал Дэниелем, Солнечным Возвышенным. Он не слышал, как поворачиваются потаённые механизмы управления мирозданием, искажая саму реальность и делая возможным невозможное. Он не чувствовал, как в его душе загорелась искра силы величайшего из богов, как с кровью по венам заструилась божественная эссенция. Нет. Юноша, пылающим бело-золотым пламенем восходящего солнца, не знал ничего из этого. Он просто подчинился своим инстинктам - одновременно чужим и таким знакомым. Будь у Немейского льва хотя бы секунда, и он бы отпрянул в ужасе, ибо такова ярость Рассвета, что даже не ведающие страха боятся её. Вместо этого, юноша перехватил зверя и поднял его над головой, чтобы через секунду с силой Непобедимого Солнца обрушить того оземь. Хозяин здания о сорока девяти этажах стиснул зубы и отвернулся. С его губ сорвался смешок, в котором прозвучало семь разных эмоций. - Нефритовая темница разбита, - сказал он в никуда и никому, - И наши бывшие товарищи вскоре вновь вернуться в этот мир. Мир, запутавшийся в недальновидных интрижках юнцов, слишком привыкших почитать свои силы, свою власть за данность, уподобившись в своём праздном тщеславии мелочным Земным и Небесным богам. Мы обленились. Стали высокомерны и горды. Слишком мало осталось тех, кто лично участвовал в событиях минувшей Эры, кто ещё помнит, какой ценой нам досталась власть над Творением. Глупцы и невежды верят, что смогут контролировать их. Использовать в своих целях. Натравить на врагов. Что ж, придёт день, и они очнутся от своих заблуждений, а пока... Волшебный экран пошел рябью, преломился и стёк в семигранный сосуд у ног Колдуна. -... А пока мне всё же надлежит явится на Инфернальное Собрание и проследить, чтобы мои непрозорливые братья и сёстры не проиграли новую Войну ещё до её начала.