Ноченька

Маргарита

– Посмотрите на них! Вас же совершенно нельзя оставлять наедине! Я дразнила друзей скорее по привычке, стараясь развеселить погрустневшую Полину, чем действительно негодуя. Взяв за руку, я потянула ее вглубь парка, уводя подальше от обожаемого ею Воздушного. Сева не спеша двинулся следом, улыбаясь своей фирменной загадочной улыбкой. Отбежав на достаточное расстояние, я притянула Полину к себе, беря под локоть. Ее щеки раскраснелись, и этот румянец удивительно шел ей. – Поля, мне очень важно знать, – серьезно проговорила я, понизив голос и не забыв скрыть свои мысли от вездесущего Воздушного. – Ты правда счастлива? – Да, Марго. Правда. Я очень счастлива. – Ты любишь его? – Наверное. А если честно, и сама не знаю. Но так хорошо мне не было никогда, – смущенно рассмеялась Полина, пряча лицо у меня на плече. Мы остановились на мостике, горбато соединявшем берега реки, облокотившись на поручни – Полина посредине, а мы с Севой по краям. Русло в этом месте было узкое, словно Смородинка приглашала узнать, что находится на другом берегу, в один широкий прыжок. Октябрь в этом году выдался теплый, хотя все же порадовавший нас легким снежком на Покров. Вода, едва тронутая первым ледком, лениво текла черной лентой у нас под ногами. Я молчала, пораженная мыслью, не решаясь озвучить ее друзьям, чтобы они не сочли меня фантазеркой. Вместе с тем меня не оставляло чувство легкого волнения, появившееся с первым шагом в центральном парке Росеника. – Так странно... – задумчиво пробормотала я. – Ты что-то сказала? – обернулась ко мне Полина. – Глупости. Я вдруг подумала, что наша Смородинка – это та самая огненная река, разделяющая Явь и Навь. – А может это просто зов предков?* – усмехнулся Сева. – Ну вот, – простонала я, изображая уязвленное самолюбие, – так и знала, что нужно промолчать! – А вообще, это место и правда наполнено Силой. Странно, что я не замечал этого раньше, – задумчиво протянул Овражкин. Он сделал несколько пассов руками, словно ощупывая что-то. – Силу можно черпать прямо из воздуха, в прямом смысле этого слова. Попробуйте, – удивленно проговорил Сева. Я сосредоточилась, тут же почувствовав покалывание в кончиках пальцев. Все оказалось именно так, как говорил Воздушный. Наверное, и мое волнение возникло именно поэтому. – Почему бы нам не попробовать коммуникативную магию? – произнесла Полина, хитро улыбнувшись. – Ох, этот взгляд... – рассмеялась я. – Что ты задумала? – Заклинание Тумана. Марго, мы с тобой уже создавали его, но с нами никогда не было Воздушного колдуна. – Что ты имеешь в виду? – заинтересовался Сева, пряча хрупкие пальчики моей подруги в своих ладонях. Этот жест показался мне таким нежным. – Александр Владимирович говорил, что Туман погружает человека в полную прострацию. Время перестает ощущаться, реальность начинает путаться с миражами, а мысли сбиваться. Сева, ты же сильный Воздушный, который к тому же неплохо умеет манипулировать чужим сознанием и читать мысли так, что этого не ощущает даже опытный колдун. – Ну, да, – неохотно согласился Овражкин. – А что, если в заклинание Тумана ты вплетешь свое? Заставляющее человека, ну не знаю, например, поверить, что он на самом деле не стоит на месте, а находится там, где не может быть? – Иллюзия? – Да. Полное погружение. – А это интересно, – произнесла я неожиданно. Неожиданно даже для самой себя. Сердце забилось чуть быстрее, предвкушая приключение. Меня даже нисколько не смущало то, что я выступлю в роли подопытного кролика. – Попробуем? – с надеждой посмотрела на нас Полина, переводя взгляд с одного на другого. Что-то появилось в ее взгляде. Что-то хищное, несвойственное этой мягкой по натуре девушке. Что-то насторожившее меня. Но азарт пересилил. – А как мы узнаем, что у нас получилось? – спросила я. – Я научилась вызывать Туман без твоей помощи, – я удивленно выгнула брови, но Полина лишь покачала головой, давая понять, что сейчас не место очевидным вопросам. – И тогда Сева сможет влиять на тебя. – Да, – согласился тот, – я думаю, все получится. Небо висело низко, укрытое серыми облаками, но дождя не было. В воздухе чувствовался едва заметный запах дыма от тлеющих вишневых поленьев, смешавшийся с пряным, терпким ароматом перепрелых листьев, устилавших берег Смородинки, и почему-то горковатой полыни. Мы выбрали место, скрытое от взгляда случайного прохожего, и Полина начала колдовство. Тотчас полянку окутал легкий дымок, с