Три метра над уровнем баскетбольной площадки

      Юкио нравится определенный тип девушек. У него есть идеальное представление того, какой должна быть его спутница. Он слишком ответственный человек, чтобы подходить к выбору спутницы жизни несерьезно.       Он всегда оборачивается вслед маленьким, фигуристым девочкам с длинными блестящими волосами и с очаровательными, скромными улыбками. С восхищением засматривается на тихо смеющихся девушек, прикрывающих маленькой ладошкой рот.       Его будущая жена просто обязана быть скромной. Чтобы иногда у неё очаровательно розовели щечки. Она должна мило улыбаться их совместной детворе и едва ли не терять сознание от грубого словца. На самом деле его идеальная женушка, это едва ли не воплощение розового зефира. Очаровательная милашка в фартушке, что порхает по дому, улыбаясь, и целует на прощание в щечку.       Правда, почему-то в сексуальных фантазиях фигурировал совершенно другой образ. И он правда, всеми возможными силами, пытался его изгнать. Тренировался до изнеможения, заглядывался на одноклассниц и просто девушек в метро. Но вот сны контролировать не получалось. И туда упорно пролезали образы из-за которых утром его едва ли не с потрохами сжирал стыд.       Он понимал, что молод и как раз пришло время начать фантазировать. Его одноклассники и команда не затыкаются, обсуждая впухлости и выпуклости девушек! Но у них фантазии были, казалось бы, общими. То о той, то у другой. У Юкио все конкретно направленые. И главное на кого, ругал он себя. На Кенген Хеби!       Юкио сидел за столом в своей комнате, копля над домашним заданием, сжимая карандаш так крепко, что пальцы побелели и канцелярский предмет трещал, грозясь вот-вот лопнуть, развалившись в пальцах трухой. Было жарко, от того окно он распахнул. В соседнем доме окно тоже было распахнуто. По ненавистному для парня стечению обстоятельств окно находилось как раз напротив его собственного. А расстояние между домами не превышало семи метров.       Он действительно пытался делать домашнее задание, но музыка из соседнего дома мешала, отвлекала и действовала на нервы. Так что вместо того, чтобы записывать решения и ответы, Юкио сидел за столом, хмурясь, вперив прожигающих взгляд в окно соседнего дома. Там по комнате в коротких шортах и майке, пританцовывая, ходила девушка, напевая. Что-то искала, вытягивала одежду со шкафа, рассматривала. Некоторую бросала на пол или запихивала обратно в шкаф, некоторую бросала на кровать. «И куда она намылилась на ночь глядя?», — недовольно подумал Юкио, скрипнув зубами.       Девушка отвернулась от шкафа, бросив на кровать что-то черное и явно короткое. Юкио думал, что сильнее нахмуриться нельзя, но почувствовал, как мышцы лица напрягаются ещё больше, а выражение становиться ещё более недовольным. Девушка теперь стояла лицом к окну, едва ли не продефилировала к нему под прожигающим взглядом Юкио. Улыбнулась настолько мило, что Юкио показалось, что на зубах крошится сахарная крошка и она же скрепит. Все ещё улыбаясь, продемонстрировала ему средние пальцы обеих рук. Улыбалась мерзко-мило, посылая его в прекрасные дали, а после резко, так, что скрипнули металлические кольца по карнизу, задернула шторы. В руке хрустнул карандаш, ломаясь пополам.       Кенген Хеби во всей красе. Любить нежелательно. А то скорее всего вас высмеют, а потом растопчут бедное сердечко. Хеби едва ли не олицетворение всего, что его раздражает в девушках. Грубая, наглая, безответственная и ни капли скромности.       Но тем не менее во снах на регулярной основе мелькает именно её образ. Её лукаво-хитрая улыбочка, как у самой настоящей змеи, до пугающего серые глаза, и приятно округлые формы. Её бедра, которые Юкио, кажется, помнит так же хорошо, как и потолок своей комнаты. Хеби, если не щеголяла в преступно-коротких шортах, то натягивала юбочку и, видимо, решив, что образ недостаточно провокационный надевала плотные, черные чулки, которые Юкио ненавидел, потом что они были одной из чаще всего мелькающих деталей в его снах. Всегда он их медленно стягивал и даже сквозь сон восхищенно вздыхал от контраста белоснежно-молочной кожи и темной материи.       У Хеби была удивительно светлая кожа. Оттенок, который можно даже назвать аристократичным. Девушка не была по-модельному худой. Худенькая, с притягивающими взгляд округлостями. На этом, по мнению Юкио, её достоинства заканчивались. И даже если нет, её характер, отвратительнейший характер, перекрывал все внешние достоинства.       Она беспощадно отрезала когда-то длинные черные волосы, оставив короткое каре. Но, на самом деле, оно ей шло даже больше. Подчеркивало её бунтарский дух. Прозрачно-серый цвет глаз делал взгляд пронзительным. Юкио никогда не спрашивал историю её имени, но не удивился бы, что родители увидев малышку в роддоме и её радужки, единодушно пришли к выводу, что глаза у неё поистине змеиные.*       Хеби была старше его на год. Юкио всегда напоминал, что всего лишь на пять месяцев, когда девушка называла его «малыш». Но этих пяти месяцев хватило, чтобы девушка училась на класс старше. К счастью или разочарованию, училась она не в Кайджо.       На самом деле, Юкио каждый раз недовольно поджимал губы, когда вспоминал это. В их псевдо-дружеском дуете именно он был взрослым и ответственным. И учись девушка с ним в одной школе, он бы смог контролировать её. Хотя бы следить, чтобы она не якшалась с подозрительными компаниями. Но учились они в разных школах и все друзья Хеби были, как на подбор, стереотипные хулиганы и очень подозрительные личности.       Юкио говорил себе, что контролировал бы Хеби лишь из жалости к матери девушки. Они вдвоем переехали шесть лет назад и старшая Кенген сразу же подружилась с матерью Юкио. Та была милой женщиной, невысокой и доброй. Готовила замечательные обеды и была понимающая и мягкая, как матери из реклам сока. Отца семейства Юкио не видел, только раз, случайно, подслушал разговор, где Кенген говорила его матушке, что Хеби вся в отца. Тот был байкером. Наглый, красивый и абсолютно безответственный.       Уже тогда, у тринадцатилетней Хеби, её своенравный нрав проявлялся во всей красе. Но, что странно, они ладили. Их можно было бы назвать друзьями. Но больше их отношения походили на странные отношения брата и сестры. Хеби бедокурила, влипала в проблемы, а Юкио шел разбираться и успокаивал её, если девчушке доставалось.       Сейчас их матери продолжали дружить, казалось, стали ещё ближе. А отношения между Юкио и Хеби испортились, балансировали на грани раздражения друг друга и странной дружбой. Хеби злилась на него, иногда, живописно посылала, заявляя, что он не её братик. А после улыбаясь до мерзкого пошло, заявляла, что он может побыть её «папочкой», а потом хохотала над свекольно-красным лицом парня.        Юкио относиться по-прежнему не мог, потому что выходки девушки уже не были такими по-детски хулиганскими. Особенно, для такого ответственного человека, как Юкио. Ну и сны. Естественно, сны. Тяжело относиться к человеку, как к глуповатой сестренке, если едва ли не каждую ночь тебе снится белизна кожи, хрипловатый, сбившийся смех, переходящий в стон и цепкие пальчики на плечах, спине, боках. Некоторые сны настолько яркие, что парень просыпается среди ночи весь в поту, со сбившимся дыханием и бесконечно большим чувством стыда.       Он почувствовал, как его уши начали гореть, впрочем, как и лицо, лишь от воспоминании об этих снах. Громко вздохнул, ударившись головой об столешницу, страдальчески прикрыв глаза.       Дверь соседнего дома хлопнула слишком громко. Так хлопала только Хеби, будто хотела дать знать всем, когда уходит и возвращается. Её мать же, напротив, закрывала дверь совсем неслышно, будто боялась даже в такой мелочи привлечь к себе внимание.       Юкио не смог побороть желание слегка привстать. Оперся об стол и высунулся из окна, глядя на девушку. Хмурился, оглядывая привычно открытый наряд. Короткая черная юбочка, тяжелые ботинки и свободная футболка, спадающая с одного плеча. А под ней, полностью обтягивая руки, черная, крупная сеть. Хеби, будто почувствовала его взгляд, подняла голову.       Юкио поборол желание стыдливо спрятаться обратно в комнату, выдерживая хитро-лукавый взгляд девушки. Хотя щеки уже горели. Он мог ощутить этот жар. Улыбнулась ему совсем мерзко-лукаво, от чего Юкио запылал щеками ещё больше, кривясь. И послала воздушный поцелуй, хихикнув, крикнула: — Не жди меня, Юки-чан, буду поздно! — И не думал ждать! — отводя взгляд, возмутился парень. Девушка захохотала, смеялась она пронзительно громко, зашагав куда-то. Юкио недовольно надулся, опускаясь обратно на свой стул. — Нужно было сказать Кенген-сан, что эта дура опять куда-то свалила, — пробурчал себе под нос, взяв новый карандаш.

***

      Юкио недовольно ковырял свою тарелку с рисом палочками. Глядел в неё хмуро, будто надеялся среди рисинков разглядеть смысл жизни. Упорно не поднимал взгляда и старался не слушать разговоры за столом, чтобы не запылать румянцем. А его мать, будто специально, щебетала о том, какой он хороший мальчик и вообще умница. Рассказывала о его успехах в учебе, что он капитан баскетбольного клуба и состоит в Дисциплинарном школьном комитете. — Конечно, Юки-чан ведь такой правильный! — воскликнула Хеби, гадко-довольно улыбнувшись.       Мать Юкио заулыбалась, закивала, говоря о том, какой он взрослый и вообще отрада родителей. Кенген-сан тоже довольно кивала, всем своим видом выражая гордость, будто Юкио её собственный сын. Младшие братья Юкио говорили о чем-то своем, по-детски громкие и радостные.       Юкио вздохнул, чувствуя, как его уши опять пылают. Бросил быстрый взгляд на Хеби, что сидела напротив и тут же опустил взгляд. Она сидела подперев подбородок ладонью, улыбаясь так, будто знала вселенскую тайну, хитро жмурясь. И совершенно бесстыдно не отводила взгляд от его лица, ещё шире ухмыльнувшись, когда встретилась с ним взглядом. — А у Хеби проблемы с химией, — Юкио даже не заметил, как их матери начали говорить об успехах в разных школьных предметах. Женщина печально покачала головой, — учитель сказал, что если не подтянет оценки, то экзамены завалит. Хеби даже не стала отрицать или возражать. — Да? — едва ли не воскликнула мать Юкио и парень напрягся, выровнял спину так, что ту едва не прострелило болью, — а у Юкио как раз с химией все хорошо. Он программу своего года уже перегнал. Может мой мальчик её подтянет? Все-таки мы почти семья и тебе не придется тратиться на репетитора.       И в этом «почти семья» ощущалось не высказанное «Юкио то её терпеть научился». Другой репетитор нрав Хеби явно не выдержит, даже если платить будут в два раза больше других учеников. Девушка иногда вела себя хуже капризного ребенка. Если что-то не нравится, всем своим видом давала понять, казалось, едва ли не принципиально отказывалась делать задания. Даже если решение знала. Не хочу и все. Не заставишь.       