***
Эрни поёрзал, поудобнее устраиваясь на подушке, и задал интересующий его вопрос: — Джинни, я заметил, что когда ты проходила мимо оборотня, ну, того, которого первым свалили, ты на него лечилку бросила. И мадам Помфри сказала, хорошо, что Луна мне сразу первую помощь оказала — выздоровею быстрее. Мы же не изучали на занятиях лечебные заклинания? Парень вопросительно смотрел то на лежащую на соседней кровати Джинни, то на сидящую рядом, вместе с Невиллом, Луну. Джинни фыркнула, а потом, помедлив, ответила: — Эрни, у меня шесть братьев. Трое из которых — оторви и выбрось, — потом, помолчав немного, раздумывая рассказывать или нет, решила, что особого вреда не будет, продолжила: — И если бы родители знали, сколько раз те же близнецы получали травмы со своими экспериментами, то точно бы поседели! Эрни недоуменно посмотрел на неё: — Ты колдовала на каникулах? Ты же несовершеннолетняя. А как же надзор? Рон ещё говорил на занятиях ОД, что родители колдовать дома не дают? Джинни прыснула, давясь смехом, а потом ответила: — Эрни! Вот ты нашёл кого слушать. Если бы на каникулах было ещё запрещено читать и писать, Рончик был бы самым счастливым человеком! А надзор, — девушка помолчала, а потом, решив, что секретничать после того, через что они прошли, уже неуместно, раскрыла тайну: — Близнецы себе «левую» палочку раздобыли ещё после третьего курса. Для меня — после моего второго. А Луна научилась целительству у меня. Парни немного ошалело смотрели на девушек, поражаясь неожиданно раскрытым подробностям о способностях своих подруг. В то же время Джинни и Луна выглядели совершенно невозмутимыми (хотя искорки гордости промелькнули в глазах рыжей ведьмочки). Дверь в больничное крыло открылась и под причитания мадам Помфри о напрасном беспокойстве пациентов зашли Гарри с Гермионой. Подойдя к отдыхающим на кроватях друзьям, они поздоровались. Гермиона присела на кровать к Джинни, а Гарри, призвав стул, уселся и устало потёр ладонями лицо. Друзья смотрели на Поттера с нетерпеливым ожиданием на лицах, но он, уставившись куда-то в пол застывшим взглядом, молчал. Наконец Невилл, не выдержав, начал: — Гарри, а Дамблдор… Поттер резко вскинулся, и все, кроме Грейнджер, поразились злости, промелькнувшей в глазах, и неприятной сменой выражения лица: губы сжались настолько, что резко очерченные скулы ещё больше выделились и отчетливо стали видны ходящие под кожей желваки. — Нев! — глаза Поттера сверкнули даже не злостью, а яростью. — Забыли про этого… Дамблдора. Парень внимательно обвёл взглядом присутствующих. Все в ответ уставились на него, явно ожидая продолжения истории и объяснения такой реакции на имя директора. И Гарри не разочаровал присутствующих: — Я, замороженный, на площадке башни, был вынужден стоять и смотреть эту дешёвую постановку театра одного актёра, а вы, внизу, в паре десятке ярдов, дрались со взрослыми упивающимися! Там, — парень махнул рукой в неопределённом направлении, в сторону и вниз, — сейчас лежат наши ровесники: Джеффри Хупер, — Гарри внимательно посмотрел на Невилла, потом на Джинни, — и Энтони Рикетт, — перевёл взгляд на Эрни, — а могли рядом с ними лежать и вы! Поттер перевёл дух и так же зло продолжил: — И всё это: все пострадавшие, убитые — всё заслуга нашего милого, доброго директора! Это его план, его сценарий! И я не удивлюсь, если в конце концов окажется, что он лично и упивающихся в замок притащил! Так что… Словом, забыли про добренького дедушку-директора. Слушатели отреагировали на гневную речь Поттера по-разному. Гермиона — спокойно, она всё это уже знала, всё пережила. Невилл — скорее оценивающе, внимательный взгляд парня создавал такое впечатление, что его больше интересовала сама реакция Гарри, нежели рассказ. Луна, как обычно, с мечтательно-задумчивым