***
Вечером они допоздна задержались в кинозале Дворца Народов. Небольшое помещение, рассчитанное всего на пару десятков человек, было пусто, если не считать Гелировского и Инну. Они были увлечены просмотром старинной комедии 2010-х годов, на нынешний момент запрещённой. Сюжет был незамысловат, но одна только возможность взглянуть на «старый мир» её времени вызывала у Инны восторг. — Да, доимпериалистические времена, — произнёс Руководитель. — Жизнь и вправду тогда была поинтереснее. Сейчас он не был похож на себя обыкновенного. Тот человек, которого Инна знала на работе, высокий государственный и партийный деятель, справедливый, но строгий, будто бы исчез, а на его месте появился открытый и романтичный мужчина. Её отношение к нему переменилось за последнее время. Симпатия переросла в нечто большее… Первый шаг сделала она. Инна оборвала мужчину на полуслове, не нежно, но страстно, поцеловав его. Он несколько замешкался, но через секунду ответил на поцелуй. Во время него девушка положила одну руку на затылок Гелировского, ладонь другой — на его ладонь. Почти незаметно для себя пара переместилась в просторную квартиру Руководителя, которая находилась на верхних этажах Дворца Народов, в жилом крыле. Когда они вошли в просторную спальню, мужчина на несколько минут оставил девушку. Он вернулся с бутылкой дорогого напитка, заменяющего теперь вино, и с двумя бокалами. Неожиданно для себя он обнаружил, что Инна сидит на краешке кровати, абсолютно голая, лишь простынёю прикрывая нижнюю часть тела. Она смотрела в окно. Когда он вошёл, она медленно повернула голову и посмотрела на него томным взглядом. Напиток и бокалы были отставлены. Мужчина без промедления приблизился к девушке и так же страстно поцеловал её. Во время этого долгого поцелуя, Инна почти безуспешно боролась с одеждой Гелировского. Через минуту, не без его помощи, пиджак, брюки и всё остальное были отброшены в сторону. Их тела, наконец, соединились в общем страстном порыве. И в его, и в её глазах горела искорка безумства. Ощущение нереальности происходящего нахлынуло на обоих. Пути назад уже не было. Он повалил её на спину, задавая тон в их «близком общении». Мужчина оторвался от губ девушки и серией быстрых поцелуев добрался до её упругой груди. В порыве удовольствия, она приподнялась и немного выгнулась вперёд. Его руки гуляли по телу девушки, нигде надолго не задерживаясь. Через минуту такого ритма, они перевернулись, Инна оказалась в положении «сверху». Она не выглядела опытной. Но это не отталкивало, наоборот, привлекало мужчину. Когда, наконец, он проник в неё, раздался приглушённый всхлип девушки. Но как ни в чём не бывало, она даже не убрала немного безумную улыбку со своего лица. Ритм, заданный мужчиной, был быстрым, но плавным. Их взгляды соединились. В глазах обоих читалась страсть и похоть. Девушка немного постанывала, Гелировский был безмолвен. Её пышная грудь при каждом толчке подпрыгивала вверх. Инна попыталась прекратить это, придерживая её рукой, но выглядело это достаточно глупо, поэтому вскоре она перестала. Девушка прогнулась вперёд и упёрлась руками в спинку кровати. Их движения стали более размеренными и ритмичными. Гелировский опустил свою руку на попу девушки и довольно сильно сжал её. Вскоре мужчина, не останавливаясь, вновь перевернул Инну. Теперь «сверху» был уже он. Его дыхание было горячим и буквально обжигало кожу девушки. Мужчина впился поцелуем в её нежную шейку. Она всхлипнула громче и прикрыла глаза. Её тело пробила лёгкая дрожь, стоны превратились в крики, тело прогнулось. Ритм мужчины ускорился, и через минуту он финишировал вторым, издав при этом приглушённый стон наслаждения.***
Гелировский проснулся. Девушки рядом не было. Должно быть, он снова ненадолго задремал. Послышался чудесный запах, исходивший из кухни. Мужчина накинул на себя свой китайских шёлковый халат и прошёл в соседнюю комнату. Инна стояла у плиты в пол оборота и что-то готовила на сковороде. Когда мужчина приблизился, она повернулась к нему лицом. На ней был надет серый фартук. Её лицо излучало какую-то притягательную, будто домашнюю, теплоту. Такого ощущения Гелировский не испытывал уже давно. — Завтрак, — мило улыбнулась она. Он улыбнулся ей в ответ и направился к столу. Инна развернулась к плите, и мужчина увидел, что кроме фартука на ней больше ничего нет. Мысль об этом как-то по-юношески взволновала его разум, но он не подал вида и безмолвно опустился на своё место. Довольное выражение лица мужчины говорило всё за него.***