И почему-то это «почти семья» разлилось чувством глубочайшего стыда. Особенно из-за широкой ухмылки Хеби. Юкио едва не сгорал от чувства, что все знают о его постыдных желаниях и что он всеми силами пытается не подскакивать каждый раз, когда девушка, специально, наверняка ведь специально, задевала его ногами под столом. — Ох, было бы так хорошо! — засверкала радостью Кенген-сан и посмотрела на Юкио с неподдельной надеждой, что отказать — сил не было, — тебе ведь несложно, Юкио-кун? Это тебя не затруднит? — Нет, ни капли, — буркнул парень, смотря все ещё в свою миску риса. — Конечно нет, мы же почти семья, — наигранно невинно улыбнулась Хеби, бросив на парня лукавый взгляд, от чего руки чесались дать ей подзатыльник. Но зная девушку — не поможет, лишь будет хохотать, опять вгоняя в краску, сказав что-то постыдно-пошлое.       Всегда ведь сводила все к таким шуточкам. То скажет: «а ты оказывается любишь бить девушек, да, Юки-чан? Ай-ай-ай, бедная твоя будущая девушка» или же обронит, наигранно-оскорбленно: «Юки-чан, нам нужно придумать стоп-слово!». И хохочет так, будто сказала лучшую шутку в мире. А Юкио краснеет мучительно, крепко сжимая губы, так что те белеют. А потом, ночью, вновь просыпается весь в поту, а перед глазами мелькают образы из сна, где на белоснежной коже остаются красные следы от его пальцев. Они расцветают на тонких запястьях, на нежной коже бедер и округлых ягодицах. — Может тогда завтра уже начнем? — спрашивает совсем невинно, хотя в глазах у неё пляшут черти. Юкио лишь остается устало и безнадежно кивнуть, удивляясь, как их матеря не замечают этот безумный пляс в прозрачно-серых глазах.       У них часто проходят такие ужины. Собираются двумя семействами, как близкие родственники. Уже так близки, что оба семейства без какого-то стеснения и желания показаться лучше рассказывают о волнениях и проблемах. Юкио не единожды, сидя в своей комнате на втором этаже, слышал, как Кенген-сан вздыхает его матери, жалуясь на свою непутевую дочку. Хотя в голосе неприкрытая любовь и нежность. Будто бунтарских дух Хеби одновременно расстраивает и навевает воспоминания о все ещё любимом мужчине, от чего пытаться это укротить — мучительно.       Когда они были детьми Хеби часто оставалась у них ночевать. Чаще всего, когда Кенген-сан уходила работать в ночную смену. Но бывало и такое, что они заигрывались, уставали, и мать Юкио, посмеиваясь, говоря «дети», укладывала девчушку в своем доме. Тогда Хеби всегда оставалась в комнате Юкио, хотя уже тогда, двенадцатилеткой, ему не позволяло воспитание спать с девушкой в одной кровати и он беспрекословно стелил себе на полу футон. А его мать не могла нарадоваться тем, что вырастила такого джентльмена. Когда ему было тринадцать и Хеби все ещё оставалась, появилась ещё одна причина — начали появляться смутные сны-фантазии и даже лежа на полу он не мог уснуть, глядя на фигуру девушки в лунном свете. На четкий росчерк её изгибов.       Даже сейчас, правда, намного реже, девушка оставалась в их доме ночевать. Но уже не в комнате Юкио. Это случалось в тех редких случаях, когда её мать набиралась решимости наказать-возразить девушке, опасаясь её частых ночных уходов неизвестно куда. И когда уходила в ночную смену просила мать Юкио присмотреть за девчушкой, что означало «проследи, чтобы она никуда не ушла». Но бывало это редко. Обычно Кенген-сан, когда уходила на ночные смены, закрывала глаза на то, что её дочь опять куда-то уходила.       Юкио знал, что подслушивать — плохо. Иногда пытался усмирить свои порывы и затыкал уши наушниками, когда слышал очередной разговор между своей матерью и Кенген-сан. Но, иногда, что было, к его стыду, чаще всего, не мог побороть любопытство. И подходил к своей двери, едва не прикладывал ухо к её поверхности, стараясь уловить каждое слово, хмурясь.       Обычно именно с этих разговоров Юкио узнавал о очередных безрассудствах девушки и беспокойстве её матери. Несколько дней ходил раздраженный, срывался на команду Цербером, после подслушанного разговора, где Кенген-сан взволновано щебетала о том, что опасается, что дочь забеременеет. Она ведь такая красивая и ходит неизвестно где по ночам. А все друзья, как на подбор, парни. И почти все старше. А те, кто не старше, уже успели прославиться отпетыми хулиганами.       Юкио ещё внимательней поглядывал в сторону окна девушки и когда она куда-то уходила, будто старался заметить что-то. Крепко сжимал кулаки, так, что костяшки белели и казалось кожа прорвется от натуги, выставляя белеющие кости, когда замечал её в компании каких-то парней. Так крепко сжимал зубы, что вот-вот и почувствует во рту привкус их крошева, когда без его воли, приходили мысли — прикасался ли к Хеби тот или иной парень так, как опасается Кенген.       И эти мысли были обжигающими. Вызывающими неприкрытую ярость. Он лежал в своей кровати, глядя в потолок, обессиленный от злости, но в неспособности уснуть, потому что мысли не отпускали. Ужасали, что тот или иной парень мог огладить её шелковистую кожу, поцеловать её губы, вечно изогнутые в хитрой усмешке. Хуже всего были мысли, что им она могла позволить то, что ему является во снах.       Хотелось схватить её за ворот и потащить домой, накинув на плечи свою толстовку, чтобы прикрыть кожу. Чтобы никто не мог видеть, какая она светлая и нежная, какая по-жемчужному красивая.       Юкио говорил себе, что эти мысли лишь от того, что Кенген-сан беспокоится. А она была ему как добрая тетушка. Ну ещё от того, что он с Хеби практически росли вместе. Они же как брат и сестра. Когда он оправдывал себя этим, он упорно старался не думать о том, что самому во снах является. Что сам бы не против огладить, поцеловать, полюбоваться.       Не может же ему нравиться такая девушка. Он просто хочет ей поставить мозг на место, да. Ему ведь милые нравятся. Милые и скромные, а не те, что громко хохочут, прогуливают уроки и красят губы темной помадой.       Юкио распахнул дверь в свою комнату, едва удержавшись от того, чтобы устало не швырнуть школьной сумкой. Уже был готов привычно пройти вглубь комнаты, расставляя вещи по местам, а после переодеться. Но замер в дверном проеме, широко распахнув глаза от удивления, казалось, не дыша вовсе.       Хеби развалилась на его кровати. Бесстыдно распласталась на ней, будто на своей собственной. Лежала в школьной форме, читая его блокнот с баскетбольными записями, схемами и планами на будущие игры. Читала, удивительно внимательно. — Йо, Юки-чан, — махнула рукой в приветствии, не отрываясь от блокнота. — Не называй меня так, — автоматически огрызнулся парень. Говорил так много раз и каждый раз бесполезно, что поправлял её уже как-то на автопилоте и устало, ни на что не надеясь, — что ты здесь делаешь и кто тебя пустил? — Странный такой, — наигранно округлила глаза, перекатившись на кровати. Будто живое воплощение его снов. Там она так же лежала распластавшись на его кровати. Парень тяжело сглотнув, вцепившись в лямки сумки, — мы же договаривались, что сегодня будем заниматься химией.       На слове «химия» скривилась, будто съела кусок лимона. Поболтала в воздухе ногами и Юкио заметил на её коленке квадратный пластырь в цвет кожи, хотя тот все равно выделялся болезненно-ярким пятном. Юбка немного задралась, оголяя больше кожи бедер. И Юкио прошел вглубь комнаты, совершая привычные действия, игнорируя её присутствие. Только так сможет отвести взгляд. — Меня пустила Касамацу-сан! — улыбнулась хитро, глядя на него из-за блокнота. — Это моё, — кивнул на блокнот, протягивая руку. Девушка отвела свою руку с блокнотом, убирая от парня его подальше, — отдай, — нахмурившись сказал. — Не хочу, мне нравится. — Ты же не любишь баскетбол, — нахмурился, попытавшись забрать блокнот. Девушка хихикнула ещё дальше отодвигая блокнот. — Не люблю, но ты же капитан! — сказала так, будто это её восхищает, — Мне нравится, как ты все вот это пишешь. Выглядит умно. — Конечно это «умно», — скривился будто это принесло ему личное оскорбление, наконец-то вырывая блокнот. Хеби наигранно-страдальчески вздохнула и резко села, скрестив ноги в позе лотоса. Её волосы растрепались, несколько прядей забавно торчали. — Если пришла заниматься химией, то садись за стол. Я надеюсь, ты принесла учебник и тетрадь.       Вздохнула так страдальчески, будто он нанес ей большое разочарование. Встала с кровати медленно, специально тянула время. Оправила одежду, отдернула юбку, естественно, самовольно укороченную, и поправила немного перекрутившуюся белую рубашку. — Взяла-взяла, — подтащила стул к столу и плюхнулась на него. Свет с окна упал на неё, от чего, казалось, что её кожа сверкает, как в том ужасном фильме про вампиров, который обожают юные девчушки. А ещё в ярком солнечном свете её рубашка немного просвечивалась. Через тонкую ткань просматривалось черное кружево белья. Юкио тяжело сглотнул, стараясь отвести взгляд. — Куда это ты смотришь, Юки-чан? — протянула лукаво на распев, опершись подбородком об ладонь. Сверкала хитринками в глазах, по-кошачьи жмурясь, — Ох, развратник. — Никуда я не смотрел! — горячо возразил парень, вспыхивая румянцем. Девушка громко, как-то пронзительно рассмеялась, слегка запрокинув голову. Волосы скользнули назад, оголяя уши. В свете солнца сверкнуло несколько серебряных сережек — в мочке и хряще.       Юкио сел на стул рядом, открывая тетрадь девушки и учебник. Сосредоточенно хмурился, пролистывая страницы. Поморщился, увидев пятна чернил на страницах тетради и несколько корявых рисуночков на полях. Почерк у девушки был отвратительнейшим. Будто она решила принципиально отвергнуть все правила каллиграфии. Иероглифы сливались, что и не понять, где заканчивается один и начинается второй. Корявые, как у детсадовца или будто писали левой рукой. Юкио, на самом деле, не удивился бы, если бы девушка действительно от скуки решила бы пописать левой рукой. — И не называй меня так, — по привычке возразил. — Почему? — придвигаясь ближе, заглядывая в лицо парню. Он упорно делал вид, что читает, хотя все его силы уходили на то, чтобы не покраснеть. Повторял себе как мантру: «дыши ровно. Успокойся». — Я не ребенок и не девушка. — Конечно, — поставила ноги на стул, положив подбородок себе на колени, — Юки-чан такой мужественный, что мне нравится называть его так мило. — Прекрати издеваться, — скрипнув зубами, выдохнув с шипением, — что именно тебе не понятно? — А мы что, правда будем заниматься химией? А я думала мы займемся чем-то поинтересней.       Юкио вспыхнул, будто пытался сравняться по цвету со свеклой, выдавая себя и свои мысли «с потрохами». Так явно, что девушка весело хихикнула, раздражая Юкио ещё больше. — Конечно, химией. Ты пришла, чтобы мы занимались химией, а значит мы будем заниматься ей. Если не хочешь — уходи. — Ты такой жестокий.       По хитрым искрам в глазах девушки видел, что хочет сказать ещё какую-то шуточку пышущую пошлостью, но видимо уловила неподдельное раздражение на лице парня и, страдальчески вздохнув, подвинулась ближе, открывая едва ли не начало книги. Устало пыхтела, хмурилась, капризно растягивала слова, иногда роняла голову на столешницу, ударяясь лбом, но послушно писала формулы, решала задачки и повторяла за Юкио правила. Даже не шутила, практически, от чего парень смог не думать о цвете своих щек и объяснял программу с поразительным терпением. Повторял, иногда по три раза, замечая страдальчески изогнутые брови девушки. Когда её взгляд стал до невозможного жалостливым, Юкио вздохнул, захлопывая учебник. Они и так прошли несколько тем.       