Навсегда

Утро в особняке Эклзов начиналось как обычно, - Дженсен будил Ноэль громким пением прямо у изголовья её кровати. Потом на весь дом раздавались хохот, воркотня Дженсена, жалобы Ноэль, что она скоро сбежит из этого ада, угрозы Сары оставить всех без завтрака, если эта парочка не спустится в столовую сейчас же. Потом Дженсен нес смеющуюся Ноэль на закорках вниз и шутливо сваливал на стул как мешок. Сара улыбалась, глядя на это, и качала головой. Первое время, едва вступив хозяйкой в этот дом, она недоумевала, - Ноэль не малышка, а брат по утрам приносит её в столовую на спине. Потом поняла, что так было всегда, почти с самого рождения Ноэль, и будет продолжаться, пока девушка не покинет родной кров, выйдя замуж. Но, наверное, и тогда Дженсен будет беспокоиться и заботиться о сестре. Единственной сестре. Когда родилась Ноэль, Дженсену было пятнадцать лет. В один день он обрел сестру, потерял мать и отца. Счастье и горе в один момент. Но, глотая жгучие слезы утраты, едва глянув на тихо сопящий комочек в колыбели, он всем сердцем понял, что эта малютка его кровь и плоть, его принцесса навсегда. Он тяжело переживал смерть матери, умершей едва дав жизнь девочке, но не смог примириться с отцом, который мрачно заявил, что не желает видеть «это отродье, убийцу», свою дочь, и весь ушел в себя. О том, что старший Эклз сошел с ума, стало известно очень скоро, и юному Дженсену пришлось взять на себя все заботы о младенце, доме, клане, огромной семейной деловой империи. Конечно, ему помогали старейшины клана, но и сам юноша приложил немало усилий, чтобы созданное его прадедом, дедом и отцом дело, не рухнуло в одночасье. Только уход за сестренкой он никому не доверял, находя пусть даже минуты в своем напряженном графике для неё. Первая улыбка, первый зубик, первые слоги, первые шаги, - Дженсен ничего не пропустил, и по сей день хранил это в памяти. И естественно, первое слово, сказанное малышкой Ноэль, было его имя, Дженсен. И кто бы сомневался, что в сердце хозяина крупной корпорации, владельца заводов-пароходов, единолично царит его взбалмошная, избалованная, любимая всеми сестра. А Сара даже не ревновала, принимала это как должное, прекрасно зная, что её положению супруги ничего не угрожает. И, тихонько вздыхая, чувствовала, каких душевных мук стоило Дженсену дать согласие на брак Ноэль с отпрыском семейства Падалеки. Вот и сейчас она замечала, как хмурится муж, думая о чем-то. - Я решила не устраивать девичник, - спокойно произнесла Ноэль, не поднимая глаз от тарелки, - Вы же не будете против? - А для кого я тогда этот дурацкий клуб купил? – брови Дженсена взметнулись, - Ты же любишь все эти тусовки, танцы… - Почему, детка? – Сара подалась вперед, - Что-то не так? Ноэль наконец подняла глаза на родных, чуть виновато улыбнулась. - Да все нормально, - сказала она, - Я не передумала насчет свадьбы. Просто не хочу тратить время и деньги на суету. Мне… Мне нужно немного тишины перед… Перед свадьбой. Дженсен обеспокоенно потер лоб, глянул на жену, как всегда ища в ней поддержку, спросил как можно спокойнее: - Ты уверена?.. Малышка, просто если ты не хочешь, я не смогу тебя заставить. Если этот Джаред не… - Дженс, - улыбнулась девушка, - ты выбрал лучшего из возможных кандидатов. Он хороший парень, правда! Все дело во мне. Мне просто немного страшно. Это ведь так серьезно – замужество! И навсегда. И поэтому мне надо чуть-чуть собраться с мыслями, хорошо? Сара улыбнулась Дженсену, а тот кивнул согласно. - Конечно, малышка, - тоже с улыбкой сказал он сестре, - Главное, чтоб твои подружки на тебя не обиделись. Они наверное уже все бутики прошерстили в поисках нарядов, а тут такой облом! – и очень смешно заговорил жеманным тоном, - Ах, никто не увидит мои бриллианты! Ах, этот маникюр останется без «лайков»! Ах, я не смогу «выгулять» эти туфли!.. Ноэль и Сара закатились звонким смехом, Дженсен умел развеселить своих дам. Уже садясь в поданный к крыльцу бэнтли, Дженсен увидел подбегающую к нему Ноэль. - Что такое, малышка? – спросил он торопливо. - Можно я побегаю? – сестра просительно сморщила носик, - Не далеко, в северных пределах, а к вечеру вернусь. Можно? Несколько секунд Дженсен смотрел прямо в милую мордашку. «Скоро она уйдет, - подумал он, - Её, конечно, не запрут в четырех стенах, но и своевольничать не дадут. Пусть порезвится!» - Хорошо, - кивнул он, - Только помни о… - Границах! – Ноэль порывисто обняла брата, чмокнула в щеку, - Не волнуйся, Дженс! К шавкам я не подойду и близко! - Тш-ш-ш, - Дженсен укоризненно покачал головой, - Ну что за выражения! Когда брат с сопровождением отбыл в офис, Ноэль пожала плечами. «Шавки, они и есть шавки, - усмехнулась она мысленно, - Семейство собачьих». Это она про могущественный клан волков, с которыми у её клана рысей были негласные, но жестко охраняемые границы, за нарушение которых следовало неминуемое наказание. В городах, в общественных местах, на улицах, оборотни рядом друг с другом могли находиться спокойно, но стоило покинуть городскую черту, как в силу вступали законы их мира. Границы земель волков, рысей, барсов, львов и тигров, оленей, «травоядных», как называла их Ноэль, других более мелких кланов, и полукровок, были раз и навсегда поделены, охранялись, и никто не горел желанием их нарушать. Оборотни еще помнили кровавую войну столетней давности, унесшую тысячи, десятки тысяч жизней, никто не хотел повторения. Лишь только удобно расположившись на заднем сидении, Дженсен склонился к уху сидящего рядом Клифа. - Сейчас же дай команду, - прошептал он верному телохранителю, - Пусть твои парни аккуратно сопровождают сегодня Ноэль, куда бы она не направилась. Клиф кивнул и тут же передал распоряжение босса по телефону. Дженсен слегка болезненно поморщился, какое-то предчувствие заскреблось в груди. А Ноэль неслась легкой трусцой вперед, с каждой минутой приближаясь к стоявшим сплошной стеной елям, не подозревая, что за ней уже припустили трое парней в неприметных камуфляжных костюмах. Правда, очутившись в сумраке леса, она почувствовала их мысленный фон, настороженный, недовольный. Усмехнулась, подумала: «Братец послал. Ладно, не буду портить себе день. Пусть побегают, только без меня!» И, зная, что они её видят, она приостановилась и сделал вид, что снимает с себя худи. Пусть решат, что раздевается, что хочет обернуться. А к обернувшейся девушке они не приблизятся ни за какие коврижки! Так и вышло. Ноэль услышала, как парни мысленно ругнулись, сбавили темп, размышляя, идти за ней или нет. И тогда девушка включила такую скорость, что деревья вокруг пошли сплошной зеленой полосой перед глазами, только успевай уворачиваться от низко сидящих веток. Даже громкие маты охранников, понявших уловку Ноэль, не было слышно, свист ветра в ушах все заглушал. Девушка неслась и неслась, радуясь, как ребенок, что оставила с носом троих бугаев. Пусть понервничают! Но спустя полчаса она услышала их вновь, - парни ругались, мысленно просили её остановиться, не покалечиться случайно. Только кто же их слушаться будет? Ноэль кинулась влево, хохоча от души, потом вправо. Азарт горячил, хотелось выиграть эту гонку, хотя никто, кроме неё самой, не находил в этой игре ничего приятного. А ей нравилось! Бежать вперед, ощущая свободу, силу, легкость своего тела, дышать полной грудью, слушать, как гулко бьётся сердце в груди. И она не виновата, что этим увальням за ней не угнаться. Через час бешеного бега она вдруг поняла, что не слышит их уже давно. А еще она поняла, что совершенно не знает этих мест, и запах тут другой. «Граница!» - мелькнуло молнией в голове, она замешкалась на секунду, нога подвернулась, зацепившись за торчащий корень, упала ничком и…провалилась в мрак. - Ты охренел! – голос мужчины звенел от напряжения, - Ты зачем её сюда притащил?! - Она пересекла границу! – таким же громким шепотом ответил другой мужчина, - Ты знаешь, что она тут потеряла? Вот и я не знаю! - Блин, - первый почти захныкал, - Только не в мою смену… Ноэль как сквозь толщу воды слышала их голоса, и никак не могла сосредоточиться и открыть глаза, голова гудела, в носу свербило от противного запаха мокрой псины. - Что происходит? – этот спокойный уверенный голос подействовал на девушку как шлепок, - Отвечайте! Она открыла глаза. Её в упор разглядывал хмурый, высокий, не хилый такой парень. Глаза его сердито поблескивали из-под козырька кепки черного цвета, а рядом с ним топтались двое в военной форме. Ноэль мысленно ахнула от догадки и чихнула. - Будь здорова! – сказал ей незнакомец и чуть усмехнулся краешком губ, - Далеко же ты забралась, киса! - Не тявкай! – Ноэль сама не поняла, почему её так резануло это слово. Она попыталась встать с жесткого дивана, на который её, видимо, уложили охранники, но колено больно стрельнуло, и она выругалась, - Черт! Зараза! - Такая красивая, - уже открыто улыбался парень в кепке, - и так ругается! – он укоризненно покачал головой. Он сделал это так похоже на Дженсена, что в груди Ноэль забилась тоска, тревога, - её ведь предупреждали! Брат сойдет с ума! И зло глянула на парня. - Насмотрелся? – рыкнула она, - А теперь отпусти! Не нужны мне ваши вонючие владенья! - Нет, - вдруг холодно заявил парень, - Я должен знать, кто ты и зачем пришла к нам. И советую отвечать, иначе будет хуже. - Да пошел ты! – Ноэль все-таки удалось подняться, но она тут же была схвачена в крепкие руки. - Я сказал, - внятно, по слогам, произнес парень, стискивая её локти, глядя прямо в глаза, - нет! И толкнул её снова на диван. - Сидеть! – рявкнул он, когда девушка упрямо вновь вскочила, - Я сказал сидеть! - Дрессировке не поддаюсь, ты, паршивый пес, - сощурившись, прошептала Ноэль, делая шаг вперед. Смотреть на парня было не совсем удобно, пришлось немного задрать голову. Высокий, зараза. - Выбирай выражения, киса, - и парень опять толкнул её назад, - Поплатишься, мало не покажется! - Только тронь меня, и Эклз порвет тебя на клочки! - Пеникетту испугаться какого-то кошака?! И тут Ноэль окончательно поняла, в какой переплет она попала. Перед ней был оборотень Пеникетт, волк. Не просто волк, а наследник громаднейшей империи. Громаднейший клан. И воинственный. Оборотень удовлетворенно кивнул, видя, как бледнеет девушка по мере осознания. Серые глаза его улыбались. - Ну, - протянул он нараспев, - покажи мне свои зубки еще раз, киии-са! И тут вдруг случилось нечто непонятное. Шагнувший было к девушке Пеникетт, словно наткнулся на стеклянную стену, внутренности его сжались от смеси ужаса, нежности, боли и радости. В сознании пронеслась картина, всего на секунду, но эта секунда продлилась века. Зеленый, залитый солнцем луг, поодаль высятся сосны, теплый воздух разрезают счастливый смех, детский смех, голоса. Дети, мальчик и девочка, бегут, раскинув руки, к ней, матери. И она лучится такой любовью и нежностью, зовя их: «Мои золотинки! Как же я люблю вас!». И рука, сильная рука мужчины тянется к ней, словно просит прийти в объятия, их всех, - детей и её, единственную, любимую… - Ты зачем мне это показываешь?! – ни Ноэль, ни оборотень не заметили, как прокричали это одновременно. И уставились друг на друга, серые глаза и зеленые. Казалось, что напряжение, возникшее между ними за миг, можно было попробовать на вкус. Сам воздух вокруг стал густым, тяжелым, явственно осязаемым. Волк почувствовал, как волосы на затылке тронуло холодом, приятным холодом, передавшим всей коже ощущение мелких игл. И сердце забилось гулко, низко, сознание наполовину куда-то уплывало. - Что это было? – тихо прошептал он, пытаясь в последней попытке противиться, отойти назад, - Как? - Волчьи фокусы, - так же в полголоса произнесла девушка не совсем уверенно, - Это не мое… Ты… Ты зачем… - Так не бывает, - Пеникетт провел ладонью по взмокшему лбу, стянул кепку, пятерней прошелся по короткому ежику волос, - Это не мое тоже… Ноэль, тяжело дыша, глянула на парня исподлобья. Вот ведь клоун! Устроил тут сеанс импринтинга, волчий прикол, и изображает саму невинность. Вот ведь скотина! Самоуверенный болван, собачий выродок!.. - Немедленно отпусти меня, - глухо зарычала рысь, вся подобралась, готовая к прыжку или обращению, - Отпусти меня, волк! Предупреждаю!.. Но то, что случилось после, никто не мог долго объяснить. Ноэль вся будто окаменела, на подкорке подчиняясь мысленному приказу – не двигайся! Даже кошачьи инстинкты её заглохли, превращаясь в одно сплошное повиновение. Лишь где-то на самом краешке сознания она могла еще слышать затихающие крики паники: он приближается! И словно со стороны видела, как волк медленно склоняется к ней, едва касаясь, проводит носом вдоль щеки и шеи, и так же медленно впивается зубами во впадинку, возле самой ключицы. Там, где тяжело бьётся голубовато светящаяся жилка. И нет никакой боли! Мир вокруг взрывается золотыми всполохами и гаснет, погружая её в забытье. Звук пощечины раздался эхом в большом кабинете деда. Тамо не поднял глаз, только еще ниже опустил голову, справедливо признавая гнев старого хозяина. Говорить что-либо тоже не имело смысла, дед читал его мысли, равно как и чувства, словно на бумаге. И даже завидовал ему, - вот бы ему самому понять себя, особенно то, что он натворил два часа назад. Как это случилось? Как он мог поставить метку чужой, совершенно незнакомой девушке-оборотню? Она ведь даже не волк!.. - Дай руку, - спокойно, жестко произнес дед, вплотную подходя к парню. Тамо протянул обе руки, словно убеждая деда в искренности. Ему было реально страшно, он был сбит с толку, но глубоко в душе его тихонько плескалась радость. С чего бы? То, что он наделал, теперь придется разгребать всем, и волкам, и рысям, всем, кто с ними связан. Только представив себе все возможные последствия своего поступка, волк горестно вздохнул, но в душе было тепло… Старый волк в изумлении смотрел прямо в глаза внука и мысленно ахал: