***
Яркое зимнее солнце заглянуло в окно женской спальни Гриффиндорской башни. Лаванда, весело захихикав, кинула подушку в сладко спящую Парвати и, потягиваясь, встала, чтобы быстро прошлёпать в ванную. В захлопнувшуюся дверь ударилась подушка, брошенная что-то пробурчавшей Патил. Через двадцать минут Браун вышла из ванной и, подняв подушку, неожиданно застыла. — Пав, а сколько времени? — подозрительно спросила она. — Мы что, рано проснулись? — Нет! — зевая, ответила та, наколдовывая Темпус. — Семь утра вроде. — Тогда почему Грейнджер ещё в постели? — воскликнула Лаванда с таким удивлением, будто перед ней появился сам Мерлин. Гермиона почти до самого утра обдумывала свой кошмар и пыталась привычно строить планы. В результате это настолько разогнало ей мозг, что она с трудом смогла уснуть. Однако кое-какой план у неё появился. — Гермиона, ты не заболела? — Парвати, в отличие от Браун, которая после происшествия с Роном стала демонстративно звать её по фамилии, продолжала обращаться к соседке по имени. — Ты уже почти шесть лет встаешь раньше всех, а сегодня проспала?! — спросила она у Грейнджер, которую разбудили заполошные визги Лаванды. — Просто плохо себя чувствую! — раздражённо ответила Гермиона. — С утра? Тошнит? Ты беременна?! Кто отец? Гарри или, о ужас! Неужели Маклагген?! — восхищённо выдохнула Патил. — Честно говоря, Парвати, просто прекрати нести ерунду! — раздражённо ответила она, отправившись умываться и бурча по дороге, что в этой мордредовой школе, кажется, все помешались на сексе. Две главные сплетницы Хогвартса возбуждённо переглянулись, нутром чуя какую-то тайну, и были разочарованы ответом Грейнджер. Впрочем, разочарование было не таким сильным, так как на честный ответ они не рассчитывали: Гермиона была не из тех, кто выбалтывает всё, что её тревожит или заботит, соседкам по комнате. Фактически в школе был только один человек, который мог её разговорить. С другой стороны, честный ответ или откровенный рассказ им не нужен, свои выводы они уже сделали и сейчас шустро собирались, стремясь поделиться потрясающей новостью со всеми обитателями древнего замка.***
После долгого напряжённого дня, за который только ленивый не поинтересовался: «Эй, Грейнджер, тебя не тошнит?» — под громкие комментарии Рона, Гермиона сидела в заброшенном классе, потирая виски пальцами, стараясь успокоиться. Всего час назад на уроке трансфигурации она видела Гарри. Девушка далеко не в первый раз спрашивала себя, когда у неё появилась такая зависимость от него? Рон сидит и в ус не дует, будто и не было никаких Гарри Поттера и Гермионы Грейнджер в его жизни, да и она сама совсем не чувствует недостатка в общении с рыжим ублюдком. Было ли это оттого, что её родители в заложниках, на ней метка, а школа оказалась не пойми чем? Была ли эта зависимость вызвана необходимостью находиться рядом? Она вспомнила больничное крыло, их недолгие поцелуи, и её счастье, когда он признался ей, отвечая на её тщательно скрываемые чувства. Девушка тряхнула головой. Ладно, надо отодвинуть мешающие эмоции в сторону и попытаться реализовать свой план, в котором она была совсем не уверена. Кинув на дверь запирающие и заглушающие заклинания, она вздохнула и неуверенно позвала: — Добби! — Грейнджи Гарри Поттера, сэра, звала Добби? — верещал домовик, таращась на неё огромными преданными глазами. — Да, Добби, здравствуй! Мне нужна твоя помощь, чтобы поговорить с Гарри, ты ведь знаешь, где он прячется? — Добби знает! Добби поможет Грейнджи Гарри Поттера, сэра! Добби сегодня сам собирался идти к Грейнджи Гарри Поттера, сэра! — Сам? Что случилось? — заволновалась Гермиона, мгновенно бледнея, глядя на несчастного домовика. — Добби расскажет… — домовик опустил голову, и уши горестно повисли. Седьмой этаж был слабо освещён, да и на улице почти стемнело. Гермиона стояла в тёмной нише, немного левее входа в Выручай-комнату, которую они