Мать Юкио уже, полчаса назад, стучала в комнату и просунув голову в дверной проем, сообщила о том, что ужин готов. Хеби была готова рвануть к нему, на самом деле в желание не поужинать, а в желании убежать от занятий химией. Но Юкио схватил её за ворот футболки, удерживая на месте, не глядя на девушку. Заявил, переворачивая страницу учебника, что еда только после того, как они закончат. — А теперь ужин!       Подскочила со своего места и схватила Юкио за запястья, утаскивая к выходу из комнаты. Шла спиной вперед, хитро ухмыляясь в лицо парня, удерживая его за запястье. Он вздохнул устало, прикрыв на долю секунды глаза, будто под гнетом вселенской усталости. — Не иди так. Упадешь. — Юки-чан такой правильный, — сказала хитро щурясь, будто это вселенская тайна.       Юкио убрал её руки от себя. Пальцы у неё были холодными, казалось, побудь они немного дольше на его коже и оставят ожог-обморожение. Хеби надулась наигранно, но на долго её не хватило, уже спустя несколько секунд, вцепилась в его одежду и хитро поглядывая, ухмыляясь, вела вниз по лестнице. — Вы уже закончили? — улыбнулась Касамацу-сан. — Да! — кивнула, плюхнувшись на свободный стул. Тот слегка проехался, скрипнув. А девушка поставила локти на стол и оперлась подбородком на ладони.       Почему-то за столом Хеби и Юкио всегда сидели напротив. Девушка смотрела на него, привычно лукаво ухмыляясь, немного жмурясь. Юкио же упорно не поднимал на неё взгляда. Строго выровнял спину, будто находится на приеме у королевы. И это, казалось, лишь ещё больше веселило Хеби. Улыбка становилась шире, а прищур ещё более лукавым. В серости глаз фейерверками взрывались искорки веселости.       Касамацу-сан поставила перед ними ужин. Хеби привычно нарушала все правила этикет, подтянула к себе ногу, поставила локти на стол и рассказывала матери Юкио о своих приключениях с набитым ртом, хохотала слишком громко. Касамацу-сан, казалось, умилялась. Смотрела на девушку с нежной, маленькой улыбкой в уголках губ. Будто смотрела на очаровательную племянницу. Глуповатую, хулиганистую, но по-детски очаровательную. Юкио хмурился, сидя все ещё с идеально ровной спиной. Каждый раз, когда чувствовал на себе взгляд девушки, казалось, все его мышцы деревенели. — Проглоти, а потом говори, — пробурчал он, когда его мать поднялась из-за стола, что-то вспомнив. — М, — протянула девушка, — ну если тебе так нравится.       Юкио покрепче сжал палочки. Хеби постоянно так делала. Смотрела хитро, заставляя думать, что то, что ты сказал звучит неоднозначно. Что ты виноват, совершил ошибку-оговорку, а не она всем своим видом опошляет самую невинную фразу. Наверное, это её исключительных талант — одним взглядом заставлять людей искать в своих словах неоднозначность. — Дорогая, может останешься с ночевкой? — щебетала мать Юкио, когда они втроем уже стояли у входной двери. Девушка улыбалась премило, закинув на плечо сумку, Юкио стоял за плечом матери, привычно хмурясь в молчании, — Твоя мама опять в ночную. Одной же скучно будет. А так у нас останешься, веселее будет.       Юкио едва слышно фыркнул. Ага, конечно, скучать она будет. Опять, наверняка, куда-то уйдет. Хеби бросила на него короткий и внимательный взгляд. Когда в её глазах не плясали дьявольские искры они казались жутко пронзительными. Светлые и внимательные. От чего парень смутился, отворачиваясь. Прожигал взглядом стену, будто она нанесла ему личное оскорбление. Хмурился, вперев взгляд в одну точку. Хеби же, повеселев, издала смешок и мило защебетала матери Юкио, рассказывая, что не может злоупотреблять гостеприимством, тем более у неё столько дел, столько дел ещё!       Ага, столько дел, недовольно подумал Юкио, переведя взгляд на девушку. Та щебетала, улыбаясь миленько. И не скажешь, что воплощение бунтарства. Такая девочка одуванчик-отличница с этой её очаровательной улыбкой. Бросила на Юкио короткий взгляд, казалось, на секунду становясь по-змеиному лукавой, но тут же вновь повернулась к его матери, щебеча.       Юкио фыркнул и громко вздохнул. Ушел бы в комнату, но воспитание не позволяет. Это, конечно, Хеби, но тем не менее, уходить — невежливо. От того стоял, вздыхал, слушал женские разговоры. И прожигал девушку взглядом.       Она наконец-то умчалась. Мать Юкио стояла в дверном проеме, пока девушка не заскочила в свой дом, будто за эти жалкие семь метров могло что-то случиться. И лишь когда девушка привычно громко захлопнула дверь, что звук едва ли не разлился эхом, она закрыла дверь, а Юкио побрел вверх по ступенькам в свою комнату.       Упал на свою кровать лицом в подушку, устав. Уроки в школе были привычно скучно-выматывающие, товарищи по клубу привычно идиоты. И ещё Хеби с её вечной ухмылкой, от которой все тело деревенеет, а сердце колотится так, будто сейчас выскочит из грудины, падая красными мясными ошметками на землю.       Глубоко вдохнул и тут же замер. От подушки пахло не его привычным ополаскивателем для белья, порошком и собственно им — его шампунем и дезодорантом. Пахло от неё непривычно. И все тело напряглось, вытягиваясь, от осознания, что это запах Хеби.       Запах напоминал, совсем немного, запахи мужских одеколонов. Что не удивительно. Юкио прекрасно помнит, как девушка раньше презрительно кривилась от едва ли не каждого сладковато-цветочного запаха женских духов. Обожала она мужские, вдыхала их с жадностью. Этот был немного древесным. Юкио глубже вдохнул, будто хотел разобрать запах на составляющие. Вычленил ноты сандала и можжевельника и чего-то смутно напоминающего рябину.       Сделал ещё один глубокий вдох, но тут же едва ли не соскочил с кровати, чувствуя, как горят щеки. Полностью распахнул окна, надеясь, что запах исчезнет и не будет преследовать ночью, делая образы ещё более яркими, какими-то одушевленными.       В комнате девушки тоже было распахнуто окно, шторы отдернуты. Она стояла к нему спиной и Юкио плюхнулся на кровать, прячась, стыдясь этого. Кровать была совсем рядом с окном и он прижался к стене, скрывшись за шторой и в небольшую расселину между стеной и шторой с любопытством рассматривал девушку.       Она, казалось, совсем не стыдясь, напялила на себя длинную футболку и громко включила музыку. Напевала, качая головой в её темп, от чего волосы забавно дергались, челка сбилась. Танцевала, слегка неуклюже, но как-то завораживающе-естественно и расслабленно. Прекрасная в своей естественности и бесстыдстве. Схватила расческу, со смешком прокричав несколько слов песни в неё. А после залезла на кровать, подпрыгивая. На припеве едва ли не во всю силу своего голоса, радостно улыбаясь, пела вместе с исполнителем. Довольно жмурилась, танцуя-подпрыгивая на кровати.       Юкио улыбнулся, глядя на Хеби. Лицо было искаженно непривычной для него нежностью и умилением. Едва слышно издал смешок, когда она едва не упала с кровати, но захохотала, танцуя ещё более радостно-оживленно.       В эту ночь, если она куда-то и планировала уходить — это не сделала. Может устала от своих сумасшедших танцев, а может даже такому компанейскому человеку, как Хеби, иногда нужен отдых в компании самого себя. В одиннадцать вечера, когда Юкио подходил к окну, чтобы его прикрыть, с веселостью рассматривал отключившуюся девушку. Не выключила свет и не переоделась в пижаму. Лежала поверх одеяла в своей кровати лицом в подушку, раскинув ноги и руки звездочкой.       Качнул головой, улыбаясь, чувствуя облегчение, что она сегодня никуда не ушла. И лег в свою кровать, все ещё улыбаясь. Запах девушки все ещё покрывал его кровать, как одеяло. И Юкио дышал исключительно им, прикрыв глаза.       Небо розовело, светлело. Ночь уступила свои права утру. Но воздух был ещё по-ночному холодным. Каким-то влажным, будто роса покрывала не только листочки травы и деревьев, но и витала вместе с кислородом.       Юкио вышел из своего дома. Было ещё рано, но ему нужно было быть к первому уроку. От того он покинул все ещё тихий дом. Шел медленно по тротуару, мимо клумб соседских домов, мысленно повторяя домашнее задание. Повторял программу, цитировал правила в своей голове. — Юки-чан!       Со спины на него едва ли не запрыгнула Хеби. Обняла за шею двумя руками, грозясь задушить, навалившись на его спину. Юкио нагнулся немного вперед, от неожиданности, слыша у уха смешок девушки. Она едва не положила подбородок ему на плечо, широко улыбаясь, заглядывая в его лицо. Её личико было совсем близко — подастся на несколько сантиметров вперед и ткнется носом в его щеку. — Не висни на мне! — неловко попытался её стряхнуть Юкио, но девушка лишь ещё сильнее обняла его за шею, от чего парень, нахмурившись, кашлянул, бросив недовольный взгляд на девушку, — Ты чего так рано? — В смысле «чего»? Мне к первому уроку, — положила щеку ему на плечо, улыбаясь, лукаво щурясь. Пахло от неё теми самыми духами. Все тело девушки излучало холод. — Когда ты в последний раз на первый урок ходила? — фыркнул Юкио, недовольно оглядывая Хеби.       Неудивительно, что её кожа была столь холодна. Даже пиджак не натянула на себя. Юбочка с черными чулками. Полоса светлой кожи мелькала каждый раз, когда девушка делала шаг. Белая рубашка с закатанными рукавами и тремя расстегнутыми пуговицами.       Хеби капризно надула губки, пытаясь выглядеть оскорбленной. Но у неё ничего не получилось и она вновь разулыбалась, поддаваясь ещё ближе к Юкио, от чего он почувствовал, как его уши начинают гореть. Ухмыльнулась ещё шире и прижалась ближе к его спине. — У меня новая помада, как тебе? — помада было темно-красной настолько, что выглядела черной. — Ты в таком виде в школу собралась? — скептически спросил. — Ты не ответил, — и будто в отместку едва ощутимо провела ногтями по его шеи, от чего дрожь прокатилась по телу. — Нормально, — буркнул, отворачиваясь. Теперь горели не только уши, но и щеки с шеей.       Хихикнула и резко подавшись вперед оставила громкий и короткий поцелуй на его щеке, ближе к линии челюсти. Юкио дернулся, подняв на неё удивлено округленные глаза. Девушка же отбежала на несколько метров. — Тебе же понравилась, — наигранно-невинно, — вот я и оставила отпечаток.       Махнула ему на прощание рукой и улыбаясь до безобразия широко, завернула на другую, более узкую улочку. Шла едва ли не вприпрыжку, сверкая белизной кожи между подолом короткой юбочки и черными, плотными чулками. — Дура, — буркнул, пытаясь оттереть помаду. Провел тыльной стороной руки по своей щеке. На коже остался темный размазанный след. И такой же остался на лице. Достал из кармана носовой платок, натирая кожу лица до болезненного пощипывания и красных пятен. Ткань платка покрылась стойкими черно-красными разводами. После усердно этим же платком попытался оттереть помаду с руки, но разводы все равно покрывали кожу и Юкио, вздохнув, понял, что единственный способ избавиться — по приходу в школу бежать в туалет и отмывать все это вместе с мылом. — Дура, — буркнул ещё раз, насупившись, зашагав к школе.       