видом, казалось, вот-вот — и она привычно выскажет что-то про нарглов и мозгошмыгов, которые очень изменили директора. Эрни — молчаливо, сильно задумавшись и мрачно уставившись в окно. Только Джинни выглядела явно расстроенной и опечаленной. Дамблдор был давним кумиром её семьи, примером, который всегда мистер и миссис Уизли приводили своим детям. Он не раз бывал в гостях, угощая маленьких детей леденцами и превознося пироги смущённо улыбающейся Молли до небес. А теперь девушку сильно задели слова Поттера, разрушающие привычный образ светлого, доброго волшебника. Гарри встал со стула: — Ладно, ребята, отдыхайте, набирайтесь сил, потом поговорим, не здесь, — парень выразительно обвёл глазами помещение и неопределённо покрутил пальцем поднятой вверх руки. — Гарри, ты иди, а я ещё с девочками посижу, хорошо? — Гермиона взглядом дала понять Гарри, что у неё есть важное дело. — Да, конечно, Герми, я буду в гостиной, — парень ещё раз всем кивнул и, развернувшись, направился к выходу. Проводив взглядом любимого, Гермиона придвинулась к Луне и протянула той мелко исписанный пергамент. Девушка, прочтя, задумчиво посмотрела вначале на подругу, потом в окно и, погрузившись на некоторое время в раздумья, согласно кивнула головой: — Да, это хороший способ, чтобы отгонять мозгошмыгов. Гермиона фыркнула: Луна, как всегда, была неподражаема! Что, впрочем, не отменяло того факта, что рейвенкловка была очень умной, а так же верной, надёжной подругой. — Как ты думаешь, Луна, твой отец сможет нам с этим помочь? Гермиона взглядом указала на пергамент, по-прежнему находящийся в руках Луны. Та ещё раз взглянула на листок, потом на Гермиону и певуче-мечтательно ответила: — Да, я думаю, он будет рад помочь с новым способом борьбы с мозгошмыгами…***
Страшной выдалась эта неделя для магической Англии. Страшной и траурной. В землю легло полдесятка достойных обитателей магической Британии, что, с учётом крошечного количества волшебников, было настоящей трагедией, ознаменовавшей вторую войну. От напечатанных в «Ежедневном пророке» некрологов пробирало ужасом, и даже для магов с самым зашоренным взглядом стала ясной как день истина: война не просто перешла в активную фазу, но практически выиграна Тем-Кого-Нельзя-Называть. Осторожные готовились с максимальной лояльностью принять новую власть, ибо никто не верил в возможность текущего состава Министерства удержать власть без Великого Белого. Самые умные — паковали чемоданы и готовились бежать на материк, а то и через океан. Впрочем, всё это будет на следующей неделе, пока же в землю опускали тела… Хотя земли удостоились далеко не все. Трупы пары оборотней левитировали в мешках из морга Святого Мунго прямиком в подвалы, в крематорий больницы. Работник нажал на амулет, запуская артефактное, стабилизированное несколькими рунными кругами, адское пламя. Спустя мгновение останки тёмных существ превратились в ничто, в тонкий пепел. Вслед за ними испарилось и тело Норрика. Этого обитателя Лютного переулка категорически отказалась забирать родная тётя. Других родственников у него не было. Гиббону, случайно убитому своим соратником, повезло чуть больше: его встретила могила на скромном кладбище небольшой магической деревушки в Уэльсе. Джеффри Хупер, хоть и не принадлежал к одному из двадцати восьми священных родов, но всё же его далёкие предки прибыли на остров с Вильгельмом Завоевателем, поэтому тело юноши встретило скорбное молчание семьи, слёзы мгновенно поседевшей сорокалетней женщины и маленький семейный склеп под Норфолком. Практически идентичным был и последний путь полукровки Энтони Рикетта, нехарактерно решительного и храброго для его факультета барсука. Над опускавшимся гробом семнадцатилетнего парня рыдали, обнявшись, мать и невеста. Но, конечно, внимание всей