Пребывая в радостном расположении духа, посвежевший и будто помолодевший Гелировский занял своё место на сегодняшнем заседании Генерального Секретариата. Все двенадцать секретарей также заняли свои места. В действиях многих из них читалась какая-то хаотичность и неорганизованность. Спокойствие среди них сохранял лишь Дарлинг с несвойственной ему улыбкой на лице. — Итак, господа, начнём, — тон Руководителя был концентрирующим, но при этом мягким. — Перед оглашением повестки дня, кто-нибудь хотел бы высказаться? Послышался шёпот и глухие переговоры. — Да. Дмитрий Михайлович, — Сторч, звеня многочисленными орденами, поднялся со своего места. — Ради Бога, Василий Иванович, незачем вставать, — спешно проговорил Руководитель. — Благодарю. Я постою — дело серьёзнейшее, — Министр Обороны помедлил. — Мне бы хотелось выразить своё личное мнение по поводу недобросовестного исполнения своих обязанностей… одним из нас. Как вы знаете, уважаемые друзья, совсем недавно нам угрожала опасность — вторжение вражеских диверсантов на нашу планету. Подробности я опущу — вы и без меня помните хорошо эти события. Так о чём это я? Да. Грегор Дарлинг, человек, которого я глубоко в душе уважаю, оступился и своею халатностью подставил всех нас, граждан и партию под удар. Считаю неприемлемой такую халатность и прошу уважаемый Секретариат рассмотреть предложение о смещении упомянутого Дарлинга со всех ныне занимаемых им постов. Сторч опустился на своё место. Гелировский быстрым взглядом окинул коллег. Никто из них не выразил протеста. А сам Дарлинг всё так же безмятежно сидел в дальнем конце стола заседаний, будто и не слышал слов Министра Обороны. — Дабы соблюсти протокол, — начал после повисшей паузы Правдин. — Предлагаю вынести предложение Василия Ивановича на повестку дня. Секретарь президента Гриша, стоящий в углу комнаты, молниеносно сделал пометку. — И раз уж формальности соблюдены, — Правдин тоже поднялся со своего места. — На мой субъективный взгляд, а также на взгляд идеологии, Грегор Дарлинг совершил проступок, не соответствующий высокому званию Секретаря Центрального Комитета нашей Империалистической партии. С точки зрения идеологии империализма, этот проступок Дарлинга мог способствовать проявлениям сепаратизма, а в дальнейшем — отделением территорий-доминионов, господа, путём пропаганды захватчиков на этих территориях. Кроме того, его действия могли привести к установлению неподобающего матриархального общества и, соответственно, падению нашей цивилизации. Послышался нервический смех Дарлинга. — Бред! — кричал он. — Всё бред! — Грегор Теодорович, у вас будет время выступить, — Гелировский непонимающе и будто подавленно наблюдал за происходящим. — При всём уважении, Дмитрий Михайлович, — начал Пиотровский. — Дарлинг явно пребывает в неподобающем состоянии и, на мой взгляд, не способен внятно изъясниться. Гелировский хотел было возразить, но Правдин опередил его. — Согласен. Предлагаю сразу вынести вопрос на голосование. Итак. Кто за смещение Дарлинга со всех ныне занимаемых им постов, прошу поднять руку. Наступила немая сцена, нарушаемая лишь нервическими смешками Грегора Теодоровича. Никто не решался голосовать до того, как проголосует Руководитель. Но и Руководитель не спешил с решением. Вдруг, неожиданно для всех Сторч поднял руку. Это послужило катализатором — почти все секретари подняли руки. Правдин гневно посматривал на всех, негодуя, что первоначальный план был нарушен. И вновь абсолютно неожиданно, Гелировский также поднял руку. Его взгляд уходил куда-то сквозь поверхность стола, а лицо почти не выражало эмоций. Теперь и Правдин поднял руку. — Единогласно, — заключил Пиотровский. — Именем Генерального Секретариата Центрального Комитета Империалистической Партии «Российское Единство», Грегор Дарлинг, вы отстраняетесь от государственной службы и смещаетесь с постов председателя Центрального Исполнительного Комитета, Директора Федеральной Службы Безопасности и Седьмого Секретаря Центрального комитета Партии по внутренней безопасности, — громогласно объявил Правдин. Присутствующие, за исключением Гелировского и Дарлинга, громко зааплодировали.