Кожа пощипывала, слегка пекла от того как он усердно её натирал грубой тканью платка. Скулы розовели, а сердце трепыхалось, от призрачного ощущения поцелуя. Он зашел в школу, быстро зашагав в сторону туалета, грозно хмурясь. Прожигал поглядывающих на него взглядом, что те отшатывались в сторону, нервно улыбаясь. — Семпай! — Юкио скрипнул зубами от раздражение. Естественно, Кисе. Он подлетел к Касамацу, начиная о чем-то весело щебетать, слишком ярко-веселый для такого раннего утра. — А? Семпай, а что это у вас? — приблизил лицо, внимательно разглядывая непонятное пятно на щеке. Юкио грозно нахмурился и дав воспитательный подзатыльник, буркнул, что не его дело, быстро рванув в сторону туалета.       Подошел к раковине, над ней висело большое зеркало с парочкой пятен-брызг. С зеркала на него смотрело его отражение. Глубоко дышащий, какой-то загнанный парень с ярким розовым румянцем покрывшим скулы. Уши горели. На правой щеке угадывался смутный отпечаток губ и полоса размазаной темной помады. Она заходила на нижнюю челюсть из-за чего та казалось ещё более четко-очерченной. Он достал платок и намочив его, внимательно смотря на свое лицо, усердно оттирая помаду, мысленно понося девушку. Зачем вообще такие помады, которые не оттираются?       На тренировке после уроков Юкио так часто бил Кисе, что даже у него устали и болели руки-ноги, но того это не останавливало. Обиженно затыкался на несколько минут, а после подлетел, пыша воодушевлением, дергал за футболку и руки, допрашивая семпая. Ныл, что, неужели, у Юкио появляться девушка, а он — его напарник, даже об этом не знал. — Как жаль, — расстроенно причитал Кисе, — а ко мне только вчера подошла девушка, симпатичная кстати, и призналась, что влюблена в семпая. А у семпая, оказывается, девушка есть. — Да нет у меня девушки! — едва ли не крикнул, раздраженно пальнув мяч в корзину. Тот звонко отбился от щитка, отлетая. А щеки парня вспыхнули от стыда, что его эмоциональный окрик привлек так много внимания. Он сурово нахмурился, оглядел парней, угрожая одним взглядом. Они тут же отвернулись. Кто-то сосредоточенно пялился в пол, кто-то в стену или потолок. Только Кисе сверкал энтузиазмом, восторженно, как какой-то уличный пес, заглядывал в лицо. — Значит, мне вас познакомить? — Что? — растерянно моргнул Юкио. — Ну с той девушкой! — Меня это не интересует, — неуверенно, запнувшись, промямлил парень. Но Кисе уже это не желал слышать и восторженно защебетал, что та так обрадуется и, чтобы семпай не смущался, он — потрясающий друг и напарник, посидит с ними в кафе, чтобы не было так неловко. Умчался куда-то, полностью игнорирую Юкио и его попытки возразить.       Хотя, собственно, подумал парень, почему ему возражать? Бросил мяч, слегка подпрыгнув, попадая ровно в кольцо. Девушки у него действительно нет. А перед глазами почему-то замаячило лицо Хеби, когда она повисла на нем. На коже ощутился её поцелуй. По спине вниз пробежала дрожь, от призрачного чувства того, как она надавила короткими ноготками на шею. Мотнул головой, отбивая мяч от пола, пытаясь изгнать такие мысли, грозно хмурясь.       Хеби была капризным ребенком. Они занимались химией всего несколько раз в неделю и каждый раз она устало и страдальчески вздыхала. Изображала из себя оскорбленную невинность, а после хитро ухмыляясь, пододвигаясь к Юкио как можно ближе, нашептывала, что они могут заняться чем-то другим. Тоже химией, но более жизненной.       Юкио хмурился, крепко сжимая зубы, хотя на щеках все равно каждый раз вспыхивал румянец, покрывал неровными пятнами скулы. А Хеби хохотала, откидываясь на спинку стула и запрокидывая голову. Вытирая выступившие слезы, умиленно тянула, что он такой милый и невинный. Один раз попыталась потрепать его по щечке, как неразумного милого мальчишку по соседству, что ходит в детский сад, но воображает себя взрослым и самостоятельным.        Юкио тут же это пресек, схватив девушку за запястье. Она удивленно хлопала ресницами, пока парень держал её за руку грозно вглядываясь в её лицо. Будто пытался что-то молчаливо донести. А после вновь ухмыльнулась мерзко-лукаво, игриво щурясь. — Ну сыграй мне на гитаре, ну пожалуйста! * — ныла, растягивая слова, надувая губки, строя из себя детскую непосредственность. — Мы занимаемся химией, — хмурился, до боли выровняв спину, вглядываясь в иероглифы, тянувшиеся ровными полосами учебника. И всеми силами пытался не смотреть на Хеби. Слишком слаб перед женскими просьбами и слезами.       Даже перед нытьем этой девушки. Лишь посмотрит на её большие, полупрозрачные глаза и просящее выражение лица, как сразу же растает. Вспыхнет, как первоклашка, растает влюбленным мальчишкой и, вздохнув, послушно исполнит все её просьбы. Оттого не смотрел. Но даже её слов, которые она в просьбе и нытье растягивало, было достаточно, чтобы на то, чтобы отказывать уходила вся его сила воли. — Пожалуйста-пожалуйста, — повиснув на его руке, пытаясь заглянуть в его лицо. Юкио выдернул свою руку из захвата девушки, чувствуя, что уши все-таки запылали. И Хеби тоже заметила, судя по смешку. — Ладно! — почти крикнул, ещё суровее хмурясь, — Доделаешь и сыграю.       Хеби засверкала счастливой улыбкой и тут же пододвинулась к столу, сгорбилась над ним, прикусив нижнюю губу от усердия. Выводила кривые иероглифы, делая задание. Юкио покосился на неё, стараясь не выдавать взгляда. Но девушка была так увлечена заданием, что даже упустила такую возможность подшутить над ним. Хотя, обычно, пользовалась каждым шансом. Лишь ловила его взгляд и тут же растягивала губы в хитрой смешки и лукаво щурилась. Казалось, искренне наслаждалась тем, что загоняет его в краску и смущает.       Сколько Юкио её помнит всегда было так. Принципиально не делала что-то, потому что не хочет. Как ребенок или торгаш спорила, пытаясь добыть себе выгоду побольше. Грози ей наказанием — ни за что не сделает. Будет принципиально стоять в углу всю ночь, а вот предложи подкуп и она разулыбается, загорится счастьем и тут же все сделает. — Все! Сделала! — Юкио едва заметно вздрогнул от громкого голоса девушки.       Смотрела она на него выжидающе, подвинув тетрадь. А он так погрузился в воспоминания о детстве, что, казалось выпал из реальности. Неловко взял её тетрадь, пытаясь разобрать почерк. Со вздохом прокомментировал его, а Хеби расслабленно махнула рукой. — Главное сюжет!       Юкио вздохнул ещё более страдальчески, едва удержившись от желания устало помассировать виски. С Хеби всегда сложно. К его большому удивлению почти всё было сделало правильно. А ошибки больше следствие невнимательности. Это был её вечный недостаток. Невнимательно слушала, невнимательно читала задания, а после ленилась указать все детали решения, от чего после забывала и итог получался неверным, но она все равно беззаботно пожимала плечами, называя это не недостатком, а «изюминкой». — Ну что? Правильно? — Юкио исправил красной ручкой одно уравнение и Хеби тут же заглянула поверх его плеча, разглядывая, что он там исправляет. Юкио всеми силами старался неловко не отодвинуться и не вдыхать поглубже запах её духов и тела. — Ладно, ты молодец, — опять вздохнул, а Хеби засверкала от похвалы, чем-то напоминая Кисе. — Раз я молодец, мне нужно вознаграждение, — слова растягивала, будто правда думает о вознаграждение, но хитрый блеск глаз и улыбка дрожащая в уголках губ, выдавали её. Уж больно ужасная актриса. Подалась немного вперед, понижая голос, — ты можешь меня вознаградить. Едва ли не шептала в его лицо с лукавой улыбкой на губах. Наклонилась вперед от чего Юкио прекрасно видел четкий росчерк её ключиц. Он упорно отвел взгляд. — Сыграй на гитаре! — заявила плюхнувшись обратно на свой стул, — Такое будет вознаграждение.       Юкио наиграно-страдальчески вздохнул, поднимаясь со своего места. Несколько раз он играл ей, особенно, когда учился. На самом деле она была одной из причин, почему он начал учиться. Когда ему было четырнадцать она как-то мимоходом, скорее-всего сама не придала этому значения, заявила, что парни играющие на гитарах — потрясающие. Весело заявила, что это, как «плюс сто к привлекательности».       А после Юкио неуверенно стоит в музыкальном магазине, оглядывая бесконечно-большое количество гитар. Переминается с ноги на ногу, не зная, что выбрать. А продавец косился на него с веселостью, будто прекрасно знал его мотивацию.       Сейчас музыка для него отдушина. Неотделимое хобби. И себе он утверждает, что Хеби просто посеяла зерно идеи своими неаккуратно брошенными словами. И никак не была причиной, почему он решил заняться музыкой.       Он сел обратно на стул, положив на бедра гитару. Привычно огладил кончиками пальцев струны, наслаждаясь привычным ощущением. Едва ощутимо провел по гладкому, лакированному боку инструмента. — Ты с ней более ласков, чем со мной! — капризно заявила девушка, завалившись на его кровать.       Юкио не стал отрицать или ввязываться в глупый детский спор. Как и говорить что-то о том, что она опять бесстыдно развалилась на его кровати. Бесполезно. Как и каждый раз говорить, чтобы она не называла на него «Юки-чан». Но это уже, в неком роде, их традиция. Перебрал струны, начиная медленную мелодию. Хеби тут же замолчала, ловя каждую ноту и внимательно разглядывая Юкио.       Когда он только учился, у него ничего не получалось. Пальцы не слушались, струны, казалось, вели себя, как им угодно, ноты дрожали, мелодия резала слух. Он был близок к тому, чтобы сдаться. Но Хеби каждый раз, когда он брал в руки гитару выглядела искренне-восхищенной. Ловила каждое его движение и со всей уверенностью мира заявляла, что у него обязательно все получится. Улыбалась ярко и скидывала видео-уроки. А после, каждый раз, заявляла, что у него получается все лучше и лучше.       Юкио едва заметно улыбнулся, перебирая струны, вспомнив. Хеби была его поддержкой, напоминала милую и очаровательную младшую сестренку. Глуповатую, эмоциональную, но искренне-любимую. Даже сейчас в её чертах лица и в блеске глаз проскальзывала та детская непосредственность. Но теперь всё было сложно. Он бы, как и раньше, был бы заботливым старшим братиком, что всегда заступается за неразумную девчушку, раздавая тумаки обидчикам. Но ведь она так упорно и яростно отрицает такой характер отношений, что Юкио не может побороть чувство, что ему больше не позволено себя так вести. Хотя сдерживать себя, иногда, тяжело. Она вечно влипает в какие-то неприятности. Чаще всего по своей же вине, но это же Хеби. Яркая, улыбчивая, постоянно-смущающая. Несправедливо, но для Юкио она всегда жертва. Понимает, что виновата сама, но тумаки раздает всем окружающим.       