общественности было привлечено к самым главным похоронам, похоронам на земле Хогвартса. Тёплый солнечный день, берег Чёрного озера и сотни стульев, на которые рассаживались министерские чиновники, преподаватели, члены Ордена Феникса, обычные маги и ведьмы и, наконец, просто студенты. Впрочем, студентов как раз не было и половины: массово отсутствовали именно чистокровные. Фактически из тёмных и серых, традиционно нейтральных родов присутствовали лишь несколько десятков учеников, вернее, кучкующиеся вместе слизеринцы. Редкие чистокровные из родов, поддерживающих Дамблдора, сидели в основном с родителями. В общей же массе учеников Хогвартса преобладали полукровки и магглорождённые. Объяснение их присутствию было предельно простым: Хогвартс–Экспресс был единственным способом, с помощью которого они могли попасть домой. Настроение в разных группах собравшихся отличалось, можно сказать, радикально. Нет, конечно, злорадствующих смерти директора в толпе было не так уж и много: маги с таким настроем либо не прибыли сюда, либо, в большинстве своём, уже покинули школу. Однако резким диссонансом просто потрясённым смертью и плачущим взрослым магам выступали кучки студентов. Дети и подростки сидели поглощённые ужасом. Они куда лучше взрослых понимали, что всё, что это конец эпохи, когда магглорождённым было место в магическом мире. То, как к ним относились в магической Британии в целом, начиная со школы, а особенно к девочкам, ни для кого не было тайной за семью печатями. Только при изредка выступавшем против совсем уж беспредела Верховном чародее и директоре у них ещё оставался шанс на жизнь, пусть зачастую и не слишком приятную, но жизнь. Сейчас то, что оставалось от этого шанса, нёс на своих могучих руках полукровка Хагрид. Среди учеников то и дело мелькали, как выражаются магглы, листовки. Небольшие, отпечатанные в типографии «Придиры», они коротко, но предельно откровенно рассказывали о преступлениях, совершённых упивающимися смертью против магглорождённых в первую войну и в последнее время. О вырезанных, запытанных до смерти семьях, изнасилованных и сожранных заживо оборотнями детях. И большими буквами с них буквально доносился крик: БЕГИТЕ! Оповестите о том, что происходит, свои семьи, любыми способами и методами убедите их и бегите из страны. Главное для всех вас сейчас — выжить, всё остальное приложится. Для тех, кто не мог покинуть страну, в листовках были приведены некоторые заклинания, направленные на защиту домов. Был даже Фиделиус. Описывались способы защиты и сигнализации, создание «тревожных» комплектов, рекомендовалось сменить место жительства и многое-многое другое мелким шрифтом. Гермионе это напомнило виденные в энциклопедии очень похожие листовки времён «холодной войны», когда все боялись ядерной атаки. Пустые речи, бессмысленные и бесцельные, вскрики самых нервных и чувствительных и ярко-белое пламя, полыхающее перед толпой. Огонь погас и там, где только что лежало тело Великого Белого волшебника, высилась Великая Беломраморная гробница. Ушли кентавры и русалки, начали расходиться маги и ведьмы. Погода неожиданно начала портиться, небо закрыли тяжёлые облака, будто знаменуя вставшую над Англией тёмную тень Лорда Волдеморта. Торжественную величавость события нарушили для молодых людей лишь две вещи: подслушанный Гермионой разговор между Макгонагалл и Скримджером о том, что никакими усилиями не удалось им выполнить последнюю просьбу покойного — похоронить его вместе с любимой бузинной палочкой. Грейнджер опустила глаза, вытирая несуществующие слёзы, и мелкими шажками, изображая сильнейшую скорбь, направилась к Поттеру. Хогвартс-экспресс уходил с платформы Хогсмида через несколько часов после похорон, чтобы у студентов, тех, кто собирался им воспользоваться, было время на