то, что случилось между парнем и девушкой, не было придумано, подстроено ими самими. Старик видел мощные потоки сил, окрашенные в золото и медь, увидел даже тот луг и маленьких волчат, наблюдал, как нечто, мощнее, чем все живое на этой земле, вершит свои дела. И этой силе было не до законов, обычаев и традиций оборотней, эта сила сама была законом, о котором кое-кто совсем забыл, и пришло время об этом напомнить… - Но почему сейчас? – едва слышно выдохнул дед, отпуская руки парня, - Зачем? Тамо обеспокоенно приобнял обмякшего вдруг старика за плечи, заглянул в побледневшее лицо. - О чем ты, дед? – спросил он, усадил его в глубокое кресло, - Что ты увидел?.. Я сказал тебе правду, я не хотел. Что-то случилось, я сам не пойму, как!.. Дед слабо улыбнулся, со вздохом посмотрел на внука, легонько погладил его по щеке, с краснеющей отметиной от недавней пощечины. - Я знаю, мальчик, - произнес старик, - Это судьба, и ты не виноват. Тамо присел на корточки у ног деда, положил ладони на его колени. - Дед, - почти как ребенок позвал он, - что теперь будет? Что мне теперь делать? Как объяснить Эклзу, что не верну её? Как быть с Падалеки? Я не хочу войны… Старик несколько мгновений внимательно смотрел на парня, потом кивнул удовлетворенно. - Я горжусь тобой, Тамо, - серьезно сказал он, - Ты настоящий вожак, настоящий мужчина. Не выдумывай никаких оправданий себе… Я уже слышу, как сюда несется эта рысь и кое-кто еще. Не бойся! Тебе нечего стыдиться!.. Тамо неуверенно улыбнулся деду, и противно засосало под ложечкой. Он не трус, но встретиться лицом к лицу с братом Ноэль ему не особенно хотелось. Дженсен примчался сам. Он не обернулся, но бежал так, что охрана едва поспевала за ним на джипах. В груди его больно рвалось: Не уберег! Я уже рядом, малышка! Я все исправлю! И тут же с тоской понимал, что не чувствует больше свою кровь, не слышит даже слабого отзвука её мыслей. Догадка разливалась в жилах ядом, лишь на миг лишая сил, но тут же прибавляя ярости, скорости. Даже появившиеся по сторонам волки его не испугали, он продолжал бежать вперед, по запаху определяя, где его сестра. И пусть в этот запах уже вплелось нечто чуждое, она все еще его малышка, его принцесса, и так просто он от неё не откажется. Далеким-далеким эхом слышался жалобный, испуганный голос Сары: Дженс, будь осторожен! Конечно, он будет, только для начала разорвет волка, посмевшего пометить Ноэль, в клочья… Вдали показались высокие стены особняка, а перед ним в одиночестве стоял молодой оборотень. Весь его вид словно говорил Дженсену: Я тот, кто тебе нужен! И Дженсен рванул вперед со всей злости, даже не собираясь о чем-то говорить. Сначала пущу ему кровь, а уж потом спрошу, как зовут… Столкновения было не избежать, и Тамо в последний момент уклонился от здоровенного кулака, летящего прямо в челюсть. И продолжал уворачиваться, не желая отвечать на удары. Эклз был разъярен, ослеплен злостью, а значит, бой уже был неравным. Противника в таком состоянии лучше измотать, чем после зализывать сокрушительные раны. - Эклз, - пытался докричаться до обезумевшего оборотня Тамо, - Выслушай! Я не хочу войны! Да угомонись ты! Я не хотел! Так получилось!.. - Убью! – звериный рык рвался наружу из груди Дженсена, - Пес! Посмел коснуться моей девочки! Вырву тебе сердце, шавка!.. И тут, изловчившись, Тамо ударил. Коротко и мощно, в челюсть. Так, что Эклз пошатнулся, но устоял. А Пеникетт, подскочив ближе, вмиг обошел его со спины и крепко-крепко обхватил руками, в стальном обруче литых мускулов. Дженсен дернулся, уже понимая, что молодого волка ему не одолеть, да и силы вдруг стали иссякать, хоть в горле и булькало все от ярости. - Выслушай! Прошу! – Тамо громко говорил ему в ухо, - Не было никакого насилия!.. Да, я поставил метку… Да выслушай ты, псих! Я сам не понял, как это случилось, и почему! Я не знаю, как это произошло! Я бы никогда не обесчестил девушку! Это что-то другое! И я… Я не отпущу её, Эклз… - Ты, - хрипло заговорил Дженсен, - ты все равно, что убил её… Волчья метка, это и есть бесчестие… Никому не будет интересно, отдалась она тебе или нет… Для всех она теперь изгой… Ты лишил её всего!.. Лучше б ты её просто трахнул… - Следи за языком, юноша, - вдруг раздался в тишине спокойный голос старого волка. Эклз поднял голову, поймал на себе хмурый взгляд вожака. Поневоле кивнул, но лишь признавая его право говорить, как старшего по возрасту. Он с раздражением стряхнул с себя руки, сразу отступившего назад, молодого волка. - Сказал, что думал, - буркнул Дженсен, - И это правда. Твой внук своей выходкой похерил не только будущее моей единственной сестры, но будущее всего клана! Он мое имя растоптал! Старый Пеникетт неторопливо подошел ближе, посмотрел внимательно на надсадно дышащего, сверкающего глазами мужчину. - Тебе так необходим союз с барсами? – тихо спросил он, - Я не раз предлагал тебе объединиться. Ты помнишь? Может, если бы тогда ты согласился, то всего этого не было бы?.. - Старик, - пораженно покачал головой Эклз, - ты хоть понимаешь, как звучат твои слова?! Если б не знал тебя, то решил бы, что все это подстроено… - А может это просто судьба? – склонил голову набок дед. - Не смеши, Пеникетт, - Эклз даже улыбнулся, - Волк и рысь?! Ничего бредовее не слышал… - Я тоже так думал раньше, - подал голос Тамо, и, не обращая внимания, на злобное фырканье Эклза, продолжил, - Не поверил бы, скажи мне кто-нибудь о таком вчера, но сегодня я понял, что это так. Мало, кто поймет меня, но я не отпущу её. Ни-ког-да! Ты можешь попытаться убить меня, но я тебе не советую… Дженсен устало провел ладонью по лицу, обреченно помотал головой и почти простонал: - Конечно, я не убью тебя, ведь иначе погибнет она… И тут он одним прыжком очутился вплотную к Тамо, молниеносно вцепился в его горло руками. Не сжал в стальных тисках, но и не отпускал. - А теперь слушай меня, щенок! – зашипел он, - Одна её слезинка, один жалобный вздох, и я превращу твою жизнь в ад! Я переверну этот мир, но найду способ!.. Эклз резко оттолкнул от себя Тамо и огляделся вокруг. Жестким, яростным взглядом он обвел десятки оборотней, что стояли поодаль в напряжении, и громко крикнул: - Слышите меня, волки? Я найду способ вас уничтожить! Повисшую тишину неожиданно разрезал высокий девичий возглас: - Дженсен! Эклз порывисто обернулся к дому, увидел бегущую к нему сестру, кинулся к ней. Сграбастал в объятия, сжал в руках, почти заплакал. - Малышка! – бормотал он, игнорируя, как вдруг ощетинился Тамо, - Ноэль, детка! Ты жива, жива! Девочка моя! Не плачь… - Забери меня, - захлебывалась слезами девушка, - Я не знаю, что случилось! Но я не виновата! Поверь мне! Забери меня, брат! Не отдавай ему! Прошу тебя, брат! Поверь мне!.. - Верю, - все тише и тише говорил Дженсен, - верю, детка, верю… Что-то изменилось. Ноэль поняла это, не почувствовала, а поняла. Она чуть отстранилась от брата, глянула на него сквозь мокрую пелену, заикаясь, прошептала: - Не надо, Дженсен… Я не виновата… - Прости, - почти проскулил Эклз и… Никто толком не разглядел, так быстро и коротко ударил он девушку по щеке. Но даже самые суровые оборотни, и волки, и рыси, ахнули, - на щеке девушки заалели три кровавые полосы. - Я, Дженсен Росс Эклз, - негромко, но твердо сказал Эклз, не глядя на ошарашенную девушку, - изгоняю тебя, Ноэль, из семьи Эклз. По закону клана, навсегда. И пошел прочь, обхватив голову руками. Слишком больно ему было, чтобы постараться скрыть свои истинные чувства. Слишком чудовищно было то, что случилось, чтобы найти в себе силы держать лицо. Он только что потерял сестру, единственную сестру. Тамо повел словно окаменевшую Ноэль к дому. Она не сопротивлялась, невидяще глядя перед собой. Три пореза на её щеке кровоточили, и Тамо было больно. Теперь любая её боль была и его болью, и если б она позволила, если б он позволил себе… Он мог бы зализать эти раны, и уже через день от них не осталось бы и следа. Но как облегчить её раны в душе? Всего несколько часов прошло с момента, когда он так опрометчиво поставил свою метку, но он уже чувствовал её мысли, слышал, как они зудящее роятся в её головке, как больно, рвано бьется её сердце. Хоть бы она заплакала, заговорила! Так было бы легче, но девушка будто застыла. Проведя в гостиную, он посадил её на широкий диван. Сам устроился рядом, и так, словно делал это всегда, взял её за руку. Она лишь слабо дернулась, но все еще не реагировала ни на что. Двери гостиной закрыл дед, вошедший следом. Он тяжело опустился в кресло рядом, вздохнул. - Твой брат, - сказал он спокойно девушке, - сделал это, чтобы уберечь тебя. Теперь ни одна рысь не имеет право тебя задеть. И не один волк не тронет тебя… - У меня нет теперь брата, - глухо произнесла Ноэль, поднимая глаза на старика, - как и семьи. И она перевела взгляд на Тамо. Холодно и жестко посмотрела в его испуганные серые глаза. - Ты виноват в этом, - сказала она тихо, - Ненавижу тебя. Я ненавижу тебя, волк! Она встала и пошла прочь. Тамо подскочил, бросился следом, но грозный рык старика остановил его на пороге. - Оставь её в покое, - буркнул дед, - Пусть переживет это сама. - Но она, - начал было Тамо. - Она не уйдет, - усмехнулся дед, - Твоя метка ей не позволит… Тамо шагнул за дверь и смотрел, как медленно идет вверх по ступенькам Ноэль, низко опустив голову, с трудом передвигая ноги. Как же ему хотелось пойти с ней вместе… Дженсен Эклз разное переживал в своей непростой жизни, и эту бурю переживет. Главное, не подпускать к душе эту боль, не вспоминать Ноэль. А эти крики, угрозы взбеленившихся барсов он перетерпит, и даже не испугается. - Все, - орал мистер Бенедикт, - все контракты, заключенные между нами ранее, все аннулируются! Ты слышишь меня, Эклз! Неустойку придется платить тебе, и ни один суд в стране не поможет! Клан Падалеки пустит тебя по миру!.. О чем ты думал?! Неужели ты думал, что это сойдет тебе с рук?! - Делай все, что положено, Роб, - спокойно ответил Дженсен, безразлично пожал плечами. - Ты! Ты! – Бенедикт захлебывался от возмущения, - Ты невероятный идиот, Эклз! И эта вертихвостка, сестрица твоя! Чтоб ей шею свернуть!.. - Рот закрой! – это громко и зло бросил Падалеки, до сих пор сидевший тихо у окна, - Еще раз скажешь нечто подобное в сторону Ноэль, и я тебя уволю! Ты понял? Бенедикт ошеломленно обвел присутствующих потерянным взглядом. - Джаред, - начал он как можно спокойнее, - ты видимо не понимаешь… - Все я понимаю, - отмахнулся от него Джаред, - И все, я полагаю, понимают, что Эклз это не подстроил. И Ноэль тут ни при чем! Я еще выясню, что там произошло на самом деле, но она меня не обманула. И поэтому у меня нет претензий к Дженсену. И все наши общие дела будут продолжаться. Никакие контракты мы аннулировать не будем. - Ты серьезно? – Бенедикт криво усмехнулся, - Тебе дали в морду волчьей лапой с подачи двуличной рыси! И ты ничего не сделаешь?! - Я тебе шею сверну, Роб, - с угрозой зарычал Джаред, - Если ты забыл, то напомню – я бизнесмен, наследник клана, от меня зависят жизни тысячи и тысячи оборотней. И из-за девушки я не пущу все это по ветру! Запомни это! И засунь себе в задницу все эти дешевые разглагольствования о чести! Моя честь осталась при мне… Когда кабинет покинули все, кроме Дженсена и Джареда, последний без разрешения хозяина прошел к нише, где был устроен бар, налил себе и Дженсену коньяка. Молча протянул стакан Эклзу, сам сел напротив него. Они не сговариваясь, приподняли стаканы чуть вверх и отпили. - Спасибо, - глухо произнес Дженсен. - Это твой коньяк, Эклз, - пожал плечами Падалеки. - Спасибо за Ноэль, - и Дженсен поморщился, ему было больно даже произносить имя сестры. Джаред заговорил не сразу. Он покивал, глянул в свой опустевший стакан, вновь прошел к бару, и принес уже бутылку. Налил на три глотка. - Не подумай, - начал он спокойно, - что я тут сопли решил размазывать, но Ноэль мне не безразлична. Я не знаю, что там случилось, но уверен, что она не сама это сделала. Она ведь даже не знала его!.. И я не могу сказать, что между нами что-то там особенное возникло, но нам было друг с другом комфортно. Я мечтал о такой девушке, как Ноэль… - Я изгнал её, Джаред, - почти прошептал Дженсен и низко опустил голову. - Что ты сделал? – не веря своим ушам спросил Джаред, - Ты изгнал её?! Дженсен кивнул, посмотрел парню прямо в глаза. Увидел в них ужас, неверие, боль. - До сих пор вижу её лицо, - пробормотал Дженсен, - И три полосы на щеке… Джаред горестно выдохнул, обхватил голову руками. - Я мог бы сопровождать её повсюду, - проговорил он, - никто бы и посмотреть косо на неё не посмел… - Он не отпустит её, Джаред, - Дженсен устало откинулся в кресле, - У волков метка – это навсегда, до самой смерти. У волков метка – это навсегда, до самой смерти. Даже если второй оборотень другого вида, даже если против. Метка – это навсегда. Тамо думал об этом, каждую минуту, даже проводя совещания, раздавая указания своим подчиненным, разъезжая по объектам, беседуя с партнерами, обедая или ужиная, на пробежке. Он думал об этом постоянно. И никак не мог понять, что теперь ему делать с Ноэль. Свадьба была назначена на будущий месяц, дед тщательно скрывал довольство, сам Тамо тоже старался держать свои эмоции под контролем. Но порой не сдерживался и в редкие минуты отдыха внимательно, с улыбкой разглядывал свою будущую жену. Правда, до тех пор, пока она не оборачивалась, почувствовав на себе его взгляд. И тогда Тамо быстро переводил свое внимание на что-то другое. Девушка недвусмысленно дала понять, что не желает быть под прицелом его глаз. А ему с каждым днем все больше и больше нравилось смотреть на неё. Нравились её рыжеватые локоны длинных, по пояс, волос, светлая, будто фарфоровая кожа, тонкие пальцы рук, худенькие плечи, длинные, стройные ножки. Как олененок, с нежностью думал он порой. А вот о её небольшой, но упругой