Когда они были детьми, не раз было так, что она сама напрашивалась на конфликт. Говорила что-то иронично-обидное каким-то мальчишкам. Они её толкнут и она шлепнется на задницу, ободрав ладони. Юкио тут же примчался. Отпинал мальчишку, который был старше и крупнее него и увел девчушку за руку. Конечно, подзатыльник ей дал, но после промыл маленькую девичью ладошку и дул на неё, чтобы зеленка не так пощипывала тонкую кожу. — Юки-чан, так красиво! — смотрела на него восхищёнными глазами, широко улыбаясь. Юкио опустил взгляд, едва заметно прикусывая нижнюю губу от неловкости. У неё получалось его смутить, даже когда это не было её целью, — Юки-чан такой потрясающий! — Прекрати, — пробурчал, — какая нормальная девушка такое говорит парню? — Я говорю это не какому-то парню, а Юки-чану, — сказала так уверенно, будто это было очевидно даже неразумному ребенку, — тем более, — растягивая губы в лукавой, широкой ухмылке, — я не обычная девушка. Я ведь такая особенная! Накрутила на указательный палец короткую темную прядь волос, а после расхохоталась, растянувшись по его кровати. — Дурочка, — покачав головой. И вновь взялся за струны, наигрывая ещё одну мелодию. Они же закончили занятие и единственное, что её держит в его доме — музыка. А почему-то не хотелось, чтобы она ушла сейчас.       Хеби действительно была особенной девушкой. Наверное, единственная девушка, при общении с которой его голос не дрожит. Каждое её слово вызывало взрыв эмоций где-то в глубине груди, который он упорно и привычно маскировал за хмурыми бровями и суровым взглядом.       Кисе все-таки завел его в небольшое кафе недалеко от школы. Сидел, постоянно болтая, сверкая солнечной улыбкой. Казалось, не чувствуя ни капли неуверенности в себе. Юкио бы с удовольствием похитил бы эту способность. Потому что он глядел на свою порция картофеля фри и не поднимал взгляда на девушку напротив него. Та была милой, с порозовевшими щечками и большими глазами. Постоянно поглядывала на него, комкая в ладошках подол юбки. У неё она был длинной, почему-то подумал Юкио, по сравнению с юбкой Хеби. У этой девушки она была лишь немногим выше колена. Сжимала в неуверенности коленки, улыбаясь в неловкости.       Рета всеми силами пытался втянуть своего семпая в разговор, но тот отвечал односложно. Мысленно ругал себя, ведь он нравится этой симпатичной милашке, а поговорить с ней нормально не мог. Хмурился, пугая девчушку, а если что-то пытался спросить было до ужаса неловко и криво.       Дверь в закусочную распахнулась со звоном колокольчика. В здание буквально завалилась веселая компания. Говорила громко, перекрикивая друг друга и ещё громче смеялась. Парень недовольно на них покосился.       Конечно же, в компании была Хеби. Хохотала запрокинув голову, держа одного парня под руку. Юкио почувствовал, как неосознанно начинает хмуриться ещё суровей. Сжал зубы так сильно, что это отдавало болью в скулы.       Хеби была в школьной форме. Но больше походила на пародию на школьницу, будто выбежала из какого-то косплей кафе. Рядом с ней стояло два высоких парня, один явно старше, с татуировкой оплетающей шею, другой, которого она обнимала за локоть, в той же школьной форме, что и девушка. Спортивный и высокий, недовольно отметил Юкио, не отрывая взгляда от компании.       Девушка бурно жестикулировала, иногда, взрываясь смехом. Громким и немного резким. Парни тоже были такими бурно-эмоциональными, что-то рассказывали, смеялись, жестикулировали, размахивая рукам.       Юкио оглядывая, видимо, одноклассника Хеби, задумался, неужели ей нравятся такие парни? Какие-то по-бунтарски громкие, за таких, почему-то цеплялся взгляд. Такие не смущались, уверенные в себе. Не будут думать о том, позволено взять ли за руку или поцеловать. — Семпай, все нормально? — Юкио вздрогнул, резко отворачиваясь от компании.       Кисе с волнением и заботой в глазах заглядывал ему в лицо, девушка тоже поглядывала на него обеспокоенно. Юкио кивнул, пробурчав что-то о том, что компания излишне громкая. А сам прислушивался к ним, по звуку стараясь определить, что же они делают. Скрип стульев недалеко. Сели за столик в нескольких столиках от них. — Да, — попыталась поддержать разговор девушка, — такая шумная. Не понимаю такие компании. Это так эгоистично. Вы же мешаете другим!       То ли она думала, что Юкио хочет поговорить об этом и потому так уцепилась за эту тему и потому в такой неуверенности поглядывала на парня, будто ища его ободрения, то ли эта тема была для неё наболевшей. Парень промолчал. Лишь нахмурился, сжав кулаки под столом, прислушиваясь к разговорам за тем столиком. Голос Хеби выделялся на фоне всех других голосов, будто он замечал его звук в любом хаосе и в гвалте. Уж больно привычным он стал.       Юкио не мог с этим бороться, иногда поглядывал на тот столик, неловко поворачивая голову. Вздрогнув, встретившись взглядом с Хеби. Она сидела напряженно выровнявшись, оглядывая его. Подперла подбородок ладонью, а глаза казались в искусственном свете неестественно светлыми. Ей что-то сказал её одноклассник и девушка повернулась к нему, что-то отвечая. Ухмыльнулась напряженно, как-то невесело, скорее зло и иронично. Фыркнула, что-то протянув, закинув ногу на ногу. Юбка слегка приподнялась обнажая белизну кожи и Юкио сглотнул комок в горле, прикладывая все силы, чтобы отвернуться от Хеби.       Они встречались взглядом ещё несколько раз, а за столом Юкио была неуютная тишина. Девушка постоянно ерзала, мусоля подол юбки. Рета, казалось, почувствовал какое-то напряжение и негодование, которое, казалось, волнами исходило от капитана. И с каждом минутой, оно нарастало. Парень покосился на один из столиком, удивленно разглядывая веселую компанию. Будто думал, что сможет разглядеть в этой компании двух парней и одной девушки причину напряжения Касамацу. — Касамацу-сан, — каркнула девчушка за столом, подняв взгляд, — я не хотела так говорить…       Она начала мусолить салфетку, разрывала её, комкала. Казалось, не могла бороться с активностью своих рук. Парень посмотрел на неё с некой долей удивления, будто успел позабыть о её присутствии. — Дело в том… — она опять замялась. За спиной Юкио неприятно проехался стул по плитке на полу.       Парочка секунд и его обняли за шею. Обдало запахов духом Хеби и Юкио устало вздохнул, услышав над ухом смешок. Руки она сжимала слишком сильно, будто тискала любимого плюшевого медведя и он поднял свою руку, положив на предплечье девушки, пытаясь хотя бы ослабить её хватку. — Приветик, Юки-чан! — протянула с наигранным придыханием, прижавшись грудью к его спине.       Юкио вспыхнул. У Кисе выпал картофель фри изо рта, а у девушки за их столиком так распахнулись глаза, что она походила на карикатурного персонажа мультфильма. Её нижняя губка задрожала, но взгляда от Хеби девушка не оторвала. — Хеби, прекрати, — негромко, устало сказал Юкио. Злости он не чувствовал. Просто ни капли. Ему хватило смелости признаться себе, что она отсутствовала из-за того, что она покинула тех парней, чтобы подойти к нему. — Что ты здесь делаешь? Изменяешь мне? — капризно тянула, продолжая его тискать. Юкио устало вздохнул. — Привет, — неуверенно, как-то напряженно улыбаясь, сказал Кисе, — я Кисе Рета. А ты…? Не знал, что у семпая есть девушка. — Конечно, есть, — Юкио не видел, но знал её достаточно, чтобы быть уверенным, что она наигранно надула губки, — вот я здесь! — Хеби, — устало и с упреком. Но она это упорно проигнорировала. — Я Кенген Хеби! Я присяду, — отпустила его шею и, не дожидаясь разрешения, плюхнулась на один свободный стул, напротив Кисе, — приятно познакомиться! Кисе Рета? Где я слышала это имя? Ах, точно, ты ведь баскетболист и модель, да? Юки-чан мне про тебя рассказывал! — Правда? — Кисе засверкал счастьем. Смотрел на девушку так, будто она повесила звезды на небо. В его глазах было такое неподдельное восхищение, что Юкио скрипнул зубами, недовольно глянув на Хеби.       Но та его проигнорировала. Зацепилась за Кисе, тот так увлекся беседой, что поддался вперед, хохоча вместе с Хеби. Юкио смотрел на них недовольно, желая пнуть Рету. С фанатками своими так увлеченно не щебечет, а с Хеби что-то увлекся. — Ох, извините, я, наверное, пойду, — неуверенно промямлила девчушка, влюбленная в Юкио.       Хеби бросила на неё замораживающе-холодный взгляд, махнула рукой, растянув губы в отвратительно-сладкой ухмылке. У девчушки слезились глаза, она едва ли не вылетела из заведения. Юкио, к своему стыду, даже не заметил этого. Слишком увлекся прожиганием взглядом Кисе. Недовольно стучал пяткой по плитке, хмурясь. Когда Кисе между приступами хохота, вытиранием глаз от слез, прохрипел: «Ну прекрати, Хеби-чи!» у Юкио дернулась бровь. Отвесив своему кохаю звонкий подзатыльник он недовольно пробурчал на вопросительное «за что?», что он ведет себя неприлично и фамильярно. Между прочим, Хеби тоже его семпай.       И прикладывал все силы, чтобы не смотреть на Хеби. Ему было достаточно уже того, что он чувствовал её весело-лукавый взгляд. Смотрела так хитро, будто знала что-то потайное, какие-то секретные мотивы, которые её радуют. — Хеби! — громко и капризно протянули за столиком в нескольких метрах от них.       Девушка резко повернулась, от чего её волосы забавно взлетели. Сверкнула веселой улыбкой. И так же громко, не беспокоясь о удобстве остальных посетителей кафе, ответила: — Иду, мальчики!       Поднялась, оправив короткую юбочку, быстро прощаясь. Но почему-то на Юкио не смотрела. Улыбалась как-то напряженно, упорно не отводя взгляда от Кисе. Касамацу сжал собственные колени, грозно хмурясь. Попрощалась с ними и подошла к своим друзьями, они тихо обменялись парочкой слов, девушка даже не села, лишь подхватила сумку и они всей компанией пошли к выходу.       Юкио смотрел ей вслед. Спина девушки была какая-то слишком ровная, а движения резкими. Казалось, что она специально не смотрит на него. Обычно уже огляделась бы, послала бы насмешливый воздушный поцелуй, подмигнула. А может и чмокнула бы в щеку, после расхохотавшись. Почему-то отсутствие всего этого вызвало болезненное-напряжение в теле. Оно, казалось, окаменело, а в голове крутились мысли, одна неприятней другой.       Компания вышла из кафе, а Юкио продолжал смотреть на них сквозь окна. Хеби, будто не смогла справиться с этим порывом, обернулась, бросив на него взгляд через плечо. Они смотрели в глаза друг другу несколько напряженных секунд. Цвет её глаз был прозрачно-холодным, без привычных дьявольский искорок. Резко отвернулась, что-то сказала однокласснику, иронично приподняв один уголок губ. — Не знал, что тебе нравятся такие девушки, семпай, — задумчиво протянул Кисе. — Не говори глупостей, — агрессивно ломая полосу картофеля фри, — она моя подруга детства. Мы не встречаемся.       Кисе посмотрел на него с неприкрытым скепсисом, от чего Юкио едва поборол желание вновь отвесить ему подзатыльник. Он даже не успел поднять руку, как Кисе, крикнув, что что-то забыл, рванул к выходу. Помчался желтой молнией, выбегая из кафе. Юкио проследил за ним взглядом, напрягшись всем телом, когда заметил, что остановился Кисе у отошедшей немного Хеби. Говорил что-то увлеченно, широко улыбаясь. Девушка ухмыльнулась, что-то протянула, а потом достала свой телефон. Насмешливо пихнула парня в пресс, а после отдернула руку, что-то говоря, потрусив ей. Юкио скрипнул зубами. Наверняка нахваливала его пресс. Дура.       