сборы, и Гарри с Гермионой следовало поторопиться. Увы, как раз в этот момент Поттера перехватил новый Министр Магии и долго пытался то ли выведать какие-то тайны, то ли завербовать Гарри в свою пресс-службу. Поттеру неудержимо хотелось рассказать Скримджеру про руны на башне и про странный и страшный ритуал, совершённый директором. Остановила его простая осторожность, опять ведь по допросам затаскают, а ему общество спесивых ДМПшников уже смертельно надоело. Хотелось домой, на Гриммо, к Лорду, в единственное место, где он чувствовал себя в безопасности. Гермиона остановилась у отбивающегося от Министра Гарри и подумала о палочке Дамблдора, которую она так предусмотрительно припрятала, когда они с Гарри спустились с Астрономической башни. Похоже, это тоже был очередной «гениальный» план старого директора. Ведь если палочку надо похоронить в его гробнице, то значит кто-то в будущем должен её оттуда забрать? Ведь бессмысленно беспокоиться о палочке, когда ты мёртв и на том свете она тебе точно не понадобится. Но кто это должен быть? Гарри, который играл центральную роль в манипуляциях интригана, явно в его могилу не полезет. К тому же у него есть своя палочка, из остролиста. От множества размышлений и событий у девушки начала болеть голова. День выдался тяжёлым: похороны, испуганные студенты и просто невероятный кошмар, произошедший в школе, давил на Гермиону. — Давай, Гарри, — потянула она его, взяв за руку. — Пойдём, нам тоже надо собраться. Поттер сжал её ладонь и, раздражённо попрощавшись с также изрядно злым Скримджером, последовал за девушкой к главному входу. — Ты слышала, да? Я ему говорю, что Волдеморт возродился, назвал фамилии упивающихся, а он мне: «Не лезьте в то, в чём не разбираетесь и ничего не понимаете, мистер Поттер», — прошипел парень. — Честно говоря, Гарри, а чего ты ожидал? — поморщилась не по годам умная ведьма, потерявшая остатки веры в авторитеты взрослых. — Вспомни Фаджа, Дамблдора, Макгонагалл. Вот, посмотри, сегодня пришёл. Это Невилл мне отдал. Девушка достала из кармана сумки уменьшенный экземпляр «Ежедневного пророка», шевельнула ладонью, возвращая ему исходный размер и протягивая Гарри. Этот специальный выпуск, пафосно названый «Конец Эпохи», был посвящён событиям в Хогвартсе. Помимо описания нападения, смерти великого Дамблдора и выражений соболезнования родным и близким погибших, в газете было обращение Министра Скримджера. Он призывал не обращать внимания на «бульварные листки», распространяемые паникёрами и врагами через типографию «Придиры». «У Министерства всё под контролем и поводов для паники нет», — значилось жирным шрифтом прямо в центре страницы. — Ясно теперь, зачем он меня к себе зазывал, — мрачно прокомментировал увиденное Гарри. — Хочет, чтобы я присоединился к стаду лживых уе… — Язык, Гарри, — привычно среагировала Гермиона. — Уродов, — послушно поправился парень, — и к их мусору, который распространяет эта газетёнка! Пройдя через портрет в непривычно пустую и тихую гриффиндорскую гостиную, Гарри и Гермиона разошлись по своим комнатам. Из своего убежища в подземельях Поттер с помощью Добби переместил всё свое имущество ещё вчера. На платформу Хогсмида они вошли под тяжёлыми и неожиданно холодными каплями дождя, к счастью, их отталкивал простейший Импервиус. Гермиона оглядывалась по сторонам. Её неприятно поразило поведение многих студентов: взгляды, бросаемые на идущего рядом с ней Гарри, и шепотки, то и дело раздававшиеся за их спинами. В них было ожидание, надежда и где-то даже осуждение: не спас, не предотвратил, ты Избранный, так и давай, делай свою работу! Сам Поттер, на которого она кинула обеспокоенный взгляд, выглядел спокойно. «Он привык к такому отношению», — подумала Гермиона и крепче сжала ладонь Гарри, который повернул