на вид, груди он старался не думать. Так же, как и о крепкой, круглой попке. Иначе потом он не мог сосредоточиться ни на одном важном деловом моменте. Сердце начинало бешено колотиться, воздух вокруг густел, его собственный запах усиливался, а Ноэль хмуро, с осуждением обдирала его глазами. Чуть пухлые её губы поджимались, она вздергивала вверх короткий прямой носик, упрямо отворачивалась. Ох уж эти губы! Тамо всеми силами старался не представлять их цвет и капризный изгиб. Особенно по ночам, стискивая подушку руками, почти рыча от желания. Просто поцеловать, просто вдохнуть её запах. Он мечтал легонько коснуться губами этих её милых веснушек на носу, и прижаться к её щеке, на которой все еще были заметны три полосы… Нелегко было ночью, ведь их комнаты были рядом. Когда он принес бесчувственную девушку в свой особняк, то без всякой задней мысли положил её на свою кровать, в своей спальне. А потом, когда все так обернулось, она выгнала его из этой комнаты. «Найди себе другую комнату! – ругалась она, вышвыривая его вещи вон, - Уж наверное в этой конуре найдется какая-нибудь щель для тебя!» Тамо тогда едва сдержался, чтобы не наорать на неё, справедливо полагая, что ей просто нужно выплеснуть свою злость хоть на ком-нибудь. Правда, с дедом она себя так не вела, с легкой ревностью думал Тамо иногда. С дедом она даже беседовала о чем-то, тут же замолкая и покидая помещение, стоило лишь Тамо показаться рядом. Но Тамо старался не сердиться, он прощал ей все. Лишь бы была в этом доме. - И ты оказался именно в тот день, - спросил его однажды Алекс, - именно на территории того завода? Обалдеть! Бывает же такое… - Да я вообще не должен был туда ехать, - пожимал плечами Тамо, с явным облегчением рассказывая другу о тех событиях, - Морган ни с того, ни с сего заявил, что последняя партия была не того качества. И я в последний момент решил проверить сам. А парни запаниковали, увидев её лежащей на земле. Обход у них был или что, я не спросил, но им показалось подозрительным – рысь на нашей территории, да еще и рядом с оружейным заводом. А потом, она так на меня наехала! Глаза зеленые, горят таким бешенством!.. Первый раз в жизни увидел такую девчонку и… Я не понял, что это было. Все случилось как будто само собой! Вот я сам по себе, а через секунду я уже дышать не могу без… В общем, ты понял… Да, Алекс понял друга. Особенно, когда пришел на ужин в особняк Пеникеттов, и сам увидел эту девушку. И Тамо бы приревновал, таким обалдевшим взглядом сопровождал Алекс каждое движение Ноэль, если бы рядом не было подруги Алекса, Джиллиан. И, кстати, именно Джиллиан смогла разговорить хмурую молчунью. Заметив, как напряжена Ноэль, вынужденная исполнять роль хозяйки дома, Джиллиан сделала простой и необычный одновременно ход. Она немного покопалась в своем смартфоне, а потом молча протянула его Ноэль. Та поначалу уставилась в экран мобильника недоуменно, но тут же громко, искренни рассмеялась. И еще долго хихикала, перебрасываясь шепотом репликами с Джил, искоса поглядывая на притихших парней. Потом, конечно, Алекс и Тамо насели на Джил, требуя показать, с помощью чего ей удалось расшевелить девушку. Джил долго отнекивалась, потом выторговала себе месячный абонемент в лучший спа-салон, и только тогда призналась, что показала Ноэль давнюю фотографию двух друзей. - Это, где мы в чепчиках и подгузниках? – с ужасом спросил Алекс, - Ты же обещала её удалить! - О нет! – смеясь, Тамо уткнулся в свои ладони, - Мы же были пьяными в кашу! Это был мальчишник Люка… - Там все были пьяные, - хохотал Алекс, - Ну, Тамо, теперь твоя невеста хотя бы знает, как ты выглядишь без одежды! Они еще долго смеялись, вспоминая, а Тамо с тихой радостью чувствовал, что Ноэль тоже слышит их и тоже улыбается. И так хорошо! Да ради её улыбки он готов был сделать, что угодно! Хоть голым заявиться в мэрию! А однажды случилось нечто прекрасное, чего Тамо уже и не надеялся получить. И пусть это обернулось после еще большей холодностью Ноэль, но это того стоило… В тот день у Тамо выдался свободным. Дед укатил куда-то, сказав, что хочет навестить старых друзей и пригласить их на свадьбу внука. Когда старый хозяин надолго уезжал из дома, прислуга автоматически отпускалась, - Тамо давно дал такой приказ, он мог и сам о себе позаботиться. И в доме не осталось никого, кроме… Тамо не сразу почувствовал, что Ноэль не в доме. Не было уже ставшим привычным горьковатого запаха базилика, который был присущ девушке. Вместо этого Тамо услышал недовольное бурчание – Ноэль откуда-то возвращалась, мысленно костеря метку, не дающую ей уйти подальше от особняка. Тамо стоял у лестницы, смотрел на двери, ожидая, что вот-вот они откроются, и войдет хмурая красавица, но тут… - Твою мать, - выдохнул Тамо, глядя, как в холл царственно вступает крупная белая в рыжеватую крапинку рысь. Она тяжело глянула на парня, застывшего у ступенек, прошла мимо, мысленно рыкнув ему: Дай пройти! Прошла мимо, но довольно близко, гладкой шерстью скользнув по бедру. Тамо, как завороженный, пошел за ней следом. И слышал её бубнеж: Всюду этот волчий гомон! Не спрятаться от него, не скрыться! Что ж вы такие болтливые? Неужели мне нельзя хоть на пару часов побыть в тишине? Тамо мысленно ответил ей: Давно бы сказала! Могу «убавить» звук, и ты будешь слышать только меня! «Вот спасибо! – услышал он ехидное, - Вот тебя-то мне меньше всего хочется слышать… и чувствовать… Хватить этих пошлых мимишностей! Достал уже!» Тамо вошел в спальню Ноэль, с улыбкой посмотрел, как она прыгнула на кровать, покрутилась на месте, плюхнулась на живот. Тяжело вздохнула, уложив мордочку на вытянутые лапы. Хвост её беспрерывно вздрагивал, пружинил, а ушки с темно-рыжими кисточками беспокойно двигались. Воздух вокруг стал сгущаться, базилик давно превратился в какую-то гремучую смесь, отдающую насыщенностью свеже смятой травы. Тамо почувствовал, как волоски на всем теле встают дыбом. «Что с тобой? – спросил он, неосознанно приближаясь к кровати, - Что-то не так, что-то изменилось» И вдруг увидел, как раскосые огромные глаза рыси закрылись, и она заплакала, тонко заскулив. Тамо уже сидел рядом с ней и осторожно гладил густую теплую шерсть, сам едва сдерживаясь от обращения. Он уже понимал, что происходит, и молился, чтобы хватило сил не обернуться. Иначе он не сможет с собой совладать, волк уже рвался наружу. - Обернись, - чуть хрипло попросил он, - Пожалуйста, обернись! Пожалей меня… прошу… - Только не трогай, - услышал Тамо и понял, что обнимает обнаженную Ноэль. Но нет сил оторваться от неё, и она вдруг вцепилась в его руки, не отпускает, и голову не поднимает. - Я хотела уйти на несколько часов в лес, - едва слышно бормотала она, утыкаясь ему в грудь, - Пока все не кончится. Но твоя метка… Она держит меня на привязи… И твой запах! Я думала, если обернусь, побегаю по лесу, отпустит быстрее. Но нет! Меня тянет к тебе, как магнитом… Ноэль обнимала его, не контролируя себя, терлась носом, губами о его шею. Сводила с ума… - Это впервые? – он сам не узнал своего голоса, таким низким он оказался. - Раньше, - почти стонала девушка, - мне просто хотелось бегать без остановки, и все проходило через час-другой. А сейчас… Сделай что-нибудь! Помоги! Только не трогай! Не трогай! Тамо приподнял её голову за подбородок, заглянул в потемневшие, ставшие зелеными омутами, глаза, приблизился к губам. - Я постараюсь, - прошептал он и поцеловал. И сразу почувствовал, как она вдруг вся растворилась в его руках, как щедро распахнулись её губы, впуская, горячий язык скользнул внутрь, зовя. И он ответил, жадно впитывая и запах, и вкус этих губ. Руками подкинул её к себе на колени, прижал к себе тесно. Пусть почувствует! Пусть сойдет с ума еще больше! Пусть сама захочет большего… Она обняла его, с силой провела ладонями по напряженной спине, сама откинулась назад, всхлипывая, дышала прерывисто. - Ненавижу, - шептала она, - ненавижу тебя… и хочу… Он неторопливо, но жестко собрал её волосы в кулак, повернул её голову так, чтобы она не смогла отвести взгляда. - Так возьми, - прорычал он, усмехаясь, прищурившись хищно, - даже если ненавидишь… Ты моя навсегда, и я твой!.. Смотри на меня! То, что сейчас происходит, это правильно. Это зов!.. Не отводи глаз!.. Хотела сбежать, перетерпеть ломку?!.. Глупая… Глупая киса… Теперь так будет всегда. Каждый раз ты будешь хотеть меня, только меня… И искать… Ну давай, детка! Возьми своего волка!.. Не так он хотел, не так представлял себе их первый раз. Он думал, что это случится в первую брачную ночь, что будет много нежности, ласковых слов, признаний, поцелуев. И ночь будет долгой, сладкой, нежной… Но то, что сейчас он чувствовал, напрочь смывало все разумные, правильные мысли. Это горячее, неподвластное разуму, ведомое инстинктами, тело, сводило его с ума, лишало воли, пробуждая темного дикого зверя. Глубокое, жаркое желание рвало на части, как сам он руками разрывал сейчас одежду на себе. Отдаленным уголком сознания он понимал, что это не Ноэль его хочет, не сама она сейчас так подставляет свое тело под его крепкие ладони, грубые поцелуи, и что после она возненавидит его еще больше, но желание обладать ею, войти в неё, заполнить собой, было выше его сил. Он навис над ней, целуя и целуя в покрасневшие губы, ловил её потерянный взгляд, с каким-то диким наслаждением слушал её хриплые стоны. Гладил, ласкал, целовал её всю, заставляя выгибаться, почти кричать. Он уже готов был грубо вторгнуться, как вдруг услышал её слабый, дрожащий голос: - Не надо… прошу… Не сразу он смог скинуть с себя этот морок, но увидев, слезинку, медленно стекающую по её щеке, он враз очухался. Вдохнул глубоко, лег рядом, уткнулся лицом в подушку. - Прости, Ноэль, - глухо пробормотал он, - Я не должен был… пользоваться твоим состоянием. Он увидел, как она, все еще тяжело дыша, натягивает на себя покрывало, стремясь укрыться, как лицо её полыхает румянцем. Как же она была желанна в этот момент! Но он должен уйти, чтобы не сорваться вновь. Он приподнялся, но тут её горячая рука коснулась его. Он замер, не зная, чего ожидать дальше. - Просто полежи рядом, - тихо попросила она, пряча стыдливо глаза, - мне все еще больно. - Хорошо, - он подавил рвущийся из груди стон, и лег рядом, осторожно прижал её спиной к себе. Стиснул зубы, чувствуя, как от близости её тела, зверь в нем мечется, громко воя. - Я люблю тебя, - почти шепотом произнес он, утыкаясь лицом в её волосы. Он почувствовал, как она вся встрепенулась, но не повернулась к нему, только руку его сжала чуть сильнее. А сам он крепко зажмурился, пытаясь выровнять дыхание, бешеный бег сердца. Тело его горело адским пламенем, требуя свое, законное, но он решил, что все еще будет, надо лишь набраться терпения. И в душе расцветала нежность, и в ответ он услышал её робкие мысли: Спасибо… Морган тяжелым взглядом следил, как в кабинет, легко ступая, входит Падалеки. «Когда успел так вымахать? – подумал старый оборотень, - Только вчера его мать… Нет, не надо…» - Мистер Морган, - с улыбкой начал Джаред, без разрешения усаживаясь в кресло напротив, - у меня к вам предложение… - И я от него отказываюсь, - грубо прервал его Морган, - Вот не подумал бы, что тебе достанет наглости прийти ко мне! Джаред искренни удивился такому повороту. - Не могу припомнить, - сощурился он, - чтобы мы с вами когда-либо конфликтовали, мистер Морган! Чем я вас задел? - А хитрости тебе не занимать, - почти добродушно хохотнул медведь, - Передалась по наследству… М-да… - В чем дело? – Джаред выпрямился настороженно. - Девчонка вильнула пушистым хвостиком, - усмехался Морган, - спуталась с волком, а тебе достались рога!.. Не дергайся, котенок! Я не могу слышать твоих мыслей, но я прожил на свете втрое дольше тебя. И я вижу, как ты мечтаешь выжечь клеймо на широком лбу Пеникетта. Что, скажешь, не так?! Джаред вдруг растерял весь свой пыл, чуть съежился под хмурым взглядом медведя, но тут же упрямо вскинул подбородок. - Да, я хочу вырвать ему глотку, - тихо произнес он, - Но не стану этого делать… - Ты хочешь, - Морган откинулся в кресле, - чтобы это сделал я. И ничего, что с волками у меня давний и прочный союз. Ты решил, что я спущу в слив половину своего бизнеса, ради твоих детских огорчений. С чего бы, Джаред? - Мне только нужно, - Джаред опустил глаза, - иметь возможность быть рядом, если вдруг… Если вдруг что-то пойдет не так, если вдруг этот волк обидит её… - Джаред, - Морган подался вперед к парню, грустно покачал головой, - не надо! Она потеряна для тебя навсегда. Смирись! Даже её родной брат смирился с этим. Не повторяй глупостей… Ты только усложнишь ей жизнь, поверь мне!.. - Значит, вот почему ты отказался от Мэри? – слова Джареда вспороли воздух вокруг с треском, хоть он и говорил тихо, так, чтобы услышать его мог только Морган, - Поэтому ты так никогда и не признал меня… папа… Морган медленно выдохнул, сжал крупными ладонями подлокотники, побледнел. - И давно ты знаешь? – едва слышно прошептал он. Джаред встал, прошел к огромному, во всю стену, окну, посмотрел на свои дрожащие руки. - Мама рассказала перед смертью, - горько усмехнулся он, - Облегчила свою совесть… - Не смей так говорить о ней, - с угрозой рыкнул Морган, - Это была не её вина! Твой отец… Падалеки, он взял её силой, за неделю до нашей помолвки! А потом… - Да я знаю! – Джаред резко повернулся к Моргану, - Знаю, что вы стали любовниками! И, по счастью, я не родился медведем! Прокатило! Ловко вы уделали моего отца!.. Да, он был моим отцом! Он любил и защищал меня! А где был ты все эти годы?! Прятался, боясь, как бы кто не узнал, как медведь спутался с барсом!.. Да ты вообще собирался брать её в законные жены? Очень сомневаюсь, Морган! Очень сомневаюсь… - Ты все передергиваешь, - на удивление спокойно сказал Морган. - Все это уже на важно, - отмахнулся Джаред, - Это в прошлом. И если