активно использовали в прошлом году. Рядом находился Добби, скрывающий её какой-то своей магией, в руке была палочка, а на языке кисло-сладкое послевкусие капли Феликс Фелицис — того самого, которое Гарри дал ей некоторое время назад. Из путанного рассказа домовика Гермиона поняла, что Поттер находился примерно в том же состоянии, что и она. Девушка так и не поняла, чем он занимался, но его состояние и самочувствие начали беспокоить даже Добби, который решил заставить его поговорить с подругой. Наконец появился Гарри и принялся расхаживать вдоль стены. Гермиона, полностью уверенная в победе, кинула Петрификус. Казалось, увернуться было невозможно: маленькое расстояние, нападение из засады, плюс зелье удачи, но он это сделал! Однако второго луча он избежать не смог. Добби снял с неё невидимость и неслышно аппарировал, сжимая маленькие кулачки в надежде увидеть хозяина счастливым. — Привет, Гарри!***
Второй раз Грейнджер и Малфой встретились через неделю. На эту встречу Гермиона шла с тяжёлым сердцем и с ещё большим страхом, чем на первую. Теперь, когда они с Гарри разобрались в своих отношениях, и она смогла на него опереться и получить поддержку, ей было страшно. А вдруг Гарри каким-то образом узнает о её ночных встречах с Малфоем? Что она ему скажет? Рунами по ночам занимаемся? «Ага, Гермиона, так он тебе и поверил!» — накручивала она себя. Конечно, карту она у него забрала, но кто его знает… Есть ещё сверхинициативный Добби, в конце концов! Они встретились в боковом коридорчике на четвёртом этаже, одновременно свернув в него с разных направлений. Староста Гриффиндора на патрулирования теперь ходила одна, ни у неё, ни у Рона бляшек не отобрали, но оказаться вдвоём в пустом ночном коридоре? «Лучше уж с Малфоем или Паркинсон, чем с рыжим недоразумением», — именно такие мысли витали в голове Гермионы. Выпрошенные у Поттера Карта Мародёров и отцовская мантия, конечно, резко снижали опасность таких прогулок для красивой семнадцатилетней девушки. Но избежать этой точки на карте было невозможно. Староста Слизерина Драко Малфой просто приказал Панси остаться в гостиной (дисциплина в хогвартском филиале Пожирателей смерти была железной, а авторитет сына и племянника двоих членов внутреннего круга Тёмного Лорда — непререкаемым). Не имея столь полезного артефакта, как карта, он регулярно и невербально кастил заклинания обнаружения: людей, анимагов, животных. Чисто, только отзыв от живого существа впереди. Встретились, не произнося ни слова зашли в пустой класс, запечатали и заглушили за собой дверь. — Нашла помещение, где будешь варить? — с места в карьер перешёл организатор покушения на лидера сил Света. — Да, рядом с башней Рэйвенкло есть коридорчик без портретов, а в нём пара закутков, где лет сто никого не было. Сигнальные чары на посещение поставила, если кто туда завернёт, сразу узнаю и пройду мимо. К тому же место — на слишком умного ворона подумают, а не на грифа. Малфой хмыкнул и, внимательно посмотрев на девушку, произнёс, как обычно растягивая слова: — На, держи, это безразмерная сумка с рецептом, ингредиентами и всем необходимым. Разгрузишься — забери с собой, отдашь мне на следующей встрече. — Хорошо, — Гермиона спокойно взяла сумку и вздрогнула, почувствовав пальцы слизеринца на своём запястье. — Не так быстро, нам ещё один вопрос надо обсудить. Гриффиндорка не знала, что если в письме от Беллатрикс, полученном ей перед первой встречей, были не только место и время, но и беспрекословное требование во всём, (подчёркнуто) буквально во всём подчиняться своему резиденту в Хогвартсе, то Драко узнал лишь, где и когда эта самая встреча произойдёт. Его тётя обладала своеобразным чувством юмора, и, наверное, в одиночестве немало потешалась над тем, какое лицо будет у её племянничка, когда он увидит нового подчинённого. Весь вечер перед их первой встречей Грейнджер провела в одиночестве в своей