Кисе вернулся спустя минуту, ещё более радостный, чем убегал. Юкио пнул его, гаркнув, что он бесит своей радостно-тупой улыбочкой. Кисе, естественно, заныл, капризничая. — М? А когда ушла…? — Рета махнул рукой на пустой стул, где сидела девчушка, с которой парень пытался свести своего семпая. Юкио пожал плечами, раздраженно стуча пяткой. Положил руку на колено, будто пытался унять свою ногу, но это не помогло.       Схватил трубочку воткнутую в стаканчик с колой. Помешал в ней лед, тот звонко ударялся об бока стакана. Мерный стук немного успокаивал. Юкио громко отхлебнул, делая большой глоток, комкая меж пальцев трубочку. Хмурился, не слушая треп Кисе. Ушел бы, но тот упорно отказывался его отпускать. Строил щенячьи глазки, хватал на рукава и причитал, что семпай не рассказывал, что у него есть подруга-детства с которой он может говорить нормально, без дрожи в голосе.       Он смог отвязаться от Кисе лишь спустя час. Устало брел по улочке, закинув сумку на плечо, погруженный в свои мысли. Почему-то из головы не выходили мысли о Хеби. О том, как она упорно не смотрела на него. О парнях, с которыми она пришла. Наверное, они близкие друзья. Даже внешне чем-то похожи, наверняка, похожее чувство юмора и с ними ей никогда не скучно. Впрочем, даже с Кисе, ей, наверняка, было веселее, чем с ним. У них есть что-то общее. Если внимательно присмотреть, читая повадки и характер между строк. Оба яркие, взрываются эмоциями фейерверками.       Юкио поднимался вверх на небольшой холм. Пешеходная часть с одной стороны была окружена деревьями — пародией на дикую природу, с другой металлическим парапетом. За ним несколько метров, а после твердость асфальта. Шел медленно, казалось, наслаждаясь одиночеством и пустынной дорожкой. Лишь иногда кто-то спускался ему на встречу.       Резко повернулся, уловив что-то смутно знакомое периферийным зрением. Вцепился в металлическое ограждение так, что побелели костяшки, сцепил зубы до боли в челюсти, хмурясь. Конечно же, Хеби не могла не найти неприятности.       Стояла за парапетом — несколько метров в низ и с десяток в даль, перед компанией каких-то девчушек. Мерзостно ухмылялась, щурясь хитро-иронично, что-то иногда бросала манерно разводя руки, поднимая один уголок губ в ухмылке. Казалась фривольно-расслабленной, будто её совсем не смущала тройка недовольных девушек с злобно-искривленными лицами. Одна надвигалась, что-то шипела, напряженная. Хеби фыркнула, Юкио не мог слышать, но слишком хорошо её знал, чтобы по лицу понять — насмешливо фыркнула.       Юкио подобрался, готовый исполнять свой дружеско-братский долг и вытащить эту идиотку из очередных неприятностей. Следил за каждым движением Хеби и девушек, вглядывался в лица, пытаясь прочесть мотивы и желания. Самая недовольная или самая главная, подошла максимально близко к Хеби, что-то шипела и ткнула пальцем с длинным, блестящим ноготком выкрашенным в красный цвет Хеби куда-то немного пониже ямочки ключиц. Юкио покосился в сторону, размышляя, как быстрее будет добраться до Хеби. Обойти и утащить её за руку от очередных неприятностей или же перепрыгнуть через парапет и надеяться на свою физическую подготовку?       Даже на таком расстоянии отчетливо услышал звонкую пощечину. Хеби стояла невозмутимая, будто ладонь не горела адским пламенем, а девушка, что только секунду назад пыталась насадить её на свой ноготок, смотрела широко-распахнутыми глазами. Волосы упали ей на лицо, а одна часть лица уже наливалась багрянцем с синей примесью. Заверещала рассерженной кошкой, едва ли не бросаясь на Хеби.       Юкио, не размышляя, перемахнул через парапет, рванув к компании. Казалось, ему хватило нескольких секунд, а девушки уже с животной яростью вцепились в волосы друг друга, тянули, пытались укусить или же оставить неприятные, широкие царапины. Хеби старалась выкрутиться, держала одну за волосы, а вторую пыталась задеть ногой, пиная куда-то той в район икр. — Хватит! — гаркнул Юкио, подлетев, бросаясь грозными взглядами.       Две тут же отлетели, будто их ошпарили кипятком. Хеби лишь бросила на него короткий взгляд и ещё яростней вцепилась в космы своей соперницы. Та шипела, дергала за волосы Хеби, отказавшись их отпускать. Юкио подлетел к ним, стараясь разорвать вцепившихся друг в друга девушек и одновременно пытался увернуться от пинков и попыток укусить. Выпутал пальцы Хеби из чужих прядей и встал перед ней, пряча девушку за своим плечом. Но оппонентка подруги детства, видимо, обуреваемая гневом, не нашла в нем преграды. Рванула вперед, стараясь задеть Хеби из-за Юкио, размахивал ногтями-когтями и пыталась пнуть. — Хватит! — грозно рявкнул Юкио, ещё больше укрывая девушку за своей спиной, оглядевшись на неё на долю секунды. Щеку обожгло болью. — Вообще офигела? — крикнула Хеби.       Попыталась выйти из-за него, вновь напасть на девушку с ало-красной щекой. Но Юкио упорно затаскивал её за свою спину. И так на лбу были красные росчерки от чужих ногтей, а волосы, казалось, больше никогда не выйдет расчесать. Хеби бросила на него яростный взгляд и повиснув на его спине — смирилась с тем, что выйти из-за его спины не выйдет, вновь вцепилась в оппонентку. Та заверещала, а Хеби, будто специально хотела причинить побольше боли, дергала за волосы, тянула, царапала лицо. Вцепилась зубами в чужое запястье с такой яростью, что, Юкио, опасаясь за девушку, отдернул Хеби назад.       Покосился на запястье той девушки, опасаясь, что увидит кровавые пятна. Но там лишь наливался фиолетовым багрянцем синяк. Но та хваталась за поврежденную руку, едва ли не плача, видимо, ярость испарилась под гнетом боли. — Пошли! — гаркнул Хеби, когда та вновь попыталась рвануть к девушкам. Схватил её немного ниже плеча, крепко сжимая, чтобы точно не вырвалась, утаскивая. Девушка упорно пыталась вырваться, дергала собственную руку, но Юкио не отпускал. Злился и единственное желание бурлящее в нем было — наорать, отвесить подзатыльник, вправить мозг, чтобы больше не нарывалась.       Ведь его может не быть рядом. Могут избить до беспамятства, глаза выцарапать, а в следующий раз ведь может нарваться на компанию парней, которым нечего терять. Они и убить могут, и посягнуть на то, что им не принадлежит. А она, казалось, совсем ни о чем не думала. — Успокойся уже! — остановившись посреди дороги, резко повернулся к девушке. Стояла насупившись, смотрела исподлобья, сжимая кулаки и губы. И упорно молчала, прожигая льдисто-серым цветом. — Идиотка вообще? Какая же ты дура! Я же вас растащил уже, чего опять полезла? Молчала, отвела взгляд, будто правда застыдилась. Но Юкио этому уже не верил. В этой девушки ни грамма, ни гроша стыда. — Потому что она поцарапала твое симпатичное личико, — фыркнула то ли насмешливо, то ли желая вернуться к их обычному стилю общения — она его смущает, он — краснеет и не поднимает больше этой темы.       Парень ещё крепче сжал зубы, казалось, ещё немного и превратятся в крошево. Резко развернулся на каблуках и не оборачиваясь на девушку пошел в сторону их домов. До боли сжимал кулаки. Щека горела, он мог ощутить влажно-болезненною полосу. Но как она не понимает, что на её симпатичном личике тоже теперь царапины?       За спиной стояла смертельно-оглушительная тишина. А после быстрые шаги. Догнала и как-то понура шла в нескольких шагах за его спиной. К счастью, молчала. Ни слова не сказала до их домов. Даже когда Юкио постучал в дверь её дома, когда коротко обрисовал её матери случившееся. Парень зашагал к своему дому, обернувшись лишь уже заходя в свой дом. Хеби зашла в свой дом не обернувшись и ничего не сказав. Он захлопнул дверь.       Пошагал в ванную. У него было лицо белее мела, наверное, от злости. От того красный росчерк полосы выделялся пятном краски. Края немного припухли, воспалившись. К счастью, была неглубокой. Обработал лишь, помня о том какое множество микробов находятся под ногтями.       Остаток дня проходил в муторном и тягучем безделье. Юкио пытался делать домашнее задание, но ему казалось, что время превратилось в резину и бесконечно скучно тянулось. Поглядывал на часы на тумбочке, когда самая короткая стрелка указала на девять вечера во входную дверь постучали. Парень откинулся на спинку стула, закрыв глаза, слушая голоса. Дверь открыла его мать, он мог узнать её короткие, торопливые шаги.       Голос Кенген-сан и молчаливое присутствие Хеби. Наверняка стоит по левую руку от своей матери, скучающе оглядывая стены дома, которые видела такое бесконечное множество раз. На плечах, наверняка, рюкзак с вещами. Кенген-сан должна сегодня идти в ночную смену. Юкио не составило труда сложить два и два. Хеби в наказание ночует в их доме, без возможности уйти куда-то в ночь. Он не вышел со своей комнаты, упорно создавая видимость бурной деятельности.       Юкио всегда ложился спать рано. Когда ты капитан команды по баскетболу, сохраняешь хорошие оценки и состоишь в Дисциплинарном комитете ты не можешь позволить себе бодрствовать ночами, путешествуя по вкладкам интернета. Это Хеби, казалось, оживала по ночам, а не он. Если не уходила из дома, то свет в её комнате был включен едва ли не до рассвета. Иногда, комната была освящена искусственно-голубым светом компьютера. Хеби была яростной любительницей компьютерных игр, иногда посвящала им ночи, попивая вместо воды энергетики.       Было одиннадцать вечера и Юкио уже был готов ко сну. Сложил все вещи, положил тетради в школьную сумку и переоделся в пижаму после быстрого душа. Его младшие братья посапывали, а родители забились в свою комнату. Дверь в его комнату скрипнула и парень удивленно обернулся. Тихо захлопнулась, а у двери осталась стоять Хеби. Стояла в махровом полотенце, а на коже, как жемчуг блестели капли воды. Кончики её коротких волос намокли и слиплись. — Что ты здесь делаешь?       Хеби закусила нижнюю губу, а после подняла наигранно, он достаточно её знал, чтобы определить это с легкостью, невинный взгляд на него. Улыбнулась едва заметно, но в глазах блеснули огоньки дьявольской пляски. Она держалась за узел полотенца на груди, переминая его в пальцах. — Хотела поблагодарить за спасение, — сказала, будто это было что-то очевидное, опершись на дверь спиной.       Юкио тяжело проглотил комок в горле, прикладывая все силы, чтобы отвести взгляд от девушки. Его комната была освещена только светильником на столе. И в таком тусклом свете глаза Хеби казались льдистыми, почти прозрачными. Казалось, моргнет, а когда откроет, они будут сверкать в темноте. Кожа отливала белизной. Тяжелая капля воды сорвалась с кончиков волос. Замерла на выпуклости ключицы, а после медленно, как-то лениво спустилась, исчезла в махровой ткани на груди. — Иди спать, Хеби, — устало сказал Юкио, вздохнув. — А если я не хочу? — в этот вечер, или всему вина полутьма, её голос казался низким, ниже обычного, полон какой-то глубины. Сделала медленный шаг, подходя ближе. Смотрела на него снизу вверх, а в уголках губ играла улыбка.       