бы не то, что случилось с Ноэль, я никогда не пришел бы к тебе, Морган. Никогда! - Чего ты хочешь? - Я не хочу быть любовником Ноэль, - парень подошел к отцу ближе, - Я хочу быть её законным мужем перед небом и землей! И ты мне в этом поможешь! - Метку волку нельзя стереть! - Она исчезнет сама, если волк умрет! - А если и она погибнет? Об этом ты подумал? - Не умрет! Я не дам ей умереть… Повисла звенящая тишина. Отец и сын смотрели друг на друга хмуро, с вызовом. Одинаковый тяжелый взгляд ореховых глаз. - А ты уверен, - тихо произнес Морган, - что Ноэль тебя любит?.. Неожиданно пошел дождь, и Ноэль с тоской смотрела на медленно ползущие по стеклу капли. Середина августа, самая пора пробиться дождям. Она с грустью вспоминала, как любила это время раньше, как бегала по саду, по лужайкам вокруг дома, а Дженсен ругался и иногда силой затаскивал её в дом. «Простудишься! – бухтел он, вытирая ей волосы полотенцем, - А мне потом тебе сопли подбирать, и ночами бегать к тебе по десять раз! То попить, то ночник включить, то посидеть рядом… Вредина!» Ноэль тяжело вздохнула. Она больше не могла слышать своих, не могла узнать, что они делают, о чем думают, как себя чувствуют. Вместо этого её преследовал постоянный гул волчьих, чужих голосов, совершенно чужих. Правда, Тамо сдержал слово – он «приглушил» общий фон, и теперь она слышала только его. Но и тут он пошел ей навстречу, и она лишь изредка чувствовала его мысли. Он словно поставил между ними какой-то фильтр, перегородку. Наверное, его сильно задели её слова о невозможности побыть в тишине. После того случая прошло несколько дней, Ноэль перестала разговаривать с Тамо вообще. Тогда едва придя в себя, ощущая рядом горячий бок уснувшего волка, она вся ощетинилась. Кое-как сдержалась, чтобы не влепить ему пощечину, со злостью смотрела, как разбуженный её эмоциями, парень суматошно собирает остатки одежды, прикрывается и мысленно говорит: Ухожу! Уже ухожу! Не сердись! Ты сама просила меня остаться! - Ненавижу! Ненавижу! – кричала потом она, уже оставшись одна, и плакала. Больше от досады на себя, на свое тело, так бессовестно предавшее её. И хотя она знала, что ничего непоправимого не случилось, от этого легче не становилось. Если бы она могла повернуть все назад, то никогда не сунулась бы в этот лес, не попала бы на эту проклятую волчью территорию. И тогда она бы никогда не встретила этого волка, и ничего бы не произошло. Все так же хмуро глядя в окно, она уже в который раз зло потерла место, где пульсировала метка, и подумала, что Джаред себе такого не позволил бы. Она вспомнила, как он всегда бережно, учтиво обращался с ней. Позволял себе только брать её за руку и целовать ей пальчики, и никаких попыток поцеловать в губы. Хотя она порой очень откровенно с ним заигрывала, так, из любопытства. Он ей нравился, - высокий, крепкий, с забавными ямочками на щеках, с приятным глубоким голосом… Вдруг в мысли вторгся угрожающий рык Тамо: Прекрати! Волны его ревности обдали кипятком, отчего Ноэль зло прошипела мысленно: «Зато он не пытался трахнуть меня, пока я собой не владела!» «Ничего ведь не случилось!» - с обидой «крикнул» Тамо. Ноэль в бешенстве распахнула дверь своей спальни и проорала на весь дом: - И не случится никогда! И в первую брачную ночь ты поцелуешь себя в зад, Пеникетт! Ноэль запоздало ахнула, заметив, что в холле Тамо был не один. Рядом с ним стоял другой оборотень, который с легким осуждением теперь смотрел на неё. На Тамо посмотреть она не решилась, и без того чувствуя, как его трясет от злости и унижения. - Мы можем продолжить в офисе, Люк? – звенящим от напряжения голосом обратился Пеникетт к мужчине. - Да, конечно, - оборотень качнул головой и поспешно ринулся к выходу. А Ноэль теперь смотрела, как медленно Тамо поворачивается к ней лицом. Он был бледен. - Даю слово, Ноэль, - очень тихо, но твердо прошептал он, сверля её тяжелым взглядом, - я никогда не прикоснусь к тебе больше. Никогда! С этого момента ты вольна поступать так, как хочешь. Можешь отменить свадьбу. Мне плевать! И он ушел, оглушительно хлопнув дверью. А Ноэль осталась стоять у перил, чувствуя, как сердце болезненно сжимается от страха. Она попыталась упрямо встряхнуть головой, говоря себе «Прям напугал!», но ничего не вышло. С удивлением она ощущала, как пусто стало в доме, пусто и холодно. И внутри все опустело, и страх нарастал, до липких ладоней. Ошеломленно она поймала себя на мысли, что боится, дико боится… остаться без Тамо. «Он же не серьезно, - забилось у неё в голове, - это же просто обида… Он же не серьезно!» И тихо поплелась к себе. К вечеру Тамо не вернулся. И ночью не приехал. Ноэль чутко прислушивалась ко всему, - ни одной мысли, ни одного движения, её словно отрезало ото всех разом. Утром она пыталась заговорить с дедом, но тот был как-то особенно хмур и неприступен. Но все же сжалился над ней, заметив, какие темные круги залегли у неё под глазами. - Вернется он, - буркнул дед, - Успокоится и вернется. Больше он с ней не разговаривал, ушел по каким-то своим делам в дальнюю часть владений. Ноэль опять осталась одна, в полнейшей тишине. Сама ведь хотела тишины и покоя, так наслаждайся! И она заскулила, сворачиваясь в клубок прямо на ковре в гостиной. Даже не заметила, как стала мысленно звать Тамо: Пожалуйста, вернись!.. Тамо приехал домой только глубокой ночью. Вернее, его привезли Алекс и Люк. Ноэль видела в окно, у которого застыла, как только услышала далекий рев автомобиля, - мужчины вели пьяного Тамо за руки к дому, уговаривая его. - Какого хрена! – взревел Пеникетт, увидев, что его пытаются завести в дом, - Не пойду, блядь! Я же сказал, нет!.. - Люк, - с досадой бурчал Алекс, - Тащим его в гостевой домик… Не бросать же на улице! - Она хоть знает, - зло рыкнул Люк, принимая на себя немалый вес Пеникетта, - что он чуть не разбился из-за неё?.. Угораздило же выбрать себе такую стерву!.. - Тш-ш-ш! – предостерегающе зашипел Алекс, - Если услышит, в морду получишь! Он мне чуть башку за неё не отвернул сегодня… - Мля, вот ведь попал Тамо… Ноэль едва дождалась, когда мужчины уедут, и сразу кинулась на улицу, к гостевому домику в саду. Толкнула дверь, неслышно вошла в просторную комнату и застыла у постели. Тамо лежал, широко раскинув руки, брови его хмурились даже во сне, он был бледен, дышал тяжело, губы были чуть приоткрыты. Рубашка распахнулась, обнажая идеальный торс, брюки были расстегнуты, и Ноэль могла видеть… Она отвела взгляд, неожиданно вспомнив будто в тумане, как красив был Тамо обнаженным тогда в её спальне. Она помедлила, но тихонько забралась на кровать, прижалась к спящему волку, мысленно спрашивая себя: Что ты делаешь?! И тут же обняла его, приподнялась чуть и быстро, пока не передумала, поцеловала его в уголок губ. И замерла, потому что Тамо во сне от этого поцелуя забормотал что-то похожее на «Ноэль…», перевернулся на бок и сжал её в руках, так и не проснувшись. Ноэль ничего не оставалось, как покорно прижаться ближе и затихнуть. Через пару минут она тоже спала, крепко обнимая Тамо в ответ. Алекс смотрел на полицейского как на ненормального. - Простите, офицер, - проговорил он, стараясь сдержать усмешку, - Мне показалось, или вы действительно сказали, что авария была подстроена? - Именно так, мистер Пауновик, - капитан был серьезен и не видел ничего смешного в сложившейся ситуации, - Экспертиза страховой компании показала, что тормоза были не исправны. По закону они были обязаны поставить в известность полицию, что они и сделали. Мы тоже проводим свою экспертизу, но, уверен, результаты будут схожи. - То есть, - Алекс уже не улыбался, - кто-то хотел уничтожить Пеникетта? Но это же бред! Кому придет в голову тягаться с нашим кланом?! Это самоубийство! - Согласен с вами отчасти, сэр, - полицейский кивнул, - но факты! И я не могу дозвониться до мистера Пеникетта. Его нужно известить, он должен знать, что департамент полиции открывает уголовное дело по факту покушения на убийство… - Стоп-стоп, капитан! – Алекс коротко глянул на часы, - Позвольте мне сначала переговорить с Тамо самому. Он сейчас должно быть еще спит, тяжелый был день вчера, знаете ли. Мы обсудим, а после, если Тамо так решит, то воспользуемся правом клана о неразглашении. Вы меня понимаете, офицер? Капитан немного помялся¸ но кивнул, соглашаясь. Уж он-то точно не собирался вставать на пути могущественного клана волков. Морган, вопреки своим привычкам, закрыл дверь своего кабинета на ключ и наконец ответил на звонок. - Не ори! – с угрозой произнес он в трубку, послушав звонившего лишь пару секунд, - Если ты сделал все правильно, то одним «висяком» станет больше. Вот и все! А то, что не получилось… Ну что ж! Видимо, у щенка архангел за плечом… Я сам свяжусь с тобой… Оборотень с неприязнью отшвырнул замолчавшую трубку на стол. Огляделся вокруг, зябко повел плечами. Он все еще не мог точно сказать, зачем ввязался в это, но сворачивать не собирался. Сара невидяще смотрела в лист газеты. Она трижды перечитала малюсенькую заметку об аварии, в которой чудом никто не пострадал. О том, что автомобиль принадлежал мистеру Пеникетту, было упомянуто вскользь. Но ведь никто не пострадал! Сара только хотела позвонить мужу, как её сотовый затренькал. Это звонил Дженсен. - Милая, - без предисловий начал он, - Я знаю, обсудим вечером. Нет, ни я, ни Джаред к этому не причастны. Пока! И дал отбой. Сара облегченно вздохнула, даже откинулась на спинку дивана. Постаралась взять себя в руки. «Тише, тише, - бормотала она себе, поглаживая живот, - Мамочке надо быть спокойной, всегда спокойной» Но вопреки своим словам и заверениям мужа, она заплакала. Ей было страшно. Тамо долго смотрел на спящую Ноэль и молчал, во всех смыслах. Обида уже испарилась, но он еще не был готов говорить. От похмелья не осталось и следа, стоило ему только почувствовать сначала, а потом увидеть свернувшуюся у него под боком Ноэль. А потом он вспомнил: дикий скрежет металла, визг шин, свое бешено бьющееся сердце и невероятное ощущение кокона, теплого, плотного кокона вокруг себя. Сама авария его не испугала, скорее удивила, а вот этот кокон… Такое с ним случилось впервые. И ему очень хотелось верить, что это она, - на расстоянии окутала его, уберегая. О, пусть это будет так, думал Тамо, разглядывая спящую широко раскрытыми глазами. Он хотел уже осторожно поцеловать её в плечо, как вдруг к нему «постучался» Алекс. «Надо поговорить» - услышал он мысль друга. И тут же весь подобрался, потому что Алекс не особо скрывал то, о чем думает. Тамо выскочил из гостевого домика мигом. Что еще за бред происходит?! Тамо и Алекс смотрели друг на друга и «говорили». «Ты думаешь, это серьезно?» «В машине был ты, не я…» «Эклз? Да нет! Быть такого не может…» «Ты увел его сокровище!» «Он ни за что не станет рисковать сестрой!» «А кто тогда?.. Падалеки?» «Сомневаюсь, у них не было ничего серьезного» «Уверен?» «Абсолютно! Она бы не сдержалась и все бы мне выложила…» «Не бесись! Но ты плохо знаешь женщин, брат…» «Я видел её мысли и чувства, а сейчас кое-что изменилось» «Да ну! Серьезно?! Я рад!» И Алекс сграбастал Тамо в объятия, сжал чуть не до хруста, так что тот захохотал, отпихивая оборотня. - Тише, тише! – улыбался Тамо, и тут же оглянулся на дверь кабинета. Потом коротко глянул на друга. Алекс понял. - Ладно, - он постарался скрыть усмешку, - Я пойду, сам поговорю с… Тамо предостерегающе приложил палец к губам. Намек был понят. Но когда друзья вышли в холл, там никого не было. Алекс недоуменно приподнял брови, а Тамо махнул ему рукой: Иди уже! Ноэль стояла в нерешительности чуть поодаль от окна, чутко прислушиваясь. Тамо поднимался по лестнице. Вот поравнялся с дверью в её спальню и… прошел мимо. Ноэль нахмурилась. Когда Тамо выскочил из гостевого домика, она уже не спала, и это было похоже на бегство. Она последовала за ним почти сразу, с твердым намерением выяснить отношения. Но когда до неё долетели отголоски недоуменных, тревожных мыслей Тамо, все внутри сжалось от страха. Кто-то покушался на Тамо, кто-то хочет его смерти, из-за неё. Похолодевшими пальцами она зажала себе рот, чтобы не закричать, - такой ужасной картиной предстало перед ней возможное. Она быстро побежала к себе, мысленно обращаясь к Тамо: Объясни мне! Расскажи! Скажи, что я преувеличиваю! Но он не зашел к ней. Тамо прекрасно слышал Ноэль. Он немного помедлил, прислушался и зашел в ванную. Он не собирался пугать или изводить её неведением. Он хотел, чтобы она пришла к нему, - не вечно же ему бегать за ней. И даже не улыбнулся, почувствовав её сердитое бухтение. А когда вернулся в комнату, то увидел её сидящей на своей кровати. - Это правда? – голос её срывался, а глаза испуганно блестели, - Скажи уже! - Подслушивать не хорошо, - Тамо скрестил руки на груди, прислонился к стене. Сейчас ему больше всего на свете хотелось обнять её, поцеловать наконец, вдохнуть поглубже её запах, огладить тело, скрытое под этой милой пижамкой в цветочек… Словно уловив его затаенные мысли, Ноэль в два шага приблизилась, положила дрожащие ладони ему на плечи, серьезно, почти сердито заглянула в глаза. Он почувствовал, как внутри закипает буря. - Если с тобой что-то случится, - тихо прошептала она, - я не смогу… не хочу… - Тш-ш-ш, - Тамо покачал головой, улыбнулся, взял её ладони в свои, - Ничего плохого не случится! Ну что ты?!.. Она вдруг обняла его, уткнулась ему в грудь лицом. - Пообещай, - шептала она, касаясь губами его кожи, - пообещай, что не оставишь меня! Никогда! Поклянись, что мы всегда будем вместе… - Ты говоришь словами моей брачной клятвы, - он пытался сдерживаться, но шутить уже не получалось, и не хотелось. Он гладил её по спине, волосам, желая, мечтая… Ноэль приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Еще и еще раз. Тамо зажмурился, сдерживая рык, а она прильнула, обвила за шею руками, и продолжала