комнате, вспоминая это «всё», просто не представляя, что ей тогда делать. Категорически отвергнуть любые притязания, рискуя тем, что Хорёк донесёт тётке о её непослушании и в следующем письме придёт крошечное ушко? Умолять не трогать её? Ага, умолять того, кто оскорблял и издевался над ней с самого первого дня в школе, да ублюдка подобное только заведёт! Наверняка он скажет: «Зря ты тогда подняла на меня руку и…» Согласиться на всё и окончательно рухнуть в грязь? Потерять жалкие остатки самоуважения — последнего, что удерживало её от шага с Астрономической башни? Или она сможет не сломаться, просто закрыв глаза и вспоминая своих родителей и крошечную сестрёнку? А вдруг он приведёт с собой других клеймённых — на этой мысли девушка уткнулась лицом в подушку и глухо завыла от безнадёжности. Тогда, во время общения, Гермиона в любой момент ждала приказа и, вылетев в истерике в коридор, пронеслась пару этажей, прежде чем рухнуть у стенки и расплакаться от облегчения. И вот теперь девушка, похолодев от ужаса, повернулась и посмотрела в полные похоти глаза Малфоя. Грейнджер не боялась его раньше и не собиралась начинать делать это сейчас, но её пугал приказ, который он может отдать, и его последствия. На почву тех непонятных, совершенно нехарактерных для него чувств, что испытывал Драко с их прошлой встречи, необычайно гармонично легло новое письмо от Беллатрикс, «…Можешь пользоваться так, как только захочешь, племянничек. Дарю». Нет, у шестнадцатилетнего красивого и авторитетного на факультете парня и так не было проблем со сбросом своих гормонов. Причём, в отличие от «старших товарищей», без всяких зелий — такие подпорки он считал ниже собственного достоинства. Но это же совсем другое! Ненавидящая его гриффиндорка, так унизившая парня три года назад, в его полном распоряжении! Член знаменитого «Золотого Трио»! Она в его руках, в руках своего заклятого врага и полной его власти, даже силу применять не надо! Надо отдать ему должное, Малфой пытался бороться с такими мыслями… до первого «влажного» сна с участием пышноволосой красавицы. Но теперь… Теперь она так близко, такая доступная… Парня затрясло от предвкушения и желания! Он впервые держал её за руку, за ту самую, что когда-то сломала его нос. Роли перевернулись, и это до безумия заводило! Полшага вперёд, другая рука обнимает девушку за талию. Тонкий цветочный аромат от волос, слёзы, текущие по щекам. Драко наклонился и слизнул солёную жидкость. Гермиона даже не вздрогнула, лишь стояла в полном оцепенении. Парень чуть отстранился, уткнувшись взглядом в сочные губки. Потом поднял руку, коснувшись нежной кожи шеи, и это будто сбросило с девушки оцепенение. Она посмотрела ему в глаза со знакомой по годам учёбы злобой и ровным голосом сказала: — Представляешь, что с тобой будет, если об этом узнает Гарри? Драко как бладжером в лоб врезало, он резко разжал руки и отстранился. — Ты ведь под обетом! — попытался возразить Малфой. — Обет не помешает мне сказать Гарри, что ты меня изнасиловал! — А если от меня кое-кто узнает, что ЗДЕСЬ произошло? — надеясь её испугать, усмехнулся Драко. — Тебе уже будет всё равно: я шагну с башни, а Гарри убьёт тебя. Я предупредила об этом твоего хозяина. Я здесь не для того, чтобы стать твоей постельной игрушкой, понял, Малфой?! — ледяным тоном произнесла гриффиндорка. «Блядь, сука, что я творю! — завопил голос разума. — Ради какой-то юбки спустить в унитаз все надежды на будущее. Дебил!» — он отвёл взгляд и добавил вслух: — Ладно, свободна, встречаемся через неделю. Доложишь, как идёт работа, — услышав хлопок закрывшейся двери, Малфой зарычал и что есть силы пнул ближайшую парту. — Гриффиндорцы, блядь! — в сердцах прошипел он. Грейнджер, похоже, на грани, вполне может и пожаловаться Поттеру. Вспоминая судьбу Маклаггена, Малфою даже думать не хотелось, что он сделает с ним в таком случае! Драко будто снова испытал тот