Юкио не мог вспомнить момента, когда Хеби ещё более бы походила на змею. Такая же медленная, с какой-то тягучей грацией в каждом движении. С яркими глазами и ухмылкой на губах, которые не заставляли сомневаться, что сделаешь что-то, что ей не понравиться, лишь одно неосторожное движение, и без зазрения совести тебе оторвут руку. Или впрыснут яд, чтобы больнее.       Положила ему ладонь на грудь, над самим сердцем. Она чувствовала быстрые, сильные удары сердца под своей ладонью. Стояла близко, не отрывая взгляда от его глаз. А Юкио казалось, что его погрузили в самый настоящий гипноз такой мощный, что всех сил вселенной не хватит, чтобы оторвать взгляда от её слипшихся от воды ресниц, и четкой линии ключиц, обнаженных плеч и тонких рук. Потянула за узел полотенца, не отрывая взгляда от Юкио. Он задержал дыхание, завороженный. Полотенце упало им в ноги.       Хохотнула, отступая назад, расслабленная, утратив ту тягучесть, в каждом движении. Стояла в черных коротких шортах и майке, бретельки которой болтались в районе подмышек. Майка заканчивалась немного выше пупка и в нем поблескивал металлический шарик пирсинга. Юкио молчал, замерший в напряжении, казалось, каждый его нерв был натянут. Хеби бродила расслабленно по его комнате, рассуждая о том, что да, благодарна, но зла, потому что рассказал её матери и теперь она в пародии на домашний арест. Взяла в руки его тетрадь, пролистала её, что-то рассматривая. Вела себя так, будто ей это позволено. Будто она хозяйка комнаты. — Сколько можно издеваться? — зашипел в злости, подхватил полотенце девушки с пола и бросил его в нее, — ты думаешь это смешно? Не смешно! А если это буду не я, а кто-то другой и ты так пошутишь? Ты представляешь, что может быть? Как девушка может так себе вести? Хеби напряженно замерла, комкала полотенце в руках и смотрела на него внимательно. Раздражая ещё сильнее. — Или ты этого и добиваешься? Приключений и проблем не хватает? Какая приличная девушка так может себя вести с парнем?       Шипел в злости высказывая за все. За все время, когда бесстыдно шутила, провоцируя, за бесконечное множество, когда нарывалась на неприятности, за компании парней и знакомых подозрительной наружности, которые прикасались к ней будто имеют на это право. Юкио никогда не видел, чтобы кто-то из них прикасался так, что это нельзя было объяснить дружбой, но в злости он высказал и это. Обвиняя её едва ли не во всех смертных грехах. — Кретин, — бросив в него в ответ полотенцем, выдала девушка. Выглядела она искренне обиженной и оскорбленной, — кретин! — Ты обо мне такого мнения? — скривилась, поджав губы, продолжая, — Какой же ты придурок, Касамацу! Как можно не замечать? Ты мне с четырнадцати нравишься. Ты думаешь, я со всеми парнями так себя веду? Кретин, Касамацу, боже, какой же ты кретин.       Выскочила с комнаты, громок хлопнув дверью. Конечно, её то не волновало, что в доме кто-то уже спит. Хотя Юкио в этот момент это тоже не волновало. Замер, будто пораженный молнией. Ему казалось, что он даже не дышал. Глупо хлопал глазами, стоя неподвижно. А в голове продолжали крутиться её слова. Поверить было сложно, казалось, что очередная шутка, каких было множество. Но перед глазами стояло обиженно-оскорбленное выражение лицо Хеби. Он никогда даже не рассматривал вариант, что он может нравиться Хеби. Она была чем-то недостижимым и далеким. Упал на свою кровать, громко простонав в подушку. И что теперь делать?       Кенген-сан была слаба перед Хеби. Юкио молчаливо предполагал, что отображение отца девушки в ней слишком сильно. Впрочем, сам он тоже был слаб перед девушкой. Сжимал зубы, кулаки, бурчал, пытался выдвигать свои условия, но каждый раз шел на уступки. Краснел, пыхтел, вздыхал, а после послушно исполнял её желания. Она умела быть очаровательной. Заглядывала в глаза наивно-наигранными глазками, хлопая ресницами, а серость её глаз, казалось светилась в темноте, в ней будто сверкали созвездия.       Он надеялся поговорить с девушкой на следующий день, но она упорно проходила мимо, забавно вздернув подбородок. Напоминала ребенка, что всеми силами пытается показать обиду. Правда, все же не сдержалась, больно эмоциональная, чтобы молчать в своей обиде, и бросила короткое, что раз он думает, что она такая распущенная, то пойдет к своим друзьям-парням. Юкио сжал зубы, но промолчал, прекрасно зная, что у девушки сегодня контрольная по японской литературе, от того она так и поспешила утром уйти.       Кенген-сан ещё месяц назад купила на этот день билет в родной, маленький городок к своей матери. И посчитала не целесообразным отказываться от поездки из-за очередной провинности дочери. От того она расцеловала Хеби в обе щеки, попросила быть умницей и уехала, даже не надеясь, что она будет ночевать в доме Касамацу.       Девушка, на зло Юкио, вечером распахнула окно, прекрасно зная о том, что будет для него так же видна, если бы она сидела на витрине, а слышна, будто находиться в его комнате.       Была поздняя ночь. В доме Касамацу стояла тишина, а свет потушен. Юкио лежал в своей кровати, хмуро глядя в потолок. Свет был выключен, но он мог явно разглядеть каждый предмет — у Хеби в комнате свет был включен из-за её природной вредности.       Парень закрыл глаза, напряженно вытянувшись на своей кровати. Хохот. Громкий, между оживленными выкриками, радостными или же псевдо-грозными. Опять хохот. Он поднялся со своей кровати и подошел к окну, стал молчаливым упреком, скрестив руки на груди.       Хеби сидела на полу в своей комнате, включила музыку и какую-то игру. Дергала джойстик, наклонялась вперед или в бок, полностью погрузившись в действие. Рядом сидел какой-то парень. Тоже держал джойстик, хмурясь и иногда что-то выкрикивал или же хохотал. Юкио скривился, отметив про себя, что сидели они близко и иногда задевали друг друга, но игнорировали это, будто это в порядке вещей.       Хеби вновь расхохоталась, откинувшись назад. Сделала танцевально-радостное движение, смешное и нелепое, но очаровательное. Парень раздосадованно откинул джойстик. — Эй! — крикнул Юкио, когда парень игриво толкнул Хеби в плечо и она не удержав равновесия в позе лотоса в которой сидела и повалилась на бок. Расслышав оклик Юкио она приподнялась, — Ты видела сколько времени?       Хеби действительно взяла телефон, проверяя время. Ну хотя бы прекратила его игнорировать, отметил Юкио. Она была быстро отходчивой, казалось, забывала о своих обидах. — Упс, — сказала, но в широкой улыбке, ни капли раскаяния, — Юки-чан, не будь таким скучным! Если хочешь, закрою окно. — Нет! — ответил слишком быстро и резко, даже не успев подумать. Скрипнув зубами, глядя на удивленно распахнувшиеся глаза девушки. Обычно он отвечал на это её предложение согласием. Но обычно она была в комнате одна. Без какого-то непонятного парня, у которого не понятно что на уме. — А что, хочешь присоединиться? — хохотнул парень. Юкио скривился, прожигая гостя девушки недовольным взглядом. С какой-то радостью вперемешку со злорадством отмечая, как тот напряженно сглотнул, а лицо немного исказилось в нервозности. — Нет, конечно, — фыркнула Хеби, пихнув парня пяткой в бедро, — это же Юки-чан, ему рано вставать.       Парень игриво потрепал девушку по голове, растрепав волосы и она на него бросилась в игривой борьбе, пытаясь повалить эту глыбу на пол. Но тот явно был выше и тяжелее девушки. Юкио скривился так, будто муторно жевал лимон на больной зуб. — Хочу, — гаркнул, будто не согласился присоединиться к их глупым ночным играм, а подтвердил, что хочет кого-то четвертовать. Минимум.       Хеби как-то неестественно вывернула шею, оборачиваясь на него с забавно круглыми глазами. Будто поверить не могла, что он согласился. От удивления даже не отодвинулась от своего друга, все ещё наваливалась на него, стараясь повалить. — Сейчас приду, — рявкнул Юкио.       Лишь в последний момент удержал себя от порыва хлопнуть дверью, вспомнив, что все его домашние спят и им лучше не знать, что он куда-то собрался на ночь глядя. Он давно не был в доме Кенген. От того он казался каким-то абстрактным, будто кадр из сна. Смотреть на комнату Хеби не через окно, а находясь в ней было непривычно, как-то дико, от чего он замялся, теряя уверенность с которой поднимался в эту комнату. Но поймав на себе странно восхищенно-удивленный взгляд девушки, Юкио попытался расслабиться, расправив плечи.       Присел на кровать девушки рядом с ней, пытался сделать это с легкостью и уверенностью, но знал, что не смог с так же плюхнуться на неё, как делала Хеби в его комнате. На несколько минут повисла напряженная тишина, но после девушка, пошутив про прекрасных мужчин вокруг неё, включила игру. Шутка была ужасной, с легким налетом пошлости, от чего уши Юкио немного зарделись. Но Хеби шутила так уверенно и легко, что, на самом деле, каждая её шутка была удачной. Она могла сказать даже самую старую, слышимую всеми людьми шутку, но как она её говорила заставляло думать, что та удалась.       Юкио сыграл лишь раз, проиграв девушке «в сухую». Джойстик в руках чувствовался как что-то чужеродное, непривычное. И ни капли не расстроился. Хеби так радовалась, воскликнув, что хотя бы в чем-то лучше Юки-чана, пихнув его в насмешку, что не было ни доли разочарования. Даже если бы умел играть — поддался бы без раздумий. Так девушка была прекрасна в своей искренней радости.       После Юкио сидел рядом с девушкой. Тихо и грозно косясь на гостя Хеби. Напоминал телохранителя, который не прочь сломать палец человеку, если тот лишь осмелится прикоснуться к охраняемой. И гость это отчетливо чувствовал, напряженно оглядываясь на Юкио. Его лоб покрылся испариной, а лицо исказила маска нервозности. Может от этого он довольно быстро распрощался и отказался посидеть ещё «пять минуточек». Девушка по-детски ныла, но парень косился на Юкио, нервно посмеиваясь. А на предложение девушки постелить ему в другой комнате, едва ли не дернулся назад, убегая, буквально физически чувствуя смертоносную ауру Касамацу. За парнем захлопнулась входная дверь. — Дурочка совсем? — схватил девушку за ухо Юкио, — Оставлять на ночь незнакомого парня. — Ай-ай-ай, — запричитала Хеби, хватаясь за его запястье. — Притворщица, — фыркнул парень, отпустив ухо девушки, покачав головой.       Не тянул вовсе и на аккуратном ушке даже не было намека на покраснение. А жест больше походил на ласку или проглаживание. Хеби разулыбалась, будто радовалась тому, что её ложь разоблачили. Юкио устало вздохнул и, махнув на прощание рукой, сказал, чтобы она закрыла за ним дверь, пошел домой.       Несколько дней полных невысказанных слов. Казалось, девушка может говорить о чем угодно без стеснения, а о своем импульсивном признании не говорила. Шутила, как и прежде, как и прежде разваливалась на кровати Юкио, будто это её собственная и уходила куда-то по ночам, все так же была все время окружена какими-то парнями-друзьями.       