целовать легкими касаниями. Это было как просьба, признание, мольба. - Может, - голос его стал низким, дрогнул, - не будем… Ты правда этого хочешь?.. Ноэль, ты… Ты не обязана, не должна мне… ничего… О боже! Ты… да, да, да… Люблю тебя!... И он ответил на её поцелуи, обхватил руками, прижал к себе со стоном. Вторгся языком, глубоко и нежно, как в омут кинулся. Почувствовал, как она вся вздрогнула, ахнула, тянулась и тянулась к нему. А он, как безумный, целовал уже её шею, плечи, грудь. Сквозь тончайшую ткань нашел, обвел языком сосок, зарычал, услышав её придушенное «Тамо». И задохнулся, почувствовав её пальчики, осторожно стягивающие с него полотенце… Ты уверена?.. Да… А как же?.. Сам сказал, что твоя… Моя, только моя… Хочу быть твоей, навсегда… Говорить не было нужды, мысли-чувства-ощущения сплелись, проникали, стали одними на двоих. Далеким эхом пытался пробиться чей-то вопрос, но Тамо «отмахнулся», послав грубое: Все вон! И стало звеняще тихо, только они вдвоем, только их мысли. Если это были мысли, потому что думать уже не надо. Он легко приподнял её на руки, медленно шел к кровати, все целуя и целуя в губы… Как давно хотел… Еще в первый раз, когда увидел там… Такие красивые, капризные… Сладкие… Ноэль целовала в ответ, не узнавая сама себя. Все внутри пело, звенело, хотелось никогда не отрываться от него… Мне глаза твои… Ты так их прищуриваешь… Делай так только для меня… - Все только для тебя, - прошептал Тамо, опуская её на постель. И вновь целовал, только чуть осторожнее, нежнее, не спеша раздеть. Будто в нерешительности. Она настойчиво потянула его на себя, в глазах застыл вопрос: Что не так? Тамо склонился ближе, заглянул в глаза с улыбкой. - Мне не верится, - тихо говорил он, приглаживая её рыжеватые вихры, - Ты действительно этого хочешь? Ноэль, я… Она молча стянула с себя верх пижамы, потянула вниз шортики, но он остановил её руку. С тихим рыком стал целовать живот, груди… О, как же хорошо… Сколько раз представлял себе твои груди… С ума сходил… Ноэль выгнулась, чуть хрипло застонала, - Тамо целовал, ласкал языком ареолы сосков, чуть прикусывал яркие горошины, и вновь целовал. Стал спускаться ниже, пробуя её кожу на вкус, рычал. Вздрагивая, теряясь в ощущениях, она просила и просила не останавливаться… Еще, Тамо… Да, еще… И он продолжал, приближаясь к нежным впадинкам, целуя, вдыхая запах с каким-то яростным наслаждением… Ноэль, детка… Скажи, если страшно… Я пойму… Она нетерпеливо повела бедрами, стаскивая уже к черту эти шорты. Плохо понимая, что нужно делать дальше, она чуть раздвинула ноги. Ей не было страшно, она просто знала, что все, что он сделает, будет правильно и так нужно… Покажи, что делать… Не боюсь, просто не знаю… И очень хочу… тебя… хочу тебя, Тамо… Если бы можно было какими-то словами выразить восхищение, все равно Тамо таких слов не нашел бы. Нет таких слов! И он вновь навис над ней, вновь целовал в раскрытые губы, пьянел от её частого дыхания вперемешку с тихим шепотом. И сил больше не было ждать, и он вошел. Не резко, чуть помедлил. Увидел, как расширились её зрачки, а губы она закусила, вскрикнула. Тамо стал нежно целовать куда придется… Прости, прости, детка… это пройдет… доверься мне… отдайся… люблю, люблю тебя… И уже через несколько мгновений она тихо ахнула, закинула голову назад, вцепилась пальцами в изголовье кровати, все шире и шире раздвигая ноги. И ему стало легче двигаться, медленно, но верно вновь и вновь входя в этот жаркий, тесный, сладкий плен. Припал губами к её шее, там, где пылала алым цветом его метка. Зарычал низко, почувствовав запах крови, и уже не мог сдерживаться. Задвигался резче, чаще, зная, чувствуя, видя, как ей это нравится… Я люблю, люблю тебя… Будь моей, навсегда… Весь твой, весь… - Тамо! – протяжно застонала она, пытаясь заглушить крик подушкой, - Да-а-а… Тамо с рычанием кончил, прижимаясь, входя с силой. Тело взорвалось, мозг вспыхнул тысячами бриллиантовых бликов, все внутри, вокруг затопило ярким, теплым, вечным, и нежность, безбрежная нежность. Он смотрел в её глаза, видел в них ответ на все свои вопросы, и слезы… Ноэль, радость моя, не плачь… Я не плачу… Мне так, так хорошо… Так будет всегда, Тамо… Всегда, детка, всегда… Если бы они могли видеть, как вокруг них воздух сгустился, зарябил, тут и там блестел серебристо. Если бы могли услышать, как все вокруг притихло в каком-то благоговении, ведь это было настоящее. Но они это чувствовали, и не могли оторваться друг от друга. Далеко в лесу старый оборотень с тихой улыбкой откинулся на ствол огромной сосны, мысленно благодаря небо. - Джаред, - медленно произнес Эклз, стоя спиной к Падалеки, - я пойму тебя, если это был ты. - Ты с ума сошел? – тихо прошипел парень, нервно оглядывая людей вокруг, - Я очень хочу его убить! Но не так подло… - Тогда кто? – Дженсен наконец повернулся, с милой улыбкой кивнул очередному гостю, и вновь зашептал Джареду, - Ты понимаешь, что половина оборотней думает на нас с тобой? Если с этим волком еще что-нибудь случится… Рад вас видеть, миссис Макклейн!.. Не дай бог! Ноэль может погибнуть тоже… Джаред, Джаред! Ты меня слышишь? Эклз теперь стоял лицом к Падалеки и недоуменно отмечал его отсутствующий взгляд и бледность. Парень будто увидел перед собой нечто ужасное. - Ты что задумал? – Дженсен уже не шептал. - Ничего, - выдохнул Джаред, - просто задумался. Эклз вновь окинул парня внимательно, и спокойно сказал: - Учти, если с ней что-нибудь случится, я сломаю тебе хребет. И ушел в толпу гостей. Падалеки закусил губу, посмотрел на свои руки. Его мелко трясло. Оглушали голоса сотен оборотней, пришедших поздравить хозяйку дома Эклза и благословить её на счастливое материнство. Это была древняя традиция оборотней, и особенно она чтилась у рысей и барсов, у которых дети считались особым даром судьбы. «А я ведь думал, что через год, - с усмешкой подумал Джаред, - устрою такой праздник для Ноэль» Он вздохнул прерывисто и ощетинился, - в воздухе явно слышался запах волка. Джаред не успел даже обернуться назад, как все вокруг стихли. Обернуться все таки пришлось, и Падалеки увидел застывших у живой изгороди Пеникетта и Ноэль. Волк крепко держал девушку за руку, но не это поразило барса. Она прижималась к волку бедром, а свободной рукой держала его за рукав пиджака, - она уже принадлежала ему и ничуть этого не скрывала. - От имени моего клана, - уверенно произнес Пеникетт, глядя прямо на Дженсена, который стал бледным, и, кажется, не дышал, - мы пришли, чтобы поприветствовать будущую мать. Даю слово волка оберегать и защищать будущего ребенка! - Моя девочка, - Саре не нужны были ни слова, ни клятвы кого бы то ни было, она бросилась на шею девушки, обняла, заплакала, - Деточка моя, моя малышка! Как же я соскучилась… - Сара, милая, - Ноэль была и рада, и напугана такой бурной реакцией невестки. Она поневоле отпустила Тамо, обняла женщину в ответ, - Ну, что ты? Не плачь! Нельзя плакать… Все еще было тихо, все с замиранием следили за Дженсеном и Джаредом. Ведь они были в своем праве разорвать обоих пришельцев прямо здесь, прямо на глазах гостей, и их бы никто не осудил. Пеникетт медленно подошел к Эклзу, протянул руку, не улыбался. - Пусть ребенок будет здоров и счастлив, - сказал он спокойно, руку так и держал на весу. Волк не мог передать свои мысли рыси, но Дженсен прекрасно понял по серым глазам Тамо: он пришел только ради Ноэль, и убьет каждого, кто осмелится глянуть на неё осуждающе. - Спасибо, - голос Эклза не дрогнул, но был глух. Протянутую руку он пожал крепко, словно хотел сказать: я тебя понял, спасибо. - Будь моим гостем, - добавил Дженсен, мельком бросил взгляд на посеревшего Джареда. Послышался явный вздох облегчения, никому не хотелось быть свидетелем убийства. Пеникетт слегка поклонился Падалеки, повернулся к обнимающимся, тихо шепчущимся женщинам. - Сара, позвольте, - начал было он, как вдруг Сара сама обняла его за плечи, смешно подскочив на носочках. - Я тебя знаю, Тамо, - улыбалась женщина, - Ты был в списке десяти самых завидных женихов столицы! - Был? – удивленно улыбнулся в ответ Тамо, и тут же, хитро подмигнув Саре, сказал, - Ах да! Я ведь совсем забыл, что теперь не свободен!.. Ноэль вмиг вспыхнула и яростно пихнула волка в плечо. На что Тамо, смеясь, не обращая внимания на глазеющую публику, обнял, стиснул девушку в объятиях. - Я почти женат на самой, - говорил он, глядя на Сару, - самой, самой красивой, умной, капризной, сногсшибательной девушке в мире! Спасибо вам за неё, Сара! - Почти женат? – тихо и сердито зашипела Ноэль, пытаясь оттолкнуть от себя бугая, - Почти женат?! Ах ты, серый пройдоха! Я тебе покажу «почти женат»… Сара со счастливой улыбкой смотрела на этих двоих, которые, казалось, на миг забыли обо всех вокруг, обо всем мире, и были по-настоящему счастливы в руках друг друга. И она увидела тончайшие золотистые нити, тянущиеся от девушки, оплетающие их обоих тесно, и возвращающиеся к девушке. Сара поняла, что это значит, и улыбнулась шире. Коллинз смерил подошедшего к его столику официанта холодным взглядом. Парень лишь усмехнулся на это. - Не боишься? – спросил Коллинз. - Нет, - мотнул головой парень, - Я все сделал, как просили. - Повторить сможешь? – на этот раз Коллинз нахмурился, парень был явно не из трусов. Это хорошо, что не прогибается. - Только, если сам выберу способ, - уголки губ парня дернулись в улыбке. - Алекс… - Коллинз чуть склонился вперед. - Калверт, - быстро перебил его официант, - просто Калверт. - Хорошо, Калверт, - Коллинз вновь нахмурился, - Ты ведь полукровка? Что ж, надеюсь, охотничий инстинкт у тебя в крови присутствует. Калверт медленно покивал головой. Со столика он взял папку-меню, неожиданно тяжелую и пухлую. Деньги имеют приятную тяжесть. Дженсен лежал на боку, и смотрел на смеющуюся Сару не веря, почти испуганно. - Ты шутишь, - тихо проговорил он, - Ты решила поиздеваться надо мной, да?.. - Какие шутки, Дженс! – Сара перевернулась на спину и теперь могла добраться до рубашки мужа, - Серьезнее некуда! Когда увидела эти ниточки, такие тоненькие, чуть не закричала от радости… Ты понимаешь, Дженс? - И он ничего не заметил? – Дженсен склонился к лицу жены, - Он ничего не почувствовал, потому что у Ноэль будет рысенок? И это правда? - Точно тебе говорю, - Сара обняла мужа за шею, - Наша малышка большая умница! Хотя и сама еще ничего об этом не знает… Дженсен засмеялся. Он был рад, чертовски рад за сестру, но что-то заскреблось в груди. Улыбка его чуть притухла. - Главное, чтобы с ней все было хорошо, - тихо проговорил он, притягивая жену к себе на грудь, - Главное это… Тамо с силой подкинул на себя Ноэль, заглушая её тихий стон поцелуем. Она обхватила его за шею, попутно стаскивая с его плеч рубашку. Он одной рукой расстегивал свой ремень. Вокруг все падало с кронштейнов, под ногами были уже ворохи одежды, но им было не до того. Пусть хоть вся гардеробная обвалится… Еще в машине… Я тебя услышала… Поэтому так гладила мне ладонь?.. Да, провоцировала… Одно твое присутствие уже сводит с ума… Скажи… Люблю тебя… Хочу тебя… Ноэль, моя красавица… Комод оказался крепким, стойко переносил сильные движения мужчины и впившиеся в края ноготки девушки. Ни разу не скрипнул. В глухом пространстве хватало других звуков, - Ноэль чуть вскрикивала, стонала, что-то шептала, звала тихонько, Тамо почти рычал, стонал в унисон, и тоже что-то шептал безумное. Он крепко держал её за бедра, чуть подтягивая к себе каждый раз, целовал жадно, будто впервые. Она моментами откидывала голову назад, но тут же вновь прижималась вся к нему, двигалась ему навстречу. С каждой секундой воздух сгущался, начинал искрить, вот-вот произойдет взрыв… - Тамо! – выдохнула-выкрикнула Ноэль, закусила губу, протяжно застонала. - Девочка моя, - Тамо прижал её сильнее, обнял, уткнулся ей в висок носом. Дышал шумно, счастливо улыбался, - Моя, моя единственная… Он осторожно поднял её на руки, так же осторожно присел и лег на пол, держа её на себе. - Как же хорошо, - простонал он, зажмуриваясь довольно. Ноэль тихонько стала целовать его шею, особенно там, где быстро-быстро билась жилка, добрела до подбородка. Чуть прикусила, заставив его засмеяться. В три поцелуя добралась до губ, но не поцеловала. Легко касаясь, провела кончиком языка, повторяя красивые очертания его губ. И еще раз, и только потом поцеловала невесомо… За что такие нежности?.. Потому, что ты мой… Мне до сих пор не верится… А так, веришь?.. Тамо задохнулся восхищенно, вскрикнул, когда Ноэль как-то по-особенному двинулась чуть вверх и сразу вниз, ни на миг не выпуская, мягко сжимая. И еще раз, и еще раз, и еще… - Ноэль, - глухо зарычал Тамо, стискивая её попку в лапищах, - я… Да, да, да, милая… - Веришь? – Ноэль заглянула в его глаза с нежностью. Одним движением Тамо перевернул её на спину, подмял, навис над ней. Впился поцелуем в губы, который вдруг стал нежным и легким. Он начал двигаться медленно, не глубоко, и шептал в её раскрытые губы: - Верю… И люблю… безумно… люблю тебя, люблю… Падалеки сидел за столом, опустив голову на стиснутые кулаки. Морган смотрел на парня и хмурился. - Повтори, - тихо произнес он с угрозой. Джаред медленно поднял голову, уставился на отца пустыми, пьяными глазами, прохрипел: - Отзови Калверта. - Почему? - Она беременна… Морган зло втянул воздух ноздрями, выдохнул. Но промолчал. Калверт чуть отодвинул от уха трубку, поморщился неприязненно. Сказал спокойно: - Не вижу причин так беспокоиться, мистер Коллинз… Нет, я не возвращаю деньги… Это уже дело принципа. Кажется, вы что-то говорили о инстинкте охотника? Ну, так у меня для вас хорошая новость! Я настоящий охотник… И Калверт дал отбой, положил телефон в карман. Мельком оглянулся на заднее сидение, - черная ткань чехла ему нравилась, а особенно то, что лежало в чехле. Оборотни могут быть очень сильными, их трудно сбить с толку, их