каждой секундой все плотнее сгущающийся вокруг нас, и вскоре я уже не могла различить лица друзей. – Сева, – услышала я голос Полины откуда-то справа, – твоя очередь. Сначала ничего не происходило. Друзья молчали, привычные звуки природы поглотил Туман, и я слышала только свое сердце, тяжело бухающее где-то в висках. Горло пересохло, мне стало казаться, что из этой мутной ваты не выбраться никогда. Что я так и останусь в ней блуждать, пока не выбьюсь из сил. Листья тихо шуршали под ногами, пока я ходила взад-вперед на одном месте, боясь потеряться окончательно. Да, Полина определенно стала сильнее. Даже зная, что происходит, я оказалась полностью во власти сотворенного ею Тумана. На глаза наворачивались слезы, и я все никак не могла затормозить бег сердца, рвано хватая воздух с привкусом железа. Хотелось поскорее вырваться из этой давящей изолированности. Через пять минут мне стало казаться, что из любого угла может выскочить монстр, словно ночной кошмар, оживший посреди дня. Фантазия, подстегнутая школьными знаниями, рисовала образы острозубых упырей и одичавших волколаков, бесшумно крадущихся по берегу реки. Когда я была готова закричать, что больше не хочу участвовать в этой волшбе, творившей со мной жуткие метаморфозы, заклинание Севы настигло меня, и я с удивлением обнаружила, что стою на отвесной скале, о которую бьется васильковое море. Оглядевшись вокруг, я заметила у ног незнакомый кустарник, буйно цветущий малиновыми цветами-колокольчиками, усыпавшими гроздьями его корявые сухие ветки, да редкую зелень желто-зеленого цвета, невесть как выжившие на каменном плато. Небо вдалеке сливалось с морем, и казалось, что одно продолжает другое. В лицо мне ударил поток теплого воздуха, запутавшийся в волосах, принесший с собой соленые капли. Волнение, поселившееся с момента входа в Ирий, начало потихоньку ослабевать, и я улыбнулась, садясь на землю, подставляя лицо теплым лучам. Через пару минут мне почудилось, что кто-то зовет меня. Я в недоумении оглянулась, но никого не увидела, только солнце, охотно ослепившее меня. Но зов повторился. Я вскочила, прикладывая ладонь козырьком, и увидела небольшой домик, такого же цвета, что и белые скалы окружавшие его. Единственным ярким пятном была рыжая черепичная крыша. Я могла поклясться, что еще секунду назад его не было. Нежный голос все звал меня, и я неуверенно двинулась к домику, рассудив, что только там может быть кто-то живой. Через два шага звук преобразился, из нежного полушепота превратившись в гул, от которого закладывало уши. С силой зажмурившись, я закрыла уши руками, запоздало понимая, что нахожусь в самом центре иллюзии. Сбросив остатки заклинания, я растеряно огляделась, тут же находя глазами худощавую фигуру Воздушного колдуна. В отличие от зрения, слух возвращался постепенно, и сначала я слышала все тот же гул, доносящийся как будто издалека. Но постепенно с ужасом осознала, что гул – это громкий крик. Кричала Полина, застывшая в неестественной позе в паре метров от меня. Ей вторило многоголосье птиц, слетевшихся на зов хрупкой Водяной колдуньи. Сева замер рядом, буквально в шаге, но даже не пытался сдвинуться с места, невидящим взглядом уставившись в пустоту. Я со всех ног бросилась к подруге, извивающейся, словно марионетка в руках сумасшедшего кукловода. – Сева, очнись же! Но мой крик тонул в гомоне птиц. Подскочив к нему, я отчаянно забила кулаками по груди Воздушного колдуна, замершего истуканом, пытаясь привести его в чувство, но безуспешно. Не видя хоть какой-то реакции с его стороны, я в бессилии упала на колени, утирая слезы. Берег речки Смородинки снова сковало Туманом, юркими змейками просочившимся сквозь деревья. Будь оно неладно, это заклинание! Туман не желал отступать, скрывая нас троих от внешнего мира плотным коконом. Сева все так же стоял, не моргая, не двигаясь, погруженный в странный транс. Мутный водяной пар покрыл серебристыми капельками волосы Полины, которые я рассеянно перебирала, положив ее голову себе на колени. Она больше не выгибалась, дыхание было ровным, словно Полина спала. Вот только сон ли это был? Я вдруг поняла, что больше не слышу птиц. Они исчезли так же внезапно, как и появились. Слез не осталось, я лишь чувствовала сухую кожу на щеках, стянутую после злых ручейков. И я ничем, ровным счетом ничем, не могла помочь. Я не могла выбраться из этого странного тумана. Все, что мне осталось, – молчаливое ожидание. ***