А Юкио не мог прекратить смотреть на неё. И каждый раз, когда девушка ловила этот взгляд ухмылялась хитро, лукаво щуря глаза, вгоняя его в краску. Подпирала ладонью подбородок, внимательно его разглядывая в ответ. Если раньше он не мог спать от снов, полных обнаженного тела и срывающегося голоса, теперь большая часть снов — это Хеби, хохочущая над чем-то, Хеби лежащая рядом или она же ужасно танцующая.       Парень подпрыгнул, забрасывая мяч в корзину. Сетка зашелестела, а после мяч ударился об пол спортивного зала. Тренировка уже окончилась и команда разошлась по домам, чтобы отдохнуть перед завтрашним дружеским матчем. Остался только Кисе. Но и тот уже пошагал к своему телефону на скамейке и полотенцу, что лежало рядом. Юкио подобрал мяч и забросил в корзину к остальным и тоже пошагал к скамейкам, размышляя о стратегии для завтрашнего матча. Схватил полотенце, вытирая ним лицо. — Алло, Хеби-чи!       Юкио дернулся, а дыхание тут же сбилось. Замер, удивленно уставившись на Кисе, который щебетал по телефону. Нахмурился, почему-то недовольный тем, что, оказывается, Кисе и Хеби общаются. — У нас завтра матч, ты придешь? Придешь, а? Поддержишь меня? — вырвала из размышлений Юкио фраза Кисе. Заскрипел зубами, прожигая своего кохая взглядом. Тот удивленно поморгал, а после улыбнулся, отодвигая немного телефон, прикрывая рукой динамик. — Семпай, у тебя взгляд, будто ты хочешь меня убить.       Юкио закинул полотенце на плечо, фыркнув, отворачиваясь от Кисе. Тот в спину ему закричал, чтобы он не игнорировал его. Но именно это Юкио и продолжил делать. Шагал в сторону раздевалки, стараясь не прислушиваться к болтовне Реты. Принимая душ, намыливая тело, смывая усталость вместе с потом, он размышлял, что на самом деле, ничего удивительного, что Хеби и Рета поладили.       Они могли сойтись хотя бы на своей уникальной способности — действовать ему на нервы. Оба болтливые, эмоциональные, громкие, заполняющие собой все пространство. И одновременно с этим абсолютно разные. Рета сверкающий своей идеальностью и Хеби со своим бунтарством, которое буквально бросает в лицо.       Он закрутил вентиль душа. Не удивился бы, если бы Хеби влюбилась в такого парня, как Рета. То, что она могла влюбиться в него для Юкио, звучало, как ужасная шутка. Он вечно рядом с ней ворчит и брюзжит, как дед. Или же краснеет, как мальчишка. Он не мог вспомнить ни одного раза, как делал бы ей комплимент. Ни цветов, ни конфет не дарил. Лишь иногда, когда её мать куда-то уезжала, приносил ей домашнюю еду или же готовил на её кухни какие-то самые простые блюда. Но ведь не так за девушками ухаживают, с каким-то возмущением на себя, подумал Юкио.       Он не увидел её в этот вечер и на следующее утро. Неловко поглядывал в сторону её окна, надеясь увидеть привычный силует. Но комната оставалась погруженной во мрак. Иногда такое бывало. Он возвращался поздно с тренировок и она до этого времени уже уходила куда-то. А утром, чаще всего, она ещё спала, когда он уходил.       У Кисе он не спросил, будет ли она на матче. Может тот вовсе в шутку её позвал? Лишь от одной мысли о том, чтобы спросить у кохая о Хеби у него начинало в смущении колотиться сердце и пылать щеки. Ему казалось, что лишь он произнесет первый звук этого вопроса, как все что-то заподозрят. Он не знал, что именно, но что-то точно заподозрят.       Трибуны уже почти полностью заполнились зрителями. Пусть матч был дружеским, но оценить силу их баскетбольных клубов хотели многие. Юкио вместе со своей командой стоял, сбившись в круг, негромко обсуждая план. Почему-то он постоянно поглядывал в сторону трибун, отвлекаясь, но каждый раз себя отдергивал и хмурился ещё более сурово. — Семпай, мы точно их разгромим! — сверкая звездами глаз и воинственно сжимая кулак, едва ли не кричал Кисе, — Ты сегодня так серьезно настроен. — Я всегда серьезен.       Кисе закивал, но Юкио видел, что тот ему не верит, а витает в своих размышлениях. Насупился, бросив последний, он так пообещал себе, взгляд на трибуны перед тем как выходить на площадку. И замер с забавно округлившимися глазами.       Хеби была такой Хеби. Плевать хотела на других людей и правила приличия. Проталкивалась меж сидений и людьми, игнорируя их недовольное бурчание. Казалось, даже наслаждалась этим. Ухмылялась им зубасто, напоминаю пиранью, стреляла хитрыми взглядами и Юкио предполагал, что специально, наступала побольнее на ноги тем, кто возмущался сильнее всех. Плюхнулась на место, распихав людей локтями. Села с такой уверенностью, будто заказал билет заранее.       Повернулась резко лицом к площадке, от чего волосы забавно взметнулись. Один сосед по скамейке недовольно поморщился — короткая прядь попала ему по носу. Сидела в топе и клетчатой юбке, и между ними проглядывалась полоса голого животика. Даже на таком расстоянии Юкио мог разглядеть блеск пирсинга пупка. Мысленно простонал, думая, кто вообще его ей сделал. А зная её безмозглость, точно не подумала о стерильности инструментов и уходе. Юкио шлепнули меж лопаток, вырывая из мыслей. Он встрепенулся и вместе с командой зашагал на площадку. Выстроились напротив команды соперников.       Свист оповещающий о начале игры. Гвалт зала. И почему-то даже в этом гвалте Юкио мог расслышать крики Хеби, будто вся его суть была направлена именно на её голос. Дышал глубоко, ведя мяч, оминая противников, казалось, не ведая усталости, преследуемый воодушевляющим: — Юки-чан, давай! — а когда он забил, высоко подпрыгнув, ему казалось, что он так высоко никогда ещё не прыгал, — Юки-чан, ты лучший! — Семпай, а вы сегодня в ударе! — сверкая счастливой улыбкой, хлопнул его по плечу Кисе. Юкио утер пот застилающий глаза пеленой футболкой, покраснев, когда услышал веселый хохот и крик: «Продолжай, Юки-чан!». Сжал губы, но уголки все равно поползли вверх в улыбке.       Мяч за мячом, с наслаждением следя, как противники изматываются, а голос Хеби начал немного хрипеть, сорвавшись. Он покосился на неё, принеся команде новые очки. Она привстала немного со своего места и смотрела на него, прямо на него, будто никого другого в этом мире для неё не существовало. А глаза казались невозможно-прозрачными с множеством созвездий, полные любви и восторга, искреннего восхищения. Вся она, казалось, вибрировала от энергии, сжимая кулачками подол юбки.       Сердце Юкио пропустило удар и ему потребовалась вся сила воля, чтобы не замереть, будто громом пораженный. Но чувство у него было именно такое. Осознание было внезапным настолько, что меньше он удивился бы разряду молнии. Так не смотрят на друга или брата. — Семпай! — давая ему пас, Юкио тут же его принял, стараясь выбросить лишние мысли.       Счет был разгромным. Две команды поклонились друг другу, благодаря за игру. Взмыленные, благоухающие совсем не фиалками, уставшие и довольные, с приятной тяжестью в мышцах. Команды пошли в разные стороны, а болельщики начали подниматься, чтобы расходиться. — Юки-чан! — девушка налетела на него, едва не снеся с ног, хотя, казалось бы, какой там у неё вес?       Повисла на шее, перекрыв дыхание, улыбаясь так ярко и широко, что вот-вот и лицо треснет. Радовалась так, будто она выиграла в лотерею, а не его команда в дружеском матче победила. — Прекрати, я же потный, — попытался отстранить от себя, хотя попытка была больше напускной. Девушка лишь сильнее сжала руки. А Юкио не пытался ещё раз, мало ли, вдруг правда отпустит. А обниматься с ней ему нравилось, пусть это и смущало и уши горели. — Ты был такой крутой, так их разнес. Ты был очень крутой! — А я? А я? Хеби-чи! — заныл непонятно откуда вылезший Кисе. У Юкио дернулась бровь. Надо же этому всунуть свой нос. — И ты был крут! — с уверенностью кивнула Хеби, потрепав по волосам Кисе, будто тот был шелудивым псом, а тот, будто лишь подтверждая это, подставился под ласку. — Правда, отпусти, Хеби. От меня же воняет, — устало сказал, но рук, чтобы отцепить девушку не поднял. — Не воняет, мне нравится запах Юки-чана. — Господи, — простонал Юкио, вспыхивая не только лицом, но и шеей, рядом с каким-то восторгом хохотнул Кисе, — разве может девушка такое говорить?       Он хмурый в своем смущении все-таки смог выбороть себе право пойти ополоснуться. Кисе шел рядом, обернувшись, но продолжал шагать, и кричал девушке, что он быстро, мигом, и придет к ней. Юкио отвесил ему подзатыльник и потащил за ворот футболки.       Принимал душ он намного быстрее, чем обычно. Но себе говорил, что присутствие ожидающей его Хеби тут совсем не причем. И Кисе, обещающий присоединиться к ней уж тем более не причем. Скрипнул зубами от того, что перед глазами вспыхнули картины, как тот едва ли не вис на девушке, а Хеби спокойно к этому относилась. Слишком агрессивно вытирал кожу полотенцем, от чего кое где появились красные пятна. Оглядел раздевалку, большая часть команды все ещё была в душе. А вот Кисе испарился. Пройдоха, подумал он.       То часами отмокает в душе, а лишь стоит на горизонте появится девушке, то он быстрее всех. Юкио накинул на себя одежду немного неловко, от чего она выглядела небрежно и вышел с раздевалки. Зал уже опустел, зрители и команды разошлись. А вот Хеби была. И, естественно, Кисе. Горланили песню, включенную на телефоне, танцуя. Кисе поднял руку девушки над её головой, а та покрутилась вокруг своей оси, после неловко плюхнувшись на Кисе, хохоча. — We are the champions — my friend And we'll keep on fighting till the end We are the champions We are the champions*       Горланили слова песни так громко и не попадая в ноты, что саму песню практически не было слышно. Танцевали совсем неуклюже и коряво, шуточно как-то, но Юкио скривился, отметив, что рука Кисе на руке Хеби. И стоят близко. Дышат одним воздухом. Находятся в одной площади. — Эй, Рета! — О, семпай! — повернулся к нему, улыбаясь и размахивая в приведении рукой, будто Юкио его давний и близкий друг, с которым он не виделся целую вечность. — Ты чего здесь забыл? Дел нет? Так я найду. — Ну семпай, — протянул гласные, конюча. — Брысь, давай. — Ты чего, Юки-чан? — любопытно поинтересовалась Хеби, когда Кисе скрылся. Юкио напряженно сглотнул, сделал глубокий вздох, будто готовился к прыжку. — Ты сказала, что влюблена в меня, — Хеби замерла, как загнанная зверушка, затравленно глянув на него, будто упрекала за сказанное, — так вот, тогда смотри на меня. — Ты хочешь сказать, — протянула, хотя в глазах уже плескался дьявольский блеск, — что любишь меня до гроба? Почку за меня отдашь и печень в подарок? По акции два в одном. Юкио простонал. — Я знаю о чем ты думаешь! — воскликнула, хотя уже улыбалась широко и хитро, — Уже поздно забирать свои слова назад. Ты уже сказал! А значит мы теперь парочка! А Юкио глядя на блеск созвездий в прозрачной серости глаз, подумал, что не забрал бы свои слова назад ни за какие коврижки. Сам согласился, подписался и вручил «два в одном». Точнее, себя полностью. Сам взял ответственность за все глупости этой идиотки. — А ты знал, что наши матери хотели, чтобы мы сошлись практически с первой встречи? Они даже ставки сделали, когда мы сойдемся и у них есть план нашей свадьбы! — хохотнула, а Юкио застонал в напускном страдании, пряча улыбку в уголках губ.