чутье порой бывает просто на грани фантастики, но они смертны. Так же, как и все живое на земле. И за ними увлекательно охотиться, - они превосходные противники, легко не сдаются. Не то, что полукровки… Эти вечно ноют, мечутся между звериной и человеческой сущностью, некоторые считают себя полноценными людьми, но завидуют оборотням. Их силе, власти, способностям. Завидуют, сидя тихонько в своих домишках, вместо того, чтобы взять все в свои руки!.. Калверт презрительно скривил губы. Он не завидовал, он просто ненавидел всех. Коллинз с минуту смотрел в окно пиццерии, постукивал пальцами по столешнице, хмурился. Он не собирался звонить Моргану, он раздумывал, как лучше начать разговор с Эклзом. Выслушает ли его рысь, поверит ли? Сдать Калверта он решил сразу, как только Морган неуверенно, в каких-то двусмысленных выражениях, дал команду отменить заказ. Будто хотел, чтобы Коллинз сам принял решение. Ха! Коллинз прекрасно знал, что медведь спит и видит, как бы свернуть шею Пеникетту, и не упустит такую возможность. Как вовремя завертелась вся эта муть с сучкой Эклз, и волк так удачно выбрал именно её! Второй такой возможности не представится. И если Морган сможет правильно все вывернуть после смерти волка, то Коллинз получит наконец свой шанс. Должна же удача когда-нибудь повернуться к тиграм лицом, а не пятой точкой… - Дженсен, - голос Коллинза зазвучал мягко и вкрадчиво, - ты хочешь спасти сестру?.. Тамо с улыбкой наблюдал, как Ноэль носилась по лужайке и саду, раздавая указания рабочим, которые прибыли для установки шатра и подиума. Ему самому было лень даже сидеть, не то чтобы двигаться. Он с тихим стоном прикрыл глаза, вспоминая прошлую ночь, дикую безумную ночь с Ноэль… С каждым разом она становилась свободнее, раскованнее, требовательнее, такой страстной, ласковой. Брала и отдавалась без оглядки, изучала его и позволяла делать с собой все, благодарила восторженно, впитывала его любовь как раскаленный песок влагу, и дарила себя щедро. Тамо сглотнул от видения шепчущих губ Ноэль, просящих, зовущих его. По телу пробежала дрожь волнения, и все волоски на теле встали дыбом. Потому, что он почувствовал, как она вмиг отозвалась на его эмоции… Иди за мной… Сумасшедшая… Просто иди за мной… Ты бесстыдница!.. Это все из-за тебя… Да, и я рад этому… Ну, иди за мной… Тамо блаженно улыбнулся, допил сок, отставил бокал и стремительно пошел вслед за убегающей девушкой… Нас все равно услышат… А ты не давай мне кричать громко… Но мне нравится, когда ты кричишь… Тогда зайдем еще чуть дальше… Ты поплатишься, сейчас тебя поймаю… Ноэль, хохоча, побежала быстрее. Оборачивалась, улыбалась, показывала язык, дразня. Тамо мог легко остановить её, но ему нравилось смотреть на её движения, как она бежит, кружится, запрокидывает голову, смеясь. Он мог любоваться её постоянно… - Ну, все, детка, - позвал он, останавливаясь у большого дуба, - Ты победила… - Как всегда, - Ноэль неожиданно оказалась рядом, обняла быстро и крепко, заглянула в глаза, - Что ты там вспомнил?.. Тамо прижал её теснее, легко поцеловал в губы, еще и еще раз. - Вот это, и это, - бормотал он, снова и снова целуя, - и твой голос, и запах… Ты сводишь меня с ума… Люблю тебя… Хочу тебя… - Повтори еще, - выдохнула Ноэль, подставляя шею под поцелуи, а сама уже расстегивала его рубашку, гладила нежно, едва касаясь. Тамо со стоном вжался губами в плечо Ноэль, почувствовав, как её тоненькие пальчики скользнули за пояс джинсов, прошлись по напряженным ягодицам. Негодница! Все норовит вынудить его обернуться… - Хочешь увидеть волка? – шептал Тамо, подкидывая её на руки, задирая ей платье, - Рискуешь… - Не страшно, - она оплела руками его шею, ногами талию, хотела поцеловать в губы… И вдруг все враз изменилось, что-то еще не случилось, но… Тамо рыкнул, вмиг напрягшись. По затылку прошлось холодом, опасностью. Он повернул голову в сторону, все еще держа Ноэль на руках. - В чем дело? – она быстро встала на ноги, всматривалась внимательно в сузившиеся зрачки Тамо. - Что-то… Он не успел договорить. И не успел среагировать, - в обход сознанию он почувствовал вспарывающую воздух пулю, но не успел. Сильным толчком его кинуло на Ноэль. И она обняла его, приняла весь его вес на себя, и закричала! Быстро сползающий вниз в её руках Тамо пугал, как и ярко красное пятно на его спине. - Тамо! Нет! Нет! Нет! Как оказалась на коленях, как лихорадочно трогала его тело, она не помнила и не понимала. Боль разрывала, сердце билось набатом, воздуха не хватало. Кричала, звала, в голос и мысленно: Нет! Не смей! Не бросай! Не уходи! И Тамо молчал, тяжело придавливал собой, не двигался и молчал. Даже проблеска эмоций не было… - Не позволю! Не пущу! – Ноэль с силой повернула бесчувственное тело на бок, чтобы видеть лицо. Приложила ладони к бледным холодеющим щекам, приблизилась к губам… Открой глаза! Услышь меня! Ты мне нужен! Не уходи! Тамо, не бросай!.. Но он молчал, веки были плотно прикрыты. Что-то больно рванулось в груди, разлилось по телу обжигающим холодом, и вернулось вновь в сердце. Нет, я тебя не отпускаю! Не отпускаю! Ноэль сама не знала, что нужно делать, но верными движениями пальцев чуть раскрыла губы Тамо и выдохнула в них все свое отчаяние. И что-то произошло. Она явно ощутила, как нечто теплое, живое поднялось из самой глубины её существа, и устремилось к мужчине. На какой-то короткий-короткий миг пришло осознание: выбирай! Сердце вновь больно сжалось, но она решила уже давно. Она не даст ему умереть, лучше умрет сама… Тамо судорожно вдохнул, в груди забулькало, полыхнуло жуткой болью во всем теле, но он вздохнул. - Ноэль, - прохрипел он, цепляясь за её плечи, - ты цела?.. Она даже заплакать не смогла от облегчения, обняла его. Краем глаза заметила, что к ним бегут люди, хотела сказать об этом ему, но… - Мама! – выкрикнула Ноэль, сгибаясь пополам, хватаясь за подол платья, - Ааааа! Больно! Ей показалось, что внизу живота резануло мачете. Как больно! Мама! Тамо! Мне больно!.. Выбирай… Ты выбрала… выбрала… Тамо в ужасе смотрел, как Ноэль теряет сознание, тихо падая назад, а подол её платья быстро окрашивается в красное. Нет… Зачем?!.. Зачем, зачем, зачем… Тамо хмуро, с болью смотрел через стекло, как медсестра аккуратно делает Ноэль очередной укол через трубку капельницы. Он знал, что так надо, что на одной его энергии Ноэль не выкарабкаться, и что уже все страшное позади, но внутри все равно кололо дико. Он, забывшись, дернул плечом, затянутым в повязку. Немного саднило, но это заживет через пару дней. Даже дышать мог свободно, легкое уже затянулось. Боль была от другого, от понимания того, какой жертвы стоило его спасение. Он словно в замедленном кадре «видел», как решительно Ноэль выбирает его, без сомнений отдает за жизнь Тамо жизнь их малыша. О котором он даже не догадывался. О котором она узнала лишь в тот самый миг. И не остановилась, она выбрала Тамо… - Мистер Пеникетт, - врач твердой рукой взял его за плечо, - сейчас же вернитесь в палату! Вы только очнулись, швы могут разойтись… Тамо тяжело, исподлобья глянул на бедолагу. - Ни хрена со мной не случится, - процедил он сквозь зубы, - Лучше скажите мне, как она?.. Что теперь будет?.. Врач на секунду оторопел, но быстро ответил: - Все придет в норму. Она молодая и сильная. Просто здесь, - и доктор постучал себя по груди, - еще долго болеть будет. Она ведь все равно, что половину сердца вырвала… Но все наладится, она еще подарит вам наследника!.. Тамо с тихим стоном прикрыл глаза. «Это был первенец, - с щемящей болью подумал он, - мой первенец». В палату он не вернулся, дождавшись, когда медсестра уйдет, он прошел к Ноэль и лег рядом с ней. Даже без сознания она чувствовала его, слегка повернула голову к нему, а он прижался губами к её ледяному лбу. Боль и горечь поднимались из глубин, царапали внутренности, жгли, и Тамо тихо заплакал. Обнял Ноэль, зашептал едва различимо: Все будет хорошо… Дженсена держали трое здоровенных амбалов, а он вырывался в дикой ярости, плевался проклятьями, стремясь хоть немного приблизится к Падалеки. - Сволочь! – голос Дженсена громыхал, резал перепонки, - Подонок! Я поверил тебе, урод!.. Если она не выживет, я порву тебя в клочья, Падалеки! Ты сдохнешь, скотина!.. Джаред стоял молча, не двигаясь. Он был бледен до синевы, и ему было страшно. Не Эклза он боялся, а того, что Ноэль действительно может погибнуть, и в этом будет виноват он. Лучше пусть Дженсен убьет его сейчас… - Отпустите его, - негромко проговорил Джаред непослушными губами. Эклз стряхнул с себя чужие руки, в два шага оказался перед Падалеки, с силой схватил его за ворот пиджака, тряхнул нещадно. - Говори, - зашипел Дженсен, глаза его искрились в бешенстве, - говори, сучий потрох! Кто? Кто это сделал? За секунду, за очень короткий миг, по интонации, по болезненно сжатым губам, Джаред понял, что Эклз все знает. Это испугало еще больше. Джаред сжался под прожигающим взглядом рыси. - Кто заказал? – Эклз уже почти шептал, - Просто назови имя!.. - Морган, - выдохнул барс, зажмурился, ожидая удара. Но ничего не произошло. Джаред с удивлением почувствовал, что его отпустили, даже оттолкнули. Глянул, наткнулся на больно бьющую жалость в глазах Эклза. - Пожаловался отцу, - покачал головой Дженсен. - Откуда ты?.. - Я всегда знал, многие знают. - Как… Почему… Эклз тяжело опустился в кресло, откинул голову назад, стал дышать ровнее. - Ты молод и наивен, - уже спокойно заговорил Дженсен, - Я бы понял тебя, если бы ты сам напрямую бросил вызов волку. Но ты поступил подло… - Я не… - Джаред дернулся, будто его хлестнули плеткой. - Ты наивен, - продолжал Дженсен, - но не настолько, чтобы не знать, что Моргану союз с волками как кость в горле. Но ты не учел одной простой вещи, Джаред… - Какой? – Падалеки пытался взять себя в руки, но его мелко трясло, он подозревал, что Эклз скажет в следующий миг. - Ты не наследник Моргана, - Дженсен прямо посмотрел на парня, - У него нет детей, но и ты ему не нужен. Никогда не был нужен, Джаред! Сколько тебе было лет, когда ты стал круглым сиротой? Двенадцать? А сейчас тебе двадцать пять. И где был Морган тринадцать лет, если действительно хотел признать тебя? Если действительно любил твою мать?.. Простая арифметика, Джаред, очень простая… Падалеки не закричал, хотя больно было как от удара ножом. Он молчал, но все же произнес чуть слышно: - Я знаю только фамилию. Коллинз… И тут же пораженно уставился за закатившегося в диком хохоте Эклза. Тот разразился таким безудержным, сумасшедшим смехом, что это пугало еще больше, чем ярость. - Дженс? – осторожно позвал он Эклза. - Бедный малыш, - задыхаясь проговорил Дженсен, похлопывая ладонями по подлокотникам, - Ты даже не знал, что Морган сделал предложение сестре этого Коллинза! Ты ведь ничего не знаешь, детка… Джаред со стоном провел пятерней по лицу. - Какой же я идиот… Калверт очнулся от жгучей боли в руке. Заплывшим глазом различил в сумраке неверные очертания подвала, увидел свои раздробленные кисти, привязанные к столешнице, и все вспомнил. Единственного выстрела было достаточно. Он был уверен, и поэтому ушел сразу же. Полукровка или оборотень, неважно, он чуял кровь своей жертвы даже на таком расстоянии. Он убил волка, сделал свою работу. И теперь мог с чистой совестью позволить себе расслабиться. Бар был самым обычным, на окраине района полукровок, но обслуживали здесь прилично. И за две десятки можно было выбрать себе любую девочку-оборотня, даже львицу. Или мальчика. Калверту понравился смешливый, гладкий, ладный, темно-рыжий лисенок, лет двадцати. С ним он и ушел на верхний этаж. Лис все улыбался, ведя за собой полукровку, поглаживал многообещающе его руку. Потом открыл перед Калвертом дверь своей комнаты, Калверт шагнул первым и… Удар, боль, темнота. Первый раз он очнулся от холодной воды, которую ему выплеснули на голову. Тот, кто это сделал, не задавал вопросов, лица не прятал. Только методично избивал, целясь именно в голову. Потом снова обморок, снова вода. И на этот раз похититель привязал руки Калверта к столу. От этого полукровка зашелся криком, потому что понял – сейчас его буду калечить по-настоящему. И зарычал, в бесплодной попытке призвать свою звериную сущность. Ничего не вышло, он никогда не умел обращаться. Никто из полукровок не умел это делать, и когда на левую кисть опустился молоток, Калверт просто вырубился от дикой боли. - А теперь назови своего хозяина, - голос раздался из-за спины, спокойный, хрипловатый, - и я тебя не убью. - У меня нет хозяина, - Калверт попытался обернуться, но боль в руках мешала, - Хозяин положен таким, как ты, пес!.. - Зависть плохое чувство, полукровка, - говоривший переместился, и теперь Калверт вновь увидел своего мучителя, - Считаешь себя человеком? И служишь оборотню? Кичишься своей природой? И берешь деньги у животных? Так кто из нас верная псина? Скажи мне, Калверт… Калверт не ответил. Он лишь внимательно разглядывал волка с темными зелеными глазами. - Эванс, - с усмешкой волк приблизил лицо к полукровке, - Меня зовут Люк Эванс. Видишь, мне нечего скрывать! Мы с тобой здесь одни, никто не знает, где ты. Никто не знает, где я. И мне нужно только одно – назови имя заказчика! И ты свободен. Калверт сжал челюсти, сглотнул рвущиеся наружу слова, посмотрел на свои покалеченные пальцы. Ненависть взяла верх. - А что, - зло процедил он сквозь зубы, - ту шавку уже похоронили? Эванс очень спокойно накрыл окровавленную ладонь Калверта своей рукой и несильно надавил. Калверт взвыл. - Он жив, - Люк даже не улыбнулся, - Удивлен? - Нет, - невзирая на боль Калверт был явно поражен, он не мог промазать, - быть не может… - Запомни, полукровка, - Люк вытирал свои руки куском ветоши, - волк живет до тех пор, пока есть те, кто ради него отдают свои жизни. Но тебе этого не понять, недозверь, недочеловек!.. И Эванс прямо посмотрел Калверту в