к ней голову и тепло улыбнулся. Падма Патил и Ханна Аббот, стоящие у вагона, окликнули Гермиону: — Грейнджер, ты идёшь в купе старост? Сейчас будет собрание, установим патрулирование… Гермиона взглянула на коллег-старост и как-то полупренебрежительно, полуравнодушно, пожав плечами, ответила: — А смысл, Падма? — потом, помолчав, добавила: — Впрочем, если нужна будет помощь — зовите, мы будем в своём купе. Патил и Аббот недоумённо смотрели вслед удаляющимся Грейнджер и Поттеру. Похоже, в Запретном лесу что-то сдохло, и что-то очень крупное! Такое пренебрежение правилами и обязанностями от «Мисс Школьные Правила» было столь же невероятным, как обращение оборотня в новолуние! В поезде тоже у всех было траурное настроение. Студенты вели себя очень тихо, никто не говорил во весь голос, никто не радовался лету и каникулам. Слышалось только, как ухали совы в клетках и кое-где мяукали кошки. Гарри и Гермиона дошли до своего обычного купе, где, негромко переговариваясь, сидели Невилл, Луна и Эрни с Джинни. А ещё у окна расположился мрачный Рон Уизли. Он бросил на застывших в дверях бывших друзей злобный взгляд. Лонгботтом посмотрел в глаза Гарри и пожал плечами, как бы говоря: «Он пришёл и остался». Гермиона развернулась и, демонстративно прижавшись к Гарри, глубоко поцеловала удивившегося парня. Впрочем, удивление не помешало ответить на поцелуй и сообразить, почему Гермиона его затеяла именно сейчас. Оторвавшись от парня, она бросила взгляд на Рона и удовлетворённо ухмыльнулась: шестой Уизли, казалось, сейчас взорвётся от ярости. Уши, шея и лицо бывшего друга пылали практически малиновым цветом. Правда, сказать что-то он не решился, хотя Гарри видел, что у того многое вертелось на языке. Как интересно: когда они были друзьями, Уизли орал и оскорблял их с Гермионой, когда и как хотел, а как стали врагами — молчит. — Пойдём, Гарри. Найдём другое купе. Поезд был неполный: многие ушли домой каминами из Хогсмида, кого-то забрали порт-ключами, а поэтому найти свободное купе труда не составило. Искомое обнаружилось в этом же вагоне. — Гермиона, это было… — Это лучше, чем проклинать ублюдка каждый раз, когда я его вижу! — прервала его девушка. — Ты же знаешь его затмевающую здравый смысл ревность. В следующий раз можешь даже положить руку на мою попу. Иди сюда! — Гермиона устроилась у окна и похлопала ладонью по сидению рядом с собой. — О, вот вы где! — воскликнула Джинни, открывая дверь и заглядывая внутрь. Гарри недовольно застонал, отрываясь от сладких губ ведьмы в его объятиях и пожалел, что не наложил запирающие заклятья. Вслед за рыжей в купе зашли и остальные друзья. — Извините, но в том купе находиться невозможно, — пояснил Невилл, усаживаясь напротив Гермионы. — Рон вопит как баньши. — Да, — согласно пропела Луна, — и мозгошмыги от него отлетают размером с хагридовских соплохвостов. — Невиллу пришлось даже дать ему по морде, — добавил Эрни, улыбнувшись. Лонгботтом достал палочку и наложил заглушающие чары. Мгновенно исчезли все внешние звуки, даже стук колёс стих. — Итак, Гарри, — начал он в наступившей тишине. — Какие планы дальше? Гермиона и Гарри переглянулись. — А почему вы думаете, что есть какие-то планы? — осторожно спросил Гарри. — Брось! Мы ведь не идиоты, Гарри! — эмоционально махнул рукой Невилл. — Магическая Британия одной ногой уже в гражданской войне! Ведь мы же сами распространяли эти листовки. — Да, распространяли, — согласно кивнул тот. — Твоего отца, Луна, учитывая имеющиеся обстоятельства и особенности магического сообщества, надо орденом Мерлина наградить, — заявила Гермиона. — Я надеюсь, он достаточно хорошо спрятался? А то его и Министерство уже ищет, и, очевидно, упивающиеся. — Спасибо, Гермиона, смырлики его спрятали прекрасно, — ответила Луна закатившей глаза