холодный взгляд сидящего напротив него парня, у которого в руках даже палочки не было, и его передёрнуло. Тут он вспомнил, а вернее осознал, и от этого стало ещё страшнее, такой взгляд он уже видел! А если и впрямь Грейнджер сломается и пожалуется? «Это будет полный пиздец», — тоскливо подумал Малфой. Как?! Как он умудрился оказаться между двух, мать их, Лордов? Девушка его удивила… Уже во второй раз и это вызывало какие-то незнакомые ранее чувства в груди: недоступность манила и притягивала! Но вот теперь заставлять её не хотелось, всё вдруг стало совсем наоборот. Хотелось, чтобы она сама, без какого-либо принуждения и добровольно… Особую остроту придавал тот факт, что она девушка или подруга Поттера — это было ясно как день. Увести её у него… Это, конечно, только мечты, хотя и очень соблазнительные. С другой стороны, Поттер ведь говорил, что не будет препятствовать её выбору? — Панси что ли натянуть? Давно подкатывает, хотя… Пожалуй, не сегодня, — с таким сумбурным настроением слизеринец вышел из класса, однако не забывая кастить Ревелио.***
Очередная, уже третья встреча «Юных пожирателей», как Драко иногда шутил про себя, кардинально отличалась от предыдущих. Нет, всё такой же, каждый раз новый заброшенный класс, меры предосторожности перед встречей — ничего из этого не изменилось. Поменялось самое главное — настроение участников. Гермиона прекратила паниковать и до слабости в коленках бояться возможных приказов и требований слизеринца. Вместо страха, главным, поглощающим её душу, было чувство вины. Они много часов подряд разговаривали с Гарри, она излила ему всю себя, рассказав то, что случилось с момента их расставания в больничном крыле… и до начала рождественских каникул. Девушка знала, что парень всецело, безоглядно и абсолютно незаслуженно доверяет ей, предательнице и пожирательнице Грейнджер. Без возражений отдал свои главные сокровища, оставшиеся от потерянной семьи: карту и мантию. Мерлин, он даже не спросил её, зачем они ей и когда вернёт! Дверь в ванную комнату открылась, и внутрь проскользнула девушка, одетая в пижаму. Она присела на бортик огромной ванны, похожей на бассейн, и закрыла лицо руками. Плечи затряслись в беззвучных рыданиях. Только здесь, в Тайной комнате, пока Гарри спит, Гермиона могла дать волю раздиравшим её чувствам вины, отчаяния и страха. Чем лучше становились их отношения с Гарри, тем хуже становилось ей. Гермионе приходилось улыбаться, делая вид, что все прекрасно и нет никакого предательства, похищенной пожирателями семьи. Каждая его улыбка, каждый комплимент и поцелуй заливал её сердце тьмой. Но, несмотря на это, ей нужны были проявления чувств между ними, потому что только они и держали её в себе, не давая соскользнуть в темноту отчаяния. Только любовь удивительного человека помогала ей по-прежнему ходить на встречи с Малфоем и включать свой знаменитый интеллект не для задачи по трансфигурации, но для планирования убийства! Малфой же, с другой стороны этого мучительного, вынужденного союза, испытывал смешанный букет чувств. Во-первых, несказанное облегчение от того, что он не сделал ни одного шага к девушке, не совершил ни единого поступка, за которые могла бы прилететь скорая и страшная смерть от её парня или, как минимум, жёсткий разрыв их хрупкого союзничества. Но было и во-вторых: боль в груди при одной мысли о пышноволосой гриффиндорке в объятиях Поттера… Так, он встряхнул головой и сосредоточился на текущей проблеме: выборе жертвы для осуществления покушения на директора с использованием проклятого ожерелья. Жертвы, потому что даже если всё завершится успешно, во что заговорщики, конечно, совершенно не верили, то принёсшего Дамблдору тёмный артефакт явно возьмёт в плотный оборот Аврорат и ДМП. Если же что-то пойдёт не так — и сам «курьер» попадёт под проклятие… Про такой вариант двум ни разу не убивавшим подросткам даже думать не хотелось. — Кэти