глаза. Он знал, что после будет собирать себя по кускам, но другого выхода не было. Полукровка не признается, а волку нужно было узнать… Ноэль прижалась к спине Тамо, обвила руками, поцеловала спину между лопаток. Тамо блаженно зажмурился, накрыл её ладони своими. - Ты и двух слов не сказал после возвращения из клиники, - Ноэль продолжала целовать его веснушки, свежий шрам, - Меня это пугает. - Теперь ты и так видишь мои мысли, - он погладил её пальчики, - я весь перед тобой, как картина… - Ты сердишься, - она едва сдерживала подступающие слезы, - Все время думаешь о… - Я в жизни никогда так не боялся потерять кого-то, - Тамо сжал её ладонь, но все еще не оборачивался, - Моя мама поступила так же, как ты. Но она отдала свою жизнь за жизнь отца, а он после этого прожил недолго, не смог без неё. И ты повторила это, почти повторила… Прости меня, Ноэль! Прости, любимая! Я не знал о малыше! Не почувствовал! Прости!.. Ноэль с силой потянула Тамо к себе, вынуждая его повернуться. Потом быстро склонилась к его лицу, увидела его искаженное болью лицо, слезы. Стала осыпать его поцелуями, бормоча срывающимся голосом: - Ты не виноват, никто не виноват! И я не знала… я не могла тебя потерять! Только не тебя, Тамо! Я не смогу жить без тебя, понимаешь?.. Не смогу… не смогу!.. Люблю тебя, люблю… Никогда не бросай меня, никогда не уходи!.. Я люблю тебя, Тамо… Он задыхался, обнимал, целовал в ответ, ловил её дыхание вперемешку со словами признаний. В груди рвалось с нежностью и болью, в тугой узел сворачивалось дикое желание взять, влиться, вжаться, остаться в ней, с ней, навсегда, неотделимо. Почувствовать, что она жива, с ним, принадлежит ему, только ему. Забылся, с угрожающим рычанием закинул её ногу себе на бедро, прижался тесно, целовал жадно, едва слышно шептал: Скажи еще раз… скажи, что любишь… И таял, ощущая, как она теряется в его руках, дышит сорвано, тянется к нему, прижимает к себе, и шепчет безумные слова… Неловко двинул рукой и плечо пронзило болью, охнул, но не отпустил любимую. Только посмотрел с некоторым сожалением. - Врач, - пробормотал он, дыша загнанно, - сказал, что нужно несколько дней… - Нет, - Ноэль хныкнула, откидывая голову назад, - Хочу сейчас!.. - Я тоже, детка, - Тамо стал целовать её шею легко и нежно, не мог устоять, - Безумно хочу тебя… но нельзя… тебе нельзя… пока нельзя, милая… Если позволишь, я могу… Ноэль вдруг резво перевернула его на спину. Он вскрикнул от стрельнувшей боли в плече, она поцеловала в знак извинения. Заглянула в глаза с улыбкой, его повело от этого шального взгляда. - Что ты заду… - Тамо не смог договорить, захлебнулся восторженным стоном, а она медленно спускалась поцелуями все ниже и ниже, - Не на… Детка, не… Ноэль… И забыл обо всем, расплавляясь в ощущениях её нежных губ, языка, не совсем умелых, но обжигающих ласк, от сознания силы её желания доставить ему наслаждение, от понимания того, как сильно он хочет её. И хотел, и не мог остановить её. Стонал уже не сдерживаясь, чувствуя как жгучее удовольствие растворяет каждый мускул в теле, заставляет его выгибаться. Вскрикивал, когда её язык особенно медленно проходился вдоль ствола, обводил головку, и его вновь и вновь погружают в теплый, влажный плен. Снова и снова, одуряюще, обалденно, до утробного рыка. Он хотел взять её ладони в свои, но она прижала его руки к постели, не отрываясь, ласкала и ласкала. Ему осталось только судорожно сжимать и разжимать пальцы, комкая простынь. Все, что она делала, сводило с ума, лишало мыслей, подчиняло, и он с радостью отдавался этим новым для себя ощущениям. Мелькнуло только «Она меня сделала, подсадила…», и в следующий миг во всем теле рвануло ядерным салютом, распылило на атомы. В диком восторге Тамо выдохнул: - Ноэль… Она не сразу отпустила его, медленно целовала, явно наслаждаясь его хриплыми стонами, дрожью. Этим удивительным чувством благодарности, любви, удовольствия, счастья. И не было ничего плохого, ужасного, все стерлось, ушло в прошлое. Важным был только он, её любимый и единственный, а весь прочий мир мог катиться к черту… Она тихонько опустила голову ему на грудь, не решаясь посмотреть в глаза. Неожиданно засмущалась, засмеялась тихо, пробормотала что-то вроде «не мастерица», и попала в жесткий, нежный, страстный плен его рук. Тамо обнял её, сграбастал, обхватил всю, целовал и целовал в губы, нос, щеки, глаза, лоб, куда придется. И шептал счастливо о том, что любит, никогда не уйдет, любит, безумно, хочет, постоянно, всегда, навсегда, только её, обожает, сходит с ума, любит, хочет, ему понравилось, да вообще обалдеть, как понравилось, хочет, хочет сам доводить её до криков, стонов, дикого наслаждения, скоро, очень скоро… Люблю тебя, люблю… Эклз смотрел Моргану прямо в глаза и молчал, слушал, как спокойно и уверенно говорит медведь. Страха не было, впрочем, как и злости. Дженсену было жаль, - за этой хорошо отработанной личиной уверенности в оборотне чувствовался надлом, Морган еще не сдавался, но понимал всю глубину своего провала. Вчера он встретился с Пеникеттом и Эвансом, последнего штормило от усталости, но молодой волк держался смело. Он-то и говорил, предъявил доказательства. Пеникетт говорил мало, смотрел без угрозы, но жестко. Под конец только добавил, что не будет никакой шумихи, громких заявлений в прессе, что он дает Моргану неделю на передачу всего бизнеса Эклзу, что разрешает медведю оставить себе небольшую долю, как выходное пособие. Спорить, что-то доказывать волкам Морган даже не попытался, пока не пытался. А теперь вот пришел Эклз, которого, кажется, все это мало трогает. - Таким образом, мистер Эклз, - подвел итог Морган, - Я передаю вам активы. Буду рад, если ваши юристы в ближайшее время свяжутся с моими… Что-то не так? Эклз медленно повел головой из стороны в сторону. - Нет, - тихо произнес он, - все по плану. Но есть один момент, Джефф… Морган кивнул, как бы говоря, продолжай, я весь во внимании. - Что у тебя на уме? – Эклз прищурился, вглядываясь в оборотня. - О чем ты? - Неужели ты думаешь, что я так легко поверю в твою полную капитуляцию?! Ты за дурака меня держишь, Морган? Медведь недобро усмехнулся, прикрыл глаза. - Я проиграл, - сказал он, - Я умею признавать поражение и его последствия. Все остальное тебя не касается… - А если это касается моего… моего зятя? Морган хохотнул, больше тому, как запнулся Дженсен на непривычном для себя слове «зять». - На свете много других кланов, - улыбался Джеффри, - с которыми я могу вести дела. Мир не крутится только вокруг волков и рысей, малыш!.. - Тигры, например, - перебил его Эклз, и добавил с усмешкой, заметив, как нахмурился Морган, - Да никому твой Коллинз не нужен! Даже противно признавать в нем дальнего родственника… - Прекрасно, - Морган хлопнул ладонью по столешнице, - Значит, мы договорились и все довольны! - Хорошо, Джефф, - Эклз не отрывал взгляда от оборотня, не нравилось ему эта гладкость, что-то подсказывало не верить. Коллинз нервно постукивал ложечкой о блюдце, в глаза Пеллигрино не смотрел. Кофе давно остыл, никто к нему и не притронулся. Мужчины молчали, каждый думал о своем. Пеллигрино исподтишка поглядывал на своего гостя с презрением, он, так же, как и его подопечный Калверт, ненавидел оборотней и боялся их. Но сейчас этот лощенный, упакованный тигр был в его руках, почти. Калверт пропал, о его последнем подвиге известно стало всем оборотням, и каждый оборотень в стране мог начать войну против полукровок, но… Клан волков воспользовались своим правом о неразглашении, требуя в обмен не разыскивать наемника. А клан тигров, в лице этого Коллинза, требовал у Пеллигрино, как заместителя прокурора, возбудить дело о похищении. И обвинял Коллинз клан Пеникетта. «Идиот он что ли? – недоумевал Марк, - Он хочет, чтобы я сам себя «слил». Начнут искать этого рукожопа, выйдут на меня. Рано или поздно. А еще эти волки! Нет, я не самоубийца!» Коллинз сдерживался, держал лицо, но ему очень нужно было добиться от Пеллигрино хоть какого-то участия. Он уже знал, чего потребовали волки от Моргана, но при бизнесе или нет, Морган был нужен Коллинзу. А значит, нужно было как-то «спасать» будущего родственника. Пока Коллинз сам не встанет твердо на ноги. И волки ему очень мешали. - Марк, - заговорил Коллинз, - тебе просто нужно дать ордер на арест Пеникетта… - Принеси мне голову Калверта, - с усмешкой перебил Пеллигрино оборотня, - и я подумаю. - Возьмешь волка, обыщешь его территорию и найдешь доказательства… - Зачем мне это делать?! Я уже жалею, что связался с парнем, охотник хренов!.. - Тебе ведь не нужно, чтобы война повторилась? - А тебе? - Возможно… Джаред нехотя спускался вниз, стараясь не смотреть на Моргана, который стоял в холле. Медведь был сердит, сурово глядел на сына, и только тот шагнул с последней ступеньки, как махнул рукой на дверь, предлагая выйти на улицу. Джаред согласно кивнул, пошел к выходу. - Я ожидал от тебя большей выдержки, - без предисловий начал Морган, грузно ступая по тропинке, - Ты ввязал меня в это, обратился за помощью, а теперь струсил… Джаред остановился, улыбнулся горько. - Не хотел бы вмешиваться, - сказал он, - не стал бы лезть! Тебе самому все это было на руку, я всего лишь предлог. Только мне не нужно было кого-то губить! Я всего лишь хотел вернуть… - Кого? – Морган теперь тоже улыбался, - Девушку, которая забыла о тебе, стоило ей только оказаться в объятиях другого? А ведь я спрашивал: уверен ли ты!.. Столько лет прошло, а Падалеки и поныне мне… - Мешают? – Джаред подошел ближе к отцу, - Знаешь, о чем я жалею? Что отец не свернул головы вам обоим, и тебе, и матери! И еще, Морган! Благодаря тебе, я понял, - когда все истинно, третьим там места нет. Можешь и дальше идти против волков, но теперь и я против тебя… - Ты мне не соперник… - Уверен?.. Сара с опаской глянула на присевшего рядом с ней Падалеки. Оглянулась, Клиф стоял рядом молчаливой глыбой, вокруг было полно народа, успокоилась. Без улыбки обратилась к парню: - В чем дело, Джаред? - Извини, что мешаю, - спокойно улыбнулся тот, - Шоппинг это ведь так увлекает… - Джаред, - Сара нахмурилась, - говори по делу! Ты нервируешь меня! - Не отталкивай меня, - Джаред опустил голову, - не наказывай… - Из-за тебя чуть не погибла Ноэль! – Сара заговорила громким шепотом, сверкая глазами, - Я считала тебя взрослым, умным парнем, а ты повел себя, как младенец, у которого отобрали соску! И ты обманул Дженсена! И Ноэль потеряла малыша! За что именно из перечисленного тебя не надо наказывать?! Джаред кивнул, соглашаясь с Сарой, посмотрел на сурового телохранителя, и тихо спросил: - Она в порядке? Я слышал, что свадьба через неделю, значит все хорошо?.. - Конечно, хорошо, - Сара немного нервно смяла бумажную салфетку, - И никто, запомни!, никто им не помешает! Когда до тебя уже дойдет, что… -Сара! – неожиданно к столику припорхнула стройная, миниатюрная брюнетка, но остановилась, наткнувшись на выброшенную вперед руку Клифа, - Хотела поздороваться, - испуганно заморгала красавица. - Женевьев? – Сара обрадовано заулыбалась, сделала знак Клифу отступить, протянула обе руки девушке, - Как ты выросла! Сколько же я тебя не видела!.. Девушка радостно ответила на приветствие Сары, они обнялись, затараторили. - Я только вчера прилетела, - улыбалась брюнетка, - Услышала последние новости… Сара, поздравляю! Так рада за вас с Дженсеном! За мной подарок… - Привет, - Джаред смотрел на девушку широко раскрытыми глазами и голос его прозвучал немного глухо. Брюнетка глянула на него открыто, с улыбкой, протянула руку: - Привет, Джаред! Я тебя помню… - Правда? – парень удивленно вскинул брови, и её маленькая ладошка утонула в его руке, - Откуда? - Вообще-то, - засмеялась Женевьев, - мы с тобой в детский сад вместе ходили и в начальную школу… А волосы у тебя все такие же лохматые!.. Сара и Клиф переглянулись, а молодые люди даже не заметили, увлеченные вдруг общими воспоминаниями, как их оставили наедине друг с другом. - Мне же не показалось? – Сара это спросила у Клифа, когда уже ехала в машине домой. - Нет, милая, - улыбнулся тот, глядя в окно, - не показалось. Сара еще немного удивленно похлопала ресницами, а потом расплылась в счастливой улыбке. Джаред всегда был ей симпатичен, как и Женевьев… Ноэль смотрела на себя в огромное зеркало, на кипенно белое, наглухо закрытое, с длинными рукавами платье, на свои немного рыжеватые длинные локоны и думала только о том, понравится ли все это Тамо, когда он увидит её в день свадьбы. И тут же улыбнулась, «услышав» как он «ответил» ей: Мне нравишься ты, и все, что на тебе надето… Или не надето! Ноэль хихикнула. Вот как можно что-то утаить от него, если у них одни чувства и мысли на двоих?.. Она снова глянула в зеркало, повернулась туда-сюда, любуясь, как складки тяжелого шелка колышутся лениво, улыбнулась радостно. Неясными пока видениями мелькнуло: улыбка Тамо, его руки, обнимающие её, его длинные нежные, сильные пальцы расстегивающие одну за другой маленькие пуговки… «Прекрати» Ноэль почудилось, что она «услышала» его вздох, и заулыбалась еще шире. «Я на совете директоров и не въезжаю ни в одни цифры» Ноэль задорно показала язык своему отражению, адресуя это Тамо. «Осталось пять дней, детка! Пять дней, и я тебя накажу» Ноэль звонко рассмеялась, прошептав: Да-да-да! Посмотрим!.. Стоявшая рядом портниха понимающе усмехнулась: - Мисс, давайте еще обсудим фату… Старый мистер Пеникетт любил ближе к вечеру уходить подальше в прилегающий к дому лес, чтобы побыть в тишине, повспоминать, подумать. Но сегодня он остался сидеть на лужайке за домом, наблюдал, как рабочие и целая стайка сотрудниц агентства наводят последний лоск к завтрашнему приему гостей. Посмеивался огромным вазонам с цветами, сверкающим в предзакатном свете фонарикам, помосту для церемонии. Нет, он был не против! Пусть дети делают все так, как им хочется, это