Гермионе. — Итак? — напомнил о себе Невилл. Гарри помолчал и снова посмотрел на Гермиону. Невиллу в который раз за проведённые рядом годы показалось, что они общаются без слов. — Ты прав, Невилл. Мы все на пороге страшных событий. В то, что министр «Не-Надо-Раскачивать-Лодку» удержит власть и вообще нынешнее Министерство хоть как-то сможет управлять — я не верю. И для того, чтобы предсказать, кто займёт его место, прорицания посещать не нужно. Что в этом случае будет твориться в школе, вы можете и сами себе представить, — Гарри взъерошил волосы и продолжил: — Но видишь ли, Нев, какое дело… Мне порядком надоела эта идиотская ситуация, когда меня все вокруг поливают грязью. Парень бросил многозначительный взгляд на Эрни, и тот опустил глаза, вспомнив своё поведение на втором курсе, четвёртом, пятом… Он открыл было рот, чтобы оправдаться, но Гарри продолжил: — А я, видите ли, должен, высунув язык, бегать и всех спасать! Хватит. Извините, но спасение утопающих — дело рук самих утопающих. В одиночку, вдвоём и даже вшестером всех не спасти и всех врагов не победить. Парень замолчал, задумчиво уставившись в окно. Остальные молча ждали, понимая, что сказано ещё не всё. Гарри снова окинул взглядом друзей и продолжил свою мысль: — Да, есть пара идей, и кое-какие мысли, но… Ребята, это уже не школьная самодеятельность, это уже взрослые игры. Вначале необходимо собрать информацию, обдумать всё, и уже потом принимать решение. Вот тогда понадобится ваша помощь. — Пока тренируйтесь по той программе, которую мы вам дали, — закончила Гермиона, поглаживая Гарри по руке. — Погодите, пожалуйста, а какого рода помощь вам от нас понадобится? — настороженно спросил Эрни Макмиллан. Джинни, переводя взгляд с Поттера на своего парня, успела уловить какое-то непонятное выражение, мелькнувшее в зелёных глазах. — Чем ты занимался недавно в школе, когда напали упивающиеся, Эрни? — ровным голосом ответила вопросом на вопрос Гермиона. — То есть, погодите, вы что, собираетесь драться с этими ублюдками? Всерьёз собираетесь готовиться к этому — к войне со взрослыми сильными магами, и предлагаете нам тоже?! — в конце он слегка повысил голос. В купе повисла тишина. Джинни, не веря своим глазам, смотрела на Макмиллана, на своего парня, с которым связывала столько надежд. Они сражались вместе, в конце концов! Сейчас рыжая Уизли поняла, что она увидела в глазах Поттера: ничем не прикрытое презрение. Мерлин, как это?! Как возможно, что всего два настоящих парня были в её жизни? Где были её чертовы глаза?! Ладно Поттер — там без шансов, Гермионе она не конкурентка, но Невилл? Мордред, даже её родной брат оказался на удивление редким дерьмом! Гарри сразу понял, к чему ведёт вспышка Эрни, и, судя по сжавшейся на его колене ладони Гермионы, не только он. Эрни оглядывал Луну, Джинни и Невилла в поисках поддержки в противостоянии этой чудовищной идее. Но те молчали с решительным выражением на юных лицах. — Нам по шестнадцать лет! — беспомощно сказал он. — Я понимаю, самооборона, но вот так, ввязаться в гражданскую войну?! Это безумие! Вы меня простите, но я пас, это уже не подпольный кружок ЗОТИ… — Макмиллан начал вставать. — Есть ещё кое-что, Эрни, — тихо сказала Гермиона доставая палочку. — Конфундус! Обливиэйт! На Кинг-Кросс четверо студентов выходили в подавленном настроении, а у пятой в глазах до сих пор стояли слёзы. На перроне Гермиона обняла Джинни. — Мне очень жаль, Джинни, правда! — она поглаживала рыжую по спине. «Ничего так детство кончилось», — размышлял мрачный Лонгботтом, к которому льнула Луна. Рядом, яростно громыхая сундуком, прошёл Рон. — Идем, Джинни! — грубо рявкнул он. Рыжая обернулась к друзьям. — Первое августа к десяти утра, помните? Только посмейте не прийти! Билл и Флёр очень хотят вас видеть! И я!