Белл! — уверенно сказал Драко после долгих раздумий. — Ещё чего! Ты по какому принципу её выбрал? В преддверии предстоящих матчей по квиддичу решил ослабить нашу команду? Уличённый в столь мальчишечьем стремлении, абсолютно не подобающему магу с чёрной меткой на руке (о том, насколько оно вписывалось в исполнение приказа Тёмного Лорда, лучше было и не задумываться) Драко даже слегка, совсем незаметно, покраснел. — Ну, хорошо, а ты кого предлагаешь? — Любую из слизеринок, мне из них никого не жалко… — На сестёр Гринграсс намекаешь? — злорадно ухмыльнулся Драко. — Никаких слизеринок! Меня за такой, с позволения сказать, выбор, и отец, и тётка психом посчитают и покруциатят вволю. Тебе, кстати, тоже может достаться, как соучастнице столь бредового покушения. Грейнджер чуть заметно содрогнулась, и Драко вновь с трудом подавил в себе порыв обнять и успокоить девушку. — Хорошо, я поняла, тогда давай из Рэйвенкло кого-нибудь, не Чанг и не Мариетту, слишком подозрительно. — Нет, знаешь, чтобы уж совсем убрать от тебя любые подозрения, надо империть именно гриффиндорку. Тогда все будут считать, что покушение организовал кто-то из наших, а на тебя даже тень не ляжет. — Хорошо, давай, — с тяжёлым сердцем согласилась пожирательница Грейнджер, — но кого? Думаю, на всякий случай, надо девушку вообще никак не связанную со мной, и про которую сразу же решат, что она просто жертва. — Допустим. Тогда из младшекурсниц? Четвёртого или пятого курса? Выбирай из них сама, я там вообще никого не знаю. — Хм… Викки Фробишер или Эмили Тэйлор? — Даже в лицо не помню. — Тогда Эмили, да Эмили Тэйлор! — А эту знаю, видел несколько раз у Розмерты. Выяснив имя предполагаемого курьера, Малфой посчитал, что подготовка к осуществлению покушения на великого и светлого завершена, и назначил его дату: ближайшие выходные, Хогсмид. Империть гриффиндорку он решил сам, так как владение непростительными от Грейнджер ждать не приходилось. Лучше пусть яд варит. Планы вовремя были приведены в действие, и вскоре трагические последствия их кошмарного исполнения чуть было не обрушили весь мир Гермионы Грейнджер в вечное ничто. Те же последствия заставили Малфоя запереться в заброшенном классе и, выкрикивая матерные оскорбления в адрес «сраного героя», ломать мебель голыми руками. — Да, кстати, как успехи с ядом? — внезапно поинтересовался он вторым вариантом покушения у собиравшейся выходить девушки. — С ядом?! — снисходительно хмыкнула Грейнджер. — Если ЭТО яд, то я Беллатрикс собственной персоной! Никого с уровнем магии сильнее среднего шестикурсника им не свалить. Взрослый маг успеет сообразить, что происходит, и примет противоядие, а директор даже не чихнёт. Где ты взял этот бесполезный рецепт? — В семейной библиотеке, разумеется. Хотя, исходя из той секции, где я его нашёл, ты, наверное, права, — протянул Малфой. — Да, сомневаюсь, что яд дойдёт до места назначения, но если мы ненароком потравим одного не слишком хорошего человека, то плакать никто не будет. А вот если он отряхнётся и пойдёт дальше, то ко мне возникнут вопросы. Ты права, Грейнджер, что предлагаешь? — Поищу в Запретной секции и ещё кое-где. Дай мне неделю на поиски и на следующей встрече я дам тебе список ингредиентов. Кстати, а этот не слишком хороший человек, это… — Слагхорн, — с презрением протянул Драко. — И директору он зачем-то нужен, а раз так, за его ликвидацию нас точно круциатить будут не слишком больно. Гермиона вздрогнула всем телом, вспомнив Рождество, и, кивнув на прощание слизеринцу, развернулась и вышла. По пути девушка думала, что с определением «нехорошего человека» она, в данном случае, совершенно согласна. Драко проводил уходящую девушку долгим и печальным взглядом, думая о том, что похоже Мерлин угораздил его заинтересоваться самой неподходящей девушкой из всех, которые только есть, если не на всём белом свете, то в магической Британии точно.