их день. Просто он вспомнил, как сам брал в жены свою единственную на берегу ручья в глухой чаще леса, стоя под раскидистыми лапами древнего дуба. Как его сын назвал свою любимую женой под соснами у подножья гор. И не было никаких пышностей, цветов или электричества, был вечный огонь костра, запах листвы, трав, воды и тишина леса. И уж, конечно, никто после не пил вина. Старик улыбнулся немного грустно. Он прикрыл морщинистые веки, вспоминая, как долго они с женой целовались у того дуба, и им было не до питья или еды. Как давно это было… Ноэль осторожно положила руку на плечо старика. Она почувствовала его мысли, улыбнулась понимающе. Дед погладил легонько её по руке, прошептал ласково: Ничего-ничего, дочка… После случившегося, когда она вернулась из клиники, дед не возражая и не соглашаясь с назначениями доктора, приготовил для неё какой-то свой отвар. «Немного магии не помешает», сказал он тогда с улыбкой, и Ноэль выпила все, что он ей предложил. И уже утром она бегала по дому, как раньше, смеялась, тихонько напевала, а чтобы не отвлекать Тамо, обосновалась на кухне, умиляя кухарку своими неуклюжими попытками замесить тесто. Дед наблюдал за Ноэль, одобрительно кивал головой, окончательно принимая эту девочку-рысь в своем сердце. За то, что она сделала для его внука, он готов был отдать ей свою жизнь, и дал себе слово, что не уйдет, пока не услышит первое слово их первенца. Тамо вернулся поздно вечером. Постарался как можно больше сделать, чтобы в ближайшие несколько дней его непосредственного присутствия в офисе не понадобилось. Хотел быть занятым в эти дни чем-то, а вернее, кем-то другим. Улыбался, слушая бухтение Ноэль, которая хоть и понимала, что он должен заниматься делами, но скучала по нему каждую минуту. Он оглядел лужайку, присвистнул в восхищении. Еще вспомнил, как Эванс предлагал пустить планер, и чтобы из него посыпалась тонна лепесток роз. Это конечно было шуткой, Ноэль это бы не понравилось, да и Тамо, если бы мог, обошелся бы самой скромной церемонией в окружении самых близких. Вся эта помпа нужна была для гостей, а им всего лишь хотелось быть вместе. В сумерках стена леса в отдалении казалось черной, но именно туда Тамо захотелось пройти, а лучше пробежаться. Подышать насыщенным хвойным духом, почувствовать лес, свое тело в беге, услышать биение жизни там, в лесу… Ноэль подошла к нему тихо, обняла, прижалась боком. Он с силой вдохнул запах её волос, коснулся губами её виска, и кивнул, соглашаясь с её вопросом «Побежали?». Взял её за руку, и они пошли. Одежда осталась у первого попавшегося дерева. Тамо нарочно не торопился, хотел увидеть, как Ноэль обращается, и снова поразился, какой красивой рысью она становится. Зазевался в восхищении, и вот уже её короткий хвостик мелькнул пару раз между стволами и исчез. Зарычал негромко, с наслаждением ощущая, как тело и все его существо перерождается. Встряхнул крупной головой, горячая волна прошлась от кончика черного носа до кончика длинного мохнатого хвоста, уши навострились, даже темный подшерсток встал дыбом, а серый густой мех тускло блеснул в неверном свете. Всеми лапами утвердился на земле, когти выпустил, вздохнул с удовольствием и оскалился в предвкушении, услышав далекий зов рыси. Волк побежал, сразу набирая быстрый темп, рассекая воздух, идя на зов и запах, ставший вдруг таким родным и нужным. И все-таки рысь его вновь удивила, выскочив к нему откуда-то сбоку. Несильно толкнула его лбом, не приостановилась, побежала дальше, мысленно его дразня. А он и не собирался обгонять её, ему нравилось наблюдать, как в беге её сильное тело выгибается, пружинит, на короткий миг распластывается в воздухе. И огромные, чуть раскосые рысьи глаза то и дело сияют в темноте, зовя и зовя за собой. Он бежал следом и ждал удобного момента, чтобы одним прыжком остановить… И снова она его удивила. Рысь резко обернулась всем корпусом, лапами взметнула ворох примятых листьев, травы, сучьев. Остановилась прямо перед волком, и стоило тому едва тормознуть, чтоб не стукнуться лбами, как она, раскинув передние лапы, обнимая, захватывая, повалила рычащего серого на спину. Лизнула горячим языком прямо в нос, уткнулась мордой ему в шею, прижала к земле, как бы принуждая его сдаться. Рычание волка стало глуше, дышал он прерывисто, все еще не придя в себя от такого резкого перехода от бега, но он уже длинно проводил своим языком по ушкам и мордочке рыси, мысленно говоря ей всякие глупости. Рысь урчала, мурлыкала, снова и снова подставляя мордочку, когтями тихонько впивалась в грудь волка. Он понимал, чего она добивается, но в этом решил не идти у неё на поводу. Рано, милая… Завтра, завтра… Но я так чувствую!.. Нет, любимая… Да!.. Не смотри так, детка… - Пожалуйста, - когда она обернулась, он не понял, но теперь она уткнулась лицом в густую шерсть волка, склонившись над ним, и шептала, - пожалуйста, пожалуйста… - Ноэль, - обернувшись следом, Тамо обнял её крепко, прижал к себе, - мне не устоять, если даже захочу… - Я хочу тебя, - она смотрела на него серьезно, кусая губы, - Я так чувствую! Мне так нужно… - И я, - он уже целовал её в губы, разом сдался, обо всем забыл, - хочу тебя… И застонал громко, не сдерживаясь, потому, что она, не спрашивая больше ни о чем, одним глубоким, четким движением соединилась с ним. И счастливо выдохнула его имя, чувствуя, что на этот раз все иначе. Она двигалась раскованно, жадно, запрокидывала голову назад, вскрикивала, крепко сжимала его руки на своих бедрах, и двигалась, двигалась. Все вокруг замерло, воздух сгустился, будто сам лес превратился в теплый, мягкий кокон, оберегая двоих обезумевших, не мешая им творить. Тамо сквозь обжигающие волны наслаждения видел, как Ноэль полностью отдается, чувствовал это, в груди рвалось лавой. Ему хотелось приподняться, обнять её тесно, прижаться, целовать в раскрытые губы, и шептать в них о своем желании. Но он позволил ей делать так, как ей хотелось, и был счастлив, ощущая силу её тяги, страсти к нему. Ему нравились её движения, сильные, глубокие, раз за разом обрушивали его или поднимали, не важно. Он таял, едва сдерживался, шепотом звал её, любил. И когда почувствовал, что вот сейчас, вот еще немного, и она… Он резко сел, обхватил руками, сильно прижал к себе, помогая, чуть приподнял её, опустил. И опять, и снова, и целовал в губы, как и хотел… Ну же, милая! Дай себе волю… И счастливо зарычал, услышав, увидев, почувствовав, как она взорвалась, встрепенулась, задрожала в его руках, как её жаркое тесное лоно запульсировало, стискивая, требуя, а сердце колотилось так рядом, близко, словно в его груди… И он отпустил себя, со стоном излился, почти закричал её имя, губами вжался в губы… - Так скучал, - выдохнул он, не отпуская, - Так хочу тебя, так боюсь тебя потерять, мне без тебя не жить, ты мой воздух, мои мысли, мой смысл, никогда не бросай, не уходи, даже ради меня самого, слышишь, никогда не смей бросать меня, я умру без тебя, слышишь, мне нужна только ты, навсегда… - Люблю тебя, Тамо, - Ноэль коротко целовала его, смотрела в его ставшие такими прозрачными серые глаза, ловила свое отражение и тонула в них, в нем, - люблю тебя… Проснулась Ноэль от удивленного возгласа женщины-стилиста, приглашенной специально в этот день. Сначала хотела выгнать прочь постороннюю, но тут же вспомнила, - свадьба! Оглянулась вокруг себя, улыбнулась всплывшим в памяти картинкам прошлой ночи, по телу пробежала приятная дрожь. Тамо принес её на руках в дом, а потом любил её так неистово, жадно, почти грубо, не мог сдержаться, целовал её всю, ласкал бесстыдно, заставляя её извиваться под ним, кричать, стонать, сходить с ума, снова и снова брал её, и шептал такое… Ноэль сладко зажмурилась, обняла себя руками. И ничего, что его сейчас нет рядом, он все равно с ней. Вот, даже пожелал ей доброго утра мысленно, и так же мысленно «провел» ладонью по щеке. - Боже! – стилист возмущенно приподняла длинный локон Ноэль, выуживая из волос хвойные иголочки, - И что мне с этим делать?! Вы спали в лесу?.. - Угу, - улыбнулась невеста абсолютно счастливо и бездумно, и вдруг застыла. Она так резко вскочила на ноги, что стилист отпрянула назад. Ноэль подбежала к зеркалу и уставилась на себя в отражении. Медленно-медленно она дотронулась до своего плоского живота, чуть погладила кончиками пальцев, улыбнулась несмело, а когда вновь посмотрела на себя, то в глазах её застыли слезы. - Что такое, милая? – женщина участливо склонила голову на бок, - Что с тобой? И тут же «прозвучало» тревожное от Тамо «Что случилось?». Ноэль быстро сморгнула слезинки, улыбнулась, «прошептала» как можно нежнее «Все хорошо. Просто соскучилась». Почувствовала теплую волну его радости, захихикала «услышав» его нескромные мысли. - Не знаю, как вы справитесь с моими вихрами, - улыбнулась Ноэль женщине, - Но если через час я не буду готова, то пойду к алтарю лохматой. - Успеем, - женщина решительно усадила невесту на стул, взялась за её голову. Алекс, Тамо и Люк ушли в гостевой домик, чтобы не мешать последним приготовлениям. «И чтобы, не дай бог, случайно не увидеть платье невесты! - смеялся Люк, - Иначе Джил и Натали нас убьют!» На это Тамо только улыбался, - как можно не увидеть то, что «видел» в мыслях своей любимой раз десять? Да и глупое это поверье, ничего плохого не случится. У него с Ноэль с самого начала все пошло по-другому, не как у всех. Встретились, познакомились, сблизились не как пишут в романах, а в каком-то особенном, нереальном порядке. Но Тамо не променяет это ни на что на свете, каждая секунда с того самого момента, как он увидел Ноэль, дорога ему, бесценна, удивительна. Судьба или нет, но раз заполучив себе Ноэль, он не расстанется с ней никогда. Вопреки всем законам природы, обычаям оборотней, дурацким приметам… - Я говорю, - громче, чем надо, произнес Алекс, дергая ушедшего в свои мысли Тамо за плечо, - ты нам должен мальчишник! Особенно Люку… - Тш-ш-ш, - Тамо слегка погрозил пальцем, сразу поняв, о чем именно говорит друг, - Не здесь!.. - Удивительно, - тихо проговорил Люк, мягко улыбаясь, - как быстро ты с ней установил связь. Думал, у вас будут проблемы с тем, чтобы «слышать» друг друга. - А я об этом даже не думал, - Тамо чуть обалдело взметнул брови, только сейчас это понимание пришло к нему, - мне казалось, что это вообще не вопрос! - Она ведь все-таки не волк, - Алекс покачал головой, и тут же охнул от яркой «вспышки» гнева невесты. «Уши надеру!» - пронеслось сердитое от неё, и Тамо захохотал от души, а Люк примирительно закивал: «Все! Молчим!» - И все же, - Алекс потер заалевшее ухо, - мальчишник будет или нет? - Как получится, - улыбнулся Тамо, - Но точно не в ближайший месяц. Я буду очень занят! Так что, сегодня вечер весь ваш, веселитесь. Только дом не снесите! Люк протянул Тамо вдвое сложенный лист бумаги, на котором было написано: С Пеллигрино разговаривал. Мутный он, как всегда, но боится. Все тихо. Тамо прочел, кивнул. Взял ручку у друга, быстро написал: Позже с Эклзом обсудим. Люк кивнул в свою очередь. Все трое переглянулись. Дженсен прошел в дом Пеникетта почти никем не замеченным. В суете никто не обратил внимания на него, а он хмуро отметил это для себя, решив, при первом же удобном случае переговорить об этом с Тамо. Это что же, любой может вот так запросто зайти и сделать, что взбредет в голову? А вдруг с Ноэль что-то случится? Пеникетт, я тебе башку отверну!.. Эклз шел на громкие веселые женские голоса, думая, что там и найдет сестру. Он не ошибся, и когда легонько толкнул неплотно прикрытую дверь, женщины умолкли разом и уставились на него. А он стоял, как оглушенный, и глаз не мог отвести от Ноэль. Вся словно облитая сиянием белого, худенькая, улыбающаяся какой-то особенной, наполненной довольством улыбкой, сияют даже её рыжеватые волосы, сейчас уложенные в красивый водопад, глаза, губы и щеки. Это моя малышка?.. - Дженс, - Ноэль кинулась к брату, забыв обо всем, повисла на нем как раньше, поджав колени, - Ты пришел! Ты пришел! А я боялась… Он не сразу смог ответить. Уткнулся носом ей в висок, сглотнул подступающие слезы, обнимал, чуть покачивая в руках. На очень короткий миг почудилось, что она еще совсем ребенок, ластиться к брату, просит очередную игрушку, и нет никого важнее для неё в этом мире, и она для него средоточие жизни. Ведь так было раньше. Но вот его малышка выросла, стала взрослой, и появился серый волк, и увел её в свой лес… Что ты несешь, Эклз? Смирись уже… И тут его словно что-то кольнуло. Он резко поставил сестру на ноги, оглядел её бегло, бросил женщинам тихое: - Оставьте нас, пожалуйста! Когда за Джил закрылась дверь, Дженсен посмотрел на Ноэль с неуверенной улыбкой. А она, словно и не было никакого отлучения, понимающе кивнула, улыбнулась в ответ чуть смущенно. Дженсен облегченно выдохнул, снова обнял сестру, прижал её голову к груди, поцеловал в волосы. - И когда ты ему скажешь? – едва различимо шепнул он. - Сам должен понять, - так же тихо ответила ему Ноэль, блаженно жмурясь от тепла родного человека, впитывая его, - Так боялась, что не придешь, а позвать не могла. Вдруг бы ты отказал… - Ну что за бред, - Дженсен укоризненно покачал годовой, - Ты у меня одна единственная, и кому, как не мне вести тебя к алтарю?.. И вообще, я тебя видел в последний раз в клинике… - Так ты был там? – Ноэль немного испуганно заглянула брату в лицо, - Ты же не злишься на него, да? Не сердись, Дженс! Так получилось, нужно было что-то делать быстро, а рядом никого… И я испугалась! Я так испугалась за… Дженс, я люблю его… Это Ноэль произнесла тихо, но твердо. Дженсен увидел как слегка покраснела сестра, но упрямо поджала губы. Решила, что он будет возмущаться, подумал Дженс. Вздохнул, усмехнулся краешком губ, легонько поцеловал её в лоб. Вот и все, - его малышка выросла, полюбила, ушла